Заклеймен и влюблен

Опять она лежала на больничной койке. На этот раз у нее был не просто ужасный взгляд. Она была как живой мертвец. На презентации даже обсуждали, был ли этот образ придуман специально или нет, потому что книга была довольно жуткой и трагической. Кажется, что Уэнсдей отдавала все свои эмоции в творчество, а так же, как Ксавье в свои картины. Вместо того, чтобы быть по отдельности, им нужно было пережить это вместе. Теперь он это понял. Не нужно было ждать, пока она успокоится, обижаться, когда девушка сказала, что не чувствует к нему страсти. Он был как ребенок, на глазах у которого выбросили конфетку, слышал только то, что хотел. Он не видел свою возлюбленную, а в это время некромант горела заживо. Провидец всегда был идиотом, не мог читать между строками, не понимал намеков. Она больше не хочет его? Почему? Он не думал об этом. Она отдала наказ, выгнала его? Торп должен был сопротивляться, а не бежать, как побитая собака. Пока он рисовал, пил, гулял, спал с девочками и думал о том, как ее заменить, гот с косичками была наедине со своим горем. Да, была подруга, были родственники… Но она проигнорировала их. Гот с косичками не поделилась своим горем. Она просто закрылась в себе и зациклилась на романе. Парень снова погладил руку Уэнс, боясь, что она проснется одновременно хотел этого, как тогда. Его маленькая девочка, которая пыталась быть сильной. Точнее, она всегда была сильной, казалась неразрушимой. Но даже самый крепкий алмаз может быть разрушен, только нужно знать, как. И Аддамс раскололась, не выдержала. А он этого не понял, идиот. Думал, что время исцелит их обоих, не хотел давить на нее и навязываться. А это было необходимо. Врачи заявили о физическом и моральном истощении. После того, как Ксавье оставил ее, некромант мало спала и ела. Энид не могла следить за всем, у нее была семья, Мортиша пыталась поговорить со своей дочерью, которая чуть не нагрубила своей матери, сказав, что она уже взрослая и может сама решать свои проблемы. Так же Гомес и Пагсли ничего не смогли сделать. Дядя Фестер отправился в другое путешествие, было невозможно связаться с ним. Вещь остался и следил, чтобы она соблюдала режим, но гот с косами часто не слушала его и делала все по -своему. Как всегда, ничего не изменилось. Она все еще такая же упрямая и непокорная, его красавица Уэнс. Торп больше не покинет ее, даже если она его пошлет куда подальше. Он будет бороться за нее, даже если Уэнсдей больше ничего не почувствует к нему. Он станет ее другом, тенью, слугой. Парень искупит свою вину. Только бы она снова стала счастливой. Но если у него все еще есть шанс на взаимность, художник воспользуется этим. Он больше не будет повторять свою ошибку. Девушка медленно открыла глаза. Увидев его, сначала она слегка улыбнулась, а затем, очевидно, поняла, что это не сон и испугано шарахнулась от него. В ее глазах был страх. Парень с ужасом понял, что она боялась его. Но почему? Что он сделал? Пусть ненавидит, кричит… но боятся? Уэнсдей Аддамс, которая никогда ничего не боялась, всегда смелая и сильная, опасалась обычного худого художника, которого могла бы легко победить. Это какой-то идиотизм? — Уэнс, послушай… — он пытался поговорить с ней. — Уходи! . — в ее словах, прозвучала истерика. — Уэнс, пожалуйста… — Я приказываю, уходи! . Ксавье скрючился от боли в клейме. Это было больно и заставляло его выполнить приказ. Большая часть его сущности хотела выполнить приказ. И только любящее сердце сопротивлялось. Если он отступит сегодня, то никогда больше не сможет вернуться. Нет, эта дилемма должна разрешиться. Даже если она убьет его. — Я не уйду. Делай, что хочешь, хоть убей меня. — прохрипел он. — Я больше не брошу тебя. — Как мило. — прошипела девушка. — Раньше тебя это не волновало. — Согласен, я был идиотом. Я не должен был тебя слушаться, а остаться и помочь тебе. — Мне не нужна ничья помощь. — Ещё как нужна. Посмотри на себя, ты же похожа на живой труп. — Я всегда такая. Но, благодарю за комплимент. — Ты прекрасно понимаешь о чем я, Уэнс. Что с тобой случилось? Почему ты довела себя до такого состояния? И почему ты боишься меня? — Я никого не боюсь. — Тогда прикоснись ко мне. Просто, прикоснись… Аддамс сжала зубы, но покорилась. Она протянула свою руку к нему. Торп видел, как девушка слегка дрожала, она закусила губу. Он немного протянул свою руку, чтобы облегчить ей задачу. Однако когда гот с косичками на секунду прикоснулась