Не играй, а то влюбишься

Я не помню как оказалась дома, не помню, что было после того, как я выпила 5 стопок водки одну за одной и пошла танцевать. Голова раскалывалась. Во рту пересохло. Будильник трезвонил уже часа три, каждые десять минут, но встать я не могла. Я так надербанилась вчера, что ощущение было, что мне не выжить в этом мире. Воспоминания, что мне надо в школу не давали мне покоя, но и не мотивировали меня к подъему с кровати. Физкультура. Сегодня у нас физкультура. «Завтра физкультура, прогул будешь отрабатывать.» Я вскочила с кровати и со стоном легла обратно. Рядом со мной кто-то спал. Черт. Что вчера было? Я напрягла свои мозги, пытаясь вспомнить происходящее этой ночью, но голова только с новой силой начала болеть. Я аккуратно приподняла одеяло и с облегчением вздохнула. Лизка. Слава богу. Тихонько выйдя в коридор, я нашла свой телефон. 10:20. Твою мать. Держась за голову, я медленно подошла обратно к кровати и села на край. — Лиз, вставай. Мы в школу опоздали. — Простонала я, теребя Лизу за ногу, пытаясь ее раскачать, но ответа не последовало. Я начала сильнее тянуть ее за ногу и через несколько секунд она все-таки очнулась. — Отстань, я никуда не пойду, — пробубнила она и зарылась обратно с головой под одеяло. — Вставай, кому говорю, у нас сегодня алгебра и физра, если мы не появимся на этих предметах, то они заставят нас отрабатывать прогулы, — все ещё сидя на кровати, пробубнила я. — Твою мать, как ты меня задолбала, — воскликнула подруга и откинула с себя одеяло, переворачиваясь и вставая с кровати. Пока Лизка приводила себя в порядок в душе, я искала ей подходящую одежду. Она была миниатюрного размера, поэтому моя одежда выглядела на ней так, как будто ей купили одежду на вырост. Более-менее ей подошли мои шорты, которые на мне выглядели, как трусы. На ней же мои шорты выглядели хорошо, прикрывая все ее достоинства. Джинсы и брюки мы вообще в расчет не брали, так как при ходьбе она могла утонуть в них. Я же надела джинсы голубого цвета и бежевую приталенную кофточку в полосочку с рукавом три четверти. Более-менее приведя себя в порядок, переодевшись в чистую одежду, мы направились в школу. Решив, что мы сходим только на алгебру и физру, а потом завалимся спать, мы зашли в школу. Форму мы не брали, так как Лиза не подумала о том, что сегодня физра и осталась у меня ночевать, хоть я этого и не помню. Но даже если бы она взяла форму, то бегать мы точно сегодня не собирались. Просто отметимся, скажем, что плохо себя чувствуем и посидим на скамейке — именно так было у нас в планах. Войдя в школу, мы не стали переобуваться, так как были в балетках, да и не брали сменку. Звонка с урока еще не было, поэтому у нас было еще время сбегать за водичкой. Купив две бутылки минеральной воды, мы услышали звонок с урока, и как раз должен был начаться урок алгебры. Мы не спеша поднялись в кабинет этой мигеры и зашли в класс. До конца перемены осталось несколько минут и в классе уже сидели люди. Убитые лица уставились в мою сторону, когда я зашла в класс, на их лицах явно читалось непонимание. — Что? — недовольно бросила я, плюхаясь за парту и кидая сумку на неё. — Ничего, просто все поставили на то, что ты сегодня в школе не появишься, а я говорил, что ты не пропустишь физру, — гордо заулыбался Рома, протягивая мне бутылку воды. — Мы уже купили, спасибо, — проигнорировала я его реплику и намеки про физрука, развернувшись обратно лицом к доске. Через несколько секунд прозвенел звонок на урок и в класс вошла алгебраичка. — Что-то вас сегодня мало, — с отвращением произнесла она и села за учительский стол. Урок шел нудно, половину урока мы как всегда решали задачи из ЕГЭ, а в моей тетради было написано только число и «классная работа». Я засыпала, мой организм требовал передышки, требовал отдыха. И вот когда до звонка осталось минут десять, я облегченно вздохнула и отложила ручку, до сих пор которой, я так ничего и не написала. — Скорикова, тетрадь мне принеси, — требовательно произнесла учительницы алгебры, глядя на меня. Ну что ты ко мне прикопалась? Что я тебе сделала сегодня? Нехотя я поднялась со своего стула и поднесла ей тетрадь. Она недовольно фыркнула на