***
В машине Косте было даже как-то комфортно. Машина хорошая, лучше подъезда точно. Временно даже лучше дома. Его даже пустили на переднее сидение. Ну как пустили, он сам в наглую сел, а ему ничего не сказали. Приятно. Жалко что все это разрушиться, когда они до участка доедут. Там Владу не нравилось никогда. Самое интересное показания давать за поножовщину друзей. А вот в машине было хорошо. Тепло, чем осенняя на улице погода не радовала давно, да и кожанка не грела. Ехали в полной тишине. Костя своими большими карими глазами за дорогой следил, как и Влад сначала. Потом ему это надело. Он оперся на дверь, внимательно рассматривая Костю. Он в профиль был симпатичным. Костя и так был симпатичным. Глаза большие, красивые. Карие, как у Влада, но другие. У Кости они были глубокими, у Влада каким-то зеленым постоянно отливали, особенно когда светло. И если Влад должен был чувствовать зазрение совести, когда пристально смотрел на человека, который в сложившийся ситуации враг, то он не чувствовал. Он чувствовал только непонятное чувство, как будто все хорошо. Уже даже не нервно. Он не винил себя, за неосторожность, или почему он еще мог здесь оказаться, ему это казалось даже приятным совпадением. Костя был напряжен. Явно о чем-то думал. О чем-то не очень милом и комфортном, как Влад. Тот, кажется, давно уже со своей судьбой смирился, потому вел себя расслабленно. Знал, что ничего ему не будет. А Костя знал, что делать все равно что-то надо. Он со всем видимым спокойствием игнорировал то, что его разглядывают. Влад же был на самом деле хорошим, просто сложилась судьба так. План сам созрел в голове. Не столько план, сколько понимание того, что нужно вообще сейчас делать. — Мы поворот пропустили, — в какой-то момент разрушает тишину Влад. Костя молчал. Он следил за дорогой, не отводил взгляд, не шел на контакт. Влада это только развеселило. Даже больше желание пристать к человеку появилось. Ну вот был такой характер, как только плохо реагируют на то, что он делает, он продолжает с большим азартом. — Костя, куда мы едем, участок в другой стороне, — щелкает перед глазами Влад, стараясь «разбудить» парня. Плотников молчит. Непонятно почему, но молчит. И не агрессирует в ответ. Вот это было непонятнее вообще всего. Влад не привык. Ему нужна реакция человека, чувство, эмоции. А Костя молчит. Костя спокоен. Костя терпит, что не терпит Влад. Ну вот раздражает его это молчание. А Костя спокоен, это его характер. Они были разные, совершенно противоположные, вот и оказались на разных сторонах. А так бы могли стать друзьями, конечно могли бы, и стали бы. Только много «если», и в то же время оно одно. — Костя, я ж не отвяжусь, — угрожает Влад. — Куда мы едем? Просто скажи что дорогу ремонтируют и надо в объезд. Но Костя молчит. Не реагирует. И только тогда Влад понимает. Это не из-за того, что он не хочет говорить, или испытывает терпение Влада, а потому что Коноплев — это замедленная бомба. И если потянуть не за тот провод, в их случаи «сказать куда едут», это ускорить таймер. Влад понимает куда. Дорогу наизусть знает. Но не хочет признавать первые пару минут. Все улицы ведут в одно место. И чем дальше они едут, тем сильнее Влад понимает, свою правоту. К маме. Он везет его к маме. На работу. А это последний человек, которого сейчас хотелось бы видеть. Последний человек, которого хотелось бы вообще видеть. Ну ладно, последним был отец. Самым лучшим выбором матери за всю жизнь, это развестись. Только Влад бы после этого хотел в детдом, а не к ней. Но открыто не заявлял. Все-таки если рассчитавал время, когда дома никого нет, или когда мать уже спит, можно было спокойно существовать. Первые пятнадцать лет. Надзирания не было, как парень любил, чего он и хотел. А свобода была вкусная, она была как зависимость, от нее уже нельзя было отказаться. И Влад не отказывался, только вот возник на горизонте Костя. Представитель закона. Мелкий конечно, до серьезного полицейского еще долго, но свою роль в жизни Влада играл. И не маленькую. Костя на фоне остальных ментов из его рабочий группы был правда хорошим. Хорошим человеком, хорошим сыном, хорошим кем угодно, только Влада это не волновало. Сейчас этот хороший Костя вез его на расстрел. И он этого не хотел. А обходной дороги не было, способ один, и он сидел на подкорке мозга и ждал своей реализации. — Кость, честно мне пообещай, что мы едем не к ней, — серьезно сказал Влад. Костя молчал, но поджал губы. Теперь это была просто линия. Уже лучше, чем ничего. И этот минимальную смену эмоций Влад заметил быстро. Машина остановилась на красный свет, пропуская пешеходов. Влад давно аккуратно и почти беззвучно отстегнулся, оставляя ремень на себе, создавая видимость беспомощности. Он быстро открыл дверь машины, выбегая из нее. Костя устало вздохнул. Посидел секунду и ударился головой о руль. — Да блять, за что мне это все… Улица была холодной. Весь мир был холодным, злым и не безопасным. Потому Влада ничего не смутило, он быстро рванул куда глаза глядят. Город маленький, Влад его еще в одиннадцать весь обошел и выучил. Бежал столько, сколько силы позволяли.***
Влад снова сидел в машине. Даже на переднем сиденье. Жалко только, что теперь рукой к машине привязанный. Догнать парня было просто. Трасса была огражденной, а сил у парня явно не было, так что Костя его поймал и усадил на место. Только еще и наручниками приковал к двери. Как будто Влад после одного неудавшегося побега решит новый организовать. И Влад бы, конечно, побежал. Но он ведь убегал не от Кости, не от машины, он убегал от мамы. Ну не хотел он эту женщину видеть. Костя видимо сжалился, так как направление они поменяли, от чего Влад невольно улыбнулся, прижавшись спиной к двери. Снова ехали в тишине. — А сейчас куда? — снова разорвал тишину Влад. Он не ждал ответа как минимум не надеялся, считая, что в принципе это справедливо. — Кормить тебя, — неожиданно ответил Костя. — Тебя ноги не держат. — Чего? — не понял блондин. — Нормально все со мной. — Вот че ты такой упертый, я не понимаю. Я тебе зла не желаю, я тебе помогаю, иду на уступки, не везу тебя ни в полицию, ни к матери. Хочу чтоб ты себя чувствовал нормально, а ты кусаешься. — К совести моей призвать решил? — ухмыляется Коноплев, — не работает это. Знаю я вас, ментов. Бесплатный сыр только в мышеловке. Я ж не совсем ребенок улиц. Я если и улиц, то культурных, — мелодично закончил Влад. — Отлично, то есть есть ты не будешь? — Принципиально, — спокойно ответил Влад. — Прекрасно, — снова перевел глаза на дорогу Костя. Ехали в тишине еще минут пять. Куда, Костя сам не знал, просто ехали. Парень кажется задремал, сидел тихо, больше не рыпался. Молчал главное. И Костя думал, что с ним делать. Не мог в часть повезти, не с чем. Ни парня, которому толкнул мелкий, не поймал, ни самого обвинить не в чем. Но отпустить то это чудо тоже не мог. Во-первых, сам пойдет и еще глупостей натворит, еще толкнет, хоть Костя его уже осмотрел и понял, что ничего у него с собой нет. Во-вторых, по парню видно, что он не спал нормально, не ел, как человек. В-третьих, Костя еще не придумал, что записать под третьим пунктом. Шестое чувство. Да, пусть будет оно. Да и мелкий видно, что никуда не спешил. Потому что некуда ему спешить. Явно домашку он еще класса с седьмого не делал, ну как в принципе и любой другой школьник. Дома не жил, по крайней мере туда сегодня точно не вернется. За окном уже заходило солнце. Куда его везти? Правильно, некуда. Пусть идет. Да, это было бы верным решением. На этот раз тишину разрушил звонок телефона. Кости не отрываясь от дороги взял трубку, прислоняя к уху. — Але, — сказал Костя, внимательно вслушиваясь в голос на другом конце провода, — принято, буду минут через семь, ага, спасибо, — человек по ту сторону телефона отключился. — Мелкий, мне надо на объект. Следить за подъездом, так как планов у тебя нет, поехали. — Че, как в сериалах слежка за бандитами? — опять съязвил Влад. Наверное он был за, он сам еще не определился. — Ну