Ангелочек

Вместо предисловия Раннее утро. Я подросток. И провожу беззаботное лето у бабушки на даче. Как и тысячи детей того времени. Мы с тобой на пляже. Я предлагаю тебе, дорогой читатель, разделить со мной моё детское воспоминание. Надеюсь тебе будет не сложно представить подобную вольность с моей стороны? Я расплетаю макраме проводов от наушников черно-голубого кассетного плеера. Sony Walkman - классика по нынешним временам, и кажется даже стал культовым благодаря Звездному Лорду из кинофильма «Стражи галактики» (2014 года), запустившего повторную фанатскую волну любви к этому древнему портативному артефакту. Ты расстилаешь на песке старое гобеленовое покрывало. Пройдёт еще бесконечных двадцать четыре года, прежде чем пухлый американский подросток по имени Крис Пратт сыграет свою знаменитую супергеройскую роль и станет мегапопулярным, пройдясь (танцуя) под нетленную «Come and Get Your Love», чтобы завоевать зрительские сердца очередным шедевром от Марвел. В полосе прибоя я зарываю во влажный песок бутылку с домашним морсом, оставляя его охлаждаться. Литровка заткнута самодельной пробкой из плотно скрученной писчей бумаги. Уже слегка подмокшей. Ты протягиваешь мне заигранную аудиокассету Basf. На шестьдесят минут. Сейчас они почти музейная редкость. Вместо фирменного вкладыша внутри прозрачной коробочки вырезка из журнала Stern с черно-белой фотографией американского квартета The Penguins, ставшего популярным ещё в далекие пятидесятые с песней «Earth Angel (Will You Be Mine)». Позднее она займет своё почетное место в списке Пятиста величайших песен всех времён по версии журнала Rolling Stone и войдёт в составленный Залом славы рок-н-ролла список Пятиста песен, сформировавших этот музыкальный жанр. Я вставляю кассету с подборкой хитов в стиле ритм-энд-блюз в плеер и прижимаю твои уши оранжевыми поролоновыми амбушюрами накладных наушников. Включаю play, и терпеливо жду тех самых строк. Но, кажется, у меня есть почти минута или даже полторы, чтобы нашарить в глубине клеёнчатой пляжной торбы шероховатые страницы тонкой газетной брошюры. Вытянуть её, слабо пахнущую типографской краской, под теплое утреннее солнце. Я слышу, как приглушенный наушниками голос черного вокалиста выводит нынче нетленное: Earth angel, earth angel (Ангел земной, ангел земной) The one I adore (Единственный, кого я обожаю) Love you forever and ever more (Люблю тебя вечно и больше, чем когда-либо). Усилившийся ветер дергает тонкие бумажные страницы из моих пальцев. Ты прикрываешь лицо от солнечных лучей, не замечая, как я стряхиваю на покрывало полупрозрачные крупинки речного песка, чтобы с головой погрузиться в историю... *** Если вы не знакомы с Руби Роуз Ридинг, значит никогда не встречали змею в человеческом обличье. Она была смуглой, гибкой брюнеткой. Темноглазой, подлой и ядовитой, как песчаная эфа . Мне было достаточно одного взгляда, чтобы ясно увидеть его конец. О том же недвусмысленно кричали расцарапанные стилетами её ногтей плечи и его измочаленное поцелуями-укусами горло. Разодевшись, во что-то кожаное и накрасившись, словно на войну (мазки румян на моим скулах были похожи то ли на боевую раскраску южноамериканских индейцев, то ли на маскирующие полосы спецов из коммандос), я вваливаюсь в отделанную каррарским мрамором прихожую мисс Ридинг, оттолкнув в сторону ее чернокожую служанку, пытающуюся преградить мне путь. Она таращит на меня свои желтые фары, словно видит перед собой диковинного зверя. Будто собирается сплюнуть через плечо и перекреститься. Хотя это запрещает ей её мутная новоорлеанская религия. У неё на лбу написано, что она сраная жрица вуду. Так и вижу её, втыкающей иголки в самодельную тряпочную куклу, набитую моими волосами и обрезками ногтей. - Что вы хотите? - чопорно спрашивает меня Мэнди, кажется, предпринимая тщетную попытку загородить обзор. - Я ее вижу, блять. Можешь не напрягаться. Было почти три, а сучка только села завтракать. Натюрморт на столе, выставленном посреди террасы, порадовал бы подписчиков её Instagram. Тарелка салата из помидоров и авокадо, посыпанных кедровыми орешками, приторно-розовая содовая в высоком стакане. Оптическая иллюзия преломила торчащую из него металлическую трубочку, превращая её в сломанное копьё поверженного врага. Ну, или мне просто этого хотелось. Вот только это был сплошной обман. К завтраку она даже не прикасалась. Пролистывала девчачий Космополитен, выискивая что-то среди бьюти лайфхаков. Мне даже из коридора был виден пустой стакан из-под виски у её локтя. С него, похоже, ей уже вставило. Видели бы вы, как она стрельнула в меня своими паскудными глазищами. Вот только от моего намётанного взгляда замазанные тональником синяки было не скрыть. Видать в косметической колонке Космо не печатают советов по такого рода маскировке. Особенно учитывая, что вечером ей, как пить дать, наставят новых. Мне следовало бы проникнуться моментом и посоветовать ей что-нибудь более действенное. Например, революционный корейский кушон. Ну, или... пристукнуть того ублюдка, что регулярно расквашивает её смазливую мордашку. Мне разрывало от желания начать орать на Ридинг прямо при служанке. Да только она это быстро просекла и светить грязным бельём при свидетелях не пожелала. Может подозревала, что та шпионит и сливает кому подробности её личной жизни. Может ещё почему, но Руби швырнула в неё вилкой и велела убираться с глаз долой. Тут меня и прорвало. - Оставь моего брата в покое! Она даже не поморщилась, только чиркнула спичкой и закурила, выпуская дым мне в лицо. - Что я ему плохого-то сделала? Отучила сопли по щекам размазывать, это? - прошипела она. – Он меня любит. Было тяжело сдержаться и пропустить такое мимо ушей. - Он много тратит на тебя. И это деньги не из его крошечной зарплаты. Она затушила сигарету в салате и уставилась на меня с интересом. - Где ж он их берёт? - спросила мягко так, вроде как озабочено. - Кто бы знал. Надеюсь, что и в юридической фирме, где он подвязался проходить практику тоже не знали. Она кивнула. Может мне и было за что зацепиться? Может она и не была такой черствой сукой? Мне вдруг показалось, что я смогу достучаться до неё по-иному, от сердца. - Понимаешь, - говорю. - Есть одна девочка. Миленькая такая блондиночка. Она действительно хорошая, и готова быть рядом, и