***
Гермиона не знает, куда они едут. Лишь сильнее прижимает спящую шестимесячную дочь к груди, что уткнулась в нее. Ее равномерное дыхание, что опаляет открытую кожу на груди, потому что у нее не было времени как-то переодеться, лишь накинуть один из множества кардиганов да натянуть кроссовки. Она все еще не верит, что это происходит. Что в гостиной дома лежит окровавленное тело ее мужа, а она с каждой минутой все дальше и дальше от того прогнившего до основания места. Вместе с дочерью на руках. Ее прекрасной Рози, что похожа на нее в детстве. Гермиона не знает, кто такой Драко Малфой, и почему он вместе с двумя другими прокрались в их дом, который хорошо охранялся сигнализациями и камерами. Рон не любил там лишних людей, чтобы никто не узнал о ней. О том, что происходит, стоит ему перейти порог дома. Но кем бы он ни был, для нее он стал своеобразным ангелом-хранителем, даже не подозревая об этом. Он сидит рядом. Печатает что-то на своем телефоне, света от которого почти нет, видимо яркость стоит на минимуме. За рулем сидит четвертый мужчина — Крэбб, как она узнала, стоило ей сесть внутрь с дочерью на руках. Остальные двое уехали на другой машине раньше них. Рози немного хнычет во сне, и Гермиона успокаивающе поглаживает ее по спине, потому что никто не любит, когда дети плачут. Она уяснила это в первую встречу, когда родные Рона пришли после рождения малышки. Ты же ее мать, какого черта ты не можешь заставить ее молчать. Одна фраза каждый раз, когда Рон слышал детский плач. С каждым месяцем его становилось все меньше и меньше, будто Рози чувствовала, понимала. — Как ее зовут? — тихо спрашивает Драко, и она поворачивает голову в его сторону. — Розалин, — мягко отвечает она, слегка улыбаясь. — Но я зову ее просто Рози. Драко усмехается, смотря на ее дочь с долей нежности, что не сочетается с его внешним человеком, который несколько часов назад пытал ее мужа. Он смотрит на нее так, как никогда не смотрел родной отец. И от этого в груди становится тепло. Потому что несмотря ни на что она чувствует себя в безопасности. В незнакомой машине и с незнакомыми людьми, едя неизвестно куда. Чувствует себя в большей безопасности, чем в доме, в котором прожила пять лет. — Красивое имя. — Мгм. И они замолкают. Его телефон звонит, и он берет трубку. Откашливается, возвращая голосу прежнюю холодность. — Хорошо. Да, Гойл будет через тридцать минут… Блейз, — добавляет спустя пару минут тишины более мягким голосом, — не смей идти в одиночку… Я знаю, — произносит устало. — Просто будь аккуратнее, я не собираюсь терять кого-то еще. Она возвращает внимание к дочери, целуя макушку вьющихся каштановых волос, а затем проводит по ним кончиком носика, вдыхая родной запах. На улице уже давно рассвело, солнце пробивается яркими лучами сквозь затемненные окна машины, пока они едут по дороге прямо. Проезжая мимо десятка полей и лесополос, порой заезжая в города по пути, но не задерживаясь в них, возвращаясь на пустую трассу.***
Их машина заворачивает с главной дороги на более узкую, проезжая через пару метров через ворота. Солнце теперь бьет прямо в спину, останавливаясь у темного заднего стекла. Рози немного ерзает на руках Гермионы и открывает свои большие шоколадные глаза. Она отодвигается от нее, упираясь пухленькими ладошками в грудь, и начинает осматриваться, крутя вокруг головой и зевая. — Привет, — мягко произносит Драко, когда Рози поворачивается в его сторону. Гермиона грустно улыбается, когда ее дочь тут же прячется в ее грудь, скрываясь от Драко. — Она не любит чужих, — спокойно произносит Гермиона, смотря на Драко. Он поджимает губы и кивает, понимая. Они проезжают, наверное, еще минут десять по небольшой дороге, а потом заворачивают на еще одну, но эта уже идет мелкой брусчаткой. Неприятный шуршащий из-под колес звук раздражает. Машина останавливается напротив небольшого одноэтажного дома, и Гермиона выглядывает в переднее окно. — Где мы? — тихо спрашивает она, поворачиваясь в сторону Драко. — Дома, — спокойно