Заклеймен и влюблен

Утро добрым не бывает. Ксавье проснулся от боли по всему телу, чуть не зашипел, хотя уже должен был привыкнуть. Конечно, подобная экзекуция была скорее исключением, чем обыденностью, но все равно трудно привыкнуть. Особенно когда ты был буквально на том свете и вернулся обратно. Однако кроме боли было и чувство удовольствия. Увидел бы его Аякс, сказал бы съесть лимон. Удовольствие стоило всех тех мучений, которые он переживал. Хотя, иначе с Уэнсдей не бывает. Он открыл глаза и увидел ее черноволосую голову, покоившуюся на его груди. От нее доносилось тихое сопение, а сама девушка лежала на нем, уцепившись всеми конечностями. Посторонний человек мог бы принять ее за ангела, если бы увидел вот такой. Однако не стоит обманываться, этот ангел может вытрясти из человека душу, причем во всех смыслах этого слова. Что, к слову, она вчера и сделала. Только Торп попытался осторожно снять любимую с себя и встать, как она недовольно зашевелилась и открыла глаза. В эти минуты Аддамс была такой сонной и милой, что напоминала маленького котенка, которого хотелось оставить у себя на груди, обнимать и не отпускать. Хорошо, что хотя бы она не умеет читать мысли, иначе вчерашняя экзекуция показалась бы ему раем. Девушка нахмурилась, посмотрела на часы, и сама поднялась. В полутемной комнате и с черной ночной рубашкой ее кожа особенно контрастировала и светилась как алебастр. Одна из лямок сползла, обнажая нежное плечо и часть аппетитной груди. Парень чуть не застонал, не смотря на вчерашний секс, когда он просто вырубился после оргазма, желание вспыхнуло в нем снова. Проклятие, они уже почти десять лет вместе, а художник все еще хочет ее как тот подросток, который так и не смог удержаться от соблазна попробовать запретный плод… Хотя, нет там больше было упрямство… Но это уже не важно. Кто-то, и он когда-нибудь тоже, мог бы сказать, что нет ничего хорошего, чтобы в шестнадцать лет попасть в рабство к некроманту по своей глупости. Художник бы возразил, ведь смотря в какое рабство. Когда твоя хозяйка столь сексуальна и страстна, то рабство может быть и сладким. Хотя, на самом деле, Уэнс не часто пользуется своей властью несмотря на то, что споры между ними также бывают. Он уже мысленно клал ее снова на черные шелковые простыни, как тут вспомнил, что сегодня у него важная выставка. И пропустить ее никак нельзя. Сегодня его картины впервые будут выставляться отдельно от других авторов, публика будет оценивать его талант. Нет, раньше Ксавье тоже выставлялся, однако вместе с другими художниками, хотя его талант уже давно заметили. А сегодня был его можно сказать сольный дебют. Конечно, он обязан это не только своему таланту, к организации выставки приложили руку его отец и семья Аддамс. Их связи и спонсорство позволили ему уже в двадцать пять из никому неизвестного художника стать знаменитостью. Кто-то может сказать, что это не так уж рано, но на самом деле выставлять свои работы он начал не так давно, несколько лет назад. Отец настоял, чтобы сын окончил художественную академию и развал свой талант, прежде чем показывать творчество серьезным людям. Винсент не хотел видеть своего наследника недоучкой даже в такой, как он считал несерьезной профессии. Вообще-то Торп-старший не верил, что у его сына хоть что-то получится, точнее не хотел в это верить. Скорее его уговорила Уэнсдей, при чем чудом. Но зная любимую Ксавье бы скорее удивился, если бы у нее ничего не получилось. Винсент был в шоке, когда его элитные клиенты стали называть парня талантом и покупать картины. Выставка была лишь делом времени, и гордый папа дал добро, выделив средства и найдя спонсоров. Свою долю вложил и Гомес Аддамс, который был рад выполнить любую просьбу своей летучей