* * *
— Шикаку-доно. Отец останавливается, и Сэцуко повторяет за ним, они оба поворачиваются и видят главу клана Учиха и Итачи, стоящего рядом. Он со спокойным лицом смотрит куда-то в сторону, словно совершенно не здесь. Мужчины одновременно выразительно смотрят на своих наследников, и девочка кидает взгляд на младшего Учиху. — Вы можете поговорить, — произносит Фугаку. — Сэцуко-химе интересный собеседник. Нара коротко кивает, благодаря за такие слова главу клана Учиха, ведь тот редко говорит что-то хорошее о людях. Особенно о наследниках других кланов. Она уходит от них первая, чувствует чужой внимательный взгляд в спину и останавливается через несколько минут, когда они оказываются около территории клана Итачи. — Вы, Итачи-сан, довольно закрытый человек, — Сэцуко нарушает тишину первой. — Думаю, у Вас нет особого желания говорить со мной, поэтому до следующей встречи на Совете, — она кланяется и разворачивается в противоположную сторону. — Вы интересный человек, Сэцуко-химе, — говорит он ей в спину негромко, и девочка останавливается. — Забавно, — она хмыкает. — Мы одинакового мнения друг о друге. И уходит. Тогда Итачи впервые задумывается о том, что он знает о химе клана Нара и понимает, что ничего. Но ему интересно узнать.* * *
Они встречаются через два дня в кафе, где, по мнению Сэцуко, продают самое вкусное данго. Итачи сидел за столиком со своей порцией, состоящей из трёх палочек с разноцветными шариками и медленно жевал первый шарик на первой палочке. Нара поджала губы, смотря сначала на то, как вкусно выглядит данго, а после на длинную очередь. Очевидно, не она одна считала это заведение лучшим. — Сэцуко-химе, — Учиха зовёт её, и она оборачивается. Это напоминает их последнюю встречу. — Вы пришли за данго? — Да. — У меня осталось ещё две целые палочки, — он смотрит внимательно, а Сэцуко вскидывает брови от такого предложения. С того дня, кажется, всё и поменялось.* * *
Прошло всего несколько недель. Всё и правда поменялось. О том, что наследники кланов Учиха и Нара начали много общаться, не знал буквально никто, кроме них. И Учихи Шисуи, который был слишком любопытным лучшим другом Итачи. — Шисуи-сан, — девочка недовольно хмурится, когда тот приобнимает её за плечи. — Ты такая очаровательная в своём недоверии ко мне, что так и тянет потрогать тебя, — признаётся Учиха, улыбнувшись. — Я доверяю, — вздыхает Сэцуко. — Но это произошло слишком быстро. Это настораживает. — Это потому что я такой хороший, — он кладёт подбородок ей на макушку и тихо выдыхает. Нара смотрит на Итачи, который чистит свою катану, не обращая на них абсолютно никакого внимания, но она также знает, что он слышит всё, о чём они говорят и что делают. — Шисуи, — говорит Учиха, почувствовав взгляд на своём лице. — Отстань от неё. Ты напрягаешь Сэцуко, будь более терпелив. Их знакомство не изменило её мнения: наследник клана Учиха был интересный. Они были похожи — это привлекало их обоих. Дети, разглядевшие всю жестокость этого мира. Они были тихие, проницательные, внимательные. Держались в стороне, предпочитая роль наблюдателей. Стремились к всеобщему благополучию и искренне переживали и любили свою семью, особенно своих младших. Она не высматривала намеренно, но Итачи менялся, когда был со своим младшим братом. Для него Саске — весь его мир и больше. Маленький Учиха вызывал улыбку у своего брата. Учиха не говорил много, но разговоры с ним ей нравились. Им было о чём подумать, было приятно вдвоём даже в молчании. Итачи интересовался многими вещами, его особенно удивляли люди — их чувства, причины их действий. Всего пара недель, но Сэцуко казалось, что он её человек. Тот, кто понимает с полуслова, понимает её мысли, её действия и никогда не осуждает. Шисуи действительно отстраняется после слов Итачи, надувает губы и выглядит обиженным ребёнком, но и сам понимает, что слишком наседает на Нару. Она старается привыкнуть к двум чужим людям, вошедшим в её жизнь, но это сложно. После смерти Хоши всё стало сложным. Взаимодействие с другими людьми — особенно. С похожими