типо, только тут она более нудная, и менее эпичная, — спокойно ответил Костя. Плотников кажется всегда был спокойным. — Не то, чтобы у меня конечно выбор был, но поехали, — повел взглядом Влад. — Тебе куда-нибудь завтра надо? — поинтересовался Плотников. — А че? — спросил Влад, уставший от простого сиденья на месте. А вот докопаться до другого человека было перспективным занятием. — А ниче, блять, ты вот умеешь нормально разговаривать вообще, я не понимаю. Я тебя как-нибудь в обезьяннике закрою за какую-нибудь драку на пятнадцать суток, будешь с местными на одном языке говорить. Давай еще раз, тебе куда-нибудь завтра надо? — глянул Костя зло. Слишком зло для Кости. Они конечно близкими друзьями не были, но Костя всегда создавал ощущение, что он как все, ответственный взрослый. Еще и добрый до невозможности. Мог бы в ментовку сдать, протокол заполнить и успокоиться, а он ездит, возюкается. Его Костя не такой. Только вот Костя не его, Костя человек, взрослый, и Костя имеет право выражать свои эмоции. — Нет, — отстраненно говорит Влад. — Ну вообще желательно домой попасть, но это не обязательно, суббота все дела. — Ну и отлично, мы сегодня с тобой внаглую будем нарушать комендантский час, — остыл Костя. Злость ушла. Остались ясные карие глаза, в которых хотелось тонуть, чем Влад все время и занимался, и закатное солнце, разливающее ярко-красный и нежно-розовый по небу. Доехали быстро. — Кофе хочешь? — спросил Костя. — Не хочу, — сказал скорее из вредности Влад. Он не даст за собой присматривать. Жил как-то без чужого плеча всю жизнь, и продолжит жить. — А я хочу, — сказал Костя, доставая из машины ключи и выходя. Влад на это только свел брови к переносице и отвернулся, слыша хлопок от закрытой двери. Влад сам не понимал зачем он так себя ведет. Защитный механизм не давал проникнуться человеком, не давал снова разрушить то, что росло и лечилось несколько лет. Влад так живет потому что хочет, потому что может, потому что ему так комфортно. Ему просто хорошо, потому что все стабильно нестабильно. И деньги есть. И образование какое-никакое. Сейчас денег накопит и уедет. Как раз к совершеннолетию. Поступит куда-нибудь, работу найдет, а про все что было до забудет. Все, кроме Кости. Во всем сумасшедшем городе он был как будто единственным нормальным. Влад гнал эту мысль. Он не давал себе любить кого-либо. Не его это, планы портит. Снова хлопок двери. Костя так и не понял свою ошибку и не заблокировал двери. — На, — он протянул стаканчик с чем-то горячим. — Взял тебе чай, а то ты злой, как собака, а он успокаивает. Влад надул губу, показывая все свое недовольство, но стаканчик взял. Он его грел, что было необходимо. На улице правда становилось холодно, но он не хотел это признавать. Жидкость приятно обожгла горло. Костя сел рядом. От его стаканчика приятно пахло кофе, но не крепким, а каким-то приторно сладким, с карамелью, наверное еще с литром молока и килограммом сахара.***
Следить за людьми, которые входят и выходят из подъезда оказалось и скучно, и весело. Веселое осталось только от Кости, его рассказов. Оказалось, что он был очень хорошим. Влад конечно это и так знал, просто когда все-таки под чаем он успокоился, он довольный расслабился, и дал признать правду. Костя был симпатичным. К этим мыслям он опять вернулся. Костя был притягательным. Костя умел к себе расположить. А еще он добрый, интересный, не нудный, начитанный и насмотренный. Полностью соответствовал списку хорошего человека. И Влад смотрел на него, слушал его речь и понимал, что он не может оторваться, не может позволить вот так себя выкинуть от такого комфорта. И хорошо было, не потому что уютно, удобно или физически комфортно, а потому что Костя рядом. И все внутренние механизмы защемило. Костя проломил барьер, показывая что Влад хороший, хоть это и было не так, по мнению самого Влада, так он еще и стал особенно трепетно отзываться в сердце. Это будет больно, и Влад это знал. Больно, но не физически, а морально, потому что Влад