мышки. Когда-то так и случилось с их домом, который построили в лучших традиция семьи Аддамс, как только девушка намекнула на то, что ее душит шумный город и арендованная квартира. Не то чтобы они сидели на шее у родителей. Картины художника уже стоили немало и Аддамс зарабатывала на богатых клиентах, которых к ней приводил Винсент безумные деньги. Чтобы поговорить с умершим родственником, наложить проклятие или избавиться от конкурента хорошо платили. Уэнсдей ворчала, что для подобного хватит слабой ведьмы, медиума или хорошего киллера, но заказ принимала. На самом деле многое ей делать не нужно было, а ореол таинственности и холодная аура позволяли зарабатывать гораздо больше, чем большинству. Приходилось даже наряжаться для сеансов, чтобы усиливать этот эффект. Она относилась к подобному как к подработке, уделяя внимание своим книгам, которые после угроз и оказавшемуся на грани смерти редактору таки взяли в одну из издательств. Потянувшись как кошечка, она соскочила с кровати, накинула халатик и отправилась в ванную. Ксавье, подавляя желание, открыл тяжелые портьеры и свет медленно осветил комнату. Он немного волновался, хотя у него было видение, что выставка пройдет успешно. Существовали варианты другого будущего и не стоило отменять человеческий фактор… Провидец отверг дурные мысли и сосредоточился на позитиве. Если у него все получится, он сможет осуществить свою мечту. Стать известным художником и со временем не зависеть ни от кого как минимум финансово. И о нем не будут вспоминать как о сыне Винсента Торпа, а как о том самом Ксавье Торпе. Один вечер, который может стать началом чего-то большего. Он заправил кровать, потянулся и отправился в освободившуюся ванную. Оно и хорошо, ведь если бы парень увидел Уэнс обнаженной после душа, то его не остановил бы даже апокалипсис, более того, они бы скорее отпраздновали такое событие. Глядя в зеркало, он заметил синяки на шее от удушения, которые намазал мазью вместе с другими следами вчерашней ночи. Придется прикрывать галстуком, потому что так быстро они не сойдут. Любимой нравятся эти следы, они, как и клеймо на его спине, в виде двух стилизованных букв «УА», символизировали ее доминирование над ним. Торп также оставил бы и гордо показывал, однако это могло бы привлечь нежелательное внимание, не говоря уже о неправильных выводах. Вытершись досуха, он надел трусы и пошел в кухню. Там уже сидела его девушка и пила утренний кофе. У плиты хлопотал Остин, бывший шеф-повар элитного ресторана, а ныне воскресший зомби, практически синий, с холодной задубелой кожей, среднего роста. Признаков гниения на нем не было, тело замерло во времени, но прошло много времени с его смерти, чтобы он мог полноценно вернуться, как Ксавье и ситуация у него была другая. Своей воли у него не было, он как машина механически выполнял все, что умел в зависимости от заданной команды. Хотя Петрополус порой шутил, что если бы не покерфейс, то их с Ксавье нельзя было бы различить. Ибо что один, что другой готовы были исполнить волю своей хозяйки. Провидцу хоть повезло, что он получает за это вознаграждение в виде секса. Но потом горгона посоветовал присмотреться пристальнее к этому синему чуваку, вдруг Уэнс изменяет своему парню с ним, ведь у нее фетиш на мертвых. За эти слова Аякс получил хорошую взбучку. Он вместе с другими двумя зомби Амелией и Бертой присматривали за домом, содержали его в чистоте. Идеальные работники неутомимы, не требуют заработной платы и выходных, покорны… Требуют только определенного ритуала и энергии. Конечно, чужим их нельзя показывать, однако сюда попадают немногие из чужих. Сегодня Остин приготовил к кофе горячие бутерброды, хотя и не изысканные, но подходившие для голодного желудка. Художник мысленно заметил последние приготовления, которые необходимо сделать до вечера. Аддамс напомнила ему о черном костюме, который Берта приготовила для него еще вчера. Она сама прибудет позже, ближе к вечеру, чтобы поддержать его, поскольку сегодня у нее есть еще один заказ. Конечно, костюм он не надел, а забрал его с собой. Переодеться перед открытием выставки, чтобы не выглядеть неряхой. А пока провидец оделся несколько удобнее. От сегодняшних объятий и поцелуя гот не отказалась, но быстро отстранилась. Вздохнув, он отправился к автомобилю. День обещал быть солнечным и безоблачным. Уэнс не понравится, она любила пасмурную и дождливую погоду. Парень надел очки, пытаясь отогнать волнения и дурные мысли. Видение он держал под контролем уже давно, лишь иногда теряя контроль, особенно когда негативные эмоции затапливали его, так что нужно было быть осторожным. Его помощник Роберт Ллойд, казалось, ночевал здесь. Его круги под глазами уже были больше самих глаз, а кожа отливала сероватым оттенком. Ксавье даже стало стыдно из-за своей расслабленности. Он взял планшет, который тот протянул ему и выслушал Роберта. Ллойд был ненамного старше его, но очень ответственный и опытный. Он отмечал каждый пустяк и пытался предупредить неожиданные ситуации. День прошел в коловороте приготовлений. Художник чуть не упустил момент, когда нужно было освежиться и переодеться. Хорошо, что ему напомнили об этом только что приехавшей Роберт с Уэнсдей. На ней было элегантное закрытое черное платье, обтягивающее как вторая кожа. Украшений на девушке почти не было. — Напрасно я позволил тебе прийти. — прошептал ей на ухо провидец. — Ты будешь отвлекать внимание от моих картин своей красотой. — Снова стандартные комплименты. — невозмутимо прокомментировала она. — Тебе не надоело? — Мне никогда не будет надоедать. Как и любоваться тобой. — Лучше бы ты не смотрел, а действовал. — Это намек? — в его голосе прозвучали соблазнительные нотки. — Ты же знаешь, я всегда готов. — У нас сейчас есть более важные дела. К тому же меня сейчас не интересует быстрый секс в подсобке. Вчерашнего мне было мало, я настроена на длинный марафон. — Аддамс отчетливо посмотрела на него. — Надеюсь, ты выдержишь. Конечно, это будет только как твое вознаграждение за успех. — Умеешь ты стимулировать. Я выдержу все, что ты приготовила. — его настроение поднималось вверх, как и кое-что другое, которое вскоре сквозь штаны будет видно невооруженным глазом. — Конечно, ты принадлежишь мне. — с этими словами она отошла. Да, он принадлежит ей. Его жизнь, его тело, его душа. Он принадлежит ей. Конечно, можно попытаться освободиться, однако Торп совсем не думал об этом. Ему было хорошо с ней. Гот с косичками безумно притягивала его, заставляла сходить с ума и гореть от страсти. С ней не всегда было легко, но интересно. Она была как буря, сметавшая все на своем пути. Он не жалел о своем вынужденном рабстве, точнее даже не хотел жалеть. Возможно, где-то там глубоко в душе юноша мог завидовать свободным людям, живущим беззаботно, которые в любой момент могут пойти куда пожелают и делать что угодно. Хотя, кого он обманывает, кто его здесь держит? Уэнс? Он навсегда будет привязан к ней, но не как к любовному интересу. Его чувство не имеет ничего общего с рабской меткой. Он любит ее совершенно добровольно. У каждого человека есть нечто схожее. Нет совершенно свободных людей. Удивительно, ведь раньше Ксавье покинул Бьянку потому, что она им манипулировала песней сирены, а теперь радуется рабству под каблуком Аддамс. Жизнь забавная штука. Уэнсдей хотя бы говорит все прямо без обмана, они спорят, ссорятся, но обсуждают свои отношения. Единственная проблема, которую он видел на данный момент — это нежелание девушки выходить за