***
Магия половых тряпок и взмокших лбов окутала темные коридоры и решетки камер. Генеральная уборка помещений вовсю продвигалась к середине. Хаджиме руководил обалдуями, радуясь своему положению. Джуго опасно приближался к тележке с ведрами для воды. В прошлый раз все закончилось коротким замыканием в пятом корпусе, поэтому этого парня направили в тринадцатый, от греха подальше. Рок носился с моющими средствами и увлеченно оттирал стены от рисунков неприличного содержания. Уно никак не мог понять чем Сугороку так не понравился рисунок жареной курицы с картошкой. Нико читал книгу, ему разрешили не трудиться. Дежурство в библиотеке засчитывалось за исправительные работы. Только не говорите Хаджиме, что там прекрасный интернет и мальчишка рубится в игры ночами напролет. — Так, народ отходим! Сейчас я проверю вашу работу. Сугороку поправляет фуражку и рукава со сверкающими запонками, кусает губу, предвкушая быстрый уход на перекур. Растягивает белые, как лист бумаги перчатки и проходится по углам коридора ладонью. Склоняется в три погибели. Парни зевают. Драить шесть часов весь корпус — весьма муторная работа. — Горилла, Хочешь попасть на обложку Playboy с такой задницей? — Самон поправляет пряди и хитро смотрит снизу вверх на лысого. Хаджиме неожиданно понимает, что его стратегическое место под пулями шуток светловолосого. Он медленно поворачивает голову, мечтая плюнуть желчью в это смазливое лицо с острыми, как бритва скулами. — Я выложу твое фото во всех соцсетях. — Ещё скажи, что запомнил каждую мелочь, мартышка. Гокуу отходит назад. Его ловят, заставляя руки подрагивать от волнения. Неудобное положение Хаджиме сменяется. Он смотрит на противника и гордясь своими заключёнными показывает белоснежную перчатку. Ехидно посмеивается. Затем встаёт и возвращает первенство высоты. Самон мог сходить с ума по этой заднице. Отдалял только один шаг - череда синяков и царапин от битв. Поэтому здравый смысл, мол не связываться с дураками, часто спасал. — В следующий раз забудь надеть штаны. Людям так интересней смотреть. — Язвишь, гад, в моем корпусе! Зачем явился? Своих горничных не отдам. Недовольный гул за спиной. Гокуу хихикает. Его скоро перестанут уважать за такое. — Где твой мелкий? Надо переставить фильтры в вентиляции. он единственный пролезет. Самон успокаивается переходя на рабочий тон. — Нико, давай. Пора побыть Золушкой. Двадцать пятый недовольно спрыгивает с койки. Проходя к надзирателям. — Иди к Ляну у него есть все необходимое. Самон указывает вдаль где стоит черноволосый. Хаджиме продолжает недовольно смотреть на гостя своих владений. Самон чувствует напряжение и показывает язык нервируя Хаджиме больше. Они долго пилят друг друга взглядами. Уно шепчет Року, что в коридоре становится слишком жарко и надзирателям не помешало бы охладиться. Необходимо как то отвести их друг от друга иначе перегорят последние лампочки. Джуго стоящий к ним вплотную принимает все всерьёз, возвращаясь к ведрам. Он шаловливо подмигивает сокамерникам, и они догадываются — скоро надо бежать. Наклон территории позволяет осуществить задуманное быстро. Взломщик толкает тележку на надзирателей, которые уже хватают друг друга за волосы и рычат. В ведре плавают мыльные пузыри, колеса разгоняют её и она летит прямо на парочку. Самон имея ловкий хвост, избегает столкновения с чудом без тормозов. А вот Хаджиме из-за отсутствия ловкости напарывается на ведро. Не удерживается на ногах и падает лицом в грязную воду. — Не переживаем. Фуражка вовремя слетела — констатирует Джуго. Самон не сдерживается и начинает звонко хохотать, заражая всю тринадцатую камеру этой безобидной вещью. Хаджиме в ведре, пытается не пускать собственные пузыри, гладкая поверхность головы, наконец, всплывает. Надзиратель убирает локтем остатки воды, а потом открывает рот, из которого вытекает вода. Видимо, наглотался, когда покрывал нецензурной бранью "одаренных" личностей. — Вы случайно сказку не перепутали? — Хаджиме, тебе бы очень пошли алые волосы — Гокуу вновь даёт повод. Сугороку ведётся на это и отправляет в ничего не подозревающего лидера пятого корпуса половую тряпку. Она добавляет новых разводов и причин Гокуу сменить прическу. — Горилла, я отправлю тебя в карцер!