отвечает Драко, открывая дверь машины. Он выходит на улицу. Дома… Этот дом не похож на тот, в котором они жили вместе с Роном. Этот дом простой, почти обычный. Образ Драко совершенно не сочетается с этим местом. Но несмотря на это, дом кажется ей уютным. В отличие от предыдущего. Слишком старого и большого. Крэбб открывает дверь с ее стороны, помогая ей выйти из машины вместе с дочерью на руках. Она останавливается, пока тучный мужчина, раза в два крупнее ее мужа и Драко, аккуратно закрывает пассажирскую дверь. — Пойдем, — произносит Драко за ее спиной, и она оборачивается. Даже не дергается от страха, будто внутри она знает, что он ничего ей не сделает. Гермиона легко кивает. — Ты свободен, Крэбб. — Есть, Босс. Драко провожает ее внутрь дома, неся ее сумку в руке, пока Крэбб уезжает на машине, оставляя их втроем. Они проходят в небольшую светлую прихожую. — Здесь гостиная, — он показывает на первую дверь слева со стеклянной вставкой, — там кухня и столовая. — вторая дверь точно такая же. — Туалет. — Простая белая дверь почти напротив главного входа. Они поворачивают направо, заходя в длинный коридор. — Ты можешь спать тут, — он открывает первую дверь по левой стороне, что ведет в небольшую светлую спальню с дверьми во внутренний двор. — Моя спальня чуть дальше по коридору. За стеной. Здесь мой кабинет, — указывает на дверь справа от нее. — Небольшая библиотека… — Здесь есть библиотека? — в шоке спрашивает она, и Драко усмехается, смотря на нее сверху вниз. На его фоне она выглядит совсем маленькой со своим ростом метр шестьдесят. — Да. Если хочешь, она твоя. — Почему ты это делаешь? — тихо спрашивает она второй раз за ночь. — Ты даже не знаешь, как меня зовут. — Мне неважно знать твое имя. Ни один мужчина не имеет права поднимать руку на женщину. И это главное. Она сглатывает. — И часто ты спасаешь так девушек? — Гермиона поудобнее устраивает Рози на руках, но из-за корсета на руке и боли в ребрах это неудобно. Она шипит сквозь зубы. — Давай я возьму ее. — Нет, — тут же произносит она. — Нет. Все в порядке. Он кивает понимая. — Тогда можешь располагаться. Я пока принесу тебе что-нибудь надеть. — Спасибо, Драко. Он пропускает ее в светлую комнату, делая жест рукой, и она проходит внутрь, но останавливается на проходе. Поворачивается и заглядывает в ледяные глаза. — Меня зовут Гермиона, — говорит тише. — Приятно с тобой познакомиться, Гермиона. Гермиона мягко улыбается, слыша собственное имя на его губах. Такое забытое и родное, то, что она так давно не слышала, потому что Рон предпочитал сокращать его до ненавистного ей Миона.***
— Ты голодна? — спрашивает Драко, заглядывая в ее спальню. Гермиона лежит на кровати вместе с Рози, развлекая ее единственной игрушкой, что успела взять в темноте из дома. — Мгм. — Тогда пошли. — Куда? — Есть. — И что мы будем есть? — То, что я приготовил. — Ты… приготовил, — в шоке произносит она, неверяще смотря на Драко. — Ты ничего не имеешь против пасты? Она качает головой. — Отлично. Тогда жду на кухне. И он выходит из комнаты. Улыбка медленно появляется на ее губах, когда она смотрит на дочь. — Видишь, Рози, есть мужчины, которые умеют готовить. Девочка издает сладкий писк и начинает хихикать, когда Гермиона начинает щекотать ее. Ей редко доводилось слышать смех дочери. Она берет Рози с собой, выходя из комнаты. Малышка играет с волосами матери, оттягивая их в разные стороны своими маленькими ручками, пока они идут в сторону кухни и столовой, дверь в которую открыта. Гермиона останавливается, замечая сидящего за обеденным столом Драко, а рядом с ним большую немецкую овчарку. Она нервно сглатывает, когда собака поворачивает морду в ее сторону. — Не бойся, Альта никого не тронет. — Точно? — спрашивает с подозрением. — Точно. — Хорошо. Она проходит внутрь. Кухня оказывается такой же светлой, как и весь дом. Справа идет углубление кухни с небольшим закругленным островом на переходе в часть столовой. Светлая деревянная столешница выделяется на фоне