него замуж. Раньше все было понятно, из-за своих способностей она даже любовника не могла завести, был велик риск ему навредить. Но теперь у нее есть любящий ее художник, которого любит она, и которому не сможет навредить. Они уже так долго вместе и еще будут жить. Расходиться в их планы не входит. Почему же Аддамс так уперлась? Он хотел стать частью ее семьи, подтвердить их статус. Стать семьей на самом деле, а не только названием. Девушка ведь никак не понимала этого. Ей казалось, что все хорошо и без этих бессмысленных церемоний. Они и так вместе делят все между собой. Что еще нужно? На все его аргументы гот с косичками только упиралась. Они и без того семья, без ненужных штампов и документов. Так что уговорить любимую ему не удавалось. Парень переоделся и вышел в зал. Последние штрихи завершались. Затем последовало торжественное открытие, речь, собрание гостей, обсуждение. Неизменно рядом стояла Уэнсдей, похожая на королеву. По такому случаю она придержала свою страшную ауру и выглядела довольно мило. Как минимум сдержанно. Как он и думал, девушка притягивала чужие взгляды. Еще немного и художник был готов ревновать ее к каждому, кто смотрел на нее. Здесь были и гордый Гомес, который обнимал свою жену и целовал при любом случае. Мортиша конкурировала со своей дочерью в красоте и грации. Здесь был и Винсент с очередной девицей, которая вцепилась в его руку. Отношения отца с сыном до сих пор нельзя назвать хорошими, скорее между ними было установлено относительное перемирие. Торп-младший не знал простит ли когда-нибудь до конца Торпа-старшего. Но его обида и гнев уменьшились, а сам Винсент раскаялся, поэтому сейчас все между ними было более-менее нормально. Также вместе с Торпом-старшим было еще трое: мужчина, женщина и девушка на несколько лет младше художника, со светлого медового оттенка волосами. Они сначала стояли отдельно от других, и что-то обсуждали, а когда с основной частью было покончено, подошли к виновнику торжества. Уэнс как раз отошла к родителям. Мужчина был высок со слегка посеребренными черными волосами. Женщина и девушка очень похожи между собой, с разницей лет двадцать, обе красивы, хотя до величества Мортиши с Уэнсдей им было далеко. — Вижу, сын, мои опасения по поводу твоего провала были напрасны. — салютовал Винсент. — Я не хотел смотреть в твое будущее, боялся сглазить. Но ты приятно удивил меня. — Рад это слышать. — Позволь тебе представить моего друга и коллегу Тобиаса Вейла. — Торп-старший кивнул на мужчину рядом. — Его жену Маргарет и дочь Оливию. И мою спутницу Кару. — Рад познакомиться. — Мы тоже. — сдержанно ответил Тобиас, а вот его дочь буквально стреляла глазами в Торпа-младшего и мило улыбалась. — Я много слышал от Винсента о вас и не только от него, поэтому мы решили увидеть все своими глазами. Скажу только, что слухи не преувеличивали, но и приуменьшали. Вы действительно настоящий самородок. Олли даже положила глаз на одну из картин. — Туманный рассвет. — Оливия незаметно приближалась к нему. — Я сама чуть-чуть рисую, хотя до вашего таланта мне далеко. Мистер Торп… Ксавье… если я могу вас так называть, вы не могли бы дать мне несколько уроков рисования? — К сожалению, на данный момент у меня много дел. Ксавье прекрасно понял, что она намекает и ему это не совсем нравилось. У него есть любимая девушка и он не собирается ее менять, а тем более изменять. Интересно было другое. Его отец выглядел спокойным и смотрел на них обоих, словно чего-то ожидая. И это было удивительно. У Винсента с Уэнсдей были прекрасные отношения, он не имел ничего против нее. Более того, они были деловыми партнерами, мужчина находил для нее клиентов, конечно, со своей выгодой. И тут неожиданно Торп-старший приводит своего друга, о