***
9 апреля 1997 г.
Гарри сходил с ума. К сожалению, ему некого было винить, кроме самого себя. В этом году Гарри провел пасхальные каникулы в Хогвартсе. Из-за его соперничества с Джинни, фактического расставания с Роном и холодного приема близнецов Гарри не чувствовал себя комфортно, отправляясь в «Нору» на праздничные выходные. Хотя ему очень не хватало утешения со стороны мистера Уизли, рисковать не стоило. В приступе досады, кто знал, что Джинни могла сказать своей матери? Если бы миссис Уизли узнала, что Гарри делал с ее сыновьями… с ее мужем… Она была бы опустошена. Нет, вместо этого Гарри остался в Хогвартсе с Гермионой и Луной, единственными настоящими друзьями, которые у него остались. Но даже то сладкое время, проведенное с ними, отдавало горьким привкусом. Луна улыбнулась Гермионе, словно та достала для нее звезду с неба. Гермиона была не лучше, краснея и улыбаясь в ответ, гораздо более робкая в своих проявлениях привязанности, но все же она выглядела более живой, чем Гарри когда-либо видел ее, более открытой. И то, как они прикасались друг к другу: невинные держания за руки, убирание выбившейся пряди волос с лица другой, объятия, которые длились дольше, чем когда-либо испытывал Гарри... это заставляло его почувствовать себя незваным гостем, как будто он наблюдает за чем-то личным и скрытым, настолько драгоценным, что такой грязной шлюхе, как он, видеть не дозволено. Когда он больше не мог выносить уродливой зависти, извивавшейся в его груди, недоумевая, почему на него нельзя так смотреть? Почему никто не прикасался к нему, словно он был сделан из стекла и солнечных лучей, как что-то ценное? Он соскользнул вниз по лестнице. Секретный выход из замка. Завсегдатаи трактира «Кабанья голова» всегда были рады уделить внимание Гарри. Их улыбки обнажали зубы, их прикосновения были болезненными и жадными, их напевы — гнусными и оскорбительными, но уродливо разрастающееся чувство в груди Гарри упивалось их грязью и хранило блаженное молчание. Такая грязная, злая тварь, как он, в любом случае не предназначена для солнечных улыбок и держаний за руки. Очень быстро стало привычным проводить утро с Гермионой и Луной, а остаток дня — в Хогсмиде. Почти каждый день Гарри предавался плотским утехам, проводя бесчисленные часы на коленях или на спине, трахаясь со столькими незнакомцами, сколько в принципе мог выдержать. Бармен ворчал, что переутомился, но Гарри знал, что тот хорошо компенсирует свои хлопоты. В ту неделю его разум был настолько пуст, что он вполне мог бы хоть раз преуспеть в окклюменции, если бы у него хватило ума попробовать. Но неделя прошла слишком быстро. Пасхальные каникулы подошли к концу. И теперь он расплачивался за это. Было неловко от того, насколько быстро он привык к ежедневному сексу. Его нужно было трогать, трахать, и до субботы у него был только он сам: целая мучительная неделя, в которой его поддерживали только рука и игрушки. Когда занятия возобновились, Гарри обнаружил, что не может прожить и дня, не сняв напряжение хотя бы раз. В отчаянии он ускользал в ванную, чтобы обнажить свой член, толкая его в кулак, когда анальная пробка (которая была в нем теперь почти постоянно) энергично трахала его дырку, пока он не забрызгивал бедную дверь ванной спермой. К среде Гарри уже нетерпелось потрахаться. После особенно изнурительного занятия ЗОТИ он выбежал в ближайший туалет и заперся в кабинке, не в силах больше терпеть мучительную пульсацию в яйцах. Голос Снейпа нужно объявить незаконным. Этот человек не имел права шептать указания и оскорбления своим мрачным мурлыканьем. Гарри провел весь час в напряжении, как на гвоздях. Игрушка вбивалась в его жадную дырку под правильным углом, цепляясь за то место внутри него, которое сводило его с ума и всегда