Про небо и самолеты

– Мам, а небо не упадет? – краснощекий малыш настойчиво дергал молодую стильную маму за подол юбки. – Ну, конечно нет, Дэйви. Это просто воздух, – устало ответила мать, разжимая маленький кулачок и расправляя складки. Дэйв, конечно, не поверил. Воздух прозрачный, а небо очень даже синее и совсем не прозрачное, за ним не видно кос-мо-са (он видел его по телевизору как-то вечером: там темно и большие пла-не-ты). Когда отец укладывал его, он снова спросил: – Папочка, а небо не упадет на нас? – Что за глупости, Дэвид! – он накрыл сына одеялом и выключил ночник. – Спи. Тем летом маленький Дэйв первый раз летел в самолете. Небо и правда оказалось прозрачным. Они летели высоко, то и дело ныряя в белые пушистые облака, которые на деле были что дым от папиных сигар – легкие, клочковатые и совершенно бесплотные. Дэвид хотел высунуть руку в ил-лю-ми-на-тор и разогнать их, как делал в папином кабинете с дымом – тот быстро рассеивался вокруг детской ручонки. Может, небо и накрывало их куполом, но слишком высоко, чтобы бояться. Пока летают самолеты, небо падать не собирается. На День Рождения Дэйв выпросил у бабушки модель самолета. – Дэвид, хватит возиться! – в комнату ворвался отец, схватил его за руку и силой оттащил от окна. За стеклом падало небо. На горизонте маячила огромная серая воронка, она извивалась и притягивала взгляд. И Дэйв, вцепившись в ручку входной двери, стоял и смотрел, как завороженный, не обращая внимания на отца, с силой тянувшего сына в сторону подземного убежища, откуда выглядывала испуганная мама. Через неделю под потолком появился второй игрушечный самолетик – небо так и не упало. – Совсем сдурел, Карофски? Я? С тобой? На свидание? Ты себя в зеркало-то видел? – Сантана рассмеялась, поправила прическу и, захлопнув шкафчик, убежала на занятия. Одноклассники провожали униженного Дэйва смехом, плевали оскорбления в спину. Подростки жестоки. Казалось, что небо вот-вот упадет. Не это тяжелое и дождливое, под которым тринадцатилетний мальчишка брел домой. Другое, раскинувшееся в голове. Почти все карманные деньги на месяц были потрачены, зато личное небо Карофски поддерживали уже три крылатых машины. – Ты не в моем вкусе! – Да ладно? – Да, я не западаю на вечно потеющих толстячков, которые уже к тридцати годам облысеют! В голове отчетливо раздался гулкий хруст – небо трескалось некрасивыми зигзагами. – Не нарывайся, Хаммел! Убирайся! – Ты трусливый мальчишка, который никак не может смириться, что он такой же… Дэйв накинулся на Курта так, словно этот вымученный, выстраданный, отчаянный поцелуй мог удержать небесный свод. Словно от этого зависела вся жизнь. На мгновение показалось, будто губы Хаммела стянули края трещины крепким тросом, будто небо удержалось на своем законном месте. Хотелось для верности закрепить результат, чтобы уж точно, чтобы наверняка. Но чертов Курт оттолкнул, отпрянул, закрываясь руками, будто поцелуй Карофски – самое ужасное, что случилось в его жизни. Мерзкое. Неправильное. Кулаки с силой врезались в дверцу шкафчика, а небо прочертила очередная трещина. Трос оказался скотчем. Самолетов стало четыре – по одному на каждый осколок неба. Дэйв громил комнату, сбивал кулаки о стены и смотрел в потолок. Игрушечные самолеты. Чушь. Как они могли удержать то громадное, что неумолимо осыпалось на голову? Пора взрослеть, Дэвид. Эта фраза повторялась рефреном, отдавалась гулким эхом и почему-то – уставшим голосом отца. – Мне не нужен долбаный психолог! Вы мне не нужны! Какие такие «глубокие проблемы» и «внутренний разлад»? Мне никто не поможет! – Кроме тебя самого, Дэвид, – спокойно закончил доктор Мэтерс, даже не вздрогнув, когда над головой пролетела китайская ваза и рассыпалась за спиной миллионом осколков. Карофски выскочил из кабинета, громко хлопнув дверью. И долго бродил под осенним дождем, пока не вымок насквозь. – Хэй, Карофски! – оранжевый свет уличного фонаря выцепил в темноте ухмыляющееся лицо Гилберта. – Проваливай, без тебя тошно. Ты уже развлекся за мой счет, – Дэйв оттеснил Ника плечом и поплелся дальше, не оборачиваясь. Гилберт догнал его через несколько метров и молча пошел рядом, натянув поглубже капюшон и засунув руки в карманы. – Ты увлекаешься самолетами? – Ник поднял руку и зацепил кончиками пальцев одну из моделей. Самолет закрутился на своей нитке, задевая крыльями соседние. – Это так, привет из детства, – Дэйв отмахнулся и сел на кровать, наблюдая за Гилбертом. – Тогда я верил, что самолеты держат небо, не давая ему упасть. – А почему перестал верить? – Вырос, наверное. Может даже поумнел. Да и не удержали они. Тогда. Ник обернулся на Карофски, а потом развел руки в стороны, на манер крыльев, и закружил по комнате. – Это просто неправильные самолеты. Дэвид смотрел на длинные руки Гилберта, на широкие плечи, обтянутые серой футболкой, и думал, что на таких крыльях удержатся и небо, и он сам.