Память о выстреле.

— Я устал… Я даже своим друзьям помочь не могу… — шагая по коридору Тараниса говорил Борон. Танк трясло от выстрелов танка берманского командира. Дети не были готовы к этой битве. Все были напуганы, не зная что им делать. Борон сам не особо понимал, что он делает. Он просто куда-то шёл, думая, что там будет что-то, что поможет спасти его друзей. Как будто неведомая сила подсказывала, что ему нужно было сделать. — Только так я могу всем помочь… — пройдя до конца коридора, он оказался перед странной круглой капсулой с большой металлической дверью, от которой тянулось много труб. — Я должен войти туда? — продолжая поддаваться неведомой силе, Борон зашёл в эту капсулу, роняя свой платок, что был на его шее. — Тут так спокойно… Так хорошо… — как только он сел на кресло, что находилось внутри, дверь капсулы резко закрылась, издав громкий металлический лязг. — Могу отдохнуть… Таранис снова затрясло, но в этот раз не от вражеских выстрелов. — Система самонаведения Бомбарды Души активирована. — раздался механический голос. — Что происходит? — взволнованно и испуганно спросила Ханна. — Не знаю… — неуверенно ответил Молт — Но у меня нехорошее предчувствие. Одна из башен Тараниса начала подниматься вверх, после чего опустилась, раздвинувшить в огромную пушку, к которой шло большое количество каких-то труб. Когда это произошло, в сидящего внутри капсулы Борона начали вонзаться маленькие трубочки-усики. — У меня в животе пусто… Но так тепло в груди… — говорил Борон, когда эти усики начали плавить его изнутри. Он не мог ни как-то сопротивляться, ни кричать. Он лишь сидел и медленно плавился, пока вся его короткая, длинной всего в 10 лет, жизнь проносилась перед глазами. По трубам этой огромной пушки Тараниса начала течь темно-фиолетовая энергия, что вызывала ужас у командира берманцев. — Всем эвакуировать транспортные средства! Немедленно! — кричал он перед тем, как пушка всё-же сделала выстрел. Огромный темно-фиолетовый луч вырвался из ствола пушки, не оставив даже пыли от противника. Дети минуту стояли в шоке от произошедшего пока наконец не смогли что-то сказать. — Мы уничтожили его одним выстрелом… — выдавил из себя Молт. — И большую часть леса… — дополнила его слова Ханна. — Поразительная мощь. — поправляя очки, сказал Сокс. — Да этот танк замечателен! — воодушевлённо сказал Кайл. — С ним мы в два счета разгромим берманскую армию! У детей ненадолго поднялся боевой дух и надежда на то, что они смогут спасти своих близких. — Подождите, а где Борон? — внезапно заметила отсутствие одного из них Ханна. — Скорее всего опустошает какую-нибудь кладовую. — проворчал Кайл. — Может это он активировал ту пушку? — предположил Сокс. — У меня нехорошие предчувствие… — сказал про себя Молт. — Надо найти его! Дети начали обходить всё внутреннее помещение Тараниса. Даже следов Борона нигде не было — В спальне его тоже нет! — сказала Ханна. — И в мастерской! — продолжил за ней Сокс. — Даже на кухне его нету. Вечно от Борона одни неприятности, как занозы в одном месте… — буркнул себе под нос Кайл. — Наверное он на ферме! — сказал Молт, после чего они все побежали туда. Но даже там его не было. — Черт! Да где же он?! — Может Борон пошёл туда? — указывая в сторону коридора рядом с фермой, куда они до этого ни разу не ходили, сказа маленькая Мей. — Ребята, быстрее! — скомандовал Молт. Стуча ногами об металлический пол танка, дети бежали по коридору в поисках друга, пока не наткнулись на комнату с капсулой. — Это ещё что такое? — спросил Кайл, смотря на странную капсулу. — А? — Молт заметил лежащий рядом с ней предмет и подобрал его. — Платок Борона? — Наверное, эта штука активирует ту пушку. — предположил Сокс. — Борон может быть внутри! Молт, Кайл и Сокс втроём потянули дверь капсулы, но даже внутри они не смогли найти Борона. — Тут никого нет. — сказала Ханна. — Но ведь его платок оказался здесь… — сказал Молт. — То, чего я боялась больше всего, произошло… — послышался снова голос из радио. — Таранис оснащён «Бомбардой души». Это оружие обладает колоссальной мощью, способной уничтожить любого противника. Но цена за её использование очень высока. — Что это значит? — спросил Кайл. — Для активации «Бомбарды души» требуется биоэнергия. И если она была активирована, значит кто-то из вас пожертвовал собой, для её активации. — Нет… — дрожащим голосом сказал Сокс. — Не может быть… — едва сдерживая слезы, говорила Ханна. — Черт… — сжимая кулак, промямлил Кайл. — Молт, а где Борон? — только Мей, самая младшая из них, ещё не поняла, что сейчас произошло. Но старший брат не отвечал ей. — Молт, Молт, где же он? — Я… не смог его защитить… Все дети упали на колени, заливаясь слезами, появившимися от осознания того, что они навсегда потеряли близкого друга, пока подъехавшие на помощь своему уже мёртвому командиру берманцы безжалостно осыпали Таранис снарядами, разрушая его корпус. Голос по радио говорил детям, чтобы они встали и продолжили сражаться, чтобы жертва их друга была не напрасной. Но им было всё равно что на голос, что на постоянные взрывы. Печать и скорбь поглотили их боевой дух и какое-либо желание бороться дальше. А вскоре их самих поглотил большой взрыв, что создал их танк, не выдержав всего того дождя из снарядов, что летел в него… — Ааа! — Борон резко очнулся, стукнувшись головой об потолок, что был очень близко к двухэтажной кровати, на верхнем этаже которой он спал. — Ай. — как можно тише сказал он, чтобы ненароком не разбудить остальных, что всё ещё спали. — Опять это воспоминание… — воспоминание о том, как они все умерли. Воспоминание о том, как он отдал свою жизнь, чтобы зарядить «Бомбарду души». Восстановление о том, чего никогда не происходило. Ведь никто из них не погиб в том бою. Желая отвлечь себя от этих мыслей, Борон начал аккуратно спускаться с кровати, чтобы пойти в столовую и попить. Ему не хотелось никого беспокоить, поэтому он старался сделать всё максимально тихо, что при его габаритах было сложной задачей. Но по своей невнимательности, он соскользнул с лестницы. При падении он ойкнул и ударился об пол достаточно громко, чтобы заставить всех остальных проснуться. — А? Что случилось? — спросил Сокс, пытаясь на ощупь найти свои очки. — Простите. — поднимаясь с пола, сказал Борон. — Я случайно с лестницы упал. — Ты не ушибся? — уже собираясь встать с кровати, спросила Ханна. — Нет, всё в порядке. — А ты почему не спишь? — спросил Молт. — Кошмар приснился? — Нет. Просто хотел пойти в столовую и… — Господи, ты можешь не есть хотя бы ночью? — недовольно перебил Борона Кайл. — … попить. — закончил предложение Борона. — Ааа. Тогда извини. — сказал Кайл. — Ничего. — ответил Борон, идя к платформе, что спускалась вниз. — Простите, что разбудил. — уезжая вниз, сказал он. Оказавшись в столовой, Борон быстро налил себе стакан воды и выпил его. Удалив жажду, он снова начал думать, об этом воспоминании. Причём он сам был уверен, что это не было сном или простым плодом его воображения. Сны не бывают такими пугающе реалистичными, да и оно появилось у него ещё до того, как они встретились с тем берманским полковником. Тогда он сам списал это на своё воображение. Но когда они столкнулись с ним, и когда голос по радио рассказал им про «Бомбарду души», он окончательно убедился, что это было правдой. Он не рассказал никому об этом, чтобы их не пугать. Но его самого это воспоминание грызло изнутри. — Я тогда умер… Всё тогда умерли… А я не смог им помочь… — сидя за столом, сказал Борон. Это воспоминание на него очень сильно давило. То как он умер, как его друзья оплакивали его, то как из-за этого взорвался Таранис. Все эти ужасные образы в его голове порождали у Борона множество вопросов. — Как я узнал, куда мне надо было идти? Если бы я не сделал это, то выжили бы остальные? Если да, то получается, что они умерли из-за меня? Почему мы всё ещё живы? Ах… От этих вопросов голова болит. — но увы, детский мозг Борона сам не мог дать ответы на те вопросы, которые порождал. И рядом даже не было бы родителей, которые могли бы попытаться ему объяснить. — А Молт или Сокс наверное знали бы ответы… — Борону никогда не давались хорошо сложные вопросы. Он всегда знал это, и знал, что остальные тоже это знают. Все окружающие, даже его друзья, по большей части видели в нем большого, наивного, неуклюжего, глупенького плаксу, и сам Борон это прекрасно понимал. Он знал, что в целом это правда, но он не хотел становиться для них из-за этого обузой. Он хотел помогать тем, кто ему дорог, и больше всего боялся, что не сможет этого делать. Он всегда был готов помочь друзьям, даже если для этого пришлось бы от чего-то отказываться. Но это воспоминание… он отдал свою жизнь тогда, чтобы помочь друзьям, но они всё равно погибли. Даже когда он захотел помочь, он не смог их спасти, даже ценой собственной жизни, а может даже и именно его жертва привела к их гибели. — Может, это знак того, что от меня действительно никакой пользы… — из его глаз потекли маленькие слезы. — Борон, ты плачешь? — сказала внезапно оказавшаяся в столовой Мей. — А?! — Борон высотой вытер слезы, чтобы она их не видела. — Нет… Всё хорошо… А почему ты тут одна? — Я тоже хочу пить. А Молта будить не хотела. Он так устал за день. Борон, можешь налить мне попить? — Хорошо. Я налью тебе воды. — встав из-за стола, он достал ещё один стакан и отдал его Мей. — Держи. — Спасибо. — Мей неторопливо выпила стакан воды и отдала обратно Борону. — Хочешь ещё водички? — Нет, спасибо. — ответила она. — А почему ты тут сидишь один? — Мне просто не спиться. — ответил Борон. — Не переживай за меня. — Хорошо. Спокойной ночи. — сказала Мей, и уже собиралась идти обратно, когда в коридоре, что вёл к платформе в спальню, резко отключился свет. — Ай! Что это было?! — Лампочки наверное перегорели. — ответил Борон. — Мей, ты боишься темноты? — Угу… — робко кивнула ему Мей. — Давай вместе пойдём. — Спасибо, Борон. Они вместе пошли по полностью тёмному коридору. Борон держал Мей одной рукой, а второй держался за стену, чтобы не потеряться и не врезаться во что-то. — Борон, а как стать такой-же большой как ты? — внезапно спросила Мей. — Что?! — сильно удивился Борон. — Я хочу быть такой же большой и сильной как и ты. Как это сделать? — Ну… — сильно смутившись, Борон начал пытаться придумать ответ. — Ты можешь много кушать… и помогать другим… — Спасибо! Так и сделаю! — А ты точно хочешь быть такой как я? — Конечно! Ты такой большой, такой сильный и добрый! С тобой всегда спокойно! Ты напоминаешь папу! — Правда?! — Да! Я помню папу именно таким. Но мне тогда было мало лет. — Спасибо. Только ты могла так обо мне сказать… Почувствовав наконец то, что стена прервалась, Борон и Мей нашли платформу, ведущую в спальню и встали на неё. Как только они поднялись наверх, их встретил Молт. — Мей, вот ты где! Я уже переживал о том, куда ты пропала. Зачем ты ушла без меня? — Просто я очень хотела пить. А ты так устал, что я не хотела тебя будить. — ответила Мей. — В следующий раз, не уходи одна. Я твой старший брат. — Хорошо. — ответила она. — А внизу свет выключился. — Правда? — сказал Молт. — Надо будет попытаться починить вместе с Соксом. — Мне было страшно. Но Борон помог мне пройти через темноту. — Отлично! — сказал Молт, после чего повернулся к Борону. — Спасибо, друг. Мей боится темноты. Без тебя она не смогла бы прийти сюда. — Не за что. — ответил Борон, после чего пошёл обратно к своей кровати. — Эй, с тобой всё в порядке? Ты какой-то более взволнованный и грустный чем обычно. — Нет. Всё в порядке. — попытался отнекиваться Борон. — Можешь не скрывать свои переживания, Борон. Нам всём сейчас тяжело. Но если мы будем друг-другу помогать, то обязательно спасём наших родных. А ты так много делаешь, что у нас есть все шансы! — Правда? — Конечно! Чтобы мы делали без твоей силы и навыков фермера? — Спасибо, Молт! — улыбнувшись и обняв Молта, сказал Борон. — Да не за что… — удивившись такой сильной реакции, ответил Молт. — Эй! — сказал Кайл. — Вы не можете утром поговорить?! Все снова легли по своим кроватям. И пусть Борону немного полегчало, но он всё равно не мог успокоиться полностью. Он всё равно помнил о том, что они все погибли, но каким-то чудом избежали смерти. — А что, если мы опять окажемся в опасности, и той пушкой придётся воспользоваться? — тихо думал вслух Борон. — Буду ли я готов опять зайти туда? И не приведёт ли это к смерти моих друзей снова? У меня голова от этих вопросов болит… — все же, он был ребёнком, и подобные вопросы были для него слишком сложны. — Лучше я буду просто пытаться помогать всем, чтобы этого не случилось снова…