заставляло жаждать большего, превращая его в прожорливое существо, отчаянно пытающееся насытиться. Рваный крик сорвался с его губ. Это. Это было то, что нужно. Трахая себя игрушкой как можно быстрее, сильнее, он лишь отдаленно осознавал, как открывается дверь ванной, скрип двери был едва слышен из-за его собственных бессмысленных стонов, но Гарри не обращал на это внимания. Он уже наложил заглушающее заклинание. Наложил ведь? Без предупреждения дверь его кабинки распахнулась, и Гарри удивленно подпрыгнул на месте, где он сидел, с широко расставленными ногами, спущенными штанами и рукой на члене. Пробка внутри него продолжала толкаться, пока он таращился на Драко Малфоя и группу слизеринцев позади него, которые облизывали Гарри своими похотливыми взглядами. Вот дерьмо. — Так-так-так... — протянул Малфой, разглядывая влажный член Гарри. — Похоже, у нашего драгоценного Избранного нарисовалась проблемка. Может, поможем ему ее решить? Остальные слизеринцы — Крэбб, Гойл, Нотт, Забини — оскалились так, словно Рождество наступило раньше срока. — Да... — Нотт плотоядно захихикал. — Поможем ему. Крэбб вытянул Гарри из кабинки. Будучи ошеломленным и возбужденным, Поттер все же делал попытки сопротивляться, но он физически не мог сравниться с Крэббом и Гойлом, которые были намного сильнее и больше него. Вскоре с Гарри сорвали оставшуюся одежду и нагнули над раковиной, открытого и обнаженного. Умные пальцы играли с пробкой в его заднице, дергая ее дразнящими легкими рывками. Гарри посмотрел в зеркало. Позади него Малфой ухмылялся и ласкал свой стоящий колом член, переводя взгляд с игрушки на отражение Гарри. — Все еще держишь эту блядскую дырку открытой, Поттер? Держу пари, половина Гриффиндорской башни использует твою мокрую пизду на постоянной основе. Этим ты их мотивируешь? Поэтому они так тебе верны, да? — Малфой глубоко вдавил игрушку, усмехнувшись стону Гарри. — Грязная гриффиндорская потаскуха… — он яростно выдернул секс-игрушку, и она высвободилась с влажным звуком от всей смазки, которую выделяла. Малфой быстро вытащил свой член, потираясь головкой о растраханную дырку Гарри. — Это то, что тебе нужно, Поттер? Хороший жесткий трах? Все эти добренькие львы не смогли бы как следует заполнить твою распутную задницу. Тебе нужен слизеринец, ты только попроси. Умоляй меня и я трахну тебя. Гарри стиснул зубы, сдерживая стон, когда Малфой вошел на дюйм, а затем вытащил, ужасно дразня нуждающуюся дырочку Гарри. Черт, это все равно было приятно, даже если из всех людей его трахал именно Малфой. Нотт и Забини подошли ближе, жадно наблюдая за Малфоем и Гарри. Так много взглядов на нем... Крэбб и Гойл крепко держали его, сжимая собственные кулаки до синяков. Гарри не мог освободиться. И уже не хотел. Его борьба была в лучшем случае символической. Малфой снова качнулся вперед, едва проникнув внутрь глубже, чем головкой, а затем снова вытащил, ухмыляясь тихому всхлипу Гарри. — Давай, Поттер, умоляй меня об этом, как гребаная давалка, которой и являешься. Остальные загоготали, надрачивая себе, протягивая руку, чтобы коснуться Гарри, лаская его спину и дергая за спутанные волосы. Кто-то ударил Гарри по члену достаточно сильно, чтобы впечатать его в раковину, заставив Гарри дернуться от боли и удовольствия. Другой парень отшлепал его. Его соски скручивали грубые пальцы. Выебанный мозг Гарри воспринял боль как удовольствие, и он видел искры из-под собственных век. — Кончай, Поттер... — Да, давай, Поттер... — Ебаная шлюха! — три пальца врывались в задницу Гарри, к ним добавились еще два от кого-то еще, растягивая его так хорошо... Гарри уже не выдерживал. — Трахните меня! — Гарри тяжело дышал, уткнувшись вспотевшим лицом в холодный мрамор, чтобы никто не видел его нуждающуюся гримасу. Он уже сотню раз просил член, почему это было так унизительно? Так возбуждающе? Его нетронутый член болезненно пульсировал. Пальцы выскользнули из него, но никто не пошевелился, чтобы, наконец, трахнуть его, и это злило. Разве он не шел у них на поводу? Разве он не делал все так, как они просили? Они были способны только на угрозы, не предпринимая никаких действий? Просто жалкие тени людей, которых все боготворили, но у которых не хватало яиц, чтобы что-то сделать. Гарри боролся с Крэббом и Гойлом, но не чтобы вырваться из их крепкой хватки. А побудить к действию. Все эти ожидания были нелепыми. — Выебите меня уже! — Гарри обратился напрямую к Малфою, наконец подняв голову и встретившись взглядами с удивленным слизеринцем в отражении зеркала. И это сработало. Не прерывая зрительного контакта с Гарри в отражении, Малфой подставил свой член и вошел, ударяясь яйцами о задницу Гарри. Он продолжал вбиваться, наказывая Гарри своим членом. — Доволен, Поттер? Скучал по моему большому члену? — …да… — прохрипел Гарри, наслаждаясь тем, как Малфой заполнял его. Поза была другой, на этот раз намного лучше: он стоял, будучи нагнутым, а не был парализован и лежал лицом вниз на полу поезда, пока Малфой трахал его, насиловал, заставляя Гарри кончить на его члене, как в тот раз, когда его поймали на слежке за Драко в Хогвартс-экспрессе в начале 6 курса. Такими темпами Малфой собирался снова накачать его спермой. — Шалава Поттер терпеть не может быть пустым, — Малфой ускорился. Их тела шлепались друг о друга. — Хочешь мою сперму внутри себя, да? Хочешь, чтобы я кончил глубоко в твою грязную растянутую пизду? — рука Малфоя поднялась и шлепнула Гарри, оставляя красные следы на бледной коже. — Скажи, блять, что ты этого хочешь. — Я-я хочу этого! — дыхание Гарри затуманило зеркало, под кожей зудело животное желание. Он изо всех сил подмахивал толчкам Малфоя, пока Крэбб и Гойл удерживали его. — Кончи в мою пизду, Малфой! Остальные, потрясенные внезапным рвением Гарри, замолчали и снова начали издеваться, соблазн оживил их. Все, кроме Крэбба и Гойла (у которых были заняты руки), вынули свои члены и надрачивали их. Гарри наблюдал за ними в зеркале, ему нравилось, что он был центром их похотливых желаний, чем-то, что их возбуждало. Нетронутый, ошеломленный, он кончил от этого зрелища, сжимая толстый член Малфоя внутри себя. — Мерлин, блять! — Малфой замер, выплескивая порцию спермы в Гарри, зажмурившись от охватившего его удовольствия. Он не стал медлить, почти сразу выйдя и уступив свое место Нотту, жилистому парню с тонким членом, который делал быстрые, неглубокие толчки внутрь Гарри, практически потираясь яйцами о раскрасневшуюся задницу Гарри. На Гарри это не сильно подействовало, но он закрыл глаза и все равно принял это. Гарри любил быть наполненным членом. Сперма просочилась вокруг тонкого члена Нотта, когда он кончил, все еще двигаясь неглубокими толчками, пока он не вышел. Когда Нотт отступил назад, Гарри облизал губы, злобно ухмыляясь и оглядываясь через плечо. — И это все, на что вы способны? Меня семейка Уизли и то лучше трахала. Малфой мрачно усмехнулся. — Так Поттер хочет большего… Посмотрим, справишься ли ты с этим. Крэбб! Гойл! Обкончайте эту шлюху! Им не нужно было повторять дважды. Крэбб встал позади Гарри, вонзая по-настоящему огромный член в текущую задницу Гарри. Гарри вскрикнул, слезы катились из его глаз от огромного растяжения. Крэбб был полукентавром?.. Гарри резко вскрикивал при каждом агрессивном толчке, его дырка разрывалась под толчками Крэбба. Бедра Гарри были в синяках там, где они вбивались в мраморную раковину. Его лицо едва не коснулось зеркала, когда его жестко трахали, его анус натягивался вокруг хуя Крэбба. Гарри задыхался, воздух вовсе кончился, потому что Гойл решил