***
— Не дёргайся так и переставляй ноги плавней. — с холодной строгостью отчеканил секретарь. — Я пытаюсь! Ух, танцы придумали мазохисты! — с раздражением прилетел ему ответ. Как же до этого дошло? Стоило бы рассказать. Как мы уже знаем, Кавех прибежал к Хайтаму со странным вопросом — умеет ли он танцевать вальс. Аль-Хайтам действительно умел его танцевать, другой вопрос зачем это понадобилось архитектору. Дело в том, что его компания, в которой он работает, устраивает корпоратив в честь годовщины фирмы. И похоже, что его устраивают для каких-то пижонов, а не для обычных работяг. Строгий дресс-код, только благородный алкоголь, даже были ограничения по ароматам духов. Но самым худшим было то — что нужно будет танцевать в конце вечера. Это была худшая новость для нашего бедного архитектора за весь день. С тем, что он не сможет использовать свои любимые духи и не сможет надеть любимые джинсы — он смирился. Но с тем, что нужно будет танцевать, о нет, избавьте. У него с малых лет никогда не получалось танцевать, хотя он был творческой личность. Было не ясно в чём дело, то ли в том что Кави сразу начал нервничать и тревожиться, то ли потому что музыку не слушал, то ли потому что ритм не мог понять. — От того, что ты будешь так нервничать — танцевать быстрее ты не научишься, — в своей манере сказал Хайтам, редко хмурясь от попадания чужой ноги на его собственную. — Да знаю я! Не могу, не могу я! Я не знаю, что со мной не так, — разочаровано ответили ему. — Вдохни и выдохни и переставляй ноги вслед за моими, дальше после поворота я буду следовать за твоими ногами, тут ничего сложного, — создавалось впечатление, что Аль-Хайтам аудиокнига с пошаговой инструкцией встроенная в тело робота, с которым можно было танцевать. — Тебе легко говорить… — быстро отмахнулся архитектор, сосредотачиваясь на движение своих и чужих ног. После двадцатиминутной пытки Хайтам сказал быстрое: — У тебя уже лучше выходит, молодец, — Правда? — в глазах Кавеха блеснул радостный огонёк, который он упорно скрывал за своей чёлкой. Он в принципе всё своё лицо старался скрыть от чужих глаз, потому что оно было невероятно красное. От всех этих слов Хайтама таким спокойным и вкрадчивым голосом становилось всё лучше и лучше, настолько, что сам архитектор не мог понять в чём дело. У секретаря обстояли дела не лучше, чем у его партнёра по танцу, сердце ходило ходуном, а уши точно горели, благо, они были скрыты от чужих глаз наушниками. Что-то было особенное в неуверенности и неопытности Кавеха, что-то волшебное обаятельное, приковывающие к себе взор. Он опустил свою привычную саркастичную сторону и дал волю немому терпению и спокойствию. Дальше целый час пролетел незаметно под аккомпанемент вкрадчивых слов Аль-Хайтама и беглых вопросов архитектора. — Вроде как, ты готов, — отпуская талию и руку Кавеха, произнёс Хайтам, и складывая руки на груди. — Вроде? — с прежней тревогой промямлил архитектор. — Вроде, потому что если ты снова разволнуешься, то ничего путного не выйдет. — Ты об этом… — с облегчением выдохнул Кавех.***
Наступил зловещий вечер пятницы и Кавех бегал по дому, собираясь на чёртов корпоратив. — О боги, да где же они! — растерянно тараторил Кавех, переворачивая все тумбочки в доме сверх на голову. — Что ты ищешь? — спросил Хайтам, опираясь туловищем о дверной проём. — Свои красные заколки с камушками, те самые, о архонты я хранил их так долго, но как только настал их момент им нужно срочно пропасть! — Они лежат на полке в ванной, ты положил их туда ещё утром чтобы сейчас не искать, — спокойно констатировал Хайтам, глядя в глаза архитектору. — О