Ради всеобщего блага

      Гарри по-прежнему каждую ночь снились кошмары, несмотря на то, что Волдеморт был повержен около четырёх месяцев назад. К своему удивлению, ему не снились мёртвые, не видел он во снах и разрушенного Хогвартса, как иногда Рон, ни разу не появился змеелицый, — лишь много огня, крови, меч Гриффиндора в чьей-то груди и невозможно злые серые глаза.       Гарри вернулся на восьмой курс, чтобы закончить своё образование, а затем выбрать профессию по душе. Он не испытывал никаких желаний и мечтаний по поводу будущего, хотелось лишь спокойной жизни и снов без сновидений.       После того, как крестраж был уничтожен внутри него, Гарри потерял способность к парселтангу, но вместе с тем ощущал себя более чистым, воодушевлённым и открытым миру.       На восьмой курс вернулись многие, в том числе слизеринцы. Малфой держался особняком и никогда не поднимал на него глаз, будто избегая его.       К своему удивлению, Гарри обнаружил, что его магическая сила увеличилась: на уроках ЗОТИ он был быстр, ловок, бесстрашен и ни разу никому, с кем довелось быть в паре, не проиграл в дуэлях. Он списывал всё на экстремальные условия, в которых находился последний год, возможно, это закалило его и сделало выносливее.       Ему не давало покоя то, что Малфой старался не попадаться на глаза. Его оправдали в суде и разрешили закончить школу, но, видимо, тому не доставило удовольствия возвращение в Хогвартс.       Первая за этот год встреча произошла поздним вечером в полутёмном коридоре с движущимися лестницами. Гарри спешил в общую гостиную, возвращаясь из Астрономической башни, куда неизменно ходил почти каждый день. Он смотрел на то место, где умер Дамблдор, и чувствовал, как отпускает гнетущее чувство.       Малфой впечатался в него грудью со всей дури — учитывая физические законы ускорения — и тихо охнул. Гарри рефлекторно схватил его за плечи, не давая упасть от сильной отдачи.       — Поттер, смотри куда прёшь, — ядовито прошипел тот, впервые взглянув на него с начала года. Гарри застыл, узрев злые серые глаза, преследовавшие его каждую ночь. Ни слова не говоря, он отпустил Малфоя и несколько минут пялился на то, как тот уходит прочь.       Этой ночью ему снова приснился кошмар.       Высокий мужчина с серыми холодными глазами открывает рот, из которого хлещут горькие слова:       — Если ты не со мной, значит, ты мой враг.       Гарри стоит напротив него, сжимая в руке меч, но не решается направить на мужчину.       — Я же люблю тебя. Забудь ты про чистоту крови, давай уйдём туда, где никого нет. Будем жить вместе, любить друг друга так, как мы мечтали. Только ты и я.       Мужчина запрокидывает голову и зловеще смеётся.       — Ты предал меня. Я тебе больше не друг, не любовник. Никто из вас меня не поддержал. Даже ты. Что ж, посмотрим, как вы запоёте, когда я умою кровью Хогвартс.       — Не вздумай! — Гарри делает выпад вперёд и вскидывает меч, прижимая кончик острия в грудь мужчине. — Или я убью тебя.       — Ты сможешь убить меня? — мужчина смотрит на Гарри убийственно-ледяными глазами. — Ты клялся мне в вечной любви.       — Ради всеобщего блага я сделаю это, — твёрдо произносит Гарри, уверенный в своих словах.       — Давай же, — мужчина не отступает. — Мой храбрый мальчик. Иначе уже сегодня грязнокровые умрут все до единого. Тайная комната открыта.       Гарри набирается храбрости и со слезами на глазах вонзает в грудь сероглазого мужчины меч по самую рукоятку. Под ногами растекается лужа крови, пепел глаз напротив меркнет, пока веки не скрывают его навечно.       — Прости. Я так любил тебя. Но твои убеждения стали слишком опасны. Ты заигрался.       Ветер усиливается, превращаясь в смерч, земля гудит и ходит ходуном, небо прорезает молния и ударяет вниз, раскалывая твердь. Окровавленное тело исчезает в расселине, оставляя Гарри одного.       Свист ветра складывается в слова, звучащие в ушах:       — Когда один из вас умрёт ради всеобщего блага, а другой спасётся из ада, вы обретёте друг друга раз и навсегда.       У Гарри подкашиваются колени, он падает в грязь и проваливается в небытие.

