без тебя мне совсем пусто в этом городе.
20:26
между нами сотни километров, а у меня в руках всё та же карта. 21:04и сотни к тебе едут завтра поездов,
но ни в один нет моего билета.
я выверну карман, буду носить с собой
осколок без тебя моего сердца.
В пропитавшейся холодом квартире в середине марта всё так и намекает укутаться тем, что попадётся под руку, но внутренний лёд не спешит уходить, потому внешний кажется незаметной мелочью. Отсюда хочется сбежать. Погода настолько сырая и моросящая, что заставляет невольно нахмуриться и выдохнуть тяжёлый дым. Стоя на этажном балконе и закуривая вторую сигарету, Хёнджин долго вглядывается в серые черты большого города. Для него всё это выглядит отвратительно. Громоздкие здания, зеркальные окна многоэтажек в пол, бизнес-центр, заполненные не дешевыми автомобилями дороги, — мегаполис сопровождается бесконечными шумом и звуками сирен. Тошнит. От Сеула и от жизни в нём. Такой же беспокойной и беспорядочной, как и его мысли, крутящиеся на репите, словно старый популярный трек. И даже вся красота красно-оранжевого заката не спасает общую картину. Искусство погибло шестнадцатого марта в десятом часу вечера. На глаза Хёнджина попадается рекламный щит, на нём номер телефона службы помощи для маленьких детей-инвалидов, и ему думается о том, как нелепо выглядит пёстрый постер рядом и рисунки граффити поверх детских силуэтов. Первая капля дождя вынуждает машинально вздрогнуть и собрать остатки рассудка вместе с последними силами, от чего-то глубоко внутри болит. Где-то в области груди, где уже давно не трепетало, где сохранились воспоминания на физическом уровне. Болит с такой силой, выламывает кости внутри сознания. Но боль со временем приедается, больше не заставляет плакать, а только усмехнуться и заблокировать телефон, оставляя сообщение прочитанным. «Я хочу домой» — проносится в голове безотчетно. Хёнджин подхватывает полупустую пачку сигарет и закручивает свои белые проводные наушники, пряча всё в карман кофты.Иногда дом — это человек.
⁕⁕⁕
Собирать себя на работу в семь утра пятницы превращается в бесконечную борьбу с собственным «я», а ещё с полным ощущением, что зима не теряет своей длительности ни капли, оставляя за собой целый ком проблем и мерзких впечатлений. Хёнджин в последний раз поправляет волосы перед выходом, замечая, как сильно они выросли за последние четыре месяца, и хватает сумку с ключами, пытаясь удержать себя в равновесии. На работе его ждут минимум семь приёмов, за которые он должен пообщаться с абсолютно разными детьми и их родителями, направить их к нужным врачам, составить расписание следующих встреч, просто дожить до конца дня. Центр раннего развития необычайно спокоен сегодня, и Хёнджин даже находит возможность урвать себе несколько минут на перерыв, во время которого наконец отправляется на улицу, удерживая полы старого бежевого пальто, которое успело порядком стать сероватым. Подстать городу, где уже нечем дышать. Он стоит, спрятав красные дрожащие ладони в карманах, стараясь унять желание достать сигарету, но перспектива быть замеченным кем-то из родителей или коллег за непристойным занятием прямо рядом с детским центром не кажется такой уж хорошей. Хёнджин присаживается на скамейку неподалеку от входа, вдыхая влажный воздух, напитанный неозвученными чувствами и эмоциями. И, должно быть, проходит всего пару секунд или пару минут, как Хёнджин прикрывает веки, он вдруг чувствует громкий топот в свою сторону и знакомый звонкий смех, побуждающий его раскрыть глаза и мягко улыбнуться. К нему подбегает маленькая девочка в тускло-розовом дождевике и ободке с очаровательнейшими объёмными бабочками. — Доктор Хёнджин! — девочка качается вперёд-назад и поджимает губы, пытаясь скрыть лезущую на всё лицо улыбку, а затем уводит в сторону свои озорные глаза, избегая зрительного контакта с психологом, когда тянет крохотную ручку в знак приветствия. — Здравствуй, Ынче, — Хёнджин не может не умилиться в ответ на действия малышки и слабо пожимает протянутую ладошку. — Как у тебя дела? — Всё хорошо! Папа говорит, что скоро будет тепло-тепло и зацветёт сакура! Разве это не красиво? — и Хёнджин лишь кивает в согласие, сталкиваясь с блестящими и полными