Останься

Серёжа, аккуратно придерживая своего друга, не позволяя тому упасть, провёл его в квартиру. К слову, пока Магнитогорск открывал несчастную преграду к отдыху после бурной тусовки он выматерил весь свет и всё, что на нём стоит. Еле как найдя карманах Енисейского чертовы ключи, парень всё-таки справился с задачей и впопыхах открыл эту дверь, ведущую в пыльную и душную квартирку. Подростки сегодня знатно повеселились, пока проводили время вместе. Они давно не виделись, вот и решили этаким образом отпраздновать. Правда, последствия такого веселья весьма печальны. И это ещё только начало. Магнитогорск наконец бережно усадил Никиту на кожаный диванчик в прихожей, а после и сам плюхнулся рядом. - Ох... - потер Татищев вспотевший лоб и тяжело вздохнув глядя на Норильск, глубоко задумался. В голове проносились мысли, как уложить друга, как не попасться в таком состоянии отцу и вообще самому дойти домой. Сам не заметив, Серёжа засмотрелся на картину, которая была перед ним, подмечая нелепые, но в то же время довольно милые и интересные черты Никиты: Растрёпанные красные волосы с примесью угольного цвета, бледная, почти что белая кожа как снега в городе, всегда лохматые бровки и этот тихий, забавный звук, который он издаёт носом непроизвольно. Похоже на сопение. И впрямь, Норильск уснул. Его нос изредка подрагивал, как и тонкие веки, закрывающие всегда тусклые и грустные зеленые глаза. Но оттого они и были особенными. В них было то, что отсутствовало у всех прочих. В них читалась честность и надёжность, готовность быть вместе на очень долгое время. И глаза Никиты действительно никогда не врали. Ему, как никому другому, идеально подходит выражение " Глаза - зеркало души ". Они, словно два уверенных мазка художника, действительно были искусством. Магнитогорск всегда при разговорах заинтересованно смотрел в них, будто пытаясь проникнуть за завесу и найти что-то ещё, что Никита уверенно прятал даже при том, что Сережа отлично его знал. Да, какая-то загадка в нём была. И какая именно Магнитогорску ещё предстоит узнать. Но вот Норильск поёжился. Ему было неудобно лежать в таком положении. Серёжа это понял и в тот же момент помог другу мягко держа его за плечи сменить позу на более удобную, насколько это вообще возможно на небольшом диванчике. Татищев уже было встал с дивана, чтобы попить воды и перевести дух, дабы уложить Никиту и пойти к себе домой, как его сзади взяли за край худи. Слегка, ненавязчиво и неуверенно, но это чувствовалось. Серёжа повернул голову и вопросительно посмотрел на Никиту, который приоткрыл глаза и с надеждой смотрел на него. - не уходи... - тихо, почти что едва слышно сказал красноволосый, так же держа его за край одежды. - Никит, ложись спать. Сейчас не... - хотел уже ответить монотонно Магнитогорск, как его прервали. - Не уходи, Сережа... - вновь этот тихий и уставший голос. Было ощущение, что на слове "Серёжа" Норильск сейчас пустит слезы и будет умоляюще смотреть на Татищева, лишь бы тот остался с ним. Магнитогорск опешил, но остался. Он послушно сел обратно, повинуясь жалобному голосу Никиты. Никита тотчас положил свою голову на его плечо и с какой-то тоской вздохнул. От него пахло дешёвым алкоголем и сигаретами... Но его родной запах чувствовался даже через эту гамму. - Никит, всё хорошо? Что-то болит? - обеспокоенно спросил черноволосый, глядя на Енисейского, который обмяк и совсем расслабился, чувствуя себя в безопасности рядом с Татищевым. Медленное, горячее и тихое дыхание билось в шею Серёжи. - Плохо... - не сразу ответил Никита, глядя куда-то в пол. Он путался в своих мыслях. - Что плохо? - встрепенулся Магнитогорск, держа за плечо Норильск. - Без тебя плохо...- Красноволосый лениво, едва находя силы, поднял полный слез взгляд на друга. Он всхлипнул, но знал, что сейчас хороший момент, ведь позже он отключится и ни о чем не будет жалеть, оправдывая это алкоголем. И надо бы уже поскорее вывалить то, что его так мучило последние месяцы, ведь больше он не мог терпеть. Ему уже не важно, как ответит ему Сережа. Никите просто нужно высказаться. - Ты так сильно соскучился? - Удивился он такой сильной реакции Енисейского. Татищев погладил его по плечу и слегка улыбнулся, внутри радуясь тому, что он кому-то настолько нужен и важен. - Я...- запнулся Норильск, сглотнув ком в горле, - без тебя холодно... - Новый порыв слёз. Слезы текли практически без остановки и передышки, а грудная клетка парня часто вздымалась от накатанного волнения и внутреннего конфликта с самим собой. Всё то время, что они были в разлуке, Никита тщательно обо всем размышлял и пришёл к одному выводу: он не может без Серёжи. Без него ему было сложно и пусто. Татищев прижал его к себе, крепко обнимая. Он положил свою голову на голову Енисейского, похлопывая его по спине и выслушивая все его наболевшие мысли, что тот мямлил и пытался соединить в единое целое. Хотя, результат не совсем клеился. - Ты, я... Я тебя... - Никита пытался набраться смелости и сказать то, что так давно хотел, но заикание здорово мешало этому. Даже пригубив бутыль коньяка и ещё по мелочи вина, это не совсем помогло сказать желанного. Он уже хотел сдаться и замолчать, как его фразу дополнил Сережа... - Люблю. Я тебя тоже, дурачок. - Ласково сказал ему на ухо Татищев, всё так же крепко и нежно обнимая, будто боясь потерять. От таких чутких объятий Норильск продолжал хныкать, но уже от радости. Сережа чувствовал жар и это нескрываемое счастье, что отдавалось быстрыми ударами в груди Никиты. Да и у него внутри было так же. Их сердца бились так, словно они хотели перегнать друг друга. И вот они, чувства, приятно лившиеся по венам, теплые, близкие и милые объятия... Как вдруг дверь комнаты со скрипом открылась и оттуда высунулся Красноярск с несколько недовольным выражением лица. - Закончили херней страдать? - Острый взгляд пал на голубков и Руслан усмехнулся. Магнитогорск, и без того будучи румяным, раскраснелся ещё больше, как и Никита, стало очень неловко... Но они продолжали так же сидеть в обнимку.