к нему, то сразу же испуганно отшатнулась назад. Ему больше не нужно было доказательств, чтобы понять, что любимая его боится. Она отвернулась, не смотря на него, а он пытался понять, в чем причина ее поведения. Ксавье никогда не бил ее, только в игровой форме, ей была приятна эта боль. Узнала, что у него были другие. Зная Уэнсдей, она скорее бы его наказала, облила презрением, выгнала, но не боялась. Что же с ней случилось? Да, раньше девушка боялась прикосновений, но из-за другой ситуации. Это было обусловлено не только социальным фактором, она была одиночкой, а и ее способностями, некромант могла случайно воспользоваться своими способностями. Но ведь со временем она научилась это делать. Тем более, что он и так в ее власти, девушка с лёгкостью может его воскресить. Или все же из-за стресса ее дар вышел из-под контроля? — Уходи… — прошептала Аддамс. — Я не уйду, пока ты не скажешь, что с тобой произошло. — настаивал юноша. — Я же тебе говорила, что ты противен мне. — в ее голосе он услышал боль. — Я тебе не верю. Скажи мне это смотря прямо в глаза. — Я… — она посмотрела ему в глаза и художник увидел в них слезы. — Я… Прошу, просто уходи. — Уэнс, скажи, дело в твоей силе, верно? Она вновь вышла из-под контроля? Но ты же знаешь, что на меня я это не влияет. Ты всегда можешь убить меня и вернуть. Мы же уже делали это не один раз. Или все же вопрос не в этом? Ну, скажи же Уэнс, не молчи. — умолял он. — Я… — гот с косичками нервно сглотнула слюну. — Я не могу к тебе прикасаться. Просто боюсь… — Почему, Уэнс? — Потому что… боюсь… — тихо призналась она. — Я солгала тебе… Я все ещё хочу тебя… Очень сильно. Но если мы будем вместе, то ситуация может повторится, я забеременею и у меня вновь случится выкидыш… Знаю, это идиотизм, ведь моя беременность была случайной и если правильно предохраняться, то все будет в порядке. Но ничего не могу с собой поделать. Как только вижу тебя, то сразу же вспоминаю ту ситуацию. Поэтому, думаю, что у нас ничего не выйдет. Слушая возлюбленную, парень был готов, взвыть от отчаяния. Нет, не потому что она вновь разбила его надежды на общее счастливое будущее. А из-за своей слепоты. Он то думал, что все пройдет, вместо того, чтобы действовать и поговорить. Да, некромант так же его избегала, но ведь художник мог подловить ее и спросить напрямую. А он просто струсил. Решил разобраться в себе, думал, что дело в его отношении к ней. Что их действительно связывает только страсть. Наивный дурак. Ведь если бы дело было только в страсти, стала бы она его терпеть и связывать себя ненужными отношениями. Никогда. И он бы не стал. Но для осознания этого Ксавье бросил любимую в самый тяжёлый для неё момент, дал себе утонуть в горе и заняться самопознаниям. А для нее, время остановилось. Похоже, что девушка не жила, а существовала, старалась отгородиться от тяжёлых воспоминаний, но не смогла. Он хотел обнять ее, как всегда, утешить. Теперь это было для него недоступно. Но позволить себе сдаться Торп не может. Уэнсдей и так пострадала из-за него. Поэтому он будет бороться с ней. Помогать ей во всем. Даже если он больше никогда не сможет её обнять. Даже если она будет ненавидеть и прогонять его. Больше никогда парень не отступит. Их жизни повязаны и не только из-за его воскрешения. Так решил он, а не судьба. — Даже если и так, я не могу тебя бросить. — продолжил провидец. — Ты довела себя до такого состояния и никто не смог тебе помочь. Все слишком уважают твое мнение и думают, что ты сильнее подобного. Но я больше так не думаю. Поэтому будем тебя лечить. — Мне не нужна ничья помощь, Ксавье. Тем более твоя. Думаешь, я не знаю, что ты там вытворял, когда ушел от меня. Сколько девиц побывало в твоей постели. И как ты бежал на свидание к Оливии. Что она отшила тебя, так как ты облажался или у вас скоро свадьба, а ты корчишь из себя святого и решил помочь бедной Уэнс? — разозлилась девушка. — Нет, я отказал ей. — спокойно объяснил Торп, так было даже легче, он узнавал свою любимую. — Я действительно пытался забыть тебя, начать все с начала и не смог. — Поэтому ты и вернулся ко мне. Но и мне ты после всего случившегося не нужен. — Я тебя понимаю. И не буду просить прощение, так как слова ничего не изменят. Я действительно виноват перед тобой. Поэтому и сделаю все, чтобы помочь тебе. Она не хотела его слушать или видеть. Он прекрасно все понимал. Но не желал больше отступать. Не сейчас, когда Аддамс нуждается в его