помогать ему добиваться всего честным путем. Он ведь обычный парень, Руби. Просто запутался... Прошу тебя, оставь его в покое. Она вроде как прониклась, что-то такое мелькнуло в её глазах. Что-то похожее на сожаление. И тут бы мне остановится, но уж больно наболело. Поверьте, это не шутки - с шестнадцати лет вертеться вокруг шеста в элитных лос-анджелесских борделях, и все, чтобы уберечь его от сиротского приюта или колонии для малолетних. - Ты не можешь развлекаться с тем, в кого вложена вся моя жизнь! Тут она окаменела. И губы так поджала, будто побрезговала. - Иди-ка ты петь свои песни в другое место, птичка, - как отрезала. А потом метнулась к раздвижной двери и толкнула ее с такой силой, что вся стеклянная конструкция завибрировала под ее рукой. - Давай, вали отсюда. И отвернулась к столу, едва не задев меня локтем. Если б задела - получила бы в ответ, клянусь. - Если я такая зараза, то пусть твой братец сам решает. И в спину мне прошипела, змея: - Тогда и посмотрим. *** Она была права. Он решил сам. В тот же вечер. - Сэм, ты же не собираешься всё бросить и двинуть в Нью-Йорк с этой девицей? Он посмотрел на меня с любопытством и спросил: - Откуда ты знаешь? Объяснять про собранные чемоданы, что он спрятал в кладовке под лестницей было неловко. - Тебе следовало пойти в сыщики, - проворчал он. - В детстве у тебя это отлично получалось. В детстве это отлично получалось у нас обоих. Выходило одинаково хорошо: находить отцовскую заначку и сбежавшего соседского кобеля. Члены киноакадемии вручили бы мне Оскар, когда услышали какой моноспектакль мне пришлось закатить, если бы увидели какие позы пришлось принимать: с заламыванием рук и вселенской скорбью опустившихся под грузом несчастий плеч. - Я не прошу ничего для себя, Сэм. Я старше тебя, мудрее. Тут бы он мог поспорить, потому что в нашей семье мне досталась красота, а ему ум. Но промолчал. - Мне пришлось хорошо покрутиться в жизни. Вот ведь ирония. Мне и в самом деле пришлось много крутиться, чтобы поставить мальчишку на ноги. И не только вокруг шестов. - Думаешь, приятно пробираться домой в пять утра, заработав за ночь только жалкие гроши? По правде говоря, так продолжалось недолго. Меня быстро заметили и «оценили» по достоинству. Причем в прямом смысле. - Моей главной задачей всегда было заботиться о тебе, Сэм! Больше было некому. Мы рано остались сиротами. Это было низко. Взывать к его совести, давить на чувство вины. Сэм был не дурак и не слепой. Даже тогда, в свои невинные двенадцать. Но меня было не остановить: - Тебе всего двадцать два. Солнце всходит и заходит над твоей головой - больше меня ничего не волнует. Он дернул плечом и уже направился было к двери. Вот только остановился с её именем. - Я и Джессика очень дорожим тобой. Чем она тебе не угодила? Тем, что её фото не печатают в глянцевых журналах, и она не знает, за какое место тебя лучше ухватить? Смотри, не променяй ее на другую, после которой придется отмываться! Это был дешевый прием. Джессику с Руби нечего было и сравнивать. Джесс - прилежная студентка, помогающая по выходным в приюте для животных, и Руби - прожжённая сучка, выжимающая последнее из похотливых мужиков. Но Сэму почему-то услышалось совсем не это. - От тебя мне отмываться не хотелось. Да неужто Руби напомнила ему меня?! Какой-то извращенный Эдипов комплекс. Даже если знать, что я - вся семья, что у него есть, что он вырос до своих безразмерных двух метров только благодаря моей ежедневной заботе. Здесь было о чем поразмыслить. Вот только он оставался глух к моим мольбам. Его уши ничего не воспринимали. Как у моряка, очарованного песней соблазнительной сирены. А когда поют сирены... Я тоже знаю эту песню. И то, что моя песня была и есть для него притягательнее всех других, и то, что она могла бы остановить его сейчас, отвлечь и увлечь, как когда-то. Не сложно было угадать чего он ждал от меня, взявшись за ручку двери, терзая меня своим просящим щенячьим взглядом. Вот только это сломало бы его окончательно. Нас обоих. Всё, что пришло в мою голову - протиснуться между ним и закрытой дверью, прислонившись к ней спиной. Наши лица теперь разделяли сантиметры. И мне вдруг отчаянно захотелось слизнуть мерцающую капельку пота на его виске, мазнуть губами по скуле, как когда-то. Ему, вероятно, хотелось того же. Потому что он приник ко мне всем своим исполинским телом, буквально расплющивая о деревянную обшивку двери, уткнулся лицом в моё плечо и прошептал: - Отойди от двери. Его горячее влажное дыхание обожгло мою кожу. - Я никогда не поднимал на тебя руки и сейчас не хочу этого делать. У меня не хватило сил, чтобы отойти. Последнее, что я помню: он медленно вытер ладонь о своё бедро, точно она испачкалась в чем-то, а может ему было за неё стыдно. Но в другой руке он держал чемодан. И это был конец. Мне хотелось выскочить на лестницу, хотелось закричать ему в спину: - Не уходи к ней! Останься со мной! Вот только кроме этого крика чайки предложить мне было нечего. Голова раскалывалась, и все плыло перед глазами. Он задержался у лифта на долю секунды, рождая во мне надежду и пропал... Нет больше Сэма. *** Было кажется около четырех утра, когда виски в доме закончился. А мне представлялось, что Сэм, раскаявшись, всё же появится с рассветом на пороге нашей квартиры. Когда раздался звонок в дверь, но ключ в замке не повернулся стало окончательно понятно, что Сэм не вернется. Их было двое. Мужчин, в костюмах. Они не спрашивали, можно ли им войти, просто сунули мне в лицо свои служебные корочки и протиснулись мимо. А мне пришлось проследовать за ними. Они осмотрелись, словно жильцы, собирающиеся арендовать квартиру. И уставились на меня. Вот тут мне стало совсем не хорошо. Потому что полицейские хороши только в детективных сериалах, но не в вашей собственной гостиной, так сказать в натуральном виде. - Здесь две спальни, господа. Кабельное подключено. Бесплатный вай-фай. Оплата в конце месяца, - мне почему-то захотелось их об этом проинформировать. - Внизу по улице есть неплохая кофейня и круглосуточный магазин. Тот, что помладше усмехнулся. По-доброму так. Сверкнул голубыми глазами и взъерошил рукой непослушную челку. Не будь на земле других мужиков, можно было бы и забыть, что он коп. У другого, того, что постарше, морда была как булыжник. Такие валяются на