на неё — безумно сложно, а Шисуи-сан был именно таким. Он был скромным, с чувством юмора, эмпатичным. Не имел убеждений, подмечал детали, был реалистичным человеком и предпочитал факты, а не простые домыслы. Учиха Шисуи был шиноби, о котором многие слышали и боялись, он обладал ширинганом, которого не было ни у кого из клана Учиха, но в то время как сам клан охотно принимали его, Шисуи-сана волновала судьба Конохагакуре и её жителей. Отличался от членов своего клана тем, что он желал хорошего всем людям, а те, в свою очередь, желали просветления клана Учиха. После того, как шесть лет назад Девятихвостый напал на Конохагакуре, их клан был главным подозреваемым в этом нападении, территория клана Учиха переместилась на окраину деревни по решению Третьего Хокаге, так как народные недовольства увеличивались. Люди боялись их, ненавидели, желали изгнать. С тех пор, Учих не жалуют и обходят стороной на улице каждый раз, как видят. Она считала это глупым. Ютаро, с которым Сэцуко была знакома уже несколько лет, тоже. С недавнего времени ей начало казаться, что людей в её окружении чрезвычайно много. Наследник клана Сато — Исаму тоже очень настойчиво хотел вступить в круг её знакомых. Этот парень был хуже Шисуи-сана. Старший Учиха кладёт ладонь ей на голову и гладит, и Сэцуко замирает под этим жестом. Никто не делал это так. — Ты чего? — Шисуи наклонился и посмотрел в глаза напротив, заметив её ступор. — В порядке, — коротко отвечает Нара, и когда парень отходит к лучшему другу, очевидно, поменяв свою жертву, она потерянно касается головы, ощущая фантомные поглаживания. Итачи искусно делает вид, что заинтересован болтовнёй Шисуи, пока сам внимательно наблюдает за Сэцуко, стоящей на месте уже несколько минут. Девочка глубоко задумалась о чём-то и всё ещё держит ладонь на голове, выглядя абсолютно невинно и очаровательно в своей растерянности. Пожалуй, да, он чувствовал, что эта химе станет для него очень важна.* * *
— Итачи? — Сэцуко обошла несколько столов, прежде чем оказаться в нише, где Учиха сидел и ждал её. Тот же ресторан, что и год назад. Тот самый, с которого всё началось. — Как себя чувствуешь? — он подвинул к ней ближе свою тарелку с двумя палочками данго и пиалу с чёрным чаем, который она всегда выбирает здесь. — Это я должна спрашивать, разве нет? — она хмурится и смотрит прямо на него, а Учиха со спокойным лицом кивает на лежащее на тарелке угощение. — Итачи. — Да? — всё также спокойно отзывается он и поднимает взгляд. Когда она была с ним, то имела удивительно говорящие глаза. Он без усилий понимал что она чувствует, что хочет сделать или сказать — ему было необязательно слушать её, чтобы понять, пусть он и делал это всегда, потому что любил слушать именно её. Нара говорила немного, но что-то определённо стоящее; она обладала красивым голосом, и Учиха совершенно не был удивлён, когда Саске, встретивший её один раз несколько месяцев назад, позже спрашивал про «незнакомку, которая красивым голосом рассказывала мне историю». — Я знаю, когда ты врёшь мне. И когда недоговариваешь. — Могу сказать то же самое. Ешь, пожалуйста. Сэцуко взяла одну палочку в руки и откусила первый шарик. — Почему ты не хочешь говорить со мной? — Я хочу, — отвечает он. Нара отодвигает тарелку с оставшейся порцией ему, пока сама доедает своё данго. Итачи не спорит и берёт угощение в руки. — Как ты? — В порядке. Волнения в клане утихли, но явно ненадолго, и Шисуи обеспокоен тем фактом, что они настроены серьёзно. Особенно мой отец и его ближайшие люди. Хокаге-сама и Совет говорят продолжать докладывать о том, что происходит у нас. — Когда они очнутся, тебе не кажется, что будет уже поздно? — спрашивает она. — Ты ведь хочешь решить всё мирно, но если всё так и продолжится, то клан Учиха, Фугаку-сама, в частности, просто решат совершить переворот. И это будет событие, которое назовут чрезвычайно кровопролитным. И ты сам это понимаешь. Если они не придумали способа за те пару месяцев, что ты докладываешь им о своём клане, то есть ли смысл надеяться хоть на