любопытства глазами. Ынче всегда была таким активным и любознательным ребёнком, оказавшимся заложником недостатка усидчивости и внимательности, но многие темы она всё же запоминала, усердно старалась быть послушной. Поэтому-то Хёнджин очень любил заниматься с ней, пробуя при работе разные виды терапии, которые помогали вовлекать в процесс деятельности. — Он сказал, что на сакуру смотрят с любимыми людьми. Вы же будете смотреть цветение, доктор Хёнджин? Правда? — Я… — Хёнджин замирает, теряясь в своих мыслях, — Ынче, а где твой папа? — он переводит тему, всё ещё сохраняя бдительность, пока девочка всеми силами старается сесть на лавочку рядом. Однако, в то время, что Ынче отвлекается, на горизонте наконец объявляется отец, а сама малышка тут же оказывается на руках у весьма молодого человека крепкой комплекции. С Чанбином они знакомы ещё с университета, когда Хёнджин только начинал углубляться в свою специальность и осознал, как важна детская психологическая помощь в современных условиях жизни и существующих устоявшихся тенденциях семей. Со Чанбин состоял в спортивной секции, которую они вместе посещали, хоть и был на курс старше, очень сильно выделялся своим⁕⁕⁕
Хёнджин мотает головой в попытках очнуться от тревожной дрёмы. На часах около десяти часов вечера. Он обнаруживает себя в спальне, накрытый одеялом, но всё в той же одежде, в которой ходил на работу. Неужели всё это был ужасно длинный сон? Может его накрыло усталостью и стрессом? Хёнджин отбрасывает одеяло в сторону и поднимается с постели, всё ещё стараясь прийти в себя. Голова трещит, как от жуткого похмелья, словно студенческие годы снова дали о себе напомнить. Однако от размышлений отвлекает чужой вздох на пороге комнаты, который не на шутку пугает. Минхо стоит, оперевшись о дверной косяк и закрывая тёплый свет из коридора, а в его руках белая кружка с глупыми надписями (подарок Чанбина). Его взгляд не холодный, строгий, тяжелый и серьезный, а скорее нежный и снисходительный. Он подходит и присаживается на кровать рядом с Хёнджином, вручая ему горячую кружку, одним взглядом давая понять мол «пей или хуже будет». — Как себя чувствуешь? — спрашивает Минхо после пары глотков. — Если честно… Паршиво. Прости, — он пялится в кружку, наблюдая за собственным отражением. — Зачем ты извиняешься передо мной? Ты вымотан, Хёнджин, — Минхо хмурится, потирая виски пальцами. — Почему ты не заботишься о себе? — слушать, как его отчитывает Минхо, слегка добивает. — Минхо, — вдруг перебивает Хёнджин, у него стеклянный взгляд и дрожащие губы. Минхо внимательно смотрит на него, забирая из рук чашку и отставляя её на прикроватной тумбе. — Ты останешься сегодня со мной? — Хёнджин… У меня все вещи в отеле... — Останься, — Хёнджин неуверенно кладет ладони на чужие плечи и смотрит в упор. Терять больше нечего. — Прошу… И Минхо не может больше игнорировать электрические разряды, проходящие по всему телу. Поэтому, когда Хёнджин ловит теплое дыхание на своей щеке и крепкую хватку на тонком запястье, он поддается вперед, мечтая утонуть в другом человеке. Хёнджин падает в этот омут, бесконечно пропадая, чувствуя, как горит всё тело, как прикосновения на руке обжигают, внутри всё переворачивается, превращается в кашу. Хёнджин, сам того не сознавая, припечатывает свои губы к чужим, мягким и вишнёвым, он целует отчаянно, словно его время на этой Земле на исходе, а Минхо — спасительный вдох, который ему так необходим. Минхо тормозит на полусекунде, пытаясь унять разгоревшийся факел эмоций Хёнджина, а затем отдаётся этому поцелую целиком, будто ему это ничего не стоит, будто их дыхание работает только при одном условии. Хёнджин кусается в ответ и тянет его на себя, что заставляет Минхо нависнуть над тяжело дышащим Хёнджином, чьи волосы разбросаны по подушке, а взгляд помутнел. — Ты ведь знаешь, что я уже не отступлю? — тихий голос Минхо предательски срывается. Его горячие ладони пробираются под рубашку Хёнджина, вынуждая его прикусить и так опухшую от поцелуев губу, чтобы заглушить жалобный стон. Между ними всего несколько сантиметров, и ещё больше других вещей, которые важнее любых слов. — Я хочу этого.меня захлестывает волна эмоций,
кажется, что скоро мы потонем.