обочине, когда городские службы проводят дорожные работы. - Где нам найти Дина Винчестера? - спросил Булыжник. - Это я. Вот уже двадцать шесть лет как. Булыжник вытаращился на меня не веря. Да я бы и сам не поверил. Потому как всё ещё был при макияже и в образе законченного страдальца. - Чему обязан? Они представились. Детективы Сингер и Новак. - Вы брат Сэма Винчестера? - продолжал домогаться Булыжник Сингер. - Не знал, что иметь младшего брата запрещено. Я зову его Сэмми. - Не стоит нарываться, - сказал симпатичный. Новак, кажется? Какая-то дурацкая фамилия. - Просто поговорите с нами. Он устроился в кресле и велел мне присесть на диван. - Во сколько ваш брат ушел отсюда вчера вечером? Что-то безошибочно подсказало мне, что правду говорить не стоит. И я соврал. А он продолжал спрашивать. Все было относительно спокойно, пока не всплыло имя Руби и деньги. В одном предложении. Деньги оказались казенные. Мне даже стало немного интересно - сколько там Сэмми прихватил? В конце концов я просто смогу вернуться к прежней жизни и выплачивать за него помаленьку. Я посуровел лицом по примеру Булыжника: - В чем вы его подозреваете? - О подозрении речи не идет, - сказал Булыжник, усаживаясь напротив. - Вчера в девять вечера, в особняке на Беверли-Хиллз ваш брат насмерть задушил Руби Роуз Ридинг. Он обвёл меня глазами, задержавшись на лице. - Вот так, Ангелочек! Не впервые меня называли подобным образом. Но никогда еще с такой издевкой. Словно через вату я услышал, как симпатичный сказал напарнику с укором, что, мол, такие новости следовало бы сообщать помягче. Я привстал было с дивана. В горле внезапно пересохло и захотелось глотнуть воды, ну, хоть из-под крана. Только вот едва сделав шаг в сторону кухни я мешком повалился на пол, отрубившись. Новак поднял меня и уложил на диван. Всё бы ничего, вот только Булыжник пробормотал что-то о таких как я и мне подобных, что падают в обмороки, лишь бы не отвечать на вопросы полиции. Наглый тип. Он и постановление на обыск не предъявил - просто прошел в сторону спален и стал шмонать квартиру. Я прекрасно слышал, как он выдвигает ящики и роется в вещах. Я приподнялся было на локтях, вот только руки тряслись, как у эпилептика. - Это не он. Поверьте, не он. Он в нее влюблен. - и зачем-то добавил. - Был. Да еще так неуверенно. - Разве тех кого любят убивают? Этот Новак вроде как на меня посмотрел. Так знаете, по-отечески. Как на ребенка. Которому вроде надо правду говорить, вот только разочаровывать не хочется, чтобы сердце не разбить. - Еще как убивают, детка. - трагично так сказал, будто объявил, что Санта Клауса не существует. - Я в полиции уже восьмой год. И за все время у нас не было более верного дела. Братишка твой вляпался… намертво. Я молчал. Да и что тут было говорить? - Вчера вечером он явился в особняк Ридинг со своими вещами, а девица-то ехать передумала. Велела дать парнишке отворот поворот. И в домофон съязвила, мол, пусть заходит дурачок, лично скажу, раз по телефону не понимает. Вот только почти сразу на пульт её охраны пришел сигнал вызова. Ребятки вломились с пушками на перевес, никого не предупреждая. А там братишка твой тормошит её остывающую тушку. - Там был ещё кто-то. Он покачал головой. - Единственным посетителем кроме Сэма за весь день был ты сам, собственной персоной. Но это днем, за шесть часов до её смерти. Я до смерти боялся спросить - вдруг Сэм признался, но спросил. Новак посмотрел сочувственно: - Утверждает, что приводил её в чувство. Дальше я особо не задумывался. Да и что мне терять? Посмотрел ему прямо в глаза и признался. - Я его умолял не губить с ней жизнь. А когда он все-таки ушел, обогнал на такси и заявился к ней первым. Новак прям глаз не сводил. Холодных таких, льдистых. - Всего-то надо было сдавить её шею покрепче. - А охрана? – спросил он. - Вышли покурить. Новак усмехнулся. - Значит ты убил. Слышишь, Бобби, это он ее убил! - крикнул напарнику. Сингер вернулся и махнул рукой: - Пошли, Кастиэль, нам здесь больше делать нечего. Напарником Булыжника был Ангел четверга? И это он меня назвал Ангелочком?! Сингер открыл дверь, выходя в коридор. - Вы меня заберёте? - с надеждой спросил я. - На черта ты нам нужен? - буркнул Булыжник, заворачивая за угол. А Новак всё смотрел на меня, вроде как с симпатией. - Помнишь хоть как она была одета? Это был шанс убедить его, и я затараторил, глотая слова. Про пальто и шляпу. Чего это мне представилась шляпа? Их и не носит никто. Он улыбнулся понимающе. И вдруг накрыл мою руку своей, словно приободряя. - Конечно, - сказал мягко. - А потом, когда она поняла, что ты ее задушил и ехать уже никуда не надо, она переоделась в пижаму. Так мы её и нашли. В этой самой пижаме. Я похолодел от ужаса. - Так что увидимся в суде, Ангелочек. И у меня внутри будто бомба разорвалась. Я кричал и кричал ему в лицо, брызгая слюной, потеряв всякий контроль над собой. Как я его ненавижу и всю их полицейскую братию. И глаза его голубые. Он поначалу пытался меня успокоить, сжал руку покрепче, но только руку я выдернул. А ещё попытался швырнуть в него пепельницей, но это позже, когда он уходил. Только не попал. Пепельница врезалась в стену рядом с его головой и разлетелась на миллион осколков. Вместе с моим сердцем. А он даже не поежился. Только оглянулся через плечо и сказал, что понимает. Вот мудак! А потом осторожно так прикрыл за собой дверь. *** В зале суда было тихо. А может мне так казалось. Всё, что я слышал - стук собственного сердца. - Председатель жюри присяжных встаньте, пожалуйста. Представительный мужчина в первом ряду поднялся с места. - Пришли ли присяжные к единому мнению? Мужчина кивнул. Грохот прекратился. Теперь сердце вообще перестало биться. А потом, в полной тишине, прозвучал вердикт - ВИНОВЕН! Кто-то крикнул: «Нет!» во всю силу легких. Потом оказалось, что это был я. Последнее, что я запомнил, было перевернутое бледное лицо Сэма. А потом - повернувшиеся ко мне со всех сторон лица и толпящиеся вокруг люди. И знакомый голос, который попросил всех расступиться. Кто-то обнял меня, вывел к служебному лифту, потом на улицу, остановил такси и сел рядом. Кто-то надежный. Теплый. Я, наконец, решился открыть глаза. Это оказался чертов Новак. Я забился в угол с ногами и попытался его вытолкнуть. Вот только такси уже тронулось и вытолкнуть