что-то? Учиха молча смотрит на неё, давно уже отложив одну только палочку обратно на тарелку. Сэцуко поднимает взгляд на него и видит то, что раньше Итачи не выражал к ней ни разу: сожаление. — Я никогда не говорил тебе, хотя ты сама рассказала обо всём, но мне жаль, что тебе пришлось столкнуться со всем этим. Жаль, что ты сейчас со мной, а не со своими друзьями-сверстниками. — У меня нет друзей. — Исаму-кун так долго добивался своего места рядом с тобой, правда думаешь, что вы всё ещё не друзья? Он помог тебе, когда ты столкнулась со своим страхом. — Знаю, — выдыхает Сэцуко. Она встаёт из-за стола первая, и Итачи повторяет за ней, следом доставая деньги, которые кладёт под пиалу. Он накидывает на неё плащ, тем самым скрывая капюшоном её лицо. Они вряд ли когда-нибудь расскажут кому-то о том, что близки. Их связь — тайна, раскрытие которой может усугубить положение их самих и их кланов. Клан Учиха всё ещё оставались «демонами», их всё ещё боялись, оббегали, а клан Нара восходил, благодаря её отцу и ей самой. Узнай хоть один посторонний об их отношениях, то клан Сэцуко моментально получил бы клеймо предателей, а Учих обвинили бы в использовании химе чужого клана ради собственной выгоды. Итачи почти невесомо располагает свою ладонь на её спине и ведёт туда, где никто их не сможет достать. — Лучше не говори ничего, — внезапно просит Нара. — Твоё сожаление сделает мне только хуже. Мои кошмары никуда не исчезли, и теперь я думаю, что из-за твоих слов Хоши… снова будет делать что-то в моём сне… Он сажает её на скамейку и сам садится рядом. Не забирает плащ, потому что уверен, что ей холодно — так почти всегда, когда она нервничает или думает о чём-то, что связано с Хоши. — Но спасибо, — продолжает Сэцуко и вздрагивает, когда Итачи аккуратным движением разъединяет её скреплённые в замок ладони. — Опять царапаешь, — коротко поясняет и одну её руку кладёт на скамейку. — Я помогу тебе, если ты только попросишь. Просто скажи. Это всё, что я прошу. Я мог бы достать лекарство или нужное для твоего лечения растение. Она закатывает глаза. Знает, что он правду говорит. Даже не сомневается ни на секунду. — Твоя основная проблема — твой клан. Со своими сама разберусь. Учиха начинает гладить её по голове, замечает, как на секунду серые глаза расширяются от такого жеста. Он поджимает губы, пряча улыбку.* * *
— Шисуи-сан, — в который раз повторяет Сэцуко. — Не вертись, Ками, — ворчит старший, слабо толкая свободной рукой девочку в плечо. — Дай мне закончить и беги хоть на все четыре стороны. — С какого момента ты увлёкся причёсками? — интересуется Итачи, взглянув на них поверх своей книги. Нара сидит в ногах Шисуи, расположившегося на скамейке, и смотрит в одну точку. Учиха, прикусив язык и высунув его кончик, старается аккуратно заплести красивую косичку. Переплетает он её уже четвёртый раз, и потому Итачи, кажется, видит в глазах Сэцуко безмолвное обещание убить Шисуи, как только он закончит. — Опять не то… — разочарованно бормочет Учиха и расплетает всё. — Увлёкся? Да это вообще не моё… — Мы заметили, — перебивает его Нара, и тот в отместку щёлкает ей по лбу. — Просто решил попробовать её заплести, — продолжил он. — У Итачи волосы тоже не короткие, — говорит Сэцуко, и упомянутый вздёргивает бровь. — Или предложил бы заплести любую другую девочку, они толпами за тобой бегают. Или из тех, которые за Итачи бегают. Выбор большой был, а главное — разнообразный. Волосы на любой вкус. — Не бухти, — цокает Шисуи. — Я хотел заплести именно тебя. И, к тому же, зачем просить какую-то девочку, которую я даже не знаю, если есть наша очаровательная Сэцу? Нара честно терпит все его издевательства над её волосами целый час, а после наконец шумно выдыхает, говоря этим выдохом всё, что думает об Учихе — он, конечно, всё понял, потому лишь улыбнулся, обнял и поблагодарил. Сказал, что она самая лучшая и терпеливая, чем абсолютно не улучшил ситуацию. Сэцуко старалась находиться от него как можно дальше и читала свиток про важные события в истории. Они втроём выкроили себе