присоединиться к ним, потянув голову Гарри в свою сторону, чтобы он мог вставить текущую головку своего массивного члена к губам Гарри, проскальзывая глубоко в глотку, заставляя Поттера работать языком, втягивая его. Гарри хотелось удушиться этим членом (не то чтобы он не мог). В течение нескольких минут или часов Гарри словно жарился на вертеле, его использовали с обоих концов, он был ничем иным, как чехлом для членов, спермобаком этих двух головорезов из Слизерина. Гарри кончил со всхлипом, его тело тряслось от напряжения и нехватки воздуха. Они продолжали трахать его. Член Гарри был твердым и безостановочно тек, пока они не кончили вместе с ним, заполняя его дырки до краев. Хоть он и пытался проглотить все это, спермы Гойла было слишком много, она стекала по его подбородку прямиком в раковину. Они вытащили свои члены и отпустили Гарри, у которого больше не было сил держать себя, и он рухнул на пол. Гарри трясся и тяжело дышал, прижимаясь к холодному полу. Он чувствовал себя таким опустошенным... Нетерпеливые руки заставили его полностью лечь на живот, прижимая его лицо к полу. Его ноги были раздвинуты так, что кто-то, Забини, мог встать на колени позади него. Его ягодицы раздвинулись, и Гарри скривился, зная, что все смотрят на его дырочку, на то, какой она была влажной, красной и использованной. Сперма стекала по его бедрам и яичкам. Он был чертовски затраханным, и каждый из них мог это заметить. Гарри хотел спрятаться, но он также хотел выгнуть бедра для большего... Если бы у него были силы, он бы это сделал. Раздался странный влажный звук, затем что-то врезалось в его дырку, проникая внутрь. Плевок. Кто-то плюнул ему в анус. На него обрушились новые мокрые харчки. Некоторые попадали в цель, присоединяясь к переполняющей его сперме. Некоторые просто беспорядочно приземлялись на его кожу, в основном на его задницу и спину, пачкая их. Нога легонько вдавилась между его плечами, прижимая Гарри к грязному полу. Хриплые смешки эхом раздавались в стенах школьного туалета. Гарри захныкал, виляя бедрами. Почему он был таким пустым? Чьи-то руки склонили его бедра, удерживая его неподвижном положении. Гарри вздохнул, выгнув спину, когда головка толстого члена прижалась к его заполненной спермой дырке, и громко заскулил, когда в него входили и сразу же выходили... это сводило его с ума. Смех снова разразился вокруг него. Слезы наполнили глаза Гарри. Он был таким пустым... — Вот так, маленькая шлюха, — прошептал Замбини, как только он… Наконец-то! Гарри низко застонал, когда головка скользнула глубже, не останавливаясь, пока тяжелые яйца не прижались к коже Гарри. Забини двигал бедрами, его член был глубоко. Он немного высунул… Потом ничего, он просто остановился. Прямо, блять, там. — П-пожалуйста! — Гарри заикался, покачивая бедрами, игнорируя резкие насмешки… — Шлюха! — Обкончай эту пизду, Блейз, или я это сделаю за тебя! — Вся ебаная школа должна это видеть... — В следующий раз, когда я увижу его в большом зале, я нагну его над столом и трахну прямо на глазах той грязнокровной сучки, с которой он постоянно сидит. — Ну давай, шлюха, — сказал Замбини. — Покажи нам, как сильно ты этого хочешь. Трахай себя моим хуем. Сбивчиво дыша, Гарри повиновался, слишком сильно нуждаясь в наполнении, чтобы придираться к тому, как это делается. Это было немного неловко, Гарри пришлось немного встать на колени, чтобы раскачиваться вверх и назад, каменный пол впивался в нежную кожу его коленей, но это того стоило — почувствовать, как прекрасный член Замбини растягивает его, чувствовать. в собственности и используется и хотел. Теперь, стоя на четвереньках, он сильнее оттолкнулся, выгнул спину, заставляя член Замбини скользить по тому месту внутри Гарри, которое сводило его с ума. Он двигался быстрее, его собственный член шлепал его по животу влажными шлепками, непристойно эхом отдающимися от стен ванной. — Прими этот хуй, Поттер. — Давай, пыхти ради порции спермы, это твоя награда. — Такими темпами мы завалим Избранного… — Я кончу прямо прямо на это блядское шалавье личико... Сперма выплеснулась на его кожу. Гарри открыл рот, чтобы проглотить желанный поток, но безрезультатно. Вместо этого вся эта прекрасная сперма легла лишь на его кожу. Похотливые руки втирали сперму в его плоть, заставляя Гарри пропахнуть сексом. Гарри вздрогнул, падая на пол, аритмично трахая себя членом Забини рывками бедер, когда удовольствие настигло его. Слишком слабый, чтобы больше держать себя в руках, Гарри полурухнул, дрожа, его задница все еще выгибалась высоко в воздухе. Забини еще не кончил. — Трахай, трахай меня... — Гарри захныкал. Удивительно, но Забини подчинился, только он не стал ебать Гарри жестко и быстро. Вместо этого он двигал бедрами в медленных, нежных толчках, которые почти постоянно стимулировали простату Гарри, заставляя его стонать. — Вот так... такая идеальная маленькая тугая пизда, так приятно проглатывающая мой член. Ты же, блять, тащишься, потаскушка. Гарри не был уверен, когда он начал плакать, но он тяжело всхлипнул, кивая, его лицо было прижато к полу, чтобы скрыть, как сильно он этого хотел. Его тело тряслось слишком сильно, чтобы раскачиваться назад с какой-либо координацией, поэтому он лежал под Забини, сжимая свою дырку вокруг члена, так красиво наполняющего его, рыдая в его объятиях. — Гриффиндорских хуев больше не будет достаточно, чтобы удовлетворить тебя, — Забини наклонился и напевал ему в ухо, меняя угол толчков и смеясь, когда Гарри сильно вздрагивал. — Скоро ты снова захочешь. Единственное место, которое будет растягивать и трахать твою бездонную пизду, это Слизерин. В подземельях не останется ни одной ебаной стены, у которой ты не будешь выебан. Мы будем разрывать твою щель снова и снова, пуская по кругу, передавая тебя от одного к другому... и следующему... Гарри слабо подмахивал члену Забини, желая больше, желая быстрее, желая… Чья-то рука сжала спутанные черные волосы Гарри и дернула, потянув его голову вверх и назад, его позвоночник выгнулся глубоко. Забини склонился над ним, целуя мочку уха. — Давай, кончай на моем хуе, Поттер. Внезапно тело Гарри сжалось, его яйца втянулись и опустели. Он не осознавал, что снова встал, но кончил нетронутым на медленном, дразнящем члене Забини, чуть не потеряв сознание. Забини отпустил волосы, и Гарри рухнул на пол, задыхаясь, удовольствие текло по его венам. Он чувствовал себя так высоко, так свободно. Он был почти в коматозном состоянии, когда Забини продолжал трахать его с удвоенной силой в каждом толчке. Шлепки кожи о кожу, непристойные и громкие, отскакивающие от стен, пока, наконец, не кончил Замбини, заполняя анус Гарри. Медленно Забини отодвинулся, чтобы все могли полюбоваться спермой, вытекающей из складок Гарри, стекающей по его промежности и мешку. —Кто-нибудь хочет попробовать? Гарри дернулся, его тело переполняли ощущения. Но он мог трахаться, поэтому, когда Малфой снова вошел в него своим твердым членом, Гарри пробормотал себе под нос несвязное «да, да, да», пока Малфой снова получал удовольствие. Потом все началось снова, каждый по очереди пускал его по кругу, потом еще по одному... Как только они все посадили Гарри на спину — чтобы он мог видеть, кто в него входит — слизеринцы умылись и оставили Гарри лежать голым на полу, покрытого спермой. Хотя он не мог шевельнуть ни одним мускулом, Гарри кайфовал. Он чувствовал себя таким использованным… таким свободным… Но неуклонно начало подкрадываться ужасное чувство — пустота, пустота, оставшаяся позади, когда члены выскользнули из него на