ублюдка не получилось. Сил у меня почти не осталось, я просто махнул и прекратил бороться. - Он не виновен, - скулил я, заливаясь слезами. Новак притянул меня поближе, поглаживая по спине. - Двенадцать присяжных, судья и население всего штата так не считают, - сказал он, когда мы подъехали. Я пошатываясь выбрался из машины. Он вышел следом, расплатившись. - Не заходи сюда! Меня и так от тебя тошнит! - я сухо плюнул в его сторону. Хотя он и был виноват не больше других. Но он тем не менее вошел следом и на лестнице загородил мне дорогу. - Тебе нужна помощь, Ангелочек. И я ее искренне предлагаю. Я отшатнулся и протиснулся мимо него, обтеревшись о стену. Он протянул ко мне просящие руки. - Я всего лишь делал свою работу. Не я засадил твоего брата. Разве я что-то исказил, выдумал? Говорил только то, что видел своими глазами. Не ставь мне это в вину, Ангелочек. Ублюдское прозвище! Видать прилипло теперь. Я шагнул вверх по ступеням, а он схватил меня за плечо и развернул лицом к себе. - Докажи, что он невиновен, а я из кожи вылезу, чтобы помочь. Я дернулся. - Как-то поздновато. Да и верилось с трудом. С чего бы? Что это вообще? Чувство вины или он всё же что-то не договаривал? Я ему так и сказал. Бросил в лицо, обвиняя. И он повернулся, чтобы уйти. Только пробормотал под нос: - В зеркало иногда смотрись. Может поймёшь. И руку ко мне протянул. Осторожно. Неуверенно. Будто дикого зверя погладить пытался. Всё ждал, что я отшвырну ее в сторону. А я не стал. Просто шагнул к нему вниз со ступени и оказался в теплых таких, заботливых объятиях. Как мне этого не хватало, кто бы знал! Сэма я больше сам обнимал. Да и то, пока ему не стало казаться, будто это обещание чего-то большего. И клиенты меня не особо баловали. Максимум, что можно получить у шеста - чьи-то потные пальцы, шныряющие в складках. А во время приватных встреч партнеров больше интересовали моя аппетитная задница и минетные губы. Никто не обнимал меня, когда всё заканчивалось. И уж тем более никто не оставался со мной на ночь. А Новак остался. *** Мы занимаемся любовью. Всю ночь. Не думаю, что Кас понимает, ЧТО это значит для такого парня, как я. Он переплетает наши пальцы, притягивая меня ближе. Я чувствую, как сильно он дрожит, как испуганно колотится его сердце. Но он не отнимает от меня рук. Ни на секунду. Он настороженно смотрит, будто ожидая, что я оттолкну его, прогоню прочь. Потому, в ответ, я обнимаю его за шею и целую очень нежно, почти благоговейно. Говорю, что нуждаюсь в нем, и как сильно хочу почувствовать его внутри. Кас расслабляется от моих слов. Я слышу, как спокойнее бьется его сердце. Он всхлипывает и целует меня долго. Ласково гладит пальцами мои скулы и подбородок. Шепчет что-то невразумительное. Обещает. Когда он, наконец, подхватывает меня на руки, то прижимает к себе так сильно, что на мгновение обрывает моё дыхание. Мы падаем на кровать, и он издает этот низкий, мучительный звук, который волнами разносится вдоль моего позвоночника. Он оглаживает мое тело через одежду. Я слышу, как сорвано он дышит, и боюсь, что его легкие вот-вот разорвутся. Потому раздеваюсь сам. И раздеваю его. Кас спускает ниже, без разбора покрывая поцелуями мои плечи, живот, дышит в темную впадинку пупка, посасывает дергающийся от прикосновений член. Покусывает, вылизывает изнанку моих бёдер. Растянув меня пальцами, он входит аккуратно и медленно. Ошеломлённо наблюдая, как головка его члена раскрывает смазанный лубрикантом вход. Как растягиваются мои мышцы там, принимая его внутрь: твердого, желающего, нетерпеливого. Он берет меня за ночь ещё дважды. И засыпает лишь к рассвету, всё ещё не выпуская из своих объятий. *** Утром мы продолжили разговаривать. Хоть он и торопился на работу. Мне всё не давала покоя желтоглазая грымза, шнырявшая по дому Руби. И то, как последняя не захотела откровенничать перед ней. Мой детектив даже не стал спорить. Мой! Ну, вот так. И это после одной проведенной вместе ночи. Просто попросил меня быть осторожнее и протянул адрес. - Еще вот это, - даже смутился немного. - Если понадобится ее подмаслить. Он порылся в бумажнике, боязливо посмотрев на меня, и, наконец, вытащил несколько денежных купюр. И просто осторожно положил их на край стола. Я пересчитал купюры. Вот только мой храбрец уже успел выскочить из комнаты. Почти пять сотен зеленых! После трат на адвоката у меня едва хватало денег на оплату жилья. Я выбежал вслед за ним на лестницу. - Эй! - крикнул я. - А ты женат, или как? - Нет! - крикнул он в ответ, сбегая вниз по ступеням. Я улыбнулся. А он остановился где-то внизу, там, где мне не было видно. И крикнул, задрав голову: - Я всегда хотел быть тебе полезен, Ангелочек! С первой встречи. На суде, когда Сэма приговорили к смерти, я не плакал. Только закричал. А сейчас слезы просто полились у меня из глаз. *** Служанка по указанному адресу не обнаружилась. Переехала. В богатый район, как услужливо сообщил мне разъедаемый завистью бывший сосед. Обзаведясь за небольшую плату свежими координатами Мэнди, я отправился по новому адресу. Думал попаду на новоселье. А оказался на поминках. Рыдающая родня охотно делилась своим горем. Оказалось, что Мэнди сбила машина. Аккурат напротив входной двери. Вильнула намеренно, притерев бедняжку к кованным воротам. Было ясно как день, служанку убрали, чтобы не сболтнула лишнего. За всем этим чувствовалась сильная рука. А что я мог противопоставить? Одолженные 500 баксов? И обещание помочь от влюбленного (?) копа? Да еще свое лицо... и свою задницу... В доме у Руби сменилась вся охрана. Я даже не стал вникать кому досталось наследство от внезапно скончавшегося дядюшки, а кто иммигрировал на Ямайку для воссоединения с семьей. Хотя настроен был по-боевому. Меня-то им не купить. Вот только в моим активах ничего кроме смазливой внешности. Но ведь должна же она на что-то сгодиться! Знать бы только где засветить свое прелестное личико. Вечером я собирался вернуть Новаку деньги. Почти все, за вычетом двадцатки, что пошла на подкуп дружелюбного соседа Мэнди. Вот только он покачал головой. А перед уходом молча положил передо мной раскрытую газету, ткнув пальцем в маленькое объявление в нижнем углу страницы. ПРОДАЖА С АУКЦИОНА. ЮВЕЛИРНЫЕ УКРАШЕНИЯ, МЕБЕЛЬ И ПРЕДМЕТЫ ЛИЧНОГО ГАРДЕРОБА, ПРИНАДЛЕЖАВШИЕ ПОКОЙНОЙ РУБИ РОУЗ РИДИНГ. Далее