меня, оглядывая тетрадь, которую я положила ей на стол, а затем протянула задачник. — Реши на доске задачу из С1, — спокойно произнесла она, усаживаясь поудобнее лицом к доске. Конечно же, я же гений в алгебре, да я задания из «цешек» ни одного не могу решить, да чего уж говорить, я из «бешек»-то не все могу решить. Я взяла в руки задачник и начала читать задание. Перечитывала я, как казалось мне, раз двадцать, то не могла сфокусировать глаза на задаче, то мозг отказывался воспринимать прочитанное. Потупив несколько минут, я начала переписывать уравнение на доску, пытаясь тянуть время до звонка. Но десять было слишком много, чтобы не успеть ответить, тем более, если ничего не знаешь. Я дописала уравнение и повернулась к классу, ища поддержку и помощь, но все только плечами пожали. Вот гады. Я повернулась обратно к доске и начала решать его, заведомо зная, что это не правильно. Написав только первую строчку, я услышала громкое «два» у себя над ухом и подскочила на месте, в ушах зазвенело. От неожиданности я даже зажмурилась. Класс смотрел на меня с понимаем и явным сочувствием. Что же вчера было, что они себя так ведут? Я опустила задачник на ее стол, схватила свою тетрадь и села за свою парту. Лиза тихонько положила свою руку мне на колено и успокаивающе погладила. Прозвенел звонок и алгебраичка быстро покинула наш класс. — Кто-нибудь взял физру? — громко крикнул Рома, оглядывая весь класс, параллельно засовывая свою тетрадку в портфель. — Я взял, — в тон крикнул Дима и все моментально повернулись на него, а потом также резко развернулись обратно и молча стали собирать вещи. Они, что, бойкот ему объявили? Почему? Из-за меня? Или что-то ещё вчера было? Почему я ничего не помню? Меня так бесят такие моменты в жизни, когда надо что-то вспомнить, но ничего не выходит. Я зажмурилась и стала потирать виски, чтобы хоть немного восстановить свою память, но ничего не вышло. Пока мы шли на физкультуру, я попыталась докопаться до Лизы, но она мне так ничего не ответила, отмахиваясь, что расскажет потом, когда я не буду в таком плохом состоянии. Войдя в раздевалку, мы кинули сумки на лавочки и, взяв телефоны и бутылку воды, пошли в спортзал. Подойдя к залу, мы услышали разъяренный крик учителя. — Может, не пойдем? — умоляюще взглянула на меня Лиза, но я лишь одарила ее хмурым взглядом и, схватив за руку, потащила в зал. Когда мы вошли, то уже почти все сидели на скамейке, а напротив них расхаживал злой учитель физкультуры. — То есть, я правильно понимаю, что форму никто не взял? — сквозь зубы прошипел он, игнорируя наш приход. Мы тихо прошли и сели рядом с одноклассниками на скамейку. Класс молчал. Гробовая тишина. — Все дружно вы решили откосить от моего урока? — крикнул он, а его голос разнесся эхом по залу, и все зажмурились от его громкого голоса, — тогда теперь все дружно снимаем обувь и 20 кругов по залу. — Но у нас же нет формы! — выкрикнула я с места, но получила лишь грозный взгляд в свою сторону. — Двадцать пять! — громко отчеканил он, сверля меня взглядом. — Но как нам бегать без спортивной одежды? — также крикнул Рома, удивленно вскинув брови. — Тридцать. — уже спокойно произнёс он, сложив руки перед собой на груди. Все дружно встали со скамейки, недовольно загудев, и начали снимать свою обувь. В принципе он ничем не грозился, двойку в журнал не сказал, что поставит, к директору не обещал отправить, но никто не стал спорить с разъяренным учителем физкультуры. — Но это же не гигиенично! — вставил свои пять копеек Дима, с отвращение оглядывая класс. — Тридцать пять, — проговорил Александр Сергеевич, с грохотом захлопывая журнал. — Да заткнись ты уже! — выкрикнул Серёжа из строя, грозно сверля взглядом Диму. Сергей был первоклассным спортсменом нашего класса. Он всегда хорошо сдавал нормативы, его отправляли от школы на соревнования, и он следил всегда за своим телом, но был немного молчалив. Он всегда с нами ходил в клубы, никогда не отбивался от, так сказать, стаи, и никогда не шёл на конфликты. Поэтому для всех это стало неожиданностью и весь класс повернулся на него. — Что происходит? — тихо шепнула на ухо я подруге, потому что разрывать такую тишину было опасно. В зале