— голос Самона грубеет от смены обстановки. — Да, я с тобой в жизни не останусь наедине! Разносится громкое улюлюканье. Эти слова звучат так словно, Хаджиме думал о таком, ведь раньше их перепалки случались всегда на публике. Надзиратель тринадцатого корпуса не успевает переформулировать мысль, как из колонок доносится скрежет. — Хаджиме Сугороку и Самон Гокуу, живо ко мне в кабинет! И два морских чудовища плетутся к своей королеве исполнять приказ во имя процветания тюремного мира.***
Долгие годы длится их противоборство, часто безрассудное и выходящее даже за железные прутья камер. Хаджиме нервно шарит по карманам, пачка сигарет остаётся в кабинете на столе. И почему нельзя размотать новый клубок нервов, совершенно непонятно, похоже, природа сильно ошиблась. Не смогла предусмотреть важный момент. Сейчас бы лишняя нервная система пригодилась и для оппонента направляющего кулак к двери. А ведь для клубка обязательно нужен кот Момоко отходит от лёгкого сна, утомленная нелепостями. — Войдите — говорит слегка низким от сна голосом. — Босс, вызывали? Начальница удивленно смотрит на вставшие дыбом волосы Самона и ничем не убиваемую лысину Хаджиме. В голову лезут неприличные мысли, неужели вражда затухает. — Да, а что у вас такое в карманах. Сугороку выворачивает их, выливая на пол воду, паркет стойко выдерживает наплыв неизведанной жидкости. — Понятно, ладно приберемся, вы здесь для очень важного поручения. Парни садятся на диван и вникают в слова начальницы. Только недаром говорят, что и у стен есть уши. А точнее у вентиляции. Нико между стенками тесного коридора держит использованный фильтр. Дышит ровно, и вдруг понимает, появляется очередной повод побесить любимого Хаджиме. Он отставляет, ненужные вещи и подползает, к решётке склоняя левое ухо. Слышимость оставляет желать лучшее, но смысл слов он понимает блистательно. Пытается не вскрикнуть от радости крупного куша, который предстоит, добыть, этим двоим. И понимает, что им можно помещать неплохо обогатившись. Прикупить новые компьютеры в игровую, заменить консоли. От мечтаний начинает в животе летать крылатая живность. — Какая нам выгода с этого, Момоко? — встревает Хаджиме. — Это соревнование, проигравший исполняет желание победителя — девушка хищно облизывает губы. — Отказ принимается?— Самон тушуется, прячась за не уложенной челкой. — Нет, вы должны достать деньги, попрошу высказать желания, здесь и сейчас. — Мартышка будет разрешать мне курить на территории своего корпуса. Постулаты Самона, как зожника рушатся вместе с приличным желанием обскакать этого наездника. — Самон? Что противоставишь? — Позвольте оставить это в секрете. Хаджиме молится всем, хоть бы этот гад не закрыл все курилки Нанбы. — Без проблем, если нет возражений, приступайте. Время до вечера. Кивают, обречённо смотря на лужу, Момоко просит пригнать к ней свободные руки для уборки лужи и выдачи поощрительных жетонов. Нико ретируется назад спешно. Пытаясь не снести по пути фильтры и всю вентиляцию. — Эй, мелочь, ты там как?—Лян держит лестницу. — Я с интересными новостями, зови тринадцатых. Отпрыск пятого корпуса чувствует неладное, его точно одним из первых настигнет карма. Он, конечно, может и не слушать этого выдумщика, но его съедает любопытство до костей. Зеленовласка опускает вторую ногу на пол, на него в ожидании смотрят несколько пар глаз. — Раздобыл компромат на зеркального? — Джуго уже потирает ладони. Нико лукавит взглядом, выкладывая все без запинки. — Нам надо помешать надзирателям в отмывании денег, план ясен и понятен — Уно поправляет головной убор. — И что тебе понятно, косичка?