свободу, покончив с ним, покинув его. Пустота вторгалась в края его пространства, затемняя его, делая его холодным и нуждающимся. Он ненавидел пустоту. Дверь снова открылась. — Так, что у нас тут?.. Уродливое лицо Аргуса Филча склонилось над ним. Гарри захныкал, вспомнив, когда Филч в последний раз застал его таким. — Хм… — завхоз посмотрел на него. — Похоже, кто-то растянул эту прелестную дырочку. Похоже, много кого-то… — он усмехнулся, хихикая себе под нос. — Плевать... Он хромал вокруг Гарри, встав на на пол, поставив колени по обе стороны от головы Гарри. Он вытащил довольно большой член, надрачивая его кулаком и наливая кровью; капля спермы вытекала из головки. Гарри наблюдал за всем этим, лежа на полу. Его член героически дернулся, но не наполнился, слишком истощенный, чтобы справиться с этим. В поезде, после того, как Малфой оставил его использованным и выставил напоказ, Филч изнасиловал его, оставив Гарри возбужденным, жаждущим и покрытым еще большим количеством спермы. В прошлый раз Филч не думал об удовольствии Гарри. Гарри сомневался, что этот случай будет отличаться от предыдущего. Филч склонил голову Гарри к своему паху и держал ее неподвижно, глубоко вонзаясь своим членом в горло юноши. Он трахал Гарри, казалось, целую вечность, хрипя, потея, используя чужой рот, пока, наконец, не застонал и не кончил. Он вышел, и Гарри пришлось проглотить горькую жидкость. Спрятавшись подальше, Филч — этот ублюдок — брызнул каплей спермы в лицо Гарри, смеясь, когда тот выругался и потер горящий глаз. — Скоро комендантский час, Поттер. Возвращайся в комнату, — потягиваясь с болезненным стоном, Филч с жадным удовлетворением в последний раз посмотрел на оттраханное тело Гарри, прежде чем, ковыляя, выйти из туалета. Гарри потребовалась целая вечность, чтобы собраться с силами и задвигаться, но он-таки это сделал, подползая к своей брошенной мантии за палочкой. Несколько очищающих чар уладили беспорядок, но Гарри все равно не чувствовал себя чистым. Он отчаянно нуждался в горячем душе. И черт. Чувство пустоты начало действовать ему на нервы. Иногда после поездок Гарри в Хогсмид чувство пустоты делало его раздражительным и нуждающимся, желая чем-то его заполнить, и обычно его анальной пробки было достаточно, чтобы исправить это. Обнаружив свою пробку, лежащую в ближайшей кабинке, он наложил несколько очищающих чар и вставил ее обратно в себя. Это была плохая замена тому, что он хотел, но она должна была подойти. Одеваться было хлопотно. Каждое движение отдавало болью в мышцах. Это была очень неловкая прогулка обратно в Башню, где Гермиона сразу же пристала к нему с вопросами. Он не совсем понимал, как ему удалось уйти от Гермионы, но, фыркнув на его хромые ответы о том, где он был, она позволила ему подняться в свою спальню. — Так почему тебя так долго не было? Рон последовал за ним. Гарри потянул Рона к своей кровати, задернув вокруг них занавески. — Что?.. Мфф! — Рон оттолкнул Гарри, прервавшего его поцелуем. Гарри это не смутило. Он гладил большой член Рона, слегка сжимая его, чтобы он стал твердым. О, как он скучал по этому члену... Будь проклята Джинни за то, что она была такой ревнивой пиздой, отнявшей у него это. Наконец Рон высвободился, его глаза были дикими. — Гарри! Я с Джин… то есть с Лавандой. — Ну давай же, — взмолился Гарри. — Всего один трах. Как раньше. Его пробка не помогала. Его нужно было снова наполнить. Потребность начала нарастать, когда Филч использовал и бросил его, пробка временно заглушала ее, но Гарри больше не мог это игнорировать. Не имело значения, сколько раз слизеринцы трахали его, Гарри нужно было больше. Рон выглядел смущенным, хотя его растущая выпуклость в штанах придерживалась явно другого мнения. — Но… но Джинни…» — …не обязана