да, точно, Хайтам, огромное спасибо, — хлопая себя по лбу сказал архитектор и бегом направился в ванну. — Не за что, — ответил уже бегущему Кавеху Аль-Хайтам. Через двадцать минут из своей комнаты появился наряженный архитектор. Волосы были собраны в низкий тугой хвост, некоторые непослушные пряди были закреплены теми самыми заколками, а в ушах красовались тонкие золотые протяжки, с заклёпкой в виде ромбика. Тело обрамляла белоснежная рубашка, окованная в чёрный классический пиджак, а ноги обрамляли широкие габардиновые брюки. — Я хорошо выгляжу? — спросил Кавех прокручиваясь на месте, распространяя запах своих духов с ароматом страстоцвета. Хайтам лишь коротко кивнул отвечая на поставленный вопрос. — Вот и отлично, слушай у меня есть небольшая просьба. Ты не мог бы поехать со мной на этот корпоратив?.. — Я ведь не сотрудник твоей компании, я не могу там просто так заявится. — Там будут не только наши сотрудники, но и гости из других компаний, вроде как даже твою пригласили… — Ты уверен? Потом проблем не оберёмся ведь. — холодным тоном был ответ архитектору. — Там никто не занимается проверкой документов или имён по списку, просто скажи, что ты гость из другой компании, — жалобно умолял архитектор своего соседа. — Зачем я там тебе? — Просто я ведь только недавно там работаю и ещё никого не знаю, мне будет поспокойнее если там будешь ты… — Кавех немного смутился и начал покачиваться на носочках. В груди Аль-Хайтама сердце сделало кульбит и он незамедлительно дал свой ответ. — Хорошо.***
За окном такси мелькали огоньки фонарей, отражаясь в лужах от недавнего дождя. Казалось, что тревога Кавеха распространялась по салону на его пассажиров. Он то и дело покусывал губу и почёсывал шею ближе к затылку. — Успокойся, ты же не на казнь едешь, — холодно сказал Хайтам. — Хорошо… Подъехав к ресторану Кавех напоследок вздохнул и поправил полы пиджака и уверенным шагом направился ко входу. — Ради всего святого, прекрати так нервничать, — с привычной холодностью сказал секретарь. — Я стараюсь, и ты своими советами не помогаешь, — раздосадовано ответил ему архитектор. Они вошли в здание ресторана без всякой проверки, быстро переглянулись и поняли без слов, лучше будет разойтись по двум углам, что они и сделали. Аль-Хайтам направился в сторону столиков с едой, а Кави к группе его коллег. Время этого вечера тянулось катастрофически медленно. Словно патока, что переливалась из одного края в другой, не заканчиваясь, а даже наоборот, постоянно увеличиваясь в размерах. Наконец пришёл заключительный этап этого злосчастного вечера — тот самый вальс. Практически все гости разбились на парочки и начали кружиться по лакированному полу, звеня украшениями, и шелестя одёжками. Цепкой взор лазурита ухватился за Кавеха. Аль-Хайтам неотрывно следил за его действиями, видел его колебания заприметил первые признаки приступа тревоги, и уже хотел было снова вздохнуть, как увидел, что Кави смог в считанные секунды собраться, от сердца сразу отлегло. Однако ненадолго там меж рёбер образовалась идиллия. В него ткнул остро заточенной и макроскопической иглой, от чего давление от неё только увеличивалось. Причиной этому уколу была картина пред глазами. Кавех подошёл к какой-то девушке в атласном алом платье, под стать его заколкам и закружился с ней в танце. Он был холоднее айсберга, и не в смысле, что ему было всё равно на происходящее, а в том, что он был чертовски спокоен. Но как это в принципе возможно, если дома он злосчастных два часа не мог пройти два квадрата танца подряд. Секретарь не понимал какого рода это был укол. Было странно, что это не