котором юноша ничего не слышал раньше, дочь которого так открыто флиртует с ним. Это очень плохой знак. Предстоит поговорить об этом впоследствии с отцом наедине. Хоть бы Уэнс не узнала, иначе Винсенту будет не поздоровится. Деловой партнер или нет, а девушка была очень ревнива и делиться любимым не любила. Она его ревновала даже к зомби, которых подняла. Поэтому и служанок выбирала таких, которые даже при жизни были не очень симпатичны. Оливию его отказ не смутил, скорее наоборот, в ее глазах загорелся азарт. Художнику хотелось уйти подальше от этого абсурда. Девушка, которую привел Винсент, тоже стреляла глазами, но не так откровенно и еще по другим мишеням. Ей было скучно, она постоянно прикладывалась к бесплатному алкоголю. Супруги Вейл держали на лицах маски, улыбались, даже казались вежливыми, но их глаза казались безразличными. Кажется, Торпа-младшего здесь нагло сватали. Ему уже хотелось схватить отца за шиворот и оттащить в ближайший угол, где устроить допрос, когда к ним неспешной походкой приблизилась Уэнсдей. Несмотря на каблуки, она все еще была низкого роста, однако чувство собственного достоинства и гордость визуально увеличивали ее рост. Даже глядя, снизу вверх было чувство, что девушка смотрит на тебя сверху. Он не смог заметить, как практически скривилась Оливия, поджала губы Маргарет, даже его отец отвел взгляд… Только Тобиас посмотрел на нее с вызовом, будто это некромант отняла у него то, что ему принадлежит. Ситуация принимала все более неожиданные повороты и напоминала некий дешевый сериал. Если бы это было не с ним, то юноша с радостью взял бы попкорн, удобнее устроился и наблюдал, чем все это кончится. Жаль, что здесь не было Аякса с его комментариями, он бы обязательно что-то отколол и разрядил бы ситуацию. Хотя, нет, Петрополус скорее бы полюбовался на бой девушек, еще бы сказал, что Торпу однозначно везет, ведь за него девушки никогда не дрались. Воображение уже подбрасывало ему картинки, где они вцепились друг другу в волосы и кричат что-то о дорогом пупсике Ксавье… Или устроят бокс за право владеть им. А Энид, которая смогла прийти на открытие (у Аякса просто командировка), будет объявлять раунды. Жаль, что нет еще и дяди Фестера, он бы однозначно принимал ставки и болел за свою племянницу вместе с Вещью. Проклятие… Меньше нужно смотреть всякие глупые передачи с горгоной, а то скоро мозг расплавится. Даже если девушки и подерутся, он однозначно ставил на любимую. И не только из-за ее способностей некроманта. Аддамс могла голыми руками заломить таких девиц. Возможно, Оливия и не такая уж простая, а за внешностью хорошенькой куклы может скрываться сильный боец… Но почему-то Торп сомневался в этом. — День добрый. — сдержанно поздоровалась гот и когда ей ответили продолжила. — Ксавье, представишь меня своим новым знакомым. — Да, это Тобиас Вейл, друг моего отца, его жена Маргарет, дочь Оливия и подруга моего отца Кара. А это моя девушка — Уэнсдей Аддамс. — Очень приятно познакомиться с той самой Уэнсдей Аддамс. — фальшиво протянул Тобиас. — Винсент рассказывал и о ваших талантах. — В самом деле? — она посмотрела на Торпа-старшего, пытавшегося показывать, что все в порядке. — Надеюсь, он донес до вас достаточно информации, чтобы у вас сложилось обо мне правильное впечатление. — Не сомневайтесь. — Винс, милый, здесь так скучно… — наконец подала голос Кара. — Вернемся в номер, закажем еще шампанское… — На выставке достаточно приличных напитков, а я здесь ради сына. — погрозил Винсент. — Если ты хочешь, можешь возвращаться, я тебя здесь не держу. — Ну, Винс, котик… — Думаю, нам нужно уделить внимание другим посетителям, так что мы ненадолго вас покинем. — попытался выкрутиться Ксавье и повел свою девушку подальше, пока