серых фасадов кухни. Справа от нее по стене идут еще столешницы до самого конца. По левой стене стоит небольшой сервант, а впереди открыты двойные прозрачные двери в небольшой зимний садик с растениями. Она садится за большой обеденный деревянный стол. На нем уже стоит тарелка с порцией сливочной пасты и стакан с водой. — Спасибо, — благодарит она, присаживаясь на стул, продолжая держать дочь в руках. Рози тут же пытается дотянуться до тарелки матери, и Гермиона отодвигает ее дальше от детских рук, вызывая недовольное восклицание дочери. — Тебе пока такое нельзя, — говорит с нежностью, смотря на дочь. Она чувствует взгляд Драко на себе. Он протягивает свою руку, держа в пальцах небольшой кусочек горбушки от хлеба. Так, чтобы Рози могла его взять. Девочка переводит взгляд с появившейся перед ней руки на ее обладателя, а потом очень медленно забирает у него протянутый кусочек хлеба, тут же пихая тот себе в рот. Драко усмехается, смотря на это.***
— Могу я узнать, почему вы пришли? — спрашивает она, доев свою порцию вкусной пасты. Драко сидит напротив нее, сложив руки на груди. Теперь они чистые. Он смотрит на нее своими серыми глазами. — Ты много знаешь о других семьях? О той, где ты была? — спрашивает серьезно, и она отрицательно качает головой. Потому что нет, она не знает. Лишь самый минимум, что смогла подслушать, когда ее бывший муж с кем-то разговаривал у них дома. Или когда он забирал ее к семье либо в дом к младшей сестре и лучшему другу. Она знала, что ее муж из мафии. Знала, что он убивает людей. Знала, что приходит с кровью на руках, а потом оставляет ее на ней. Но раньше… раньше этот темный мир был для нее не больше той истории в отделе с любовными романами, темной обложкой и меткой восемнадцать плюс. Это была другая реальность, пока она не стала ее частью. — Ты хочешь знать все или только почему? — Только почему, — спокойно отвечает она, не желая знать всей истории. Драко вздыхает, делая глоток, судя по запаху, кофе. — Они похитили невесту того темнокожего мужчины, что был в доме. Гермиона сразу вспоминает того, кто выколол ее бывшему мужу глаз, заставляя страдать. — А этот ублюдок знал, где она. — Вы нашли ее? — спрашивает она, нервно облизывая губы. Драко утвердительно кивает. — Сейчас он везет ее домой. — С ней все хорошо? Он делает глоток кофе, облизывая губы языком. Рози нетерпеливо бьет ладошкой по столу. — Мгм. Кстати, — он выпрямляется, ставя кружку на стол с небольшим стуком. Достает из кармана штанов бумажку и ручку из нагрудного, протягивая ей, — напиши список того, что тебе может понадобиться. Не думаю, что ты взяла с собой все, что надо.***
Она сидит на кровати в своей небольшой спальне. Драко сидит в кресле напротив. Альта мирно лежит подле его ног, дыша сквозь открытую пасть. — Почему ты кормишь ее смесью? Гермиона отрывается от разглядывания своей любимой дочери, что жадно пьет молоко из бутылочки, которую захватила с собой из дома. Она сглатывает. Хочется плакать, даже просто подумав об этом. Потому что настоящая мать должна кормить своего ребенка грудью. Потому что… — Блядь, прости, — спустя пару секунд добавляет он. — Я не должен был этого спрашивать. Наверняка на то есть причины. В любом случае это не мое дело. Она хмурится, смотря на него. Прикусывает нижнюю губу, и Драко следит за этим своими серыми глазами. — У меня не было выбора, — говорит тихо. Едва слышно в тишине комнаты. — Рональд был уверен, что у нас будет мальчик. Он… он… Я соврала ему, что будет мальчик. И, когда он узнал, что я это сделала, он… Она начинает тихо плакать, позволяя слезам спускаться по щекам, и Драко резко встает с кресла. Он подходит к кровати и садится на край. Тихий всхлип вырывается из ее горла, когда он дотрагивается до ее щеки рукой. Нежно, аккуратно. Так, как до нее давно никто не дотрагивался. — Что он сделал, Гермиона? — спрашивает серьезным тоном. Гермиона опускает глаза вниз, не выдерживая его сильного взгляда. Рози сжимает ткань светлой мягкой кофты в левой ладошке