шли дата и время. А вот объявление на первой странице занимало всю полосу: КАЗНЬ ДУШИТЕЛЯ НАЗНАЧЕНА НА СРЕДУ. Я молча сунул газету в мусорное ведро. Хотелось бы мне сейчас, чтобы Кастиэль остался. *** На аукцион я пришел рано, и без труда занял место во втором ряду, правда сбоку. К началу мероприятия в зал набились охотники за антиквариатом, перекупщики и просто зеваки. Меня не интересовали её побрякушки, меха и антикварная мебель. Я надеялся, что на продажу выставят что-то такое, что даст мне ключ к разгадке или хотя бы подтолкнёт меня в нужном направлении. А вот что это могло быть, я и сам не знал. Начали, как это обычно бывает, с мелочевки. Чтобы разогреть покупателей. Потом перешли к одежде. Женщины вокруг охали, ахали, капали слюной, разглядывая дорогие дизайнерские шмотки. Когда пошла мебель, стали называть настоящие суммы. После были бриллианты, и толпа перешла на шепот. Напоследок выставили всякую мелочевку. Я уж думал не повезло. Но тут аукционист объявил очередной лот – шкатулка для украшений. Я вытянул шею. Так себе шкатулочка. Бриллианты в такую не положишь. Смотрелась она довольно жалко. Мне стало интересно, что же она там хранила. - Что мне предложат за это? - спросил аукционист, покрутив вещицу в руках. - Возможно ваша мать захочет хранить в ней свои старые любовные письма. Публика в зале захихикали. - Начнем с одного доллара? Публика потянулась к выходу. Аукционист зазывно помахивал в воздухе молоточком. Наконец, разодетый тип с моего ряда предложил запрашиваемую сумму. Я посмотрел на него оценивая, потом на шкатулку. Интере-е-есно! Вместе они не смотрелись. Что ж, чувак, решил я за секунду, если она тебе нужна, значит и мне тоже. Впервые с начала аукциона я открыл рот, чтобы произнести: - Два доллара. - Пять! - по тону моего соперника было видно, что настроен он серьезно. Мне вдруг стала жизненно необходима эту шкатулка. В воздухе витало какое-то смутное предчувствие. Совсем, как в детстве, когда вместе с Сэмми мы разыгрывали наши детективные истории. Я просто чувствовал, что это важно. - Семь. - Десять! - мой противник окинул меня взглядом, прищурившись. - Двенадцать! Аукционист был на седьмом небе. Цена росла вверх, почти не замедляясь. Я вдруг подумал, что мы выдали себя. Я и этот парень. Когда оба вскочили со своих мест и замерли, вцепившись друг в друга взглядом. Память как назло подкинуло воспоминание о трагически погибшей Мэнди. Вниз по моей спине побежала холодная струйка пота. - Двадцать пять долларов, - медленно проговорил мой соперник, выделяя каждое слово. – Это моя окончательная ставка. Но я уже решил, что шкатулка станет моей, даже если на это будут потрачены все деньги, выданные мне Новаком. - Тридцать! - выкрикнул я. И к моему удивлению, он встал, презрительно махнул рукой и вышел. Когда пять минут спустя я, наконец, выбрался на улицу, держа подмышкой злополучную шкатулку, он и ещё один тип бандитской наружности сидели в машине, явно меня поджидая. Они хотели проводить меня до дома, выяснить кто я. Что ж, мне не раз приходилось удирать от назойливых ухажеров, так что тактику отхода я знал в совершенстве. А потому развернулся и рванул в подземку. Как я предполагал, бросить свою машину они не захотели. Добравшись до своей квартиры я осторожно выглянул на улицу через раздвинутые портьеры. Ничего подозрительного не наблюдалось, все были погружена в свои повседневные дела. *** Новак объявился ближе к вечеру. Я сразу сорвался в объяснения, а ему сунул в руки шкатулку. Он растерянно повертел ее и даже заглянул внутрь. - Что здесь было? Я просунул палец под вкладное дно. Новак распахнул глаза, словно увидел рождественское чудо. - С двойным дном? Сразу было видно, что подобные ему не попадались. Я вынул фальшивое дно, открывая доступ к спрятанному внутри сокровищу. Все происходящее отчетливо напоминало рассказы о Шерлоке Холмсе. Новак вытащил из таинственной глубины шкатулки записку. Пару минут я смотрел, как шевелятся его губы проговаривая текст, который я за этот вечер успел, кажется, выучить наизусть. «Поговаривают, что ты связалась с каким-то сопляком, тварь? Забыла кому принадлежишь?». Дальше шли требования оставить мальчишку и угрозы. Я просто ждал, когда Кастиэль прочтет подпись. Он прочел. Затем посмотрел на меня невидящим взглядом. - Кроули, - сказал я. - Вот имя, которое так и не прозвучало на суде. - Может и так, - неуверенно проговорил Новак. – Вот только Кроули, он… настоящий преступник, Ангелочек. А доходы отмывает через сеть собственных ночных клубов. В отделе по борьбе с организованной преступностью на него довольно пухлая папка… И я слышал, что он круто обходится со своими… подружками. Я и сам догадался, что Руби записку неспроста сохранила. Видать подозревала что-то и за жизнь свою опасалась. Может думала, что записка эта поможет привлечь Кроули к ответственности, если вдруг… Ну, вы понимаете. И то, что записка не потянет на серьезное основание для отмены приговора и пересмотра дела я тоже понял. Потому особо не спорил. Просто заверил своего детектива, что найду что-нибудь поубедительнее. А потом затянул в горячий поцелуй, чтобы отвлечь. *** - Приспусти-ка пониже, - сказал управляющий, разглядывая мой зад. - Да не бойся, не такое видели. Я ещё чуть-чуть опустил джинсы и посмотрел на него через плечо. - Если хотите рассмотреть мою дырку, так и скажите. Мне легче показать её вовсе сняв штаны и нагнувшись, чем пытаться подобраться к ней сверху. Мужик одобрительно хохотнул. - Я всего лишь танцую, а не принимаю ванну с посетителями, - продолжил я, подтягивая сползшие ниже некуда штаны. - Поставь ему музыку, Майк. - крикнул управляющий какому-то парню и снова повернулся ко мне. - Давай, сымпровизируй что-нибудь. Я скользнул рукой по шесту и прогнулся в пояснице. Джинсы натянулись на ягодицах. Майк присвистнул из угла. Я крутанулся на пробу, примеряясь к шесту, а потом взлетел метра на полтора вверх перехватывая пилон руками, и раскинул ноги в поперечном шпагате. - Отличная растяжка, - кивнул управляющий. - Что ещё умеешь? Майк недовольно пробурчал из угла: - Зачем только время тратить? Даже если бы он был парализован по пояс и не мог руки поднять, разве не достаточно его мордашки? Ты просто взгляни на его лицо. - Принят! - завершил собеседование управляющий. - Только проходи вечером