знать, — повернувшись, Гарри сбросил мантию и спустил штаны и белье, обнажая себя. Он перегнулся через край кровати, широко расставив ноги в брюках до щиколоток, приглашая Рона взять его. Рон присвистнул, раздвигая ягодицы Гарри, чтобы посмотреть на использованную, мокрую дырочку. — Ты на кого напоролся, Гарри? — На толпу слизней. Рон замер. — Ты позволил каким-то скользким слизеринцам трахнуть тебя? — он был в ужасе от одной лишь мысли. — Нет, я не разрешал им меня трахать... — Они изнасиловали тебя?! — его голос стал выше. — Надо доложить на них! — Нет, Рон. Все, что мне нужно, это чтобы ты выебал их сперму из меня. — Но— — Рон, не усложняй, ладно? Малфой и его прихвостни меня выебали, так получилось, что мы все кончили кучу раз, но теперь мне это снова нужно, — Гарри решил упустить момент о приходе Филча. Некоторые вещи были слишком тяжелыми для Рона. Он пошевелил бедрами, сжимая свою дырочку. — Пожалуйста? Рон еще несколько мгновений колебался. — Они выебали тебя толпой? — он схватил бедра Гарри, сжимая их. — И тебе понравилось? Откровенный вопрос заставил Гарри покраснеть от смущения. — Да, мне понравилось... — Блять... ты действительно гребаная шлюха. Рон толкнулся в задницу Гарри, его член все еще был в штанах. — Д-да... Одной рукой Рон расстегнул штаны, спустив их вместе с бельем, чтобы освободить член. Он погладил его, потираясь головкой о растраханную щель Гарри. — Это была банда Малфоя? Да? Этот заносчивый придурок пялился на тебя весь год. И ты кончил, когда он заставил тебя принять все их члены? — Хотел бы я, чтобы и ты заставил меня принять это, — мрачно пробормотал Гарри в одеяло, достаточно громко, чтобы Рон услышал. Мгновение спустя член Рона вошел внутрь и дернул Гарри обратно на свой большой член. — Знаешь, мне кажется, я понял. Тебе нравится, когда тебя наказывают. Тебе нравится, когда у тебя отнимают право выбора, чтобы ты мог сидеть сложа руки и притворяться, что это не твоя вина… — Рон вбивался в Гарри яростными, карающими толчками, оттаскивая его от матраса и снова вталкивая туда, — чтобы ты мог притвориться, что ты не больной извращенец и не нуждаешься в вещах, которых не должен хотеть. Ты просто лежишь и принимаешь это в свою отвратительную дыру для любого, кто захочет тебя натянуть. Слезы наполнили глаза Гарри. Слова Рона глубоко ранили, слишком точно отражая собственные уродливые мысли Гарри о себе. Было ненормально раздвигать ноги перед случайными людьми. Было ненормально хотеть, чтобы его использовали и оскорбляли, жаждать кайфа от того, что волшебники удовлетворяют их базовые потребности, и чтобы вся их сила, гнев и похоть были сосредоточены на нем самом. Он был уродом. — Прекрати… — попытался умолять Гарри, но Рон вжал его лицом в матрас, оборвав поток мольб. Смех Рона был резким. Он трахал Гарри еще сильнее. — Что? Ты говорил им это? Ты умолял их остановиться? Нет, Гарри не делал этого. Он умолял о большем. — Не могу поверить, что я трахаю эту грязную дыру, — сплюнул Рон. — Даже их сперма скользкая и отвратительная. Сколько их было вообще? — П-пять?.. — Ты позволил пяти подлым слизеринцам выебать тебя? Когда любой из них мог сдать тебя Ему, чтобы добиться от Него благосклонности? Это не приходило в голову Гарри, он был слишком поглощен своими потребностями и слишком занят их удовлетворением, чтобы думать о том, насколько опасным мог быть сегодняшний вечер. Адреналин зашкаливал в Гарри, когда он представлял, как Драко и его приспешники левитируют его из замка прямо к ногам Волдеморта. Гарри, покрытый своими грехами и обнажающийся перед Темным Лордом, который видел, как низко пал его заклятый враг. Гарри не мог сдержать того, как он сжался вокруг Рона, прижимаясь своими бедрами обратно к этому карающему члену. Рон безрадостно рассмеялся. — Блять, ты