— Рок летает в мечтах о трюфелях в тюремной столовой. — Ник, сказал, что попасть туда может только начальница. Скорее всего, у неё есть ключ управления подвалом. — Мы добудем его, и из специальной комнаты будем руководить Самоном и Хаджиме? — Лян помогает в составлении плана. — Сделаем так, они не доберутся до денег, а потом мы пройдем таким же маршрутом и преподнесём все надзирательнице — продолжает уговаривать — Сказав, что мы намного лучше их, в награду нам дадут половину средств. — Я с тобой — Рок поднимает свою и руку Нико. Джуго до конца не вдупляет, но унизить Сугороку весьма соблазнительная мысль. Лян не хочет подводить Гокуу. Человека сделавшего для него слишком много, он готов сойти с дистанции. Так бы и случилось, если бы не ночные бормотания Гокуу в кабинете. Это горилла не замечает меня. Его запах отпечатывается не только на одежде, но и на сердце. Я хочу, что бы на тренировках он смотрел на меня. Фразы, давшие начало беспокойству и бессоннице Ляна. Черноволосый вступает в этот союз, не ради потехи. Кто-то должен их вразумить. Команда, собрана, осталось только отвлечь начальницу. Украсть главный ключ всей истории. Парни скидываются на камень, ножницы бумага и честь выпадает Року и Уно. Их шаг на территорию начальницы под руководством Ямамото, словно динамит, готовый разорваться здесь и сейчас. И ничего не подозревающий пёс тюремной системы остаётся ждать их за дверью. Оставлять даже самых отпетых головорезов с этой зажигалкой, значит подводить итоги их существованию вовсе. — Хякушики-сан, разрешите нам зайти? Момоко отжимает тряпку, спокойно обращая внимание на непрошеных посетителей. Уно замечает на столе ключ-карту от всех помещений подземного этажа. Удача им улыбается, им приходится играть на усталости Момоко, и косичка подталкивает Рока к даме. — Чем же я могу помочь? — Я хотел сообщить, что в столовой подают вкуснейший пудинг, вы очень уставшая не хотите попробовать? Момоко спросонья переваривает фразу заключённого слишком лояльно. Действительно, ей стоит немного перевести дух и отведать блюда. Она просит Уно отнести ведра на место базирования и отдать ключ лично в руки одного из надзирателей. Теряет бдительность. Теряет тюремный покой. Рок выводит Хякушики из кабинета подмигивая длинноволосому. Уно отсчитывает время, и когда шаги затихают, берёт со стола ключ, предвкушая открытие казино на месте курилок Сугороку.***
Хаджиме решает больше не рисковать и одевается попроще, непривычно свободно для вылазок за сокровищами. Подземный этаж нисколько не пугает, только нервирует сквозняком и ледяными серыми стенами. Лысину приятно греет фуражка и причин для беспокойства становится меньше. — Куда так вырядился, спортсмен? — Сугороку смотрит на нунчаки. — Кто знает, какой враг встретится нам здесь. — Единственный враг для тебя это я. — Только не начинай я пообещал Момоко не превращать твою голову в тыкву. — Какой ты милосердный, Самон. Гокуу с трудом сдерживается, что бы ни треснуть палкой по этой натянутой лыбе. — Не будем тянуть, свяжемся с начальством и выполним задание. Самон включает рацию, ожидая появления голоса, но в ответ пугающая тишина. — Вечно у тебя проблемы — Хаджиме включает собственный прибор. Ловит волну. Меня хорошо слышно? У обоих надзирателей стынет кровь от грубого мужского голоса по ту сторону. Оба впечатываются взглядом в друг друга, замечая табун мурашек по сонным артериям. Не могут, пошевелиться в горле пересыхает и, кажется, вот-вот их лишат света и ориентиров. Из карцера выйдут мумии, а в щелях появятся пауки и скорпионы. — Момоко? Твой голос... Самон сглатывает, ожидая ответной реакции. Один десяток этажей вверх. Комната управления без окон дрожит от жуткого гогота заключённых. Рок решивший проверить оборудование сильнее пугает надзирателей, зарабатывая им кошмары на следующую ночь. Джуго быстро отбирает рацию и передает Нико, человеку с самым высоким голосом