место: сад около территории клана Учиха. В него можно попасть только пройдя через кусты ликорисов, но за ними было удивительное место. Зелёная трава, летающие бабочки, множество цветов и растущие деревья, скрывающие сад от чужих глаз. На её голову внезапно что-то положили, и она поджала губы. Итачи отвлёкся от книги и смотрел на то, как Шисуи поправляет венок из ромашек на её волосах. Нара смотрелась даже мило, моментально становясь на пару лет младше. Невинный ребёнок, словно ангел, если не знать того, что с ней было. Он слабо улыбнулся. Ему хотелось бы забрать её боль себе, чтобы облегчить последствия, с которыми она сталкивается каждый день на протяжении четырёх лет с того момента, как Такано Хоши и её семья погибли в ужасном пожаре. Итачи, втайне от Сэцуко, расследовал это дело, придя к выводу, что это была спланированная расправа над отцом и главой семьи Такано. Она, вероятно, и сама догадывалась об этом, раз связалась с Хатаке Какаши пару месяцев назад. — Будет ещё что-то? — решила уточнить Сэцуко, и Шисуи счастливо улыбнулся. — Шисуи, отстань от Сэцуко. — Э-эй, — обиженно тянет старший, обернувшись на Итачи. — С какого момента ты на её стороне? — С первой встречи и навсегда.* * *
— Что ты здесь делаешь? — хмурится Итачи, когда заходит в свою комнату. Он только что из кухни, где минуту назад ужинал с семьёй. Она не могла этого не знать. Сэцуко сидит на его кровати и внимательно осматривает снизу доверху, подмечая, что Учиха ходит сгорбившись, а ведь он всегда с идеально прямой спиной шествует. — Раздевайся. — Зачем? — Ты знаешь зачем, — она открывает аптечку, которую принесла с собой. Он молча подходит к ней и стягивает футболку, кладёт рядом с ней на кровать. Нара встаёт, а Итачи ложится на спину, морщась от острой боли. — Сколько? — задаёт единственный вопрос, осматривая рану на боку с запёкшейся кровью. — Пара часов. — Ты сумасшедший, знаешь? — поджимает губы и режет кунаем бинт. — Абсолютно точно сумасшедший, — Сэцуко аккуратно, стараясь не причинять сильной боли, наливает лечебное средство и прижимает рану. — Прости. — Стоит ли мне просить прощение? — Итачи накрывает предплечьем глаза и сжимает челюсти от резкой боли. Рану неимоверно сильно жгло. — Определённо, — она приподнимает бинт и осматривает рану. Берёт вату и обмачивает её в средстве, тут же прижимая прямо туда, откуда текла кровь, а после начинает перевязывать бинтом. — Вставай. Он садится на кровати, пока Нара перевязывает бинтом его тело. — Как узнала? — Учиха смотрит на то, как быстро она заканчивает обвязывать его и убирает всё в аптечку. — Шисуи сказал мне, куда тебя направили. Мне двенадцать, а не пять, я могу понять насколько это было опасно. И я знаю тебя, — Сэцуко выдыхает и садится на колени на полу. — Ты слишком любишь Саске, чтобы пропустить его день рождения. Даже если у тебя серьёзная рана с большим риском заражения. Ему понравился подарок? — Очень. — Это хорошо. Кунай с личными инициалами — вещь дорогая, но твоему брату понравилось бы всё, что бы ты ни подарил. — Ты помогла мне с этим. Если бы ты согласилась тогда, то могла бы подарить подарок от своего имени, но Саске практически не помнит тебя. Только голос. — Это к лучшему, — тихо отвечает Нара. — Что с переворотом? Шисуи не сказал мне ничего конкретного. — Он сказал не вмешиваться. Некоторые члены клана не доверяют мне, и начали слежку. — Что он собирается делать? — она нахмурилась, а Итачи положил ладонь ей на голову, начиная медленно гладить. Он перебирал пальцами пряди, убирал волосы за ухо, такими движениями стараясь успокоить их обоих. — Использует додзюцу? — Это будет самый мирный способ, — спустя несколько минут молчания отвечает Учиха. — Котоамацуками. Это гендзюцу позволит ему попасть в разум отца и управлять им так, чтобы он думал, что действует по собственной воле. Через несколько дней будет собрание клана. Возможно, Шисуи сделает это тогда. — Ты думаешь, что получится? И он молчит. Они проводят в тишине больше десяти минут, наслаждаясь этим моментом. Нара сидит на полу, облокотившись