Поле люпинов

Когда Джарет с лукавым или таинственным видом зовет Сару погулять, он, как правило, ведёт её в какое-нибудь волшебное место. На ярмарку в королевстве, замок которого выглядит, как чёрный серпик месяца на горе, к цветочному водопаду: на берегу реки растут деревья, с которых падает столько цветов, что вода вся укрывается ими, а вокруг порхают местные светлячки. Или приводит в кружевную долину – все кружева там из льда, прекрасные и опасные, но с Джаретом там можно гулять под самыми хрупкими арками из острейших сосулек и не обрушить на себя смертельную красоту. Там нечеловечески прекрасно. Но иногда он ведёт её в человеческие удивительные места. В осенний парк с белками и мостами над речкой, в деревню, где на крышах старинных домов растёт трава, или плавать на катере по каналам Антверпена. Джарет очень изобретателен, о чем ему можно сообщать, и очень романтичен – вот об этом говорить лучше не стоит, хотя это и очевидно. Но, скорее всего, от подобных заявлений Джарет начнёт шипеть и плавиться, Сара очень хорошо себе представляет подобную картину и не трогает его ранимых чувств. В этот раз он приводит её на поле люпинов. Разноцветные и яркие, они не менее чарующи, чем цветы волшебных стран. Сара сравнивала, и теперь она даже больше ценит то, как много прекрасного на родной Земле. Они сначала гуляли и радовались, потом устроили догонялки – иногда Джарет ведёт себя очень по-детски – а потом со смехом свалились на землю лежать и смотреть, как над ними колышутся розовые, сиреневые и фиолетовые кисти цветов. – Сара, выходи за меня, – неожиданно говорит он. Он встречаются почти три года, к нему уже привыкли и родители, и друзья – хотя к Джарету трудно привыкнуть, даже когда он милосердно изображает из себя человека. Но все равно его предложение становится для Сары неожиданностью. – Почему вдруг? Что изменится, если мы поженимся? – спрашивает Сара, глядя на небо и люпины. Кажется, она шокирована, он умудрился её снова шокировать – не то чтобы в первый раз. – Ты сможешь стать… как я. Нечеловеком и жить со мной вечно. – Пережить родителей и друзей? – почему-то это первое, что приходит ей в голову. Не про то, чтобы быть вместе целую вечность, хоть вот это звучит довольно неплохо, но она успевает подумать о плохом, и это точно важно. – Обычно люди переживают родителей и нередко друзей. Это горе, но оