Смотри за мной

      Он теперь один. Один в этом бесконечном потоке времени, минут, кажущихся вечными и непрекращающимися. Каждое мгновение для него становится тихим адом. Оно растягивается и медленно, подобно резине, в один момент рвется. Резко. С глухим хлестом. Перед глазами пляшут мошки, которые, сливаясь, создают новое, бесконечно белое пространство из собственных грез. Когда картинка за картинкой летят твои воспоминания, мир вокруг теряет краски. Ничто более не становится важным. Все бессмысленно. Свет превращается во тьму, а представляемые фрагменты кажутся единственным спасением.       Он смотрит, едва ли моргая и дыша, старается, будто впервые видит события этой жизни, поглотить каждый миг картинок, запомнить сей звук журчания, бессмысленных разговоров, его глупых обещаний. Он желает забыться в этом подобии сна, хоть понимает, что рано или поздно память подкинет именно его образ. А может все наоборот и на самом деле он хочет увидеть его? Может знакомая гримаса, обставленная маской презрения, явится перед ним по последнему желанию?.. А после маска спадет и веснушки на лице расцветут с улыбкой, с которой он любил подначивать младшего брата? В его горле застыл ком. Еще тысяча воспоминаний не нанесли ему столько боли и отчаяния, сколько было доставлено одной частицей разговора, положившего начало их будущего.       Поляна. Слепящее, как и недавно, солнце. Он, точнее, его маленькая версия, растеряно смотрит на знакомые силуэты. Луффи знает, кто это. Вряд ли он сможет когда-нибудь забыть тот год. Тот день. Ту надежду. И те слова. Блики и тускнеющая картинка были солью, которая чрезмерно сыпалась на раны.        Он видел своих братьев. — Ты хочешь, чтобы я жил?       Он борется с желанием бросится в глубину иллюзии, дабы обнять неосязаемую пелену, притворяющуюся его братом. Он хочет кричать настолько сильно, насколько это возможно. Он сделать все, чтобы Эйс его услышал, но из горла вырывается противный хрип. Повторяя раз за разом, отказывается принять правду. Точно отчаянный он мечется в пустоте, хватаясь за образ погибшего. — Конечно! Я хочу, чтобы ты был рядом!       Слишком честный ответ прилетает из уст маленькой шляпы, и Луффи застывает вместе со всем миром, образовавшимся вокруг него. Ему кажется, что этих слов мало, ведь прямо сейчас он прокручивает в своей голове столько невысказанных фраз, наполненных его чувствами. Тошнота подходит к горлу. Картинка размывается до одной единственной детали, которая, вероятно, подготовленная судьбой-злодейкой, режет по нему.       Эйс смотрит на него виновато и с сожалением, он не решает заглянуть ему в глаза, а когда-таки сталкивается с испуганным младшим братом взглядом, начинает натянуто улыбаться.       Луффи снова не может сказать ни слова. Лишь резкие вздохи и хрипы — другое просто недоступно ему в этом бесконечном сне. Даже слезы не хотят облегчить его груз. Он чувствует, как рушится его естество. — Я тоже буду рядом… Буду присматривать за тобой. — это последнее, что он услышал перед тем, как белый мир треснул, развалился, разлетевшись тысячами осколков.       Он тонет в беззвучии и снова верит, что данное обещание не окажется ложью.