***

      Драко не хотел возвращаться в Хогвартс, но ему пришлось это сделать ради матери, которая цеплялась за любую возможность жить нормальной жизнью. Драко усмехался, когда она говорила об этом, потому что ничего нормального у них больше не будет.       После битвы 2 мая Драко стали сниться кошмары, в которых он неизменно умирал от руки мужчины с зелёными глазами. Лицо неизвестного во снах было размытым, лишь глаза горели ярким огнём, а когда тот пронзал грудь острым мечом, то казалось, что в них появлялись слёзы. Драко недоумевал, почему ему снится подобное, а не Волдеморт со своими приспешниками, осквернившими его дом пытками и убийствами.       Золотого Трио Драко избегал и старался не попадаться им на глаза. Он испытывал угрызения совести за свои поступки, особенно за то, что впустил Пожирателей в родную школу, которая сейчас, несмотря на трёхмесячное восстановление, выглядела убогой.       Перед Поттером было вдвойне стыдно. Подойти и извиниться бы, но Драко не мог себя заставить.       Встреча в коридорах Хогвартса что-то сломала. Драко, увидев зелёные глаза, в ту же секунду узнал их — именно эти глаза принадлежали мужчине, который убивал его во сне, а затем плакал. Драко не знал, что означали подобные сны.       В очередной раз зеленоглазый мужчина пронзает его мечом Гриффиндора, а Драко чувствует боль не от раны, а от того, что его предали. Возможно, он где-то ошибся, но никогда не мог даже подумать, что родной человек сможет убить его. Тот, кто клялся в вечной любви, кто ласкал его жаркими ночами, под чьими неистовыми руками он плавился, словно воск, — убил его ради всеобщего блага. А ведь вместе они могли бы достичь величия и очистить мир от недостойных.       Умирая, он слышит гул ветра, который вещает, что когда-то они обретут друг друга раз и навсегда. Драко закрывает глаза, и тёмная бездна поглощает его.

***

      Гарри никому не рассказывал о содержании своих снов, кошмары были у каждого второго, о них не говорили, и о них не спрашивали. Но с тех самых пор, как он узнал серые глаза из сна, то не находил себе места, гадая, что за странный морок преследует его.       Не придумав ничего лучше, как поговорить с Малфоем, преследующим каждую ночь, Гарри решил подкараулить его у выхода из гостиной Слизерина. Накинув на себя мантию-невидимку, он стал ждать.       Малфой показался спустя полчаса, Гарри, долго не раздумывая, схватил его за запястье и увлёк в тёмную нишу, одновременно накрывая мантией от посторонних глаз.       — В чём дело? — Малфой выглядел испуганным.       Когда их руки и тела соприкоснулись непозволительно близко, Гарри почувствовал, будто провалился в объятия самого близкого и родного человека. Он впервые ощущал себя так легко и хорошо, словно вернулся домой. Или обрёл семью, которой никогда не знал. Это ощущение ошеломляло и заставляло трепетать.       Гарри втянул запах Драко, — знакомый, но без примеси дыма и пота, как тогда в Выручай-комнате, — взглянул в изумлённые, без прежней злости глаза, и, ведомый странным чувством, прижался к губам.       Драко осознал, что негодование к Поттеру исчезло, и взамен возникло впечатление, что он уже стоял вот так — рядом, интимно близко — но Поттер не сыпал ответными оскорблениями на малфоевские колкости, а затыкал рот поцелуями, шаря жадными руками по его телу.       Когда Гарри поцеловал его, Драко просто ответил. На задний план отошли прежняя вражда, Волдеморт и ночные кошмары. Он просто наслаждался вкусом чужих губ, стоя в нише коридора, где их могли застукать, что, впрочем, распаляло больше.       — Драко… — простонал ему в рот Гарри — лохматый, очкастый, худой — такой же, как и всегда, и одновременно другой: близкий и желанный.       Драко, не отдавая отчёта своим действиям, расстегнул брюки Гарри, обхватив его член, и задвигал по стволу вверх-вниз, вырывая стоны.       — Гарри… — выдохнул он и свободной рукой положил кисть Гарри на свою возбуждённую плоть, оттопырившую ткань брюк, намекая на ответные действия.       Гарри понял и, скользнув жаркой ладонью по впалому животу, а затем расстегнув молнию на штанах, нашёл член Драко, истекающий смазкой.       Они стояли слишком тесно, что дыхание смешивалось, а ритм сердец стал единым. Перед глазами мелькали какие-то цветные обрывки воспоминаний или видений, словно не в первый раз занимались взаимными ласками в коридорах Хогвартса. Когда они почти одновременно кончили, то долго не могли отдышаться, глядя в глаза друг другу.       Драко кинул Очищающие чары и молчал, не зная, что сказать.       — Драко, мне снятся кошмары с твоим участием, где я убиваю тебя, — выпалил Гарри, сам не понимая зачем.       Драко округлил глаза, его рот приоткрылся буквой «О».       — Не может быть, это какая-то шутка, — пробормотал он. — Ты как-то узнал и теперь издеваешься надо мной.       — Что я узнал? — недоумённо спросил Гарри.       — Мне тоже снятся такие сны. Только наоборот — меня убивают. Мечом Гриффиндора, — прошептал Драко. Видя, как глаза Гарри расширились в испуге, Драко понял, что тот не врёт.       — Но что они означают?       — Не знаю, — сдавленно сказал Драко. — Слушай, я пойду, мне нужно на урок.       Он так быстро ушёл, что Гарри не успел возразить.       — Да, ещё глубже… так хорошо… — стонет Гарри, извиваясь под крепким мужским телом. Серые глаза смотрят на него внимательно, с неприкрытым желанием в темноте расширенных зрачков. — Люблю тебя.       — И я тебя, — шипит на парселтанге его партнёр. — Гарри не знает парселтанг, но звучание этих слов ему уже знакомо. Шипение невероятно возбуждает его, и он кончает длинными жемчужными нитями себе на живот, даже не притрагиваясь к члену.       — В следующий раз я отдыхаю, а ты работаешь, — ухмыляется мужчина. Гарри согласен, ему абсолютно всё равно, что он делает и как со своим неутомимым любовником.