спиной о каркас его кровати, пока Итачи смотрит словно в пустоту и продолжает гладить её. — Сэцуко. — Да? — она пытается отстраниться, чтобы обернуться и смотреть на него, но Учиха чуть сильнее нажимает на плечи, заставив её остаться на месте. — Если переворот случится, то пообещай мне, что останешься в стороне. — Я — шиноби, Итачи. Генин. Я должна буду участвовать в военных действиях, когда Конохагакуре будет в таком положении. — Не участвуй, — тихо, но настойчиво просит. — Побереги себя, пожалуйста. Уйди подальше, в безопасное место, и не высовывайся. Это всё, о чём я тебя прошу. Позаботься о себе по моей просьбе. — Итачи. — Обещай. — Хорошо, — хмурится от такой просьбы, но понимает, что для Итачи это действительно важно. Важно, чтобы она была в безопасности. — Обещаю.* * *
— Останавливать переворот Учих уже слишком поздно, — говорит Шисуи, стоя к Итачи спиной. — Если в Конохе начнётся гражданская война, то другие страны решат воспользоваться шансом, и начнётся масштабная война. Я хотел остановить Фугаку-саму своим додзюцу, но… В тот же момент Итачи понимает, что первоначальный план его друга провалился. Они стоят на краю скалы, где играли в детстве, соревнуясь в ловкости и скорости. Впереди шумит водопад, а чёрные вороны почти что сливаются с темнотой ночного неба. — Данзо-сама, советник Хокаге-самы, забрал мой правый глаз, — продолжил Шисуи и обернулся к нему. Правая щека была испачкана в крови, правый глаз закрыт, пока в левом виден мангёке ширинган. — Он не доверяет мне. Хочет защитить деревню своим способом. Он сказал, что ему нужен и мой левый глаз, поэтому, Итачи, я отдам его прежде, чем он появится. — Шисуи… — Ты — единственный человек, которому я могу доверять, мой лучший друг. И Сэцу… конечно, наша очаровательная Сэцуко… Я… Не успел попрощаться с ней, сделаешь это за меня, хорошо? И обязательно скажи, что я люблю её и очень благодарен. За всё. Итачи, защити нашу деревню и честь клана Учиха, прошу тебя, — Шисуи протягивает ему левый глаз, и ворон Итачи подлетает к нему, забирает, а затем распадается, оставляя после себя перья, разносимые ветром. — Что ты будешь делать? — Итачи знал, что его слова о Сэцуко были прощанием, в глубине души догадывался, но не хотел верить. Шисуи ведь не сделает этого? — Если я умру, что-нибудь изменится. — Стой, Шисуи! — Не останавливай меня, — старший делает шаг назад, и Итачи замирает. Шисуи раскидывает руки в стороны и улыбается в последний раз. Он делает ещё один шаг и падает спиной. — Шисуи! — восклицает Итачи и тянет руки, чтобы успеть поймать. — Я… верю… Остальные последние слова Учихи Шисуи поглотили река и шум водопада.* * *
С того дня, как Сэцуко позаботилась о ране Итачи, они больше не виделись. Деревня была извещена о самоубийстве Учихи Шисуи, а она понимала, что что-то не так. Шисуи бы не убил себя без причины. Что-то произошло, о чём знает только Итачи, но не может ей рассказать. Проникнуть к нему больше не представлялось возможным — клан Учиха спустя меньше, чем через две недели после смерти Шисуи, усилил охрану территории и увеличил силы Полиции Конохи. Тишина сменялась подготовкой к перевороту. Теперь клану мало что могло помешать совершить это. Нара знала, что нужно обязательно встретиться с Итачи, а для этого приходится просить об услуге других людей. — Какаши-сан. — Сэцуко-сан, — Хатаке кивает в знак приветствия и останавливается на месте, пока она сама подходит к нему. — Расскажешь мне кое-что? — Например? — Расскажи мне что с Итачи. Уверена, ты знаешь. Он уже два года под твоим командованием. — Хм, — Какаши засовывает руки в карманы и прислоняется плечом к стволу дерева. — Он стал капитаном команды Анбу и неплохо с этим справляется. А что насчёт состояния… Итачи кажется напряжённым в последние дни. Его явно что-то беспокоит, но ты и сама знаешь, что мы не друзья, чтобы он мне что-то рассказывал. — Сделаешь ещё кое-что? — она прищурилась.* * *
