Мстительный грызун х 2, или Старку Роджерса в постель не клади

В Нью-Йорке шли дожди из запчастей очередного Марка и подбитых Фьюри из базуки вертолетов. В общем, царила гармония. Которую очень не разделял Капитан Крыса Роджерс, изгрызая в знак протеста документы Тони и периодически сбегая из дома. В такие моменты миллиардер, ведомый чувством заботы о братьях наших меньших, а также бронебойным мотивирующим взглядом одного ока, подряжался в охоту на крыс. - Роджерс! – орал Старк, спешно набирая номер Фьюри. – Стой, скотина! Я тебе хвост отгрызу! Роджерс, обращая на Тони внимания еще меньше, чем на пыль, целеустремленно пилил вниз по улице, уворачиваясь от прохожих. За ним с высунутым языком несся миллиардер и плейбой всея Америки в трусах, рубашке и тапочках. В конце концов Стива отлавливали, давали профилактический тычок в пузо – на Старковской кухне недохомяк знатно отожрался – и отпускали на волю под присмотром Дубины. Фьюри только мерзко хихикал и на пресс-конференциях пускал крысу бегать по колесу. Роджерс возмущенно шевелил усами, мол, не для колеса мой флаг реет, но убедительный кулак и корм для крыс делали свое черное дело. Старк только умиленно вздыхал. По ночам, когда Пеппер ночевала не дома, Старк, как заправский мошенник, крался по коридорам своего дома до клетки Роджерса и вытаскивал грызуна всея Америки на волю, в пампасы, дабы потискать и скормить пару шоколадных батончиков. Так было и в эту ночь, хотя звезды, сложившиеся в нечто локиподобное на небе, предвещали беду. Уничтожив пару пончиков для храбрости, Старк направился к Стиву. - О, крыска ты несчастная, - мерзко засюсюкал Тони, вытаскивая отчаянно сопротивляющегося капитана за хвост. – Замерз, пупсик? Ну-ну, Стиви, не дрожи, папочка тебя согреет. Стиви, до глубин крысьей души оскорбленный панибратским отношением, не преминул куснуть назойливого миллиардера за палец. На Старка это не возымело никакого действа. - Утютю, - продолжал страдать идиотизмом Тони, - у тебя такие нервные лапы. Пойдем, я накрою тебя одеялком... Не успел Старк захрапеть, как в темном-темном небе Нью-Йорка появилась зловещего вида зеленая молния. Часы пробили полночь, и... - Стар-р-рк, - прогромыхало что-то над ухом миллиардера. - Отвали, Тор, у меня ночь, - вякнул Тони, поплотнее накрываясь одеялом. – Стиви, крыска моя, ты где? - Стар-р-рк! – рычание послышалось ближе, а затем одеяло бесцеремонно покинуло компанию великого и непревзойденного и перекочевало в не менее нервные руки кэпа, который восседал на кровати миллиардера в своем лучшем и, что главное, совсем не крысьем облике. - Мать моя! Крыса говорит! – выдохнул Старк, втихую кося глазом на Стивена. Роджерс, красный как Тор, когда Сиф начинает развивать теорию, откуда дети берутся, и в чем Эрскин создал, схватился за подушку, дабы не позориться. Тони, в свою очередь, также взялся за многострадальную подушку, дабы позор возвести в триумф. Подушка, не оценившая супергеройской любви, треснула по швам, выдав ехидное облачко из пуха. - Ох ты ж крысу мне в рот! – неоднозначно выразился мистер Старк, которому пух оперативно залепил глаз. А где-то в Асгарде Локи, пугая стражей темницы, ржал и катался по полу, как Слейпнир по травушке-муравушке. Выглядывающий из-за угла десант в виде Тора и Одина неоднозначно хмыкал. - Совсем с катушек съехал, - шепотом поставил диагноз Тор, за что схлопотал от грозного отца по мягкому месту, не укрытому броней. – За что? - Ты где таких слов-то понабрался, ирод! – сурово стал отчитывать непутевого сына Один. – Срам один! Слышала бы тебя твоя мать! Громовержец стушевался, ковыряя носком туфли пол. - Прости, папа, – промямлил он, мечтая провалиться в Йотунхейм. А Локи в камере уже посинел и только булькал, хватая ртом воздух, как рыбка. - Эк как его расперло-то! – крякнув, почесал бороду Один. – Ладно, пойдем займемся государственными делами. Тор обиженно засопел, но еще разок по филейным частям получить не хотел, а потому послушно поплелся за папашей. Локи же, кое-как придя в сознание, даже практически адекватное, утирал слезы, держась за живот. Едва успокоившись, он глубоко вдохнул, собираясь познать дзен. Все-таки ему предстоял еще долгий процесс высвобождения себя, любимого, из темницы. А на земле гром гремел и Нью-Йорк трясся, в частности – башня Старка. А вот почему – это уже совсем другая и грустная история.