помощи. Гот с косичками отказывалась от помощи психологов, врачей, она быстро выписала сама себя и вернулась домой. На ее удивление к ней назад переехал и провидец. Он тогда молча ушел, однако после проведывал Уэнсдей, даже если она отворачивалась и игнорировала его. Члены семейства Аддамс были рады видеть юношу, ни в чем его не обвиняли, наоборот просили, чтобы он им помог. Девушка приучила своих родных не вмешиваться в ее дела настолько, что они не смогли понять как ей помочь. Достаточно было всего лишь ее фирменного взгляда и реплик, чтобы они оставили девушку в покое. Но Вещь все же остался с ней. Когда Аддамс вернулась обратно домой, он наплевал на все условности, забрал вещи и вернулся назад домой. Думал, что она будет против и сразу же выбросит его, однако девушка только удивлённо подняла бровь, никак не прокомментировав действия парня. Ему пришлось занять другую спальню, так как там, где раньше спали они оба, теперь жила она. Ему это показалось хорошим знаком. Как и то, что гот с косичками распорядилась готовить его любимые блюда, а так же прислуга, как и раньше слушалась его. Теперь уже Ксавье следил за ее режимом, делал все, чтобы она питалась правильно, лягала спать вовремя, отдыхала. Уэнсдей хмурилась, смотрела на него из-под лба и все же слушалась. Она стала выглядеть лучше, даже немного поправилась. Конечно девушка все ещё игнорировала его и общалась с ним только при необходимости. Часто он слышал от нее язвительные реплики в свой адрес, колкости и презрение. Она все ещё боялась прикосновений юноши, часто осматривалась, чтобы не прикоснуться к нему случайно. И все же юноша старался разговаривать с ней побольше, даже если от нее был только игнор или презрение. Он рассказывал ей о том как провел день, что планирует, приглашал ее посмотреть фильм, обсуждал в слух книгу, при чем позже случайно забывал ее в гостиной и тому подобное. Некромант делала вид, что не слушает его и занимается своими делами. Часто она что-то печатала или читала, но, как ни странно не выгоняла нахала. Однажды она присоединилась к нему за просмотром фильма и пусть они сидели по разные стороны, он ощущал ее близость. А ещё парень заметил, что книги, которые он оставлял, она так же брала, читала и после положила назад. Уэнсдей стала чаще есть в его присутствии, вставляла несколько уже не таких колких реплик и комментарии, в ответ на его рассказы. Даже оглядываться стала меньше. А когда они все же случайно столкнулись, то в ее глазах он не увидел того ужаса, что был раньше. Винсент был не очень доволен выбором сына. Ворчал, что тот мало того, что отказался от такой блестящей кандидатуры, так ещё и вернулся к этой Аддамс, которая только чудом не выгнала этого наглеца вон. Он всё повторял, что у них нет будущего, что лишь вопрос времени, когда ему надоест возиться с чокнутым некромантом, которая его к себе не подпускает. Но Торп-младший не отступал, говоря, что это его крест. Он больше не будет предателем. Да, ему безумно хотелось обнять Уэнс, поцеловать и заняться с ней сексом. Она была все так же прекрасной и желанной. Однако больше всего художник боялся причинить ей боль и обидеть любимую. Он или игнорировал эротические сны с ее участием, или, когда было невыносимо, помогал себе сам. Больше к другим девушкам юноша не обращался, хотя часто встречал их в баре, когда отдыхал и получал предложения. Он подозревал, что его заложили Аякс с Энид, точнее, только волчица, которая была недовольна поведению провидца, однако не обижался на нее. Более того, был даже благодарным, потому что не знал, хватило ли бы у него сил признаться. Лгать и молчать тоже не хотелось. Друзья часто заходили к ним, вытаскивали развеяться. Их двойное свидание прошло уже лучше, чем раньше, гот с косичками соизволила отвечать на его вопросы, между ними даже произошел первый нормальный разговор. Да, он был скорее на нейтральную тему, но всё же был. И будущее казалось не таким уж и мрачным, точнее в их отношениях нарисовался прогресс. Однажды ее любимым пасмурным днём случилось то, чего Торп так долго ждал. Они обедали, как обычно в последнее время, в разных концах стола. Девушка долго на него смотрела, словно желая что-то сказать, но не решаясь. А после выдала фразу, от которой у него пошли мурашки по коже: — Прикоснись ко мне. — сказала она тихо. — Что? — юноша так долго ждал этого, что не сразу поверил в реальность происходящего. — Прикоснись ко мне, Ксавье. — повторила она тихо, но