Вечером того же дня Итачи приходит в их сад, значит, Какаши передал её просьбу. Она останавливается за его спиной. — Ты правда не хочешь мне ничего сказать, Итачи? — Сэцуко. — Переворот всё равно будет. Шисуи погиб, почему? Почему он умер? — Сэцуко, — повторяет он ещё раз и оборачивается. — Иди ко мне. И она идёт. Учиха притягивает её к себе и укладывает подбородок на макушке. Поглаживает по голове, ледяными пальцами перебирая волосы. — Данзо-сама лишил его правого глаза, и Шисуи сбежал, — тихо начинает говорить Итачи. Она чувствует, как дрожат его руки, прижимающие её к себе. — Мы встретились с ним, и он отдал мне свой левый глаз, чтобы я сохранил его. Он просил сказать, что любит тебя и благодарен за всё. Шисуи сбросился со скалы в реку и погиб. Просил защитить Коноху и клан, но я не могу защитить и то, и другое, поэтому… я наблюдал за человеком, который появлялся на территории нашего клана и попросил помочь. Он назвался Учихой Мадарой, но это очевидная ложь. — С чем он поможет тебе, Итачи? — куда-то ему в грудь задала вопрос Нара. — Завтра вечером клан Учиха прекратит своё существование. Я убью всех членов клана, но… сохраню жизнь Саске. Я хочу, чтобы он жил. — Итачи, — она отстранилась и посмотрела ему в глаза. Настороженно, словно не веря, что это правда он. — Саске возненавидит тебя. Ты сломаешь ему жизнь. — Так будет лучше. — Кому будет лучше? Тебе? Ни за что в жизни не поверю. Ты любишь Саске, ты не видишь без него жизни, — я знаю какого это. И ты хочешь… чтобы твой младший брат что? Он возненавидит, захочет отомстить, убить тебя. — Сэцуко. Доверяй мне. Нара сжала губы в тонкую линию и отвела взгляд в сторону. Этот человек… — После того, как я убью их, то уйду из деревни. Я стану нукенином. — Ты сумасшедший. — И присоединюсь к опасной преступной организации, которой управляет «Мадара». После этого всё поменяется. Конохагакуре будет в безопасности. — Что будет с Саске? Он ребёнок, Итачи. — О нём позаботятся. — Это твоя цель? Противостоять любимому младшему брату? — Да. Я хочу этого. — Ты не хочешь, — она качает головой. — Ты просто считаешь, что так нужно. А что Данзо-сама? — С ним я разберусь сам. — Итачи, — Сэцуко вздыхает. — После того… как закончишь, приходи к территории моего клана. Я помогу тебе.* * *
Нара пошла к Учихам вечером следующего дня и увидела Саске, лежащего на земле от сильной боли. — Итачи! Остановись, — она хватает его за руку и одёргивает, тут же садясь перед Саске на колени. Касается особых точек на его шее, и мальчик теряет сознание. — Что ты здесь делаешь? — К тебе пришла, — аккуратно укладывает голову Саске на землю и поднимается на ноги. — Идём. — Саске видел тебя, ты ведь сама не хотела связываться с ним хоть как-то? — Решу эту проблему, — сухо отзывается Сэцуко и ведёт их к лесу клана Нара. Она знает, что пускать на их территорию чужого нежелательно. Пускать на священную территорию леса ещё более нежелательно. А пускать теперь уже нукенина, опасного преступника и члена клана Учиха абсолютно нежелательно, но быть рядом с Итачи в тот день, когда это нужно, желательно для неё самой. Нужды и правила клана меркнут на фоне её собственного желания помочь человеку, который ей близок. — Твои родители… — Попросили заботиться о Саске, — отвечает Учиха. Они заходят на территорию леса и откуда-то со стороны выбегает олениха, которая медленно приближается к ним, а почувствовав запах крови, витавший около Итачи, застывает. — Зачем ты сюда прибежала, глупая? — Сэцуко гладила её по голове, и олениха, словно поняв молчаливую просьбу, уходит восвояси. Разворачивается в последний раз и склоняет голову, после чего бежит подальше от них и запаха крови. А остальной пути они вдвоём идут молча, пока не добираются до дальнего выхода из Конохагакуре. — Так как я уже впустила тебя, то ты можешь приходить когда нужно. — Сэцу, — Итачи берёт её ладонь в свою и что-то вкладывает. Она хмурится, ощущая холод от предмета. Он явно круглый, с отверстием. — Это кольцо? — раскрывает ладонь и осматривает слабо сверкнувшее из-за света луны серебряное кольцо. — Присматривай за Саске, — Учиха нагибается и прислоняется своим лбом к её, тихо выдыхая. — Пожалуйста, присмотри за ним. — Хорошо, — она закрывает глаза, ощущая странное спокойствие от такого жеста, но её глаза распахиваются в удивлении на пару секунд после его слов: — Я люблю тебя. Она уверена, что он знает её ответ, но всё равно произносит: — Я тоже. Он исчезает быстро, будто забрав с собой и все следы своего присутствия, но Сэцуко всё ещё ощущает холод серебра в ладони. Она осматривает украшение, и оно кажется обычным кольцом, но под лунным светом на внутренней стороне было видно выгравированное «половина меня».* * *