не разразился скандал. — Что он себе позволяет? — прошипела Уэнсдей, как только они отошли. — Хотел бы и я это знать. — ответил художник. — Я думал вы с ним уже давно поладили. Между вами не было в последнее время никаких споров? — Больших, нет. Максимум я его обозвала гадом ползучим и надутым индюком. —невозмутимо сказала она. — Наши обычные комплименты. — Тогда же почему он неожиданно изменил курс. Это не в его стиле. И этот его «друг», вылезший неоткуда. Мне это не нравится. — Попрошу Энид раскопать на него информацию. А еще лучше подключу дядю Фестера. — Салют. — вдруг прервала их сияющая Синклер, вернее уже Петрополус. — Ксавье, я до сих пор не поздравила тебя с успехом. Твое выступление просто бомба, дашь мне эксклюзивное интервью? — Конечно, Энид, но позже. — устало почесал затылок провидец. — Ты же видишь, что сейчас делается. — Да, все только о тебе и говорят. А о чем ты говорил с Тобасом Вейлом? — Ты его знаешь? — спросила гот. — Слышала о нем. Скользкий тип. Тоже провидец, как и твой отец, но не так известен. Он из семейной династии, в их роду дар передавался поколениям. Но говорят, что в последнее время с их семьей происходит что-то нехорошее. Якобы поймали какое-нибудь проклятие или что? — тарахтела волчица. — А почему он вас интересует? — Скажем так, у них неожиданно оказалась лишняя пара конечностей, которые нужно отрубить, иначе как объяснить, что они протащили их в чужую собственность. Если им мало проклятий в семье, я им добавлю. — Уэнс, успокойся. Сначала нужно поговорить с отцом. Возможно, произошло недоразумение. — Недоразумение — это та барби с наращенными ресницами, которая стреляет в тебя глазами и называет себя его дочерью. Предупреждаю, Торп, если ты не уладишь ситуацию со своим отцом, то ее улажу я. — Хорошо, Уэнс, только не горячись… От этой ситуации голова шла кругом. Мало того, что сегодня он потратил целый день на подготовку к выставке, убил много нервных клеток из-за волнения, да еще и отец подсунул ему такую свинью в этот день. И почему Винсент Торп не может жить спокойно? Парень почти простил его за прошлое, успокоился, как здесь новый сюрприз. Отец приводит какого-то друга, и они подсовывают ему какую-то сомнительную девицу. Да, Винсент любитель погулять, но и ценит настоящие отношения. Он же сильно любил свою умершую жену и мать Ксавье. Винсент даже сомнений не давал в своей верности, хотя уже тогда вокруг него было много поклонниц. А тут с какой стати предлагает сделать это сыну. Что же произошло? Почему все так вышло? Художник решил развеяться и охладить голову. С отцом он поговорит потом, а пока нужно отдохнуть. Иначе юноша сойдет с ума. Он решил выйти через черный ход, чтобы не привлекать внимания, иначе на него снова наброситься с вопросами. Аддамс с подругой остались в зале, разговаривая на свои темы. Свежий воздух прояснил мысли и позволил расслабиться. Было немного прохладно, однако он привык к холоду, любимая его закалила. Возможно, парень все не так понял, и отец не хотел ничего плохого. Его друг мог просто узнать о Ксавье и попросить познакомить со своей семьей. Торп-младший не женат, провидец, перспективный художник из хорошей семьи. Чем не партия для девочки из династии провидцев. А то, что у него есть девушка, это мелочи. Сегодня одна, завтра другая. Винсент же просто не смог отказать другу. Все же нужно поговорить с отцом, потому что если за это возьмется Уэнс, то не поздоровится всем. Она умная девушка, если это не касается ревности. Даже если и не погорячится, то по-тихому отомстит. А еще один скандал в семье ему не нужен. Погрузившись в раздумья, Ксавье не заметил, как к нему тихо подкрались двое, схватили его и зажав рот, укололи что-то в руку. Последнее, что он увидел это звездное небо…