Запрещение бесам

– Да держи ж ты её! Его громовой, реально громовой рык едва прорвался через вой осатаневшего демона. – Я держу! – прорычал брат. Но всё было бесполезно. Кровать, к которой они приковали демонессу, мелко дрожала, обещая рассыпаться, и норовила подняться в воздух. Ножки громыхали об пол. – Так, давай я, а ты читай! Дин навалился на девицу, сменив отскочившего Сэма. Серая одутловатая рожа, в которую превратилось лицо блондиночки, тут же повернулось к нему, лупая бельмами глаз. Ну хоть вой прекратился. – Exorcizamus te, omnis immundus spiritus, – привычно затянул Сэм и вытянул руку в сторону гадины, – omnis satanica potestas… – Вам меня не прогнать, зайчики, – ржавым басом захохотал демон. – Она моя! Резким прыжком кровать поднялась на метр от пола, закружилась, набирая скорость. Гадина выгнулась колесом, и Дин не удержался, полетел на пол. Под задницей хрустнула пережившая предыдущие баталии табуретка. – Твою ж мышь! – выругался Дин. Кроватная карусель вращалась всё быстрее, края простыни выбились и весело парусили. Неясно как, но гадина продолжала смотреть на старшего Винчестера из каждой точки вращения. Дина замутило. – Сэмми, не тупи! – прикрикнул он на замершего брата. Сэм тряхнул лохмами, отгоняя морок. – Omnis incursio infernalis adversarii, omnis legio, omnis congregatio… Демон снова упал на кровать, кровать – на пол, да так, что вздрогнули стены. Рот демона раскрылся и из него ударил поток зелёной блевотины – Сэм впечатался в стену и сполз по ней. Скрипучий смех гадины наждаком прошёлся по ушам. И тут зазвонил телефон. Дин мокрыми пальцами выловил аппарат из кармана. – Блин, Бобби! Где тебя носит с твоим экспертом? Я такую хрень только в «Изгоняющем дьявола» видел! Мы вокруг этой тварюки уже шесть часов танцуем! – Ты дверь-то открой, танцор, – едва расслышал он голос Бобби. – Мы уже тут. Оскальзываясь на липкой гадости, Дин поспешил к двери. Вроде и не закрывали же… Но открывать не пришлось. Гадина внезапно заткнулась и замерла. Дверь распахнулась, едва не съездив старшему Винчестеру по лбу. На пороге замер худой, какой-то несолидный монашек: выцветшая ряса, маленький крест зажат в руках, усталый взгляд обегает разбитую мебель, лужи на полу, серую тварь на постели, Винчестеров. Сэм как раз пытался собрать себя с пола. Монашек что-то шептал. – Дай мне, Господи, утешать, а не ждать утешения, понимать… – послышалось Дину. Но тут монашек улыбнулся ему, шагнул в комнату и тварь взвыла. Бешеные децибелы прижали Дина к полу, а Бобби и вовсе вышвырнули прочь. Прижав руки к ушам, Дин кое-как повернулся на бок и из этого положения наблюдал, как монах пригибается под ураганным ветром, но упрямо шаг за шагом идёт к кровати. Та снова вращалась, уже со скоростью хорошей такой центрифуги. – …власть имеющий жизнь по смерти и отдых по трудам даровать… В какой момент всё закончилось, Дин не понял. Просто оказалось, что он всё ещё лежит на полу, а монах сидит на краю постели, положив руку на лоб блондиночки. – С ней всё будет в порядке. Правда, проспит не меньше суток, – улыбнулся Дину монах. – Вам помочь? Он как-то моментально оказался возле старшего Винчестера, без всякого усилия поднял Дина с пола и придержал за плечи, давая время опомниться. – Я уже сам, – Дин потянулся, чтобы вырваться из его хватки, но монах и так его отпустил. – Вы меня извините, – едва пришедший в себя Сэм немедленно вцепился в монаха. – А почему вы обряд не на латыни читали? – А какая разница? – улыбнулся тот, пожав плечами. – Говорите хоть на суахили. Обряд просто помогает не потерять мысль. Когда разговариваешь с таким, как тот, кто был в девушке, нужно точно знать, что именно ты хочешь сказать. Простите, молодые люди, но мне пора. И он, аккуратно переступая через разбросанные вещи, пошёл к выходу. – Бобби, ты, блин, кого нам притащил?! – Дин дёрнул Сингера за куртку. – Это брат Дарий, – прошипел Бобби в ответ. – Повезло вам, дебилам, что он неподалёку оказался. Приберитесь тут. А монах ещё раз улыбнулся с порога.