у нее на груди, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. — Он избил меня так, что следующую неделю я провела в коме… И я больше… больше не могла кормить грудью. Не смогла восстановить это. Я кормила ее первую неделю. Я помню… помню, как это было. А потом он лишил меня этого. Драко не успевает убирать слезы с ее щек. — Почему ты соврала ему? Она не отвечает ему, позволяя тишине повиснуть между ними. Позволяя слезам и боли внутри наполниться до конца, пока смесь, заменяющая грудное материнское молоко, в бутылочке медленно доходит до конца. — Потому что, когда он узнал, что я беременна девочкой, — произносит шепотом. — Он лишил меня ее. И я больше не собиралась позволить лишить меня еще одной. Драко встает слишком резко. Даже Альта в тревоге поднимается на все четыре лапы, внимательно смотря на хозяина. Драко быстро проводит руками по платиновым волосам в раздражении. — Клянусь Дьяволом, будь у меня возможность вытащить этого ублюдка из Ада, я бы это сделал, чтобы только затолкать его обратно. Блядь… как… Гермиона убирает пустую бутылочку и начинает легонько бить Рози по спинке, чтобы она отрыгнула. Драко тут же протягивает ей полотенце с тумбочки. — Кто-нибудь знал? Знал? И ничего не сделал? Гермиона поджимает губы и шмыгает носом. Она бы хотела сказать, что никто не знал. Что она все хорошо скрывала. Но это не так. Они просто не хотели видеть. Не хотели обращать внимание на то, что было перед самым носом. Ни один тональный крем не в силах был скрыть все ее синяки. Ни один человек не должен верить, что кто-то может ломать себе кости каждые два месяца. Просто никто не хотел видеть. Никто не хотел обращать внимания. Потому что он ее муж. Потому что он может делать с ней, что хочет. И это лишь ее вина. Она заслужила. Она виновата. Она не досолила. Она не посмеялась над его шуткой. Она не уследила и все подгорело. Она… она… она… И никогда он. — Они не хотели этого видеть. — Кто? — почти рычит. — Все. — Знаешь, что… — говорит тихо спустя время. — Я давно хотел себе дом на востоке. — Холодный голос с которым он это говорит, заставляет по телу пройтись мурашкам. Она смотрит на него широко раскрытыми глазами, понимая, но не до конца осознавая. День 4 Это ощущается как свобода. Этот воздух, которым она постоянно дышит, выходя на поля со своего выхода на улицу. В спальне Драко есть такие же двери. Она узнала об этом, когда первым вечером вышла на улицу, сквозь раздвижные двери. Узнала, увидев его фигуру справа от себя за стеклом. Он стоял в одном полотенце на бедрах, разговаривая по телефону. Она скрылась в своей комнате быстрее, чем он успел ее заметить. Гермиона устало вздыхает, когда Рози опять просыпается на ее руках от режущихся зубов. Она редко плачет, и это разрывает Гермионе сердце. Гермиона протягивает ей холодную игрушку, которая должна с этим помочь, и Рози впивается в нее своими едва прорезавшимися зубами, слюнявя все вокруг. Малышка корчит лицо от боли, тихо всхлипывая, и Гермиона целует ее в лобик, продолжая нашептывать слова утешения. — Зубы? — она резко оборачивается на голос Драко. Устало кивает, продолжая укачивать Рози на руках. Ее зубы режутся уже второй день. Она нащупала как минимум два, что лезут одновременно снизу и сверху, причиняя еще больше дискомфорта. У Рози вылез пока только один зубик, первый сверху. Эти второй и третий. — Давай ее мне. Тебе нельзя носить тяжести, Гермиона. — Мой ребенок мне не в тяжесть. Драко устало выдыхает, подходя к ней ближе. — Давай. Забыла, что сказал врач? Гермиона прикусывает нижнюю губу, смотря на Драко, что внимательно наблюдает за ней. Она помнит, что сказал врач. Никаких физических нагрузок на руки и грудь. Никакого стресса. Она неохотно передает Рози Драко, и тот подхватывает ее на руки, прикладывая к оголенной груди. Он предпочитает ходить в одних спортивных штанах, что держатся на резинке прямо на бедрах, демонстрируя подкачанное сильное тело. На удивление Гермионы, Рози спокойно идет к Драко. Она не капризничает, не