скажи, ты будешь рядом?
скажи, так ли ты отчаян?
⁕⁕⁕
В шесть утра восемнадцатого марта на небе скапливаются густые облака, затягивающие весь розовый рассвет в свои пучины. Простыни пропитаны ставшим родным запахом теплого тела рядом, кровать выглядит абсолютно беспорядочно, а сквозь незакрытые жалюзи просачивается первый приглушенный утренний луч, и он беспощадно мешает Хёнджину любоваться красивым профилем Минхо. Тот всё ещё спит, пока его рука покоится на пояснице Хёнджина. Он размеренно дышит, но не ослабляет хватку даже во сне. Хёнджину это мгновение кажется чрезмерно волшебным. Вот так лежать лицом к лицу и греться. Его сердце заполняется приятным пеклом и резкой горечью. Он хочет, чтобы всё это не имело конца, чтобы время остановилось навсегда. Жить в этом моменте было бы действительно прекрасно. Но голова непреднамеренно подкидывает худшие исходы. Как и с тех пор, когда они только начинали переписываться в сети, перекидываясь лишь стандартными фразами и бездушными стикерами, которым вскоре пришли на замену четырехчасовые видеозвонки и ежедневные пожелания с добрым утром. В какой момент они стали так близки? Хёнджин не может вспомнить, но в его памяти отпечатан каждый их разговор по душам, в котором он выкладывал все свои чувства и свои проблемы. Примерно когда это началось, родились и его чувства. Хотя кажется, что он испытывал их всегда, а со временем они всё больше и больше пускали свои корни в тонкой и высокочувствительной душе Хёнджина. И стены, которые он выстраивал вокруг себя, росли всё выше и выше. Минхо всегда был обаятельным и безумно харизматичным, в этом Хёнджин уверен на сто процентов. Он часто слышал о его успешных проектах на работе, знает, что все коллеги уважают Минхо за трудолюбие и упорство, он всегда подходит к делам с холодной головой и горящим сердцем. Но также Минхо заботливый и милый для близких, он очень бережно относится к животным, жертвует крупные суммы денег на благотворительность. Никогда не отказывает в помощи друзьям, даже если долго препирается. Ли Минхо — слишком хороший человек. Хёнджин считает, что это нечестно. Минхо был настолько хорош, что Хёнджин просто не мог не влюбиться. И сейчас, когда он рассматривает каждую деталь на его лице, он не может скрыть восхищения. Каждая родинка, небольшой шрамик на щеке, ямка над губой, идеальный по форме нос и длинные ресницы. Он бесповоротно и навсегда провалился. — Поспи ещё, — хрипло говорит одними губами Минхо, заставляя Хёнджина вздрогнуть от неожиданности. Он всё так же не раскрывает век, но его уголки губ ползут вверх. Минхо ложится на спину и ласково прижимает Хёнджина к себе, не давая проронить и слова. — Громко думаешь. — Минхо… — Хёнджин чувствует щекой голую грудь и невольно улыбается от абсурдности ситуации, откидывая голову назад, чтобы вновь взглянуть на него. — Меня сегодня семья Со ждёт на завтрак. — М? — Минхо наконец открывает один глаз и сонно тычется губами в область виска. И то, какая нежность распирает в этот момент Хёнджина, не передать никакими словами. — Давай ещё немного… — Минхо. — Хорошо. Однако утро затягивается длительными поцелуями в щеки от Минхо, пока Хёнджин слабо пытается вырваться из его цепких рук, уворачиваясь от щекотных прикосновений. Они выползают из кровати ближе к восьми, делят на двоих душ, пьют горячий кофе на кухне, сталкиваясь плечами. Между ними миллионы недосказанностей, но они меркнут на фоне того, как комфортно им просто молчать и смотреть друг другу в глаза. Минхо аккуратно поправляет уже подсохшие волосы Хёнджина, проводя пальцами сквозь них и заглядывая в его лицо. Стоять вместе на холодном кухонном кафеле становится чем-то неожиданно уютным. — Я вызвал такси, — одна фраза разбивает всю атмосферу, зависшую в квартире. — Сначала подвезем тебя до Чанбина, а я поеду за чемоданом в отель. — А ты не хочешь встретиться с моими друзьями? — Хёнджин заходит издалека, будучи не совсем уверенным в том, что может произойти. Минхо смотрит задумчиво и серьезно, но затем одобрительно кивает. — Мы можем посидеть у ребят, а потом вместе забрать твой чемодан. И ты останешься у меня. — Ты не против, если я поживу тут? — Отель — это бесполезная трата денег. — «А ты можешь остаться у меня хоть на всю жизнь» — крутится на языке.⁕⁕⁕
