«сара?»
«Пожалуйста, только не пиши сейчас, что я поступила опрометчиво.»
«я не буду»
С тех пор их не связывало ничего. Какой бы спокойной ни пыталась казаться Сара, она не смогла простить себе потерю коллеги, товарища, друга, в конце концов, и поэтому она сбросила со своих плеч всё, что напоминало об этом страшном дне. И плюнула на человека, которого она некогда выдрала из лап одиночества и ненависти несчастным сиротой, потому что он отчаянно захотел потеряться во тьме сам. Если это то, чего он так жаждал — пожалуйста!«я просто хотел сказать что мне жаль ладно?»
«Хватит врать. Тебя не было вчера. Тебе НЕ БЫЛО жаль. Ты никогда не жалел никого, кроме себя. Тебе просто очень грустно, потому что я забрала у тебя любимую игрушку.»
«блять. да мне в том числе не хочется терять свою работу сара это моя работа и моя жизнь представляешь. но если меня не было на его похоронах это ещё не значит что мне похуй. я просто не вижу в этом смысла»
«Что значит «не вижу смысла»?! Адам, ТЫ СЛЫШИШЬ СЕБЯ? Он был твоим лучшим другом, имей совесть. Ты не имел никакого морального права не появляться на похоронах, словно ничего не произошло.»
«он никогда не был моим лучшим другом. я был ЕГО лучшим другом. у меня нет друзей. и после того как он сказал мне кучу отвратительных слов сбежал и оставил меня одного в том сраном месте я в этом не сомневаюсь»
«Ты должен иметь хоть какое-то уважение к человеку, который продолжал терпеть твой ублюдский характер до последнего. И ты обязан отдать ему дань памяти, на какой бы ноте вы ни попрощались. Если в тебе осталась хоть капля достоинства, ты заставишь себя это сделать, ты понял?»
«почему я должен себя заставлять»
«Потому что ты выше этих детских обид. Будь человеком, Адам, и сделай это.»
«сара»
«Я могу пойти вместе с тобой. Мы вместе пойдём на кладбище, и я прослежу, чтобы ты не плюнул на его могилу.»
«сара??»
«Ты должен быть там.»
Сара сегодня была в церкви. Это единственное, что цепляет из монолога девушки сознание Адама, перед тем как отключиться и перейти на автопилот. Никто не указывает Адаму на расстегнутую куртку, никто не отчитывает за хождение по морозу без шапки. Никто не натягивает грубым, но заботливым жестом капюшон на его дурную голову. Саре нет никакого дела, а Адам не чувствует холода сам. Единственный человек, который делал всё это без задней мысли, теперь никогда не предложит свою куртку снова. И даже не было так страшно думать об этом, как понимать, что при взгляде на могилу Адам чувствует красноречивое ни-че-го. Сара говорит что-то про время очищения. Про встречу души с совершенным Создателем, про Божий Суд, Ад и Рай. Слова растворяются в воздухе, долетая до ушей Адама лишь обрывками. Превращаются в снежинки, пляшут хороводы у его лица и звонко хохочут, прежде чем осесть на его ботинках. Прошло уже девять дней? Вся эта лекция вызывает у Адама желание выплюнуть свой завтрак. Полностью спокойный ранее, теперь Адам задумывается о том, что никогда бы не попал в Рай, даже если бы верил всем сердцем. Что-то внутри него в страхе скребёт когтями стенки лёгких каждый раз, когда сознание посещают мысли о мытарствах, через которые ему никогда не предстоит пройти, даже если те действительно поджидают душу после смерти… Инстинктивно мысли блокируются, и зверюга внутри него выдыхает. Сара замолкает. Она не требует ответа на свой монолог и не замечает, как что-то в каменной броне Адама дало новую трещину. Безжалостный ветер успокаивается, прекращает свой страшный вой и позволяет фитильку лампадки дотлеть в одиночестве. Когда Сара начинает тихо зачитывать себе под нос 90-й псалом, Адам чувствует укол вины за то, что не знает наизусть и пресловутый «Отче наш». На его шее никогда не покоился крестик, но сейчас его теснит какой-то стыд. Адам не верит — никогда не верил. Но всегда страшно боялся. Страх этот не осознанный, а глубоко подсознательный, живущий в нём, сколько он себя помнит. «Иона Эдмунд Маршалл. 7 марта 1988 — 13 января 2009». Хмурые сосны и ели зазывающе машут покрытыми хвоинками ветвями, приведёнными в движение уже зевающим, крадущимся в свою берлогу ветром. Когда на выходе из кладбища Адам оглядывается на их разноголосый зов, Сара с силой ударяет его по затылку и тянет вперёд, к выходу. И ругает, как маленького ребёнка: «Не оборачивайся, сколько раз повторять…»