замолкает, не становится слишком тихой, будто замирая. Она ведет себя как здоровый счастливый ребенок, и от этого в груди сразу теплеет. — Иди спать, Котенок. Гермиона касается лбом его руки, которой он держит Рози. Его котенок. Тихое, нежное и такое родное, что становится даже страшно. Так не должно быть, но происходит. И Гермиона не хочет, чтобы это останавливалось. — Как ты так хорошо обращаешься с детьми? — спрашивает с улыбкой, поднимая на него свой взгляд. Драко мягко улыбается, смотря на нее своими темными глазами. Гермиона вспоминает Рона, который не любил держать детей на руках, не любил иметь с ними ничего общего, но всегда просто хотел. Хотел, чтобы было. Он ведь мужчина. Следить и воспитывать детей не его обязанность. Для этого есть женщина. Для всего остального тоже. И есть Драко, который запрещает ей делать почти все, если она того не хочет. Он готовит завтраки, обеды и ужины. Он следит за тем, чтобы Гермиона спала днем вместе с Рози. Он убирается. Он делает все, позволяя ей просто наслаждаться временем с Рози, играя в разные игрушки, которые Драко купил в огромном количестве. — Когда мне было одиннадцать, родители решили, что мне очень нужна сестра. — У тебя есть сестра? — Вайлет, но мы предпочитаем называть ее Летти. — Красивое имя. — Не менее красивое, чем Розалин или Гермиона. Ее щеки немного краснеют. — Драко тоже очень красивое. Он усмехается. — Да. И не менее необычное, — говорит с сарказмом. — Мне нравится. — Нравится мое имя? — Тебя назвали в честь одного из самых красивых созвездий на небе. — Знаешь про созвездие? — Оно было моим любимым в детстве. — Правда? — Да. И они замолкают. Рози успокаивается на руках Драко, опять ненадолго засыпая. Гермиона аккуратно убирает синюю холодную игрушку, пытаясь не потревожить дочь. Но их взгляды ни на секунду не отрываются друг от друга. Темные шоколадные в темные серые, потому что на кухне горит лишь одна лампочка, давая достаточно света, чтобы ходить вокруг. — Знаешь, чем ценны Драконы? — Чем? — Они всегда защищают свое сокровище. День 7. — Пошли посмотрим, что там делает Драко. Да, Рози? — Мя! — восклицает девочка, сидя на руках у Гермионы, и хлопает в ладоши. — Ма-ма, — мягко произносит Гермиона. — Ма-ма. — Мямямям. Гермиона посмеивается с дочери, пока они идут в их спальню из кухни. Рози только съела порцию яблочного детского пюре для детей от шести месяцев и слишком рада всему. Этот небольшой период времени между сном и едой, когда кажется, что у ребенка включился заряд энергии, но Гермиона знает, что пройдет не больше двадцати минут, и ее малышка будет сладко спать. — А что тут делает Драко? — произносит она, открывая дверь в спальню шире, и проходит внутрь. — Вы поели? — Драко отрывается от инструкции по сборке детской кроватки, как только они заходят внутрь. Он сразу улыбается, и Гермиона не может себе отказать, делая то же самое. — Мгм. Рози съела всю порцию. Драко усмехается. — Есть вероятность, что дневной сон она будет спать в кроватке? — спрашивает, обводя взглядом разложенные на полу части кроватки, которые пока ничем не соединены. — Напомни мне никогда не просить Тео покупать мебель. Этот придурок поперся в Икею. Она сдерживает смешок, опуская дочь на прикроватный ковер. Рози тут же начинает ползти в сторону Драко сквозь разложенные части ее будущей кроватки. — Она уже так быстро ползает, — все еще не веря, что ее дочь научилась ползать, произносит Гермиона, присаживаясь на колени. Рози доползает до Драко, и он помогает малышке встать, продолжая улыбаться. — Ты доползла до меня, да, мое сокровище? — мягко произносит он. Рози засовывает кулачок себе в рот, широко улыбаясь. — Ты не заметишь, как она уже и пойдет, а потом заговорит, пойдет в садик, школу, — начинает перечислять Драко, и ее глаза с каждым его словом становятся все шире и шире. Ее малышка действительно растет. — Вот так, давай, помогай дяде Драко строить твою кроватку. Ай…нет. Это нельзя в рот, Рози. Нельзя, — произносит почти по слогам, и Гермиона