опять полюбит и разобьется. Не сердце, сердце давно биться перестало, а сам сломается, от последней опоры. Но он не мог прекратить. Костя был слишком рядом, слишком хороший и с глазами красивыми. И возраст его не смущал. Не потому что он был тринадцатилетней девочкой, которую вообще ничего смутить не может. Влад вырос еще когда мать перестал успокаивать и поддерживать, понял что не любит ее и ушел жить самостоятельно. А Костя был не таким уже и взрослым, он был наивным, по-детски наивным, но все равно оставался взрослым. Влад сам не понимал, обычно он бы к себе такого и на десять метров не подпустил, а сейчас он не был против. Он хотел быть рядом, ему было спокойно и комфортно, он не чувствовал, что кто-то забирал его свободу. Он чувствовал себя как нельзя правильно. — Влад, ты замерз? — в какой-то момент спрашивает Костя, сбивая с рассуждений. «Да!» — кричало что-то внутри Влада — «Пиздец как». — Нет, — ответил парень. Но Костя не стал слушать ответ, хватая руку, давно свободную от наручников, все равно ведь не уйдет. Ладони были правда холодные. — Ты замерз, — утвердительно сказал Костя. Он взял чужие руки в свои, сложив лодочкой. Руки Кости на контрасте были большие и теплые. По животу резко расползлись бабочки. Чувство необычное, но приятное до одури. Влад смотрел своими большими глазами. Они были янтарные, и в свете фонарей улиц, их было почти не видно, но они были. А в глубине нескончаемая боль и обида. — Кость, — шепнул Влад. Костя слышал, но не реагировал. Он аккуратно приблизился лицом к рукам. Он дунул горячим дыханием. Согрел. Прикоснулся сухими губами. Согрел. Губы у Кости были нежные, такие же идеальные как и он. У Влада были обкусанные, с ранками. Костя поднял взгляд и увидел застывшие глаза напротив. Не было эмоций, только шок. А потом расползлась улыбка, которую Костя перехватил. Пальцы сами переплелись, а тепло осталось. Оно растекалось по всему телу, грело все уголки, отзывалось под ребрами. — Ну ты чего? — тихо спросил Костя, убирая покатившуюся из глаза напротив слезинку. — Не знаю, хорошо просто так, — шепнул в ответ Влад. — Слишком хорошо. Плотников просто снова улыбнулся. Тепло так, широко. Как только он умеет. И только его улыбку теперь хочется видеть. Влад боялся привязаться, но не рассчитал время. Или с Костей так всегда, хватит минуты, чтобы полюбить и не хотеть отпускать. А чем Влад его удержит? Он еще пока школьник, у него не такой богатый словарный запас, он не лучший собеседник, он по комплекции средний, не худой, но и не накаченный. Ничего он Косте кроме своей любви дать не может, жалко, что не подозревает, что больше Косте и не надо. Он кажется смотрит на него, как на сокровище, и Влад резко становится даже не против, чтобы его оберегали, чтобы его понимали и слушали. Больше не хочется кусаться, в ответ на заботу, а хочется ей отдаться. И выглядит это как самая серьезная ошибка Влада, как то, что потом будет больно отзываться. Не сейчас. Сейчас это жидкое тепло, впитывающееся через кровь в кожу. Костя рядом, Костя не бросит. Костя глянул в зеркало заднего вида, где шел человек. Человек, за которым он так-то и приехал. — Секунду, — сказал Костя, отпуская одну руку. Он взял рацию, быстро включая ее. — Прием, — сказал он четко. — Прием, — ответили по ту сторону мужской голос. — Мужчина, красная куртка, среднее телосложение, порванные в районе голени спортивные штаны, черная кофта с капюшоном, на вид молодой, лет двадцать-тридцать, — в темноте было трудно рассматривать. — Да, он, — ответил мужчина. — Какая обувь? — А я тебе это сейчас как, блять, увижу, — ругнулся Костя, — прослежу. — Принято. Костя убрал рацию на место. Надо было идти. — Я быстро, — сказал Костя и коротко чмокнул в губы, вылетая из машины. И Влад поверил, знал что он вернется и больше не отпустит. Знал что обнимает и поцелует, скажет что Влад хороший и поддержит. Он понял, что они не смогли бы дружить, ни за что. И ему казалось, что это не на одну ночь. Костя не такой. Его Костя не такой.