— Хиёри-сама, — Сэцуко поклонилась, когда глава клана Сато открыла двери дома. — Исаму ещё спит. — Я не к нему, — она выпрямляется, и тогда женщина понимает, что причина появления здесь химе клана Нара действительно серьёзная. — Что случилось? — Вы ведь знаете, что произошло с кланом Учиха вчера. Их наследник — Учиха Саске сейчас в больнице без сознания. — Ты хочешь, чтобы я вылечила его? Наши ирьёнины уже занимаются этим, Сэцуко-химе, нет необходимости в этой просьбе. — Сотрите Учихе воспоминания. Хиёри-сама, в день этого происшествия я была на территории их клана, и Саске видел меня, но он должен забыть об этом. Он не должен знать, что я каким-либо образом связана с его детством, а мы были знакомы. Глава клана Сато, как и все в её клане, была ирьёнином, занимающимся не только физическими увечьями, но и ментальными. Хиёри-сама могла сделать то, о чём Сэцуко просила, она знала это наверняка. Без лишних вопросов и выяснения причины.* * *
Три года спустя — О чём ты? — Сэцуко замерла, надеясь, что ей послышалось. Это ложь. Она обернулась и пронзительным взглядом всмотрелась в его лицо. Итачи не врал ей, он никогда не врал ей — она хорошо это знает, но сейчас ей хочется, чтобы он сделал это впервые. Пожалуйста, соври мне. Скажи, что это ложь. — Мангёке ширинган влияет на моё здоровье и, в конечном итоге, мой организм не выдержит такой нагрузки, и я умру. Это не предотвратить. — Симптомы. Назови мне их. — Кровохарканье. Кровотечение из глаз. Сэцуко, — он буквально видит, что в её голове появилось уже бесчисленное множество мыслей, а главная: «как спасти его». — Что ты хочешь сделать? — Я позволю Саске убить меня. Он не узнает о том, что я болен, и будет думать, что сам победит меня. К тому моменту, как он придёт ко мне, моё состояние ухудшится настолько, насколько это возможно. Ты сама это понимаешь, Сэцуко, не отрицай. Я знаю, о чём ты думаешь. Лекарств нет. — Ты действительно хочешь этого? — тихо спрашивает Нара и садится на стул. Итачи садится напротив и коротко кивает, тянется и коротко поглаживает пальцами её щеку, слабо улыбается, но ответной улыбки не получает. Он обдумывал это достаточно долго, чтобы быть уверенным в принятом решении. — Убив меня, он пробудит мангёке ширинган и станет сильнее. — Тогда им заинтересуются. «Мадара», например. Саске станет последним живым представителем клана Учиха, он будет обладать мангёке и, Итачи, он не оставит просто так тот факт, что ты обманул его. Ты не только обманул, но и действовал из-за интересов Хокаге, его советников и деревни. Он возненавидит Конохагакуре и пожелает уничтожить её в отместку за то, что ты убил ваш клан, стал нукенином, вступил в Акацуки и был убит им самим по их желанию. — Это не их желание. Я сам принял решение. Я сам выбрал Коноху, а не клан. — Он этого не поймёт. Ты ведь знаешь своего брата. Саске живёт местью. Он видит в этом смысл жизни, Итачи, и когда он поймёт, что это было зря, что это было ложью, он переключится на тех, кто, по его мнению, виноват в случившемся. Саске любит тебя, а за тех, кого любит, он буквально готов убить всех. Вы же Учихи, у вас это в крови.* * *