***

      Урок ЗОТИ был сдвоен со слизеринцами, новый профессор Долиш — в прошлом аврор — поставил Гарри в пару с Драко, впервые за этот год.       Гарри не хотел сражаться с ним, вспомнив некстати второй курс. Драко лишь ухмыльнулся ему и, видимо, чтобы совсем добить, снова кинул под ноги змею.       Гарри даже растерялся от ощущения дежавю. Казалось, снова змея будет нападать на кого-то, а Гарри ей запретит, но все подумают, что он, наоборот, науськивает её на однокурсника. Воспоминания хлынули мощным потоком, заставляя часто дышать. Драко понял, что сделал что-то не то и внезапно прошипел на змеином языке, вынуждая кобру отступить.       Гарри ошарашенно посмотрел на Драко, который выглядел так же.

***

      — Драко, откуда ты знаешь парселтанг? — Гарри догнал Драко, который быстренько улизнул из класса, игнорируя удивлённые возгласы и посыпавшиеся расспросы. — Когда это появилось? Или ты что-то скрывал? Я был уверен, что ты не наследник Слизерина. Это был Том Реддл. Но откуда ты тогда можешь говорить на змеином языке?       — Я не знаю, — подавленно ответил Драко.       — Послушай, что-то не так, — Гарри обхватил его за плечи. — В моём сегодняшнем сне ты тоже говорил на парселтанге. У меня ощущение, будто это не сны, а воспоминания. Мы словно знали друг друга раньше.       — У меня схожие эмоции, — пробормотал Драко. — А ещё мне кажется, что я люблю тебя. Уже давно, — выпалил он совершенно не к месту, но не в силах сдержать себя. Драко зажмурился в ожидании того, что Гарри прогонит его или посмеётся.       Но вместо насмешек Гарри прижал к себе, крепко обвивая руками, и горячо зашептал на ухо:       — Я тоже люблю тебя. Кажется, целую вечность. Будто до этого я блуждал в темноте, и наконец нашёл тебя. Ты теперь мой. Раз и навсегда.       Магия золотым вихрем закружилась вокруг них, оплетая тела; казалось, она исходила из стен самого Хогвартса, который громко загудел, движущиеся лестницы взвыли под ногами студентов и преподавателей, портреты на стенах проснулись все до единого, Распределяющая шляпа сменила свои лохмотья на новенькую добротную ткань и запела:

— Хогвартс, Хогвартс, восстань ото сна Чаша горькой любви испита до дна

Лев и Змея друг друга простили

Стены школы себя исцелили.

      Директор МагГонагалл уставилась круглыми глазами на Шляпу, услышав странную дурацкую песенку, и ничего не могла понять.       Дамблдор на портрете подмигнул Минерве и произнёс:       — Создатель Шляпы вновь возродился и воссоединился со своим супругом. Магия простила их.       — О чём ты говоришь, Альбус? Годрик Гриффиндор возродился? Кто его супруг?       — Салазар Слизерин, конечно же, — улыбнулся бывший директор, поблескивая очками-половинками.       Минерва так и осела на пол.

***

      — Зар, ты простил меня? — спросил Гарри, не решаясь поднять глаза на любимого, после того, как к ним вернулись воспоминания о прошлой жизни.       — Я был глуп. Чистоту крови, истребление магглов и магглорождённых поставил выше нашей любви с тобой. Я же знал, кого полюбил. Ты всегда заботился о других больше, чем о себе, — Драко ласково поглаживал Гарри по волосам.       — «Ради всеобщего блага» — фраза, набившая оскомину, — кисло произнёс Гарри.       — Прекрати. Сама магия простила нас и восстановила наше детище, наш Хогвартс. Значит, и ты должен простить себя. Мы искупили свои ошибки, и нам дан шанс прожить жизнь заново. Вместе, — Драко хитро ухмыльнулся. — Ну что, моя новая внешность тебе нравится больше, чем прошлая?       — Ты всё такой же невыносимый, Салазар, — прошептал Гарри, целуя Драко. — И в любом обличии прекрасен.       — А ты такой же горячий, Рик, — ответил тот, позволяя увлечь себя в поцелуй.       Хогвартс восстановился до последнего камушка. Извечная вражда между факультетами Слизерин и Гриффиндор была оставлена в прошлом.