пораньше - примерить костюмы. И будь готов к кое-каким трудностям. Мне было не привыкать. - Зовут как? Я смешался. Прошлым псевдонимом для сцены я не пользовался года три, а подобрать новый просто не подумал. Мужик нахмурился было. И я решился. - Запишите меня, как Ангелочка, - сказал я. - И пусть ваш осветитель даст на меня желтый свет. Публика расстегивает кошельки, когда я выхожу в круге солнечного света! Он покачал головой почти с жалостью. - Береги лицо, малыш. Такое не часто случается. *** Когда я вернулся в квартиру, Новак подпирал плечом мою дверь. - Ты не отвечаешь на звонки. Ревнивец! Или в самом деле беспокоится. - Не хотел отвлекаться во время собеседования. - Не знал, что тебе нужна работа, - удивился он. - Я устроился в «Чистилище». Кас открыл было рот, собираясь что-то возразить, но я ему не дал, прерывая. - Я доберусь до Кроули! Доказательства добуду любой ценой… Что она… лучше меня? - это я про Руби. А Новак головой замотал. - Ни одна телка мне не соперница! Кас вздохнул, но спорить не стал. - Будь осторожен, Ангелочек. С Кроули шутки не проходят. Кас был совершенно серьёзен сейчас и непривычно тих. - Если я тебе срочно понадоблюсь - как найти меня знаешь. Я прикрою. Он протянул мне оригинал записки, с которой успел снять копии и отпечатки. Только оставшись один, я почувствовал какой опасности себя подвергаю. Но заставил себя собраться, готовясь разыграть очередной спектакль. Проверил реквизит - засунул записку Кроули под вкладное дно шкатулки - и пристроил её на видное место. Знал ведь, что за ней придут. Ждал. Не прошло и десяти минут, как в дверь постучали. Мой соперник по аукциону. Весь такой разодетый. Пижон. - Я хотел бы приобрести у вас шкатулку, - начал он небрежно. И мне вдруг до обидного захотелось его одернуть. - Я так и думал, - говорю. Он оглядел комнату и впился в шкатулку глазами. Потом подошел поближе, чтобы заглянуть внутрь. - Вы за неё переплатили. Я молча пожал плечами, позволяя ему продолжить. Но он только вертел её в руках, не решаясь при мне заглянуть под второе дно. - Я всегда теряю голову на аукционах. Но для такого пустяка и вы, прямо скажем, не скупились. - Я и сейчас не поскуплюсь! Он улыбнулся мне, почти флиртуя, сунул шкатулку в карман пиджака и положил что-то на стол. - Думаю, сотня долларов скрасят этот неприятный эпизод. Купите себе что-нибудь стоящее. Я смотрел в окно, как отчаливает его автомобиль, и думал, что уж с чем с чем, а с этим он опоздал. *** Мой сценический костюм состоял из блестящих, вызывающе коротких шортов и сетчатого топа, сквозь ячейки которого торчали мои сморщившиеся от холода соски. Наряд был просто крошечным и облегал мои бедра и член, как влажный компресс. Из-за таких нарядов распадаются семьи. Управляющий выловил меня после выступления. - Заметил вон того, за круглым столом? Знаешь, кто это? Еще бы я не знал. Я вообще тут только из-за него. - Нет, - ответил я, округлив глаза и соблазнительно надув губки. - Ты это брось, - занервничал он. - Это Кроули. Он тебя по жизни устроит, как тебе и не снилось. Я тебе это рассказываю, потому что у тебя сейчас свидание за его столиком. Ты, он, шампанское, блять, бабочки в животе. Ну, давай, иди уже! Мы вернулись в зал. Переодеться я не отпросился. Только стер лишние блестки со скул. - Мистер Кроули, это и есть Ангелочек! – представил меня управляющий. - Не захотел назвать нам свое настоящее имя. Скромняжка. Появился из ниоткуда, словно с небес спустился в прошлый вторник. - А я только сегодня заглянул сюда! - плотоядно рассмеялся Кроули, потирая руки. - Сколько вы платите небесным созданиям? - и, не дожидаясь ответа, велел управляющему утроить оплату и убираться. Вечер продолжался. Он смотрел на меня и прикрывался рукой, как от яркого света. - Отвернись, малыш, а то я ослепну! Я улыбался, посматривая в зеркало за его плечом. В каждом моем зрачке отражался маленький электрический стул, и на нем сидел прикрученный ремнями Сэм. Теперь мы знали срок. Как же они с ним торопились! И это избавляло меня от всех колебаний. Я вернулся к нашему разговору. О чем вообще могут говорить двое в ночном клубе в четыре часа утра? Он меня клеил. - Я не из таких, мистер Кроули, - отнекивался я, спихивая его жадные руки со своих коленей. - У каждого ангелочка должен быть свой уютный райский уголок, - шептал он, заставляя меня багроветь от ярости, которую самонадеянно принимал за стыдливый румянец. Я замер, почувствовав, как он вкладывает в мою ладонь ключ. Новак был прав. Это была опасная игра. Мосты горели и рушились за моей спиной. *** Пройти мимо привратника не составило труда. Я просто кивнул ему, проходя к лифту с задранным вверх подбородком. Словно так и должно было быть. Меня не остановили. И ключ подошел идеально. Всё, что было нужно - отвлечь внимание Кроули одним анонимным звонком. Он не допускал потери контроля. Потому, когда поступила информации о скорой сделке без его участия, вылетел в Нью-Йорк первым же рейсом. Я не стал тратить время на пустое любование дорогим дизайнерским ремонтом в его квартире, занимавшей весь пентхаус, а сразу направился в спальню. Шкатулку он использовал для хранения запонок, не погнушался дешевкой. Записки внутри не было. Встроенный во внутреннюю стенку шкафа сейф мне, конечно, открыть не удалось. Когда я закончил с возможными комбинациями кодового звонка, в гостиной зазвонил телефон. Я подпрыгнул как ужаленный. Тело сотрясала крупная дрожь. Но даже это не остановило меня от того, чтобы поднять трубку и прислушаться. - Ангелочек? - тихо осведомился знакомый голос. - Ну ты и напугал меня, - выдохнул я. - Это ты меня напугал до полусмерти! - злился Кас. - Зачем надо было отключать мобильник? - Да он просто разрядился! - меня раздражало его недоверие. - Так еще хуже... А если бы тебе понадобилась моя помощь? Я обиженно засопел, хотя обвинения были справедливы. - Скорее сматывайся оттуда. Кроули только что вернулся. Наверное, догадался, что звонок был липовым. Новак был в курсе моей аферы. Без этого, он просто отказывался отпускать меня «на дело». - И ещё, детка… Он тебя ищет. - Теперь уже поздно, Кас. Привратник меня видел. К тому же я в одном из сценических костюмов. Времени не было переодеться. Придется прикинуться идиотом. Новак напряженно сопел в трубку. Он не отвечал так долго, что я решился позвать