похожим на девчачий. Уно пишет на бумаге фразы, которые мелкий диктует по радиоволнам. — Я просто орала на Кенширо, все в порядке. — Ладно, но ты береги его, он, же в тебя безумно влюблен. Самон кидает вовсе не дружеский взгляд в сторону напарника. Хаджиме громко кашляет, словно выкурил сразу три пачки противного никотина. — Мне не до ваших нежностей, в какой стороне этот карцер? Уно зависает, карты у них нет, прогадали, конечно, с этим. Придется загонять надзирателей до того, как они раскусят плод обмана. — Налево, мальчики, налево — Нико добавляет от себя. Глава пятого корпуса замечает странности в манере речи, так Момо называла их только в пьяном бреду. Он не понимает, как до этого не доходит Хаджиме, а точно, гора мышц. Старайся, включить голову нас дурманят. Гокуу крутит палку решая повестись на человека завладевшего информацией. — Я оставлю тебя позади, Самон! Скорее ты встанешь передо мной и исполнишь мое желание, курильщик. — Скорее я первым догадаюсь, где заложены деньги — Самон идёт налево за крепким парнем. Лян наблюдает за надзирателям по камерам. По его подсчётам проворный начальник успел разгадать план и подаст знак, когда надо будет вырубить тринадцатых. — Эй, второй, что там по видео, может, есть какой-то рычаг для открытия дверей? — Есть красная кнопка, думаю, подойдёт. Лян играет по своим правилам, неведомо приказывая нажать на странную кнопку, а не пройти мимо. Никто не ведёт бровью, это нерушимое доверие. Самон получает, указание в голову закрадывается осторожность. Где же она была раньше, когда он спустился в эти дебри с заклятым врагом. Перед глазами только Хаджиме и его вид сзади, как и несколько часов назад. Он в невыгодном положении язык неприлично касается верхней губы, обводит. Зуб прилично прикусывает краешек уст, до крови, выводит из рабочего состояния. Заставляя хотеть здесь и сейчас, а по другую сторону рации зрители подождут конца. Лысый ладонью вжимает кнопку до конца. Свет по периметру гаснет. Самон с испугу запрыгивает Хаджиме на спину, обвивая его торс ладонями. Над ухом доносится горячее дыхание, детский страх кошмаров вновь за ним по пятам. Глаза Сугороку не подводят они в кромешной темноте, со сбивчивой рацией, наедине, но его ничего не пугает. Словно они и есть тот свет, который нужен этому подземелью. — Не бойся, Самон, просто мы удачно вырубили освещение. — Я от неожиданности запрыгнул, мартышка не забыл? — Понимаю и сам был готов за тебя спрятаться. На удивление надзирателя оппонент не язвит. Два кладоискателя в невыгодной ситуации, но вместе. Гокуу удачно спрыгивает с мощной спины, радуясь отсутствию любых волн, сейчас не видно краснеющих скул. — Искали, но заблудились классно, есть какие-то идеи? — Зажигалка есть? Можем осветить путь назад. — Тогда мы оба проиграем и исполним желание, не так ли?— Хаджиме принимает исход. — Нет, мы как раз дойдем до карцера. — Что ты имеешь в виду? Откуда ты знаешь. Самон ухмыляется. Хаджиме готов поклясться эта демоническая улыбка давно свела его с ума, похлещи опьянения. Момент паузы озаряет язык пламени, горящий ровным оранжевым столбом. Первым, что видит надзиратель — зелень уверенных глаз, пленящая и согревающая. Улыбка на устах Сугороку даёт понять, Самон достигает мечты за один короткий миг. В темноте, можно говорить все, что давно скрывалось на душе. Это, правда подождёт, вместе со светом, падает градус. Этот лабиринт станет ледяной клеткой. — Я, будучи заместителем надзирателя, был здесь. — Энки.. — Отчасти, данные, которые были найдены Киджи в архиве, перепрятаны мной. — Для чего, Самон? — Я не хотел, что бы кто-то вновь испытал холод того места, поэтому выдумал будучи глупым юнцом, сказку о сокровищах. Хаджиме пытается догнать до конца, осознать становится труднее. Постепенно он приходит к этому, так Гокуу пытался уберечь других от страха смерти этого ужасного места. В том числе и его, дорогого сердцу парня. — А