Злая молва

Антон еще долго отходил от случившегося в гараже. Они с Ромкой разбежались, договорившись молчать о случившемся, но Антону было не спокойно. Лежа в своей постели, он дырявил взглядом угол, в котором валялся школьный рюкзак. Там, на глубине, среди старых рваных учебников, кучи тетрадей, альбомов и прочего мусора таился новенький полароид. Мысли то и дело возвращались к последней фотографии, растравливая разум и не позволяя отдохнуть. Антон уже как несколько часов не мог ни заснуть, ни решиться посмотреть фотографию. Настойчиво отгоняя мысли о произошедшем, он все равно возвращался к ним, словно плутая по темному, заснеженному лесу. Взять фотик означало, что он действительно был там. Вместе с Ромой. И не смог спасти Катю. В ушах то и дело проносился ее нечеловечески крик, бульканье крови и звук ломающихся костей с хрящами. Мысли, снова вернувшие Антона к случившемуся, вызвали ужасные спазмы в животе. Тоша зарылся лицом в одеяло, ожесточенно оттирая невидимые брызги Катиной крови, вьевшиеся ему в самый череп. Воспоминания волнами заклестывали участки тела, вызывая то страшную резь в глазах, цвета стальной дробилки, то дробящий визг в ушах, отзывающийся в костях омерзительным зудом, то отвратительным чувством гноящейся, мягкой плоти на коже, куда попала кровь. Не выдержав, он встал, отправляясь в ванную. Ледяная вода несколько успокаивала кожу, но не давала ощущения чистоты, лишь напоминала о затхлости того гаража. Так ничего и не добившись, Тоша ушел к себе в комнату. Сев на кровать, он снова зацепился взглядом за рюкзак. Раздражение, накопившееся в нем, перебороло страх, и он подошел, доставая из бездны сумки фотографию. Усевшись за стол и включив лампу, он, внутренне содрагаясь, уставился на кусок бумаги, погрузившись в воспоминания. Вот он уговорил Полину дать Ромке шанс, вот он предложил Бяше поискать преступника вместе с ними... Придурок! В глазах вспыхнул тот неестественно белый цвет волос друга. Знал же, что они могут снова увидеть этот злощастный гараж, знал! Но нет, надо было потащить с собой Бяшу. Разговор с Ромкой перед гаражом... можно было избежать, спрятаться от этой беды. Побежать к ментам, домой, да куда угодно... И тут в памяти вплыла фраза, которая тогда привлекла внимание, но оставшаяся незамеченной. "Что твои менты, они даже варешку найти не смогли". Антон нахмурился, встряхнув головой. Мысли сами собой плотоядными червями поползли в память о прошлой, пусть со странностями, но еще нормальной жизни, в их повседневные разговоры. Говорил ли он Ромке о перчатке? Рассказывал о крови на ней, о том как лес не хотел его отпускать? Антона прошиб холодный пот. Да конечно говорил, точно! Такая мелочь точно должна была проскочить в разговоре, как минимум когда видели перстень Бабурина! Но нет. Антон отчетливо помнил тот ледяной ужас, с которым он мчался из леса. Ощущение липкой, вязкой перчатки, режущей, тупой боли в легких и горле и звериный рык, перебивавший даже грохот сердцебиения в ушах. Он точно бы не рассказал, не решился. Такое не рассказывают даже близким друзьям, тем более новым знакомым. Тоша вынырнул из недр воспоминани. Звенящая тишина вопила, заполняя собой все пространство. Выступивший пот и гусиная кожа потихоньку возвращали его в реальный мир. Внезапно навалилась невыносимая тяжесть на глаза, свет от настольной лампы выжигал из них всю влагу. Содрогнувшись, Антон спрятал фото в первую попавшуюся книжку и, вырубив свет, рухнул в постель. Сон налетел, набрасывая сети на глаза, голову и все тело. Забившись под одеяло, он решил отложить эту мысль на потом. Он обязательно к ней вернется. На самой кромке поляны, что была под окном, сгустился комок теней. Два сияющих глаза, как прожекторы, вынырнули из чащи. Рычание, вырывавшееся из самой гортани, прерывшееся брызгами слюны, внезапно стало похоже на человеческую речь: - Зайчик, кушать пррринеси!