его по имени, хотя и обещал, что не стану этого делать. Из соображений секретности нашей операции. - Какой на тебе костюм? - выдохнула трубка. Я так удивился, что не уловил начало игры. - Я не стану стонать в телефон посреди чужой гостиной... и мастурбировать... тоже не буду. Хоть мне и хочется уделать его бархатный диван. - Ладно, - простонал он. - Скажи мне, что ты нашел хоть что-то. - Ничего. - Тогда, просто уходи оттуда, - умолял он, - Пожалуйста. Он прикончит тебя на месте, если найдёт там. - Я остаюсь! - сказал я. - Я должен все выяснить. Это мой последний шанс. Завтра Сэму принесут его последний ужин... Просто помолись за меня, Кас. - Я сделаю больше! - прорычал он. - Через полчаса, вроде бы по ошибке, я наберу этот номер. Если все в порядке - я положу трубку. Если нет, то ждать я не собираюсь. Я возьму с собой парней из отдела и разнесу весь дом! А потом мы используем записку и найдём охранников Руби, которых он подкупил! Мы заставим их дать показания... - Без Кроули... - Если мы не можем зацепить Кроули, - оборвал он меня, - значит не можем. - Но мы должны, - не унимался я. - Он размякнет со мной наедине, всё получится… Я уверен – это его рук дело! - почти кричал я. – Сэмми не умрет! Я не допущу этого! - Ох, детка, - простонал он. - Через полчаса. Просто кашляни, если тебе нужна помощь. Подойди поближе к телефону и закашляйся. Видит бог, я сравняю этот дом с землей!! Мой герой! Я повесил трубку. И метнулся в спальню Кроули, срывая с себя костюм для выступлений. В ящике комода обнаружилось море нижнего белья на любой вкус. Комплекты-паутинки для девочек, латексные стринги для мальчиков. Покопавшись, я выбрал полупрозрачные боксеры, обтягивающие мою задницу и не оставляющие похотливому кобелю Кроули ни единого шанса для отступления. Накинув на плечи шелковый халат, я бросился вниз и вытянулся во весь рост на бархатном диване. Не запахиваясь. Ну, чисто обнаженная Маха с картины Гойя. Но это в Испании в музее Мадрида, а я не думаю, что Кроули когда-нибудь бывал в этой части испанской столицы. В тот же момент входная дверь распахнулась. Вошел Кроули и двое его парней. Он был злой, как черт, пока не увидел меня. Надо было видеть выражение его лица и вытянувшиеся рожи его телохранителей. - Наконец-то, - протянул он, совершенно преображаясь. – И надо же, чтоб именно сегодня, когда меня разыграли, заставив метнуться в Нью-Йорк. Давно ты здесь Ангелочек? Ответить сразу я не смог, так как еще не успокоил дыхание после всей этой беготни по комнатам и скоростного переодевания. Но призывная улыбка со стиснутыми зубами мне похоже удалась. Парни за спиной Кроули одобрительно замычали. Для большего эффекта, я приспустил халатик с плеч, обнажая ключицы. Кроули повернулся к своим парням: - Вон отсюда, оба! Вы что не видите, у меня гости! Только вот тут один из парней вытянул шею, и выглянул из-за его плеча, пытаясь рассмотреть меня повнимательнее. И я его узнал - типа со шкатулкой. В ужасе от того, что сейчас будет, я лихорадочно соображал, как выкрутится из столь незавидной ситуации. Вот только меня опередили. - Босс, эта тот самый член, - выпалил пижон, - Тот, что купил шкатулку! - Ну, привет! - невинно воскликнул я. - Не знал, что мир так тесен, и вы знакомы с мистером Кроули. - Дебил! - вызверился на него Кроули. - Не смей называть моих мальчиков членами! Секунду я думал, что он хлястнет его по губам. - Сказал ведь, убирайтесь оба! Или вы думаете, мы участников для оргии подбираем? Они немного потоптались и ушли. А вот тип со шкатулкой замешкался в дверях, делая вид, будто разглядывает что-то в телефоне. И я, конечно, заметил, как он меня сфоткал. Да любой бы заметил, не больно-то он и скрывался. Вот только Кроули смотрел куда не надо. Шарил взглядом по моему депилированному паху, ощупывал член глазами. - Эй, - решил пожаловаться я, обиженно надувая губы. - Этот урод сфотографировал меня прямо под вашим носом! Но Кроули только замурлыкал словно кот, дорвавшийся до плошки со сметаной. Размяк весь, разнежился. - Не вини его, малыш. Ты такой сладкий, что от тебя глаз не отвести. Он начал практически развивать эту тему, стаскивая с меня халатик и пытаясь запустить свои пальцы под резинку моих боксеров. Казалось, эта возня длилась вечно, Кроули потел как свинья и весь покрылся красными пятнами. Я вертелся на диване, уходя от прикосновений. Только вот ему было не впервой. Я терпел, пока мои ягодицы не оказались абсолютно обнажены, а он не стал совершенно невыносим. Тут я, наконец, не выдержал и вывернувшись из-под его слюнявых поцелуев, соскочил с дивана. Он заныл: - Ну, что ты мучаешь меня, Ангелочек? Зачем тогда было приходить? Он уже был распален до нельзя. И похоже, начинал злиться. Я стал реально опасаться за неприкосновенность своей задницы, когда он подхватил с пола халат и попытался связать им за спиной мои руки. - Хватит ломаться, Ангелочек! Не то мне придется оборвать твои крылышки, - прохрипел он, подбираясь руками к моему горлу. В пылу борьбы, он скинул с себя рубашку и теперь возился с замком брюк, потираясь о моё обнаженное бедро каменным стояком. Чертов сатир! - Ты такая же похотливая сучка, как все они. Просто любишь поиграть. Он, наконец, нащупал мое горло и обхватил его ладонью, немного придушивая. Я судорожно втянул воздух. - Сам же пришёл, - всё шептал Кроули, непрерывно ерзая на мне и пытаясь просунуть между моих ног свое колено. - Сам. - Он пришел, чтобы шпионить, босс! - раздался голос из прихожей. - Хочет отправить тебя за решетку! Эти двое вернулись. Тип со шкатулкой вытащил из кармана телефон, тыкая Кроули в лицо моим фото. Тьфу ты! Я бы должен был испугаться, а сам открыв рот пялился на себя на экране. Ну, чисто порно звезда с всплывающего рекламного баннера в сети. Мелькнула мысль, что если меня всё же шлепнут, то может Новаку удастся выкрасть из хранилища улик мое фото - будет хоть на что подрочить на досуге. Вот я дурак! - Этого парня опознали, Кроули. В доме у Мэнди. Я её и охранникам Ридинг отослал - они подтвердили. Думаю, звонок о Нью-Йорке тоже его рук дело. Ублюдок шагнул в мою сторону, угрожающе сжимая кулаки. - Я видел его в суде, босс, - вот и второй нарисовался. А ведь казалось, что хуже уже быть не может. Кроули сполз с меня, застегивая ширинку. - Что это значит? Кто ты такой? Что было толку