С того момента, как Итачи появился в Конохагакуре с целью поймать Наруто, их встречи стали чаще. Он говорил, что Акацуки дожидаются нужного момента. А с того дня, как Учиха Саске покинул деревню ради обучения у Орочимару, они встречались каждую неделю в доме, который он купил год назад. Встречи с ним помогали ей отвлечься от мыслей. Исаму и Ютаро ушли, ничего не объяснив, больше года назад, почти сразу после ухода Наруто и Джирайи-самы. Какаши и Итачи были теми, с кем становилось лучше, пусть и на короткое время. С ними можно было поговорить, помолчать, выпить, с Какаши можно было покурить (Итачи она не решилась рассказать). Отото по умолчанию был её спасением. Шикамару действительно старался быть рядом, играл с ней в сёги, разговаривал, пил чай на кухне в три часа ночи, потому что ей было плохо. Иногда они спали вместе, потому что Сэцуко чувствовала себя хорошо в его объятиях, чувствовала себя в безопасности от бесчисленных кошмаров. Снотворное, выписанное Исаму, помогало через раз, но хотя бы действовало. — О чём ты думаешь? — Какаши двигает к ней ближе банку, четверть которой уже была заполнена пеплом и остатками сигарет. — Об Итачи, — честно признаётся Сэцуко и стряхивает пепел в ёмкость. — Иногда я думаю о том, что было бы… если бы Шисуи тогда смог. Как бы сложилась наша жизнь, если бы он смог в тот день подчинить себе Фугаку-саму. — Тогда было бы два варианта: покой или переворот сначала в самом клане Учиха, а потом и в деревне, — спустя пару минут отвечает Хатаке. — К тому моменту, жители и управление Конохагакуре довольно сильно притеснили их клан. Терпение Учих было на исходе, и если бы Фугаку-сама в тот момент оказался подчинён додзюцу Шисуи, то его бывшие сообщники ополчились бы и на него. — С ними так сложно, — она меняет местами их стаканы с сакэ, давая Какаши почти полный свой, а себе забирая тот, где меньше. — Зачем мы вообще связались с Учихами? — Нара выдыхает дым в окно.* * *
В день сражения Итачи и Саске — Тело Итачи мы заберём с собой, — Тоби появляется за её спиной бесшумно. — Помнишь наш уговор, милая химе? Сэцуко сцепляет зубы, в голове перебирая всевозможные ругательства. — Что будет после того, как я расскажу всё Саске? — Надеюсь будет то, что я ожидаю. В противном случае, — он приближается и садится на корточки рядом с Сэцуко, тянет руку к её плечу, которую она перехватывает и откидывает от себя. — Кажется, я тебе не нравлюсь. — Благодарю, что заметил. — Так вот, — словно не замечая колкости, продолжает. — Моя милая химе, если ты расскажешь что-то не то или соврёшь Саске… — Тоби наклоняется к ней ближе, пересекая все черты, но она смотрит перед собой в полуразрушенную стену и старается не обращать внимание. Её голова забита мыслями о лежащих на земле братьях Учиха. — Я займусь сначала твоими друзьями. Наследником клана Сато и тем сенсором, который был готов убить меня за то, что я коснулся тебя. Уничтожу Учиху Саске, ту девчонку-ирьёнина с розовыми волосами и напоследок заберу Девятихвостого из джинчурики. А затем примусь за горячо любимого тобой младшего брата, — её тело словно каменеет. — Я заставлю тебя наблюдать за тем, как буду пытать его. Буду медленно лишать его пальцев, по одному, а ты будешь слышать его крики. Отрежу уши, чтобы он не мог слышать твоих пустых обещаний о его спасении. Лишу языка, чтобы ты больше никогда не слышала его прелестный голос. И заставлю проглотить яд, чтобы он мучился до тех пор, пока не умрёт. — Если ты тронешь хоть кого-то из них, — спокойно начинает Сэцуко, пока изнутри её трясёт. Внутри словно жерло вулкана. Он посмеет тронуть её людей? Посмел коснуться словом? — То я уничтожу тебя. Я заставлю тебя пожалеть о том, что ты вообще заикнулся о моей семье или друзьях. Заставлю пожалеть, что ты связался со мной. Я уничтожу тебя в твоей же луже крови, заставлю молить о том, чтобы всё прекратилось. Не в моих правилах щадить тех, кто тронул то, что мне дорого. Запомни это и следи за своим языком, — она смотрит на него через плечо, и он замирает от того, как много опасности в этом взгляде. Нара смотрит проницательно, в саму душу, и он видит где-то в глубине серых глаз обещание стереть его с лица земли, если он даже посмотрит в сторону близких ей людей. Тоби усмехается и резко отстраняется, сразу же вставая на ноги. — Химе, — он делает поклон, смотрит в последний раз и исчезает. Сэцуко смотрит туда, где он стоял ещё несколько минут назад. Ей хочется курить.