возвращает свое внимание к Драко и Рози. Рози теперь сидит на ноге Драко, внимательно смотря в инструкцию, тыкая в нее пальчиком. — Думаешь, сможешь сделать это лучше меня? — Ня… Драко смеется, целуя Рози в кучерявую каштановую макушку, и ее сердце сжимается. Потому что так должен вести себя отец, а не незнакомый мужчина, которого ее дочь увидела неделю назад. Так выглядит папа с дочкой. Так выглядит счастье, семья. Так выглядит то, чего у Рози никогда не было. И понимание того, что за семь дней Драко стал для ее дочери роднее, чем ее отец за шесть месяцев, заставляет в груди все сжиматься от боли, а затем биться от переполняющего внутри счастья. Потому что Драко сказал, что они могут здесь остаться. Потому что он готов заботиться о них, даже если она не готова на большее. Потому что это может стать их домом, стоит ей только захотеть. Он никогда так не делал. Никогда не приводил никого из спасенных женщин в этот небольшой дом в Хэмпшире. Она сломала все это. Сломала всю систему, с его первых слов Крэббу, что они едут домой. И здесь они в безопасности. Здесь их не найдут, даже если захотят найти. Он не говорил, но она знает, что скоро никто не будет ее искать, потому что никого просто не останется. Она сжимает и разжимает пальцы правой руки, чувствуя легкое натяжение в запястье. Легонько прокручивает. Запястье больше не сковывает. Врач сказал ей мазать его специальной мазью и не злоупотреблять ношением ребенка на руках. День 11. — Вкусно пахнет? — со смехом спрашивает Гермиона, смотря на то, как Рози смешно морщит носик, скукоживая свое милое личико. — Нет? Тебе не нравится, как пахнут розы? — Ей что? Не нравятся розы? — спрашивает Драко, и она поворачивается к нему. Он улыбается, смотря на них. Гермиона заметила, что он делает так каждый раз, когда смотрит на нее или ее дочь. Будто они. Будто… Она уверена, что не будто. Так и есть. Это правда. Они его, но свободные. Они его, но… Но, которое значит все. — Неа. Рози, оказывается, не любитель роз. Да, Рози? — Мя! — громко произносит девочка, заставляя их рассмеяться. Рози немного съезжает на ее бедре, и она приподнимает ее, усаживая поудобнее. Альта подбегает к ним, останавливаясь рядом. Гермиона опускает взгляд вниз, на овчарку, и в этот момент слышит щелчок телефона. Она резко оборачивается к Драко, замечая телефон в его руке. Еще щелчок. — Что ты делаешь? — Фотографию. — Драко… — протягивает Гермиона, но он ее не слушает. — Рози, — говорит он громче. — Рози! Смотри на меня! Посмотри на Драко. Малышка поворачивает голову в его сторону и протягивает ручки вперед, почти вываливаясь из рук Гермионы. — Да-да, — произносит она громко, заставляя двух взрослых замереть. — Да-да! — говорит настойчивее. Гермиона в шоке смотрит на дочь, пытаясь удержать ее в руках. Переводит взгляд на не менее шокированного Драко, потому что Рози только что назвала его папой. И… — Рози, это не… — Все нормально, — встревает Драко. Его голос хрипит, и он откашливается. Она внимательно смотрит на него, как он подходит к ним, протягивая руки и забирая Рози к себе. — Да-да, — произносит Рози, хлопая ладошками в щеки Драко. — Да, Рози. Да-да. И она не может поверить, что первое определенное слово ее дочери стало папа, обращенное к тому, кто им биологически не является. И в этот момент она понимает, что это неважно. Не важно чья кровь течет внутри, важно то, кто рядом. И тогда Драко на самом деле ее папа. Самый настоящий. — Все нормально? Ты правда не против? — спрашивает тихо, кладя правую ладонь на спину дочери. — Если ты не против, то я с гордостью возьму на себя это звание. — Правда? — Правда, Котенок. — Да-да! Гермиона усмехается, сквозь слезы, понимая, что Рози будет называть Драко папой. Потому что это то, кем он стал. За одиннадцать дней он стал для нее всем. — Вы мое судьбоносное счастье, ты знала? — Судьбоносное счастье? — Да, Гермиона, вы мое судьбоносное счастье. А я ваше. — Получается, мы обрели свое судьбоносное счастье? — Получается, что так. — Да-да…