настойчиво. Ксавье неспешно встал из-за стола, приблизился к ней и несмело коснулся ее руки своей. Уэнсдей вздрогнула но не убрала руку. А он наслаждался близостью к ее прохладной коже. Как же юноше скучал за подобным. Как же хотел смелее провести рукой дальше и… Нет, он не будет спешить. В глазах любимой художник все ещё видел страх, хотя и не такой, какой был у нее раньше. Да, все нужно делать постепенно. Долго она не продержалась, но все же не отстранилась с отвращением. Просто ушла, думая о своем. Но на следующий день он услышал тоже самое и каждый раз контакт между ними был все дольше. Сначала он держал ее за ладонь, после девушка позволила ему немного скользить по коже дальше, но останавливала, когда чувствовала, что больше не может. Постепенно страх в ее глазах таял, поступаясь другому чувству, которое было раньше. После она позволила ему обнять ее. В эти объятия провидец вкладывал столько нежности и любви, желая, чтобы Аддамс чувствовала себя в безопасности. Они просто молча сидели обнимая друг друга. Он не сразу решился погладить ее спину или поцеловать в висок. Это было медленно, неспешно… У них ещё все впереди, юноша это чувствовал. Поцелуй так же вышел неловким и нежным. Более нежным, чем их первый. Тогда не было любви, даже страсть только зарождалась. Тогда Ксавье даже не думал, что полюбит девушку. Теперь он любил и сгорал в огне страсти, хотя и сдерживал свое безумие. Некромант больше не была такой страстной и раскрепощённой, какой была раньше. Сначала она еле сдерживала себя, чтобы не убегать от него и терпеть прикосновения. После же немного робко, что не было свойственно для девушки принимала знаки внимания от парня. Она не брала на себя инициативу, как раньше, была скорее покорной. Но не безвольной. Юноша чувствовал, как понемногу к не возвращается желание, как скованность сменяется расслабленностью и наслаждением. Уэнсдей больше не отстранилась от него, а принимала. Он понял, что она простила его. Нет, не забыла, но боль, страдания, а главное страх, утихли. Сейчас у них был шанс, нет не начать всё с чистого листа. Забыть, то что было между ними не получиться. Более того, было бы неправильно забывать то, что они пережили вместе и порознь. Ведь это помогло им понять и осознать себя, свои отношения и желания. В один прекрасный вечер, после совместного просмотра очередного фильма девушка попросила его поспать с ней. Честно говоря вначале парень сильно удивился такой просьбе, однако согласился. Они долго лежали в обнимку, не засыпая и заснули только через несколько часов. С утра Торпу пришлось прятать утренний стояк, чтобы не испугать возлюбленную. Она все же его увидела и радостно ухмыльнулась. Кажется его Уэнс возвращается. Вот чего он никак не ожидал, так это то, что однажды через несколько ночей после того как провидец наконец переехал в ее комнату окончательно, он увидит ее не только в откровенной ночной рубашке (в последнее время она спала только в удобной пижаме), но и с решительным взглядом. Пытаясь скрыть волнения, Уэнсдей приказала ему доставить ей удовольствие. Кажется, его госпожа вернулась. Он сел возле нее и начал целовать, при чем более страстно и откровенно, чем в последнее время. Она уже больше не боялось, хотя и дрожала, скорее от нетерпения и волнения. Художник нежно провел рукой по ее шее, после спустился ниже, оголив хрупкое плечико. Как же Уэнс исхудала. Ее кости выпирали, а округлости были немного меньше. Он аккуратно коснулся маленькой груди, поглаживая ее. Она несмело прикоснулась к нему в ответ, очерчивая пальчиками худое лицо. Почему, чтобы понять ценность чего-либо, нужно пострадать. Парень вновь поцеловал ее, наслаждаясь вкусом. Его маленькая Уэнс, его госпожа. Он любил все ее ипостаси. Он хотел наслаждаться ею. Она подставляла под его прикосновения свое тело. Ксавье боялся целовать тело любимой, только гладил и ласкал. Однако и этого было достаточно. При долгом отсутствии секса девушка быстро загорелась и намокла. Он сам был готов кончить от этого прелестного зрелища. Но сперва нужно доставить удовольствие ей. Юноша спустился вниз между разведенных ножек некроманта, начиная ласкать пальцами ее клитор и мокрое влагалище. Она все такая же страстная, как и раньше. Все так же закрывает свои глаза, выдыхая его имя. Торп одной рукой ласкал её, а вторую спустил вниз, высвобождая член, проводя пальцами по его основанию. Видя экстаз Аддамс, он ускорился, шепча ее имя и кончая на пол.