отвечать? Новак был просто необходим. - Он брат этого недоноска! - прорычал второй. Даже среди на первый взгляд совершенно тупых охранников встречают сообразительные типы. Скажем больше, охрана Кроули меня постоянно разочаровывала. На лицо Кроули было больно смотреть. Должно быть как-то так выглядело человеческое отчаяние. Было даже немного жаль его, бедолагу. Но недолго. Он застонал: - Как красив, ну как чертовски красив, мальчишка... жаль убивать. Я раздвинул ноги, выставив свои прелести на обозрение и скромно попросил его не делать этого. С комически серьезным лицом он объявил, что раз уж я брат недоноска, то придется. - Я просто Ангелочек, - попробовал я по новой. - Танцую в вашем клубе, а сюда пришел только потому, что обожаю... мягкие диваны... Я прогнулся по кошачьи, поводив перед его носом аппетитными ягодицами. - Зачем ты пытался выманить меня из города? Здесь он меня поймал. Телефон продолжал предательски молчать. - Если я шпионю - меня убивают, - прошептал я, безуспешно пытаясь выдавить из себя что-то хоть отдаленно похожее на слезы. - А если я обманываю по-другому? Тип со шкатулкой презрительно хмыкнул, закуривая. Мне вдруг подумалось что Кроули излишне добр к своей охране. Он и бровью не повел. - Если изменяю? Кроули нахмурился. - Пока выбор не сделан, нет. - Ну вот и ответ! - я облегченно вздохнул, устраиваясь поудобнее. - Я хотел здесь принять своего постоянного парня. - Пусть не пизд… - Заткнись, бога ради! - рявкнул Кроули, - Дай мне подумать. И тут, наконец, громом небесным зазвонил телефон. - Возьми трубку, - приказал Кроули. - Это его парень. И подержи его на связи. Он кинулся куда-то в задние комнаты к параллельному телефону. Вероятно, в кабинет. Тип со шкатулкой (мы уже стали настолько близки, что меня прямо тянуло спросить, как называет его мама) достал пистолет и небрежно качнул стволом в мою сторону. - Ты можешь вешать свою лапшу на уши Кроули, это он исходит слюнями по каждой упругой попке, но не нам. Трубку, наконец, сняли. В правой руке мой знакомец по аукциону держал направленный на меня пистолет, а в левой сигарету. А глазами водил из стороны в сторону, что твой маятник. Туда-сюда. На своего приятеля, отвечавшего по телефону, и меня, сидящего почти голым на диване и дрожащего то ли от холода, то ли от нахлынувшего ужаса. То, что произошло далее иначе как удачным вмешательством высших сил было не назвать. Тип мусоливший во рту сигаретку, вдруг затянулся так неловко, что раскашлялся, как тюлень, поперхнувшийся рыбой. Багровея от натуги и расплевываясь. Слышно было, наверное, во всем доме. А я почувствовал, как кровь отлила у меня от сердца. Ведь Кроули ещё ни в чем не признался и доказательств его причастности к смерти Руби я не нашел. Второй тип продолжал болтать по телефону. - Нет уж, мужик. Вначале ты скажи, какой номер хотел набрать, а потом я скажу, куда ты попал. - его лицо вытянулось. - Он повесил трубку! Тип со шкатулкой все еще отхаркивался. Мне стало невыносимо тошно. Так прогореть на собственном сигнале! Слишком рано!!! Хотелось выть от отчаяния. Я мог лишь надеяться, что Кас поймет, как действовать дальше. В комнату ворвался Кроули. И тут каждый из присутствующих захотел поделиться своими впечатлениями. Только Кроули одним жестом велел всем нам заткнуться. - Я проследил звонок, - на меня он от больше не смотрел. - Набросьте на него что-нибудь, поедет на свои похороны. Я было дернулся к двери, но меня плотно зажали с двух сторон. Обернули халатом, и повели к машине. Тип со шкатулкой воткнул ствол мне между ребер. Второй держал наготове большой носовой платок. Словно заботливая мамаша. Вот только не затем, чтобы вытереть мне сопли, а чтобы затолкать поглубже в глотку при первом же изданном звуке. Кроули шел сзади, замыкая процессию. Задремавший привратник нас не заметил. Только веки его слегка дрогнули, когда мы проходили мимо. Звать на помощь я не стал. Поездка была недолгой. Но вся моя коротка жизнь успела пронестись перед моими глазами. Оказалось, умирать не так уж и страшно. По-настоящему убивало, что не удалось спасти Сэмми. Но я утешал себя тем, что мы с ним еще встретимся. Пусть даже на той стороне. Мы остановились возле летнего домика посредине леса. По виду совершенная халупа. У Кроули был ключ, и мы вошли внутрь. - Садись, Ангелочек, - мягко произнес он, разглядывая меня. - Дай мне на последок тобой полюбоваться. Меня швырнули в угол продранного дивана. И Кроули уставился на меня. Все разглядывал, разглядывал... - До чего ж ты хорош! - вырвалось у него. - Хотел бы я, чтобы ты был моим. Он вздохнул и скомандовал парням приступать. Я поёжился. Кроули кивнул. И тип со шкатулкой сунул пистолет тому, второму. Он наставил ствол на меня и щелкнул предохранителем. Но все мешкал. Его лицо вроде как побледнело, он был весь мокрый от пота. А потом и вовсе опустил пистолет. - Не могу, - простонал он. – Это всё равно, что выстрелить ангела! Кроули вырвал у него пистолет. - Он такой же, как эта сучка Ридинг. Предатели! И умрет от моей руки также, как умерла она! - Вот это я и хотел услышать, - прозвучал мягкий голос от двери. Прогремел выстрел, я зажмурился и удивился, что ничего не почувствовал. А когда, наконец, решился открыть глаза – увидел, как Кроули рухнул на колени у моих ног, заливая пол кровью из разваленного пулей затылка. Тут мой спаситель и его коллеги ворвались в домик. Одного из них я узнал - привратника в доме Кроули. Очевидно, Кас успел устроить к нему своего человека, чтобы подстраховать меня. Телохранителей Кроули мгновенно повязали. Кас подхватил меня на руки и усадил на свои колени, обнимая. Я купался в его тепле, тихонько постанывая от удовольствия. - Здорово же получилось? - спросил я его, когда немного успокоился. Он всё гладил меня по спине, боялся выпустить из рук. Переволновался, видать. – Только как мы теперь получим доказательства для спасения Сэмми? Кроули-то ты прикончил. Кас осторожно поцеловал меня, довольно ухмыляясь. - Они у нас есть, Ангелочек, - ответил он. - Мы все не просто слышали его слова. У нас есть его признание, сделанное под камерами. Он небрежно обвёл комнату рукой. Смотри-ка, и тут успел подсуетиться. - Я жалею, что пристрелил его только лишь потому, что лишил себя удовольствия сделать это ещё раз, - прошептал мой герой в самое мое ушко. - Медленно.