повисло гробовое молчание, все наблюдали, как Дима и Сережа устроили поединок взглядов, я внутренне болела за Серегу. — Сорок! Живо все на дорожку! — словно гром среди ясного неба разразился голос физрука, разрушая эту негласную борьбу. Одноклассники встрепенулись и моментально побежали по спортивной дорожке. Я же села обратно на скамейку в углу зала. — Госпожа, вам особое приглашение нужно? — наклонился ко мне учитель и громко прошипел мне в лицо, от чего я снова зажмурила глаза, пытаясь утихомирить бурю внутри себя, рвущуюся наружу. — Александр Сергеевич, мне сегодня не здоровится, пожалуйста, можно я сегодня не буду бегать? — пытаясь говорить спокойно начала я, состроив кошачьи глазки. — Я не понятно выразился? — грубо произнёс он, заглядывая мне в глаза. — Я предупреждал тебя вчера, но ты же мимо ушей все пропустила. — Я же попросила нормально! — начала закипать я. — Живо! — крикнул он на весь зал, а я резко поднялась со скамейки, хотя уже начать этот гребанный бег, но не смогла себя остановить. — Если у вас какие-то проблемы, то мы в этом не виноваты и не надо на нас срываться! — я довольно заглянула ему в глаза, которые казалось сейчас выпадут из орбит от злости. Такое чувство, что его держит невидимая сила, иначе, мне кажется, он бы сейчас меня ударил. Внутри меня зародился некий страх, что он сейчас что-то сделает со мной, поэтому я быстро попыталась ретироваться с места происшествия, скинула свои балетки и побежала вслед за своими одноклассниками по залу. Бежала я недолго, буквально на втором кругу я начала задыхаться, а ноги начали подкашиваться. По-моему это последний раз, когда я так бухаю. В глазах залетали мошки, и я резко остановилась, согнувшись пополам, опираясь на колени руками. Через весь зал ко мне бежала уже сломя голову Лизка. — Тихо, тихо, успокойся, — она схватила меня под руку, облокачивая на себя, — иди присядь, — успокаивающе повторяя, она подвела меня к скамейке и я рухнула на неё, прикрывая глаза. Голова кружилась, к горлу подступила тошнота. Я резко распахнула свои глаза и, сорвавшись с места, рванула из зала, пытаясь подавить рвотный позыв. Вбежав в туалет, я не смогла себя больше сдерживать. Я была истощена, выходить было нечему, так как мы даже сегодня не завтракали, только воду пили, поэтому выходила одна желчь, а желудок крутило так, будто он там сжался и выполнял кульбиты. Умывшись, я кое-как привела себя в порядок. В дверь легонько постучались. Наверное, Лиза пришла. Я приоткрыла дверь и отвернулась обратно к зеркалу, упираясь ладонями об раковину, смотря в отражение. — Что ты с собой творишь? — с отвращением произнёс мужской голос у меня за спиной, оглядывая меня с ног до головы. У меня действительно не было сил ни на что, ни на то, чтобы ответить, ни на то, чтобы нахамить ему, поэтому я просто молчала, смотря на него в зеркале. — Ты красивая девушка, а бухаешь, как пропитый алкоголик, ходишь по клубам, не появляешься на уроках, кому и что ты пытаешься доказать? Ты портишь свою жизнь, пытаясь наказать других людей, но наказываешь лишь себя, — спокойно говорил он, облокотившись на дверной косяк туалета. Сначала я хотела открыться ему, рассказать, как все есть на самом деле, чтобы не считал он меня такой, какой видит меня, но для чего все это? Я хотела выглядеть лучше в его глазах? Зачем мне это? — Вам-то какое дело до меня? — удивленно спросила я, поворачиваясь к нему, скрещивая руки у себя на груди. — Я просто пытаюсь достучаться до тебя, что ты живешь не своей жизнью. — Вы ничего не знаете обо мне, чтобы говорить мне такое, — злобно проговорила я, — к тому же вы не имеете никакого права говорить мне такие слова, это моя жизнь, — грубо бросила я и решительно прошла мимо него, специально задев его своим плечом. Подойдя к залу, я уже хотела открыть входную дверь, как услышала, что бег прекратился и что они оживленно что-то обсуждают. Я начала прислушиваться, к тому времени рядом уже появился учитель и хотел открыть дверь, но я резко одернула его руку. — Это ты виноват, что она так напилась! — на эмоциях кричала Лиза во все горло. — Из-за тебя ей плохо теперь! — в тон прокричала Настя. — Я так рад, что ты наконец-то показал своё истинное лицо! — с отвращением крикнул Рома. — Как ты мог с ней так поступить? Ты же знаешь, что она боится скорости! — кричала Марина. — Какая же ты мразь! — крикнул Серёжа и мы поняли, что это была его последняя капля терпения, сейчас он ему врежет. Мы вбежали в зал, но было поздно, Дима лежал на полу, схватившись за нос, а рядом стоял Серёжа, с отвращением глядя на него сверху вниз, сжимая кулак, которым ударил. Может, не вовремя, но у меня проснулась гордость за класс, в котором я учусь. Мы всегда были дружны, мы часто встречались за стенами школы, да, некоторые ребята были далеки от того, как мы отдыхали, но если мы их звали, то они никогда не отказывались, они отпрашивались и ехали с нами, да, пить — не пили, да, курить — не курили, но им было не нужно это. Компания — вот что заставляло их ездить с нами на тусовки, на отдых и т.д. Не обязательно пить, чтобы было весело с друзьями, необязательно угождать им и делать из себя ту, кем не являешься, им не важно какая ты или какой, главное чтобы ты была рядом. Жаль, что я это поздно поняла. Раньше я думала, как это можно идти в клуб и не пить, как может быть весело, не употребляя алкоголь, но половина нашего класса не пила и им было весело с нами. А вот если тебе весело с друзьями только под алкоголем, то, значит, это уже не твои друзья, значит, этот круг общения не для тебя. А весело ли будет мне с друзьями, если я не буду пить…? Все замерли на месте, тишина была гробовая и только тихое кряхтение Димы проносилось по залу. — Проводите парня в медпункт, — спокойно проговорил учитель, нарушая тишину, — все свободны, Скорикова, зайди в подсобку. Но никто и с места не сдвинулся, все ещё пребывали в неком шоке. Для нашего класса это было чуждо, никто никогда не поднимал руку на другого, что бы не случилось, как бы человек не бесил, никто никогда не дрался. — Я не ясно выразился? — прикрикнул Александр Сергеевич, и тут же все оживились и начали хватать свою обувь. Я пристально смотрела на Лизу, пытаясь привлечь ее внимание и когда наконец она поймала мой взгляд, я кивнула в сторону Димы, и она все поняла. Помогая подняться ему, она повела его в медпункт. — Будьте готовы, на следующем уроке будете бегать в два раза больше, а также будете сдавать нормативы. Оценки выставлю в журнал. Не думаю, что кто-то хочет не аттестоваться из-за неуда по физре. — Громко отчеканил он и направился в подсобку, сжимая в руках классный журнал. Я уже хотела выйти из зала вслед за всеми одноклассниками, но снова гром разразился по всему зала, — Я сказал зайти, Скорикова! — Даже не поворачиваясь закричал он. Резко подпрыгнув на месте, я накинула на ноги балетки, повернулась в сторону подсобки и пошла вслед за физруком. — Что вы хотели мне сказать, Александр Сергеевич? — грубо произнесла я, подходя к его столу, за который он сел и что-то помечал в нашем журнале. Меня все ещё задели те слова, сказанные им в туалете, поэтому я хотела побыстрее попрощаться и направиться домой спать. — Чтобы больше не приходила ко мне на урок в похмельном состоянии, — в тон мне ответил физрук, огибая свой стол и подходя ко мне. — Вы сами сказали, что за прогул будет отработка, я не хотела работать в двойном размере, — уже более спокойно проговорила я. — Все равно теперь будете отрабатывать, — также спокойно произнёс он, все ещё надвигаясь на меня. Он подошёл ко мне вплотную и докоснулся до раны на лбу, — Что вчера произошло? — Проведя вдоль раны пальцем, он обогнул ее, пристально всматриваясь. На секунду я прикрыла глаза, его тёплые пальцы нежно касались раны, но не причиняя боль, а будто забирая ее на себя. Мне были приятны его прикосновения и меня пугало это. — Не ваше дело, я же всего-лишь алкашка, — резко отдернув голову от него, проговорила я с отвращением в голосе. — Задели слова? — нежно проговорил он, скользнув по моему лицу взглядом, как будто пытался разглядеть каждую частичку, а я застыла на его глазах, таких голубых, как чистое небо. — Я хочу домой, можно я пойду? — говорить не хотелось, моя реакция на его действия, путали мой разум, поэтому я быстрее пыталась смыться от него подальше. — Иди, — тихо прошептал он, и я пулей выскочила из подсобки, а затем и из зала.