Так и не понял

Этот свет был таким же частым, как моргание для мозга. Нейронные связи в моей голове не хотели разрушаться, не хотели покинуть меня и сгореть под этим апаратом. Не знаю, сколько прошло времени как я стал забывать некоторые слова и их значения, моя лексика была нормальной, пока я не пользовался стираталем, как его называл Ф. Не помню имени. Укусите, не помню. По крайней мере я всегда хотел так думать, и когда нейронные ответвления соединялись, напоминая о буквах имени, моя рука хваталась за ствол и спускала курок. Всё таки обрывать ручки нейронов, по своему плохо, как мне говорил человек на букву Ф. Он называл меня точно так же, в какой то книжке. Тело тяжело присело на стол, прямо перед камерой. Стена была еще чистой, на стене висел стэнд с какими то обрывистыми чертежами или же записями, красным цветом на оборваной бумаге, а растение рядом находилось в сухой земле. Камера была наставлена всегда, ощущение что работала постоянно. Да. — Она же и так работает постоянно, когда то я был гением и смог каким то образом сделать это. В первые в моём голосе заиграла радость. У меня был друг — Ощущение резкой, тяжёлой, как гудение лопастей, мигрень стало снова преследовать. Скорчившись, рука нащупала ствол, и вновь произошла вспышка. — А. На чем я остановился? — Блять! Что это? Под ногами валялись осколки горшка с засохшим растением. Не знаю, какое его название и откуда он тут взялся. Выдавались дни без моей войны с нейронными связями. Они были пугающими, даже неперевариваемыми. Проходя по коридору, где не горела лампочка, я всё-таки добирался до ванной и ловил в зеркале себя. Я и не знал, что у меня есть седина и такие мешки под глазами. Туда бы можно было поместить пару подсолнечных семечек. Правая рука проводила по лицу, будто пытаясь понять, старая это кожа, или это так действует моя машина. Я так и не пришёл ни к каким выводам. Моя жизнь была сплошным утилем, и, я не мог перебороть свой страх и боязнь даже триггеров. Боялся ли я нечто нечеловеческого, или боялся вспомнить чей то образ и вновь не получить любви, а только горькую как соусы которые мне попадались в забегаловках, неуважение и недоверие. Честно, я пытался побороть самого себя, пытался заставить себя думать что без машины мне станет лучше Вздох вперемешку со смешком — Единственное что я получал, это убеждения в том, что мне нужна эта машина. Промолвили пересохшие губы из подлобья врачу в палате психиатрической больницы.