Момоко не сказал, потому-что хотел поговорить со мной? — Понимаешь, я дурак, который никак не мог сказать, что наша вражда это пустая трата времени. — Самон, я давно хотел предложить перемирие и нечто большее, согласишься ли ты на это? На ключицах играет огонь маленькой зажигалки, раньше губившей одного, а теперь толкающей к оживлению двоих. — Я согласен попробовать, а теперь давай выбираться на ощупь. Хаджиме протягивает зажигалку, второй ладонью хватает Гокуу. Вдруг, ненароком кто-то из них навернется, да первое свидание тогда можно будет считать провальным. — Я сразу по голосу узнал Нико, захотелось понять насколько далеко это зайдет. Самон смеется, сзади припоминая знакомые углы. Дрожит все тело, кроме руки до локтя, тепло словно перетекает по эпидермису. — Выберемся, их уши станут алыми. Гокуу сходится с ним на этом, Ляна ожидает такая же участь. Лян тем временам отстаивает свою позицию. Тринадцатые все понимают, они перегнули палку. Если хотят получить надзирателей, а не сосульки надо срочно искать Момоко и вызволять недотеп из лап сырости. Самон протирает глаза, губы Хаджиме начинают подрагивать от низких температур. Казалось бы, градусов десять, а их уже морозит не по-детски в условиях повышенной влажности. Ни одного знакомого ориентира, крик в тишине глушится горловым комом. Рыжик смотрит на железные двери и вспоминает первые встречи с рецидивистами. Тогда ему разломали череп, и лицо проехалось по осколкам разбитого стакана. Подарив не лучший опыт работы с отморозками. — Я так больше не могу.. Сугороку понимает у парня признаки паники. — Оставь меня одного, прошу. Бредит ведомый галлюцинациями прошлого. Лидер тринадцатых роняет зажигалку, в полете она гаснет. Самона бьёт дрожью страха ещё большей, чем ранее. Хаджиме делает рывок на себя и притягивает испуганное тело, показывая собственный страх за грудиной. Зеленоглазый вжимается, смешивая их беспокойство в одну силу. Да, они потерялись, им холодно, но компас чувств выводит их наружу. — Знаю, изменится, будет трудно, но это мой первый шаг. Лицом к лицу превозмогать страхи и череду неурядиц. Самон выдыхает глубоко, подаёт знак Сугороку и насколько это возможно приподнимает уголки губ. — Ты, что задумал, мартышка? — Тебе такое даже не снилось. Гокуу хочет прогнать тревогу и у него это получается. Дышит промежутками, больше выдыхая, но касается щеки продрогшими губами. Хаджиме никогда не нравилось любоваться звёздами, но сейчас все планеты точно прекратили вращение. Реальность, граничащая с мечтой, передает никем незаменимые эмоции. Свет загорается, они отходят от темноты, вновь возвращаясь в родной хаос. Глаза продолжают щуриться от яркости, постепенно складывая образ Момоко. — Простите меня, парни, я поступила очень глупо. — Момоко, это не твоя ошибка, каждый может повестись на деньги, но не все выберут друзей взамен — Хаджиме поправляет пальцами фуражку. — Вы изменились, что же с вами произошло? — она хлопает густыми ресницами. Самон и Хаджиме открывают рот, теряя дар складывать слова в предложения. — Я тебе все потом расскажу, птичка — Киджи нависает над плечом. Сугороку жестами у сонной артерии показывает, что общиплет этого фазана, с его языком без костей. — ХАДЖИМЕ, ПРОСТИ НАС! Тринадцатые кубарем вкатываются в коридор. Хаджиме хмыкает, их ждёт разговор, но не здесь. Лян подходит к надзирателю и крепко сжимает его стан, шепча: ты смог, я так горжусь тобой. Самон кулаком сверлит голову подопечного, благодаря за то, что он есть в его жизни. — Предлагаю навсегда забыть об этом месте и переоборудовать его. Нам за хорошую работу выделили грант, принимаются любые просьбы. Тринадцатые мигом перемещаются к девушке, со своими запросами, а она треплет их макушки, обещая все исполнить. — Может чаю, Самон? — Неужели свидание, да ты меня сильнее удивляешь. Хаджиме подмигивает ему. Лицом к лицу. Только так, необходимо разбираться с трудностями и не как иначе.