больной. Ты не спаситель, не Избранный. Ты дырявая потаскуха, которая раздвинет ноги для любого хуя. Мерлин, тебя поимела гребаная половина моей семьи! Гарри почувствовал, как предательские слезы текли по его лицу. "Не половина, — подумал он, мучительно твердый и капающий, несмотря на поднимающийся внутри стыд. — Все, кроме твоей мамы и сестры..." — Я кончу в твою грязную дырку, шлюха. Ты грязная, затасканная шалава. Ты мне не друг, ты просто какой-то шлак, занимающий место, на который все возлагают свои надежды и мечты. Я чуть не умер из-за тебя ... Я потерял Билла, бл—, — Рон всхлипнул. — Ты все портишь, жалкий ублюдок! — Рон зарычал, задержавшись достаточно долго, чтобы выстрелить спермой глубоко в задницу Гарри, но вскоре после этого вытащил член из тела Гарри. Гарри повернулся, чтобы посмотреть на него, надеясь, что это была просто тщательно продуманная сцена, но выражение отвращения на лице Рона говорило о другом. — Рон… — Дрочи себе, — Рон свирепо посмотрел на него, натягивая брюки. — Сейчас же! Сбитый с толку, возбужденный и пристыженный, Гарри перекатился на спину и дрочил свой член, желая кончить, желая, чтобы эта странная, уродливая ссора между ними закончилась. — Трахай свою дрянную дырку, — Гарри так и сделал, засовывая внутрь три, затем четыре пальца, крутя ими. — Сколько раз Малфой трахал тебя, чтобы довести тебя до такого? — Три... — прошептал Гарри, тихо плача. Извращенное уродство внутри него не заботилось об обидных словах своего друга, оно хотело только большего. Его член был таким твердым... — Рон... — Бьюсь об заклад, ты позволил и другим натянуть эту пизду тоже. Тебе бы пошло на пользу, если бы хорек обрюхатил тебя. Ты бы ходил по Хогвартсу с раздутым животом, полным семени Малфоев. Отвратителен насквозь. Гарри двигал бедрами, возбужденный тем, что представлял себе именно это: Малфой навешивает на него клеймо, задрав нос кверху, когда погружает свой член в беременное тело Гарри, его круглый живот бы трясся от каждого толчка. Фантазия казалась такой сильной, такой реальной, что он почти чувствовал, как его кожа натягивается вокруг ребенка внутри него, вокруг его младенцев... Гарри кончил, чуть выгнувшись, когда сперма тонкой струйкой стекала по его телу, по его руке. Шатаясь, Гарри дрожал на кровати, все еще ощущая фантомное напряжение в животе и тяжесть, которой он никогда не знал. Испуганный, сбитый с толку, он прижал руки к своему плоскому животу, чувствуя там шрамы сквозь тонкую рубашку, бледные шрамы, выходящие дугой наружу от пупка. Шрамы… единственное, что у него осталось. Острая боль пронзила голову Гарри, разрушив его мысли, превратив их в ничто. Было всепроникающее чувство пустоты, которое необъяснимым образом отличалось от того, что он знал, но оно тоже исчезало, покидало его… Держась за живот, Гарри тяжело дышал, изо всех сил пытаясь удержать фантомное воспоминание о боли, каким-то образом зная, что это важно, но это было все равно, что держать воду в руках, чувство ускользнуло, а вместе с ним и ужасная неправильность. Странная слабость охватила Гарри. Что случилось? Он потерял сознание от того, что кончил так сильно? — Ты мне противен. Гарри услышал, как Рон выбежал из общежития, оставив его одного. Гарри всегда был один. Постепенно к нему вернулись слова Рона, вонзенные в душу, как ножи. Ни один из них не ранил так глубоко, как отвращение в глазах Рона, смотрящего на Гарри так, словно он никогда не видел чего-то настолько грязного, настолько недостойного его дружбы. "Ты мне противен". Гарри натянул на себя одеяло, пряча сперму на своей коже, пряча свое больное, распутное тело, которое скоро будет жаждать в очередной раз подставиться под чей-то член. Он прятался от самого себя. В глубине души Гарри тоже был противен самому себе.***