Улица встречает их на пасмурной погодой, но, несмотря на это, температура в Сеуле ощущается куда теплее, чем когда-либо за весь март. В такси Хёнджина греет чужая ладонь, переплетенная со своей, они молча слушают популярные треки по радио и рассматривают город через окна машины. В утро выходного дня людей не так много, они добираются до места проживания Чанбина и его семьи за двадцать минут и благополучно поднимаются до восемнадцатого этажа, где уже на пороге квартиры их встречает одетый в домашнее Сынмин. Он немного удивляется, но улыбается при виде гостей, пропуская их в глубь своего дома. Однако не проходит и пяти секунд, как на Хёнджина налетает дочь друзей, и он подхватывает её на руки, крепко обнимая, завороженный детским хохотом. — Доброе утро, Ынче! — Хёнджин слегка ослабляет объятия, чтобы посмотреть на девочку и увидеть её яркую улыбку, а затем неловкий взгляд за его спину. — Познакомься с Минхо, ему очень много лет, поэтому его нужно уважать, — он слышит, как Минхо сзади цокает, но всё же протягивает руку, чтобы Ынче смогла дотянуться. — Вообще-то я старше Хёнджина на два года, но уважать меня всё равно надо, — Он жмёт крохотную ладошку девочки, пока та осматривает его весьма заинтересованно. — Не стойте в коридоре и проходите уже в зал, завтрак готов, — Сынмин перехватывает дочь и уходит с ней в другую комнату, пока та увлеченно задаёт вопросы и восхищенно комментирует новое знакомство. Хёнджин клянётся, что слышал восторженное «Дяденька Минхо такой красавчик!» от малышки Ынче. — Я помнил, что у них есть ребёнок, но я не знал, что она такая энергичная. — Это просто ты уже слишком стар. Чанбин душит Хёнджина в своих объятиях, а затем с удовольствием знакомится с Минхо, который замечает, как сильно Ынче в характере напоминает своего отца. Они шутят, что дочь переняла огромное количество поведенческих привычек у Чанбина, и наконец садятся завтракать. Знакомство проходит очень даже хорошо, но для Хёнджина весь этот процесс почему-то напоминает первую встречу Минхо с родителями, из-за чего его щёки беспощадно краснеют, а сам он только лишь внимательно слушает истории Ынче, сидящей у него на коленях, про то, как проходят её дни в детском саду, даже если слышал каждую из них уже сотни раз. А после завтрака он порывается помочь Сынмину с посудой на кухне, убеждая Минхо и Чанбина посидеть с Ынче и заставить её уснуть. — О чём поговорить хотел? — Сынмин улыбается вкрадчиво и ставит вымытые тарелки на столешницу, откуда Хёнджин берёт их, вытирая сухим полотенцем. Он замечает немой вопрос в глазах. — Я же вижу. — Ну… — Хёнджин и сам не знает, что такого хотел спросить у Сынмина, поэтому только пожимает плечами, вздыхает и быстро проговаривает: — Это насчёт Минхо. — Это очевидно, — Сынмин в точности пародирует интонацию и облокачивается на тумбу поясницей, взъерошивая пушистые волосы. — А конкретнее? Вы не встречаетесь, хотя переспали, и теперь тебе неловко, потому что вы ещё даже не обсуждали эту тему с ним вдвоём? — Откуда ты..? — Хёнджин даже замирает с тарелкой в руках, распахнутыми от шока глазами смотря на друга. — Я же не слепой, а ты вообще в толстовке следы на шее прячешь, ещё смотришь на него так очарованно, что тебя уносит, — Сынмин говорит об этом так легко и просто, что Хёнджин чувствует, как его щёки пылают самопроизвольно. — Если бы я был таким же глупеньким, как ты, не в обиду, конечно, то я бы не встречался с Чанбином вообще в таком случае, — он кидает на это в Сынмина влажную тряпку, удар от которой тот еле избегает и смеётся. Хёнджин