Счастливый день

Ты плывёшь между этим небом и тем небом, большой, как облаком укрывающий грозовую землю, прошитую огнями, посвященными тебе, ты проводишь людей отсюда туда на земле и в небесах. Ты просто втыкаешь иголку в ткань и достаёшь её снова, это стежок, и нет никакого ты, есть я, он здесь, он держит в руках серебряную иглу с заправленной в неё шёлковой нитью. Большая люстра хрустальными искрами– подвесками разрезает свет на части, был белый, а теперь ты получишь синий, а ты – жёлтый, ты – красный, а ты – фиолетовый, гляди, как весело, не заблудись! Иголка вновь взлетает над тканью и опускается, в нити запутались искры от люстры, теперь они будут скрываться тут всегда, лучше бисера, лучше пайеток, чистый нарезной свет, лучший в этой галактике. В паутине дерева отражаются сполохи северного сияния, мягкий, нежный, воздушный перелив, пронзительный своей красотой, следующий стежок – эта паутина и дерево, и северное сияние, игла взлетает вверх и опускается вниз, ни один стежок не будет таким же, как предыдущие. Сара входит в зал и видит как Джарет лежит, закинув ноги в своих вызывающих кожаных штанах в соблазнительной позе на ручку своего дурацкого слишком короткого диванчика (на нем неудобно заниматься любовью) и… вышивает? У него в руках пяльца, в них заправлена лиловая ткань, и он взмахивает иглой над этой тканью, а за ней тянется нить. В глазах его вовсе нет белков. Тот глаз, что обычно темнее, с широким зрачком, сейчас превратился в сгусток тьмы, второй светится ледяным светом. Такое иногда происходит с его глазами, когда он творит могущественную магию, очень сильную, куда более сильную, чем была нужна, чтобы похитить Тоби и играть с Сарой в Лабиринте. Они видела подобное от силы раза три, и вот четвёртый – он вышивает и, видимо, творит магию. Возможно, она не слишком удачно зашла, но Сара успела соскучиться. Они так и не научились жить совместно: он все же Король гоблинов, а она человек, и каждому из них естественно существовать в своём мире, но друг без друга они не могут тоже. Потому у неё есть зеркало, достаточно переступить через порог в нем, и Сара в гостях у Джарета – а это каждый день, иногда не по разу, и он не реже наведывается к ней. "Гостевой брак, – смеётся Джарет. – Какому ещё разврату ты научишь меня, человеческая женщина? Мы, нечисть, существа хрупкие и нежные, нас так легко испортить". В его шутке слишком мало шутки. Он могущественный король волшебного королевства, но Саре ли не знать, как легко можно сломить эту мощь грубым прикосновением? Впрочем, она не говорит с ним об этом, Джарету не понравилось бы знать, что она его защищает… Наверное, не понравилось бы, Сара не спрашивала. Ему тысячи лет, он одинок, вечно скачущие вокруг гоблины лишь на каплю заполняют это одиночество. Джарет – их покровитель и их дом, властный король и тот, кого можно весело бояться. В их окружении быть одиноким ещё пронзительнее, возможно. Зато можно спать, они разбудят, не дав уйти в небытие от слишком долгого сна. Джарет много спит, жизнь Короля гоблинов с тех пор, как люди разучились верить в магию, стала скучнее. Он часто возвращается в прошлое, а потом иногда промахивается мимо настоящего. Он появляется то тут, то там. Вот люди складывают алтарь в его честь, в них немало уважения и ещё больше старания… Вот весёлый праздник весны с прекрасными детьми, ведущими к нему увенчанного цветами быка… Вот хрупкие феечки, похожие по сути на его гоблинов, светящиеся и нежные, прядут из пушинок одуванчиков нити, сплетая их с напоенной росой паутиной и волосками с брюшка жучков. Лучшие нити, которые пойдут на его камзол… В самом деле, он колдовал над камзолом! Надо возвращаться! Он возвращается и обнаруживает рядом Сару. Она пришла за Тоби? Требовать о разводе? Или убивать? Он не помнит, какое у него настоящее, и, возможно, путает его с будущим или прошлым. В любом случае, одно