была гордость или радость от осознания, что помог человеку, это было что-то липкое и гадкое, оседающее в глубине души, захватывающее своими зловещими пальцами нечто. Аль-Хайтам ни в какую не хотел признавать, что это была ревность, но его же мысли по типу: «Какого чёрта он так мило ей улыбается и чего так вцепился ей в талию» говорили об обратном. Наконец закончилась пытка танца. Только на этот раз не для Кавеха, а для того, кто научил его танцевать. Секретарь глянул на часы — начало одиннадцатого, скорее всего скоро все будут расходиться и останутся только заядлые любители алкоголя и бесед вместо сладкого сна. Через десять минут к Хайтаму подлетел разгорячённый и взбудораженный Кавех. Он светился своей белозубой улыбкой и запыхано начал говорить: — Вечер подходит к концу, так что можем ехать домой, — Хорошо, — Хайтам также кивнул в знак двойного согласия и они вместе с Кавехом поехали домой. В такси он уже не выглядел той забитой птичкой, какой был пару часов назад, а поэтому Аль-Хайтама снова кольнуло прямо центр сердца. — «Пора завязывать с этими нежностями, какое мне вообще дело до этого» Наконец такси достигло пункта назначения и двое парней вышли из авто. Кавех раскинул руки, запрокинув голову и глубоко вздохнул, а после сказал: — Это было не так плохо как я думал, — закончил свою фразу небольшим смешком Кави. Дверь домой отворилась и первым в квартиру завалился архитектор, он быстро снял с себя обувь и пошёл к себе в комнату переодеваться. Хайтам последовал его примеру, однако управился значительно быстрее Кавеха и уже через три минуты сидел на кухне попивая зелёный чай. В арке кухни мелькнул силуэт Кави, скрытый мраком прихожей. Он зашёл в ванну пробыл там пару минут под аккомпанемент брызгов воды и покинул ванную комнату, направляясь на кухню. За эти пару минут он растерял весь свой официоз, который сам кропотливо создавал долгие -надцать минут. Его тело словно уменьшилось и стало более хрупким в этой бежевой огромной футболке с капельками кофе на крае. Волосы растекались золотыми витиеватыми узорами по спине и плечам. Шорты и вовсе не были видны из-под длинной растянутой футболки, создавая эфемерный образ хрупким, точно фарфоровым ногам. Аль-Хайтам слишком сильно завис на образ Кавеха, в прочем, не первый раз за день. И не в первый раз жизнь. Он давно уже заметил за собой привычку разглядывать архитектора, однако не придавал этому значения, считывая за обычное наблюдение. Однако после сегодняшнего укола в основание его самого, он задумался над этими мыслями. Неужели они означают не обычный праздный интерес, а что-то новое и неизведанное. Ему ни в какую не хотелось это признавать и ему повезло оттянуть эти размышления на потом, благодаря самому их и виновнику. — Земля вызывает Хайтама, неужели для тебя уже слишком поздно? — с тёплым смешком поинтересовался Кави. — Ничего, просто задумался, — холодно ответили ему. — Давай пойдём спать, я так устал после этого всего празднества. — «Сорок минут назад ты не выглядел уставшим от этого» — злостно произнёс голос внутри Хайтама, однако этот же голос с предложением архитектора согласился и Аль-Хайтам тоже направился в объятия сна.***