дуется. — Да ладно тебе. — Лучше бы помог мне, мистер «без пяти минут Со» Сынмин. — Я никогда не возьму фамилию Чанбина. Они уже оба хохочут, заканчивая с уборкой и присоединяясь к старшим после фразы Сынмина «Просто скажи ему, что чувствуешь, и ты убедишься в том, что это взаимно». Минхо к этому моменту выглядит порядком вымотанным, они с Чанбином лежат уставшие на ковре в зале, а Ынче носится вокруг них со своим плюшевым динозавром. — Я же попросил уложить её на дневной сон, — Сынмин обреченно вздыхает и ловит пытающуюся пробежать мимо малышку, поднимая её на руки. — Ынче-я, пора спать, родная. — Ну пап! Я не хочу! — она капризничает ровно до секунды, пока Свнмин не смотрит на неё осуждающе, и девочка замолкает в то же мгновенье. — Хорошо, но сказку читать буду я! — Договорились. Хёнджин в это время наблюдает только за истощенным детскими играми Минхо, а потом подходит ближе, помогая ему подняться с пола и сесть на диван, и тот приобнимает Хёнджина за талию обеими ладонями, укладывая голову на острое плечо. Хёнджин, кажется, уже просто не представляет себе комфорт без этих горячих рук в своей жизни, когда на шее ощущается дыхание Минхо, отдающее щекоткой по коже. И сидя так, совсем близко друг к другу, пока на фоне Чанбин собирает разбросанные куклы и в шутку ворчит, а Сынмин укладывает дочь спать в соседней комнате, Хёнджин наконец осознаёт одну вещь.Его дом — это Минхо.
⁕⁕⁕
Вечером Хёнджину становится менее душно, в парке, в который они решили заглянуть после того, как завезли чемодан Минхо в квартиру, дует приятный ветер, и некоторые семьи с детьми решили выйти погулять со своими домашними питомцами. Хёнджин берёт Ммнхо под руку, утягивая его к прилавку с ароматным кофе и итальянскими сладостями. Сидя на скамейке около главного фонтана, Хёнджин невольно задумывается о том, что он легко представляет себе такую жизнь рутиной. Жизнь с Минхо, в которой они делят одну кровать, чашку кофе, прогулки, ходят на свидания и держатся за руки, прямо как сейчас. Ему больше не холодно, не тошно. Их сердца греются бок о бок. — Минхо, — Хёнджин наконец отвлекает его, отрешенно рассматривающего что-то вдали. — Мне нужно тебе кое-что сказать. — Джин-и, — его голос звучит так ласково и нежно, пока остальные звуки вокруг приглушаются. — я должен начать, — Минхо прикусывает губу, а затем садится чуть ближе к Хёнджину, чтобы тот лучше слышал. — Меня перевели в Сеул, и с этого проекта я буду работать и жить здесь. Мне стоило рассказать тебе сразу, — Хёнджин хочет что-то ответить, но все слова застревают в горле, заставляя лишь бессознательно раскрыть рот. — Я хочу сказать, что… Я довольно давно планировал уехать из Кванджу, но, когда понял, что мне совершенно не хватает простого видеозвонка с тобой, то сомнений в выборе не осталось. — Это правда? — Хёнджин, ты нужен мне, — Минхо зарывается одной ладонью в волосы на его затылке, вынуждая поднять голову и посмотреть на него. — Каждая клетка моего тела тянется к тебе и желает только тебя. И все эти слова выбивают из-под ног Хёнджина почву, он словно в замедленной сцене из старого фильма цепляется за Минхо, смотрит в его глаза неотрывно, видя в них своё отражение. Он столько раз думал о том, как жестоко это — не иметь возможности прикасаться к любимому человеку. Сейчас, сидя рядом с ним, в его голове большой взрыв, расширяющий вселенную, полную его чувств. Таких раскалённых и бесконечных. Он поддаётся желанию оставить мягкий поцелуй на губах Минхо, чем заставляет его глупо хлопать ресницами, смотря в упор. — Ты бы знал, как сильно я в тебя влюблён, — шепчет Хёнджин прямо в губы, пальцами осторожно проходясь по скуле и ниже. — Я знаю. Потому что сам не меньше.and i need you sometimes
we'll be alright
met you at the right time
this is what it feels like
мы с тобой, как экпиротический сценарий. 23:16?
23:17
многомерные вселенные сталкиваются и дают начало новой вселенной. 23:19