неизменно – он не сможет ей сопротивляться и даст ей то, что она потребует. Брата, развод или жизнь… Что ей необходимо. Он не беззащитен перед ней, он просто не хочет защищаться. Руки автоматически делают ещё стежок, вшивая его верность в будущий камзол. – Чего ты хочешь, женщина рода человеческого? Спрашивает он тем отстраненным голосом, которым говорит, когда будто позабыл, кто она такая. Сара перестала пугаться, хотя подозревает, что это не всегда шутка. Иногда он правда её не помнит. – А я должна хотеть? Может, я пришла тебе что-то предложить, как назойливый коммивояжер. Джарет не принимает мяч, его глаза, полыхающие светом и тьмой, далеко, он смотрит внутрь себя. – Я твой раб, помнишь? Я исполню все твои желания! – Я – аболиционист, – заявляет Сара. – Ненавижу рабство, и пришла тебя освободить из него. Он не смеётся, моргает удивлённо, и Сара не уверена, что он сейчас знает, кто такой "аболиционист". Когда он перестаёт понимать её шутки, заблудившись в своём нечеловеческом сознании, ей иногда делается страшно. Но она знает выход. Он может не слушать её, но не может не слушать заклинаний, потому Сара произносит тем самым особым голосом, как в театральной постановке – Король гоблинов, Король гоблинов! Силой восходящей Луны, силой крыльев летучих мышей и усов сонных котов заклинаю тебя: нет у меня над тобой власти! Его глаза проясняются, делаются почти человеческими, настолько, насколько они вообще могут, с этими его ассиметричными зрачками. – Ну как же нет власти, – весело говорит он. – А кто меня засадил творить костюмы тебе и мне к представлению тебя высшему обществу нечисти? Между прочим, твоё платье уже готово, моя будущая Королева. Оказывается, Джарет блуждал во времени. Снова! Во времени, похоже, легко заблудиться. – Это было три года назад, – напоминает Сара и даже не косится в сторону платья. Она полюбуется им, когда Джарет вспомнит, какое платье он сотворил для неё. – О! – он растерянно улыбается и безжалостно отшвыривает свою вышивку, единым движением вскакивает с кресла и оказывается возле Сары, чтобы коротко поцеловать её, – Какой отличный день, еще лучше, чем я думал! Может, даже самый лучший, моя дорогая невеста. Полюбуешься своим свадебным платьем? Платье волшебно, восхитительно, прекрасно и очень вызывающе. Как и все, что творит Джарет. Сара восхищается от души и думает, что, если у них могут быть дети, как он недавно проговорился, то счастливых дней будет много-много больше. Именно после этой его оговорки они решили пожениться. Возможно, Сара слишком традиционалистка в этом, но детям нужна стабильность в жизни, а Джарет и так слишком изменчивое существо, а такая связь даст немного больше устойчивости их отношениям – даже с магической точки зрения. Особенно с магической! Если вышивка пошла не туда, её можно распороть и вышить снова. Но если она пошла не туда и заново, то несколько распарываний делают ткань перекошенной и дырявой. В этом дне слишком много прорех, и его сознание проваливается во времени, потому что однажды ему пришлось изменить прошлое… Даже не однажды. Сара – свободный человек, она может отказаться стать частью волшебного народа и умереть от старости, она может потребовать развода – он почти отлично помнит это будущее, видимо, оно было последним. Она может оказаться среди тех, кто счел, что такие, как он, несут зло и их нужно уничтожать – Джарет точно не хочет помнить, что привело её к такой мысли после нескольких лет брака, но должен помнить, чтобы не повторить ошибок. Конечно, его нельзя до конца убить, но в такой жизни Джарета для Сары точно не будет больше никогда. Для неё он исчезнет, даже если будет целый день сидеть у неё на плечах – он проверял. У них не слишком много вариантов счастливого совместного будущего, но он не собирается сдаваться, однажды все получится! Но пока что у них просто очень счастливый день. Один из лучших.