С самого утра солнце одарило жителей города своими мягкими и нежными лучами, щекоча лица, и гладя волосы. Аль-Хайтам проснулся от лучей светила и поднялся с кровати в положение сидя. Просидев так несколько минут, он тяжело вздохнул и приложил ладони к лицу, чтобы привести себя в чувства. Он стоял на кухне и намазывал масло на ломоть хлеба, попутно заливая кипяток в кружку. — Доброе утро… — прилетело сонливое позади секретаря. — У меня всё так болит, — пожаловался Кавех, потирая ноющую шею. — та девушка отдавила мне ноги, а ещё как будто хотела вырвать мне ключицу! — Не буду говорить за мои ноги во время наших уроков, — ответил спокойно Хайтам, садясь за стол и подавая кружку с кофе архитектору. Что-то было приятное в том, что Кавех жаловался на эту девушку, льдинка, впившееся глубоко в сердце, моментально оттаяла и разлилась теплом. — Да ну тебя… — обиженно проворковал Кави. Часы снова неумолимо летели, забирая с собой всю энергию для этого дня. Секретарь сидел в своей комнате и бессмысленно водил ручкой по листу бумаги. Голова была пустая, ни единой мысли, даже намёка на связный текст. Он подумал, что чашка кофе будет не такой плохой затеей и направился на кухню, где встретил своего соседа, который тоже наливал себе кофе. — Ты тоже за кофе? — в ответ на вопрос Кавеха холодно угукнули. Тёмно-коричневый напиток заполнил две чашки и испускал пар. В тишине вечера двое парней тихо попивали горячий помол из кофейных зёрен. Когда чаша Аль-Хайтама опустела, архитектор вдруг спросил: — Тебе тоже нечем заняться? — после своего вопроса Кави потупил глаза в столешницу и сильнее сжал чашку в своих ладонях. — Что-то вроде того, а к чему вопрос? — Ты не будешь против снова дать пару уроков танцевального мастерства? — явно смущённо и неуверенно спросил архитектор. — Тебе снова нужно идти на бальный вечер? — секретарь в жесте сомнения поднял одну бровь. — Нет, просто тебе ведь нечем заняться и мне тоже, так что возможно мы могли бы… — Кавех снова начинал волноваться и от напряжения даже не смог договорить свою фразу. На самом деле ему до жути хотелось снова станцевать с Хайтамом, снова почувствовать прикосновения его рук, его тихий и спокойный голос, хотелось снова опереться на его плечо. Его желания разделял сам Аль-Хайтам. Ему тоже хотелось до жути снова вести за собой Кави в квадрате вальса, это чувство можно было сравнить с голодом. — Хорошо, — невозмутимо ответил Аль-Хайтам.***
— Кавех, а можно задать вопрос? — спокойно передвигаясь по гостиной в танце спросил Аль-Хайтам. — Задавай — быстро ответил архитектор, слишком сконцентрированный на передвижение по чёткому квадрату танца. — Какая на самом деле причина твоего предложения снова станцевать? — Та же что я тебе и назвал, разве это не очевидно? — с нервным смешком, который и выдал его обман ответил ему Кави. — Кавех, ты не учёл один факт, — на секретаря упал непонимающий взгляд, на который он поспешил ответить. — когда ты врёшь, у тебя краснеют уши, так какая причина? — Ты уверен что хочешь знать?.. — признавая своё поражение, но стараясь хоть как-то выбраться сухим из воды, спросил архитектор. — Да, — безоговорочно прилетел ответ. — Я просто снова хотел станцевать с тобой, вот и вся причина, — дал свой ответ Кави, краснея до самой шеи, и желая сжаться до размеров атома. — Почему ты молчишь?.. — смущённо выдавил из себя Кави, с каждой секундой боясь ответа своего соседа всё больше. Архитектор не видел лица Аль-Хайтама, старательно делая вид, что он следит за своими ногами, а не просто пытается спрятать своё лицо. Но когда до его ушей долетел тихий и короткий смех, Кави поднял лицо, ошарашенно глядя на своего соседа. О боги… Он улыбался. Такой тёплой улыбкой, что свет не видел. У Кавеха в голове носились тысяча и одна мысль почему он улыбается. — Что-то мне подсказывает, что это не последний мой вальс с тобой, — был ответ архитектору, перед тем как Аль-Хайтам осторожно опустил руки на талию архитектора и сделал поддержку, возвращая на пол Кавеха уже в другой точке, нежели чем несколько секунд назад.