Трудный возраст

Здесь и далее - POV Киры. Оказывается, бесконечность имеет цвет. И вкус. У бесконечности горький привкус какао. И призрачно-черный цвет, как у разведенной для отмывки китайской туши. Знаете, она такая, чуть мутноватая, но однородная. В такой бесконечности и утонуть недолго. А я бы и не отказалась. Потому что в этой бесконечности было спокойно. Никаких чувств. Никаких эмоций. Вообще ничего такого, что присуще человеческому сознанию. Но.... Меня вырвали оттуда. Словно нерожденного ребенка из чрева матери. И сразу же я почувствовала, что реальный мир не рад меня видеть. Все тело болело, особенно голова – о, она как будто раскалывалась изнутри! Во рту был отвратительный привкус желудочного сока и лекарств. В довершение ко всему, желудок скручивался узлом, и, если бы там что-то было, оно бы сразу оказалось снаружи. Боже, как мне плохо! И все же я открыла глаза, надо хотя бы осмотреться. Оказалось, что я лежу на больничной койке, сплошь опутанная всякого рода трубочками, пластырями и датчиками. Слева ровно и размеренно пикал какой-то прибор. Там же, слева, было окно, из которого струился мягкий оранжевый свет. Справа была белая дверь. А рядом с моей койкой на простой табуретке сидела Аня. Кажется, она давно не спала – под её красивыми голубыми глазками залегли глубокие тени почти в тон, а лицо было белее мела. Что произошло? - Аня... – позвала я, а потом недоуменно замолчала. Это что? Мой голос? Этот скрипучий звук, похожий на тот, что издают несмазанные заржавевшие петли – ЭТО мой голос? Сестра подняла голову, и на её уставшем лице появилась искорка улыбки. - Кира! Слава богу, все хорошо... как же я волновалась... – она бросилась мне на шею и теперь неразборчиво бормотала что-то. - Что произошло, почему я здесь? - А ты что-нибудь помнишь? Я немного порылась в памяти. Признаюсь, это стоило мне больших усилий. - Эм... ну, последнее, что я помню – это то, как мы парились в бане. А потом что произошло? Аня хлопнулась обратно на табуретку и уставилась на меня. Что? Неужели я спросила что-то странное? По лицу сестренки бегали тени различных эмоций – недоумения, недоверия, понимания и... почему-то облегчения. - Да.... ты потеряла сознание. Я говорила тебе, что не доведет до добра эта страсть к высоким температурам! Я хмыкнула. Аня тоже рассмеялась, а потом с какой-то странной преданностью обхватила мою кисть и прижала её к губам. - Я так рада, что все хорошо. Ты три дня не приходила в себя. Три дня? Ничего себе.... Но, все хорошо, что хорошо кончается, как я уже не раз говорила. А эти новогодние каникулы кончились для нас более чем хорошо. Я довольно быстро оправилась, и последнюю неделю школьных каникул мы с Аней провели в городе. Кажется, что мы облазили все кафешки и все кинотеатры, которые можно было отыскать в Питере! Определенно, эти новогодние каникулы прошли хорошо.