Взаимосвязь

      Пустая комната давила своей тишиной. Нет тех голосов, которые звучали всего несколько часов назад. Ночь давно вступила в свои права. Яркая луна отчетливо вырисовывалась на ясном небе. Леви сидел на кровати и смотрел сквозь собственные руки. Подняться и идти вперед, не сожалеть, не винить себя, но…       Шаги были тихими, долгими и невероятно тяжелыми. Леви хорошо знал дорогу. Он не раз проделывал этот путь со своими товарищами, но сейчас рядом никого. Он потерял тех, кому доверял, кто был важен. Он целенаправленно шел к тому, ради кого он оделся в форму разведкорпуса. Пустой коридор, полумрак и такая же душащая тишина. Не считая караула, другие солдаты давно уже спали. Леви остановился перед дверью. В комнате командира Эрвина Смита горела лампа. Ее свет игрался тенями на полу, а после потух. Еще секунда и дверь перед ним распахнулась, заставив карие глаза распахнуться и устремить взгляд на показавшегося в темноте мужчину.       Эрвин Смит привык просиживать ночами за книгами или за размышлениями о предстоящих миссиях. Иногда он засыпал сидя на стуле, но крайне редко выходил из комнаты ночью. Выпитое на ночь спиртное задурманило обычно светлую голову, а пил он не часто и помалу. Трудные вылазки за стены лишали и сна и сил. Он намеревался пройтись если бы не ночной посетитель, о котором он не раз вспоминал в раздумьях. Нож в руке Леви не остался не замеченным. Эрвин понимал опасность, и все же, отходя в сторону, произнес вполголоса: -Проходи.       Леви не раздумывая сделал шаг вовнутрь комнаты. Дверь за его спиной захлопнулась. -Думаю, предлагать чай бессмысленно, — продолжил он спокойным тоном. Он не раз замечал, что этот человек пьет лишь чай. Никакого спиртного. Как бы и кто бы не предлагал. — Или возможно, ты не откажешься выпить что-то под градусом. Леви молчал, сжимая рукоять ножа с такой силой, что заныли костяшки. Свет луны освещал только часть стола, что стоял рядом с окном. В полумраке и тишине двое мужчин промолчали минуту. Эрвин решительно приблизился, встав грудью к спине с опущенными плечами и натянутой словно тетива, что готова лопнуть от давления. -Ривай, — тон его голоса изменился, обретя нотку сострадания, — ты можешь не верить моим словам, но мне искренне жаль твоих друзей.       Голос обласкал шепотом и бурлящие внутри злость, досада, боль и собственная беспомощность вырвались в яростной хватке в белую рубашку, с корнем выдрав пару пуговиц. Всем своим весом привалив огромное тело командира к двери с громким стуком, Леви устремил взгляд вверх. Голубые глаза ответили, неотрывно смотря на него в упор. Без страха за свою жизнь. Леви тоже смотрел с непреодолимой бурей внутри, прямо в глаза, а потом на губы. Один раз. Второй. На третий он натянул рубашку по направлению к себе и сам поцеловал командира. Тот целовал его раньше. Сколько? Раз пять? Да, пожалуй. Это первый поцелуй от Леви, невыносимо болезненный и жаждущий что-то. Утешения? Леви оторвался от губ и с хрипотцой в голосе заявил: -Ты же хочешь это тело… — он не спрашивал, просто дал понять, раз хочешь, бери.       Эрвин видел его состояние, и боялся, что впоследствии может потерять столь способного солдата, если поддастся на слова и переступит черту, но он не мог сдержаться. Нож звонко упал на пол, когда двое мужчин обеими руками вцепились друг в друга. Поцелуи были страстными и продолжительными. Леви не сопротивлялся. Он позволял себя касаться. Гладить там, где хотелось Эрвину Смиту. Деревянная кровать скрипнула под весом их тел. Командир одним рывком стащил с себя рубашку и отбросил в темноту. Руки ласкали худощавое тело сквозь одежду. Дыхание Леви участилось, в мычании среагировав на прикосновение ниже талии. -Ривай, — назвав его по имени настолько тихо, что тот не услышал.       Каждое движение было уверенным и без раздумий. Отбросив лишнюю прелюдию, он ловко расправился с застежкой на штанах Леви, заставив того зажмуриться и закрыться рукой. На подобное Эрвин резко приподнялся и насильно перевернул его на живот, подогнув колени. Он не собирался быть грубым, наоборот, старался думать о нем, подстраиваясь и угождая. Леви стискивал края подушки остервенело, утыкаясь в нее носом и мыча. Чужое дыхание щекотало лопатки, шею и затрагивало уши. В тишине тихо поскрипывала кровать. Большая ладонь на члене доводила до исступления, отпускала, перемещаясь на грудь и снова возвращалась для продолжения. Командир оказался достаточно умелым, зная, когда, где и как стоит коснуться. Твердость, жар и липкость между бедрами напрочь сметали мысли. Эрвин Смит хоть и воспользовался проявленной слабостью, но не хотел задеть гордость мужчины под собой, прибегнув к сумате, сексу без проникновения. В полумраке комнаты они оба отдались друг другу и удовольствию. Чуть ли вгрызаясь в подушку зубами, Леви дернулся и обмяк. После нескольких движений, следом кончил Эрвин. Скрипящие звуки стихли и тишину прерывало только дыхание, частое и удовлетворенное. Минутная слабость сменилась приливом сил и осознанием произошедшего. -А… — Эрвин Смит молчаливо раскрыл рот, когда из-под него выполз Леви и, придерживая штаны, быстро покинул комнату.       Он не разглядел лица, отпустил вот так, без слов и попыток удержать. Подушка была горячей и влажной. Эрвин провел по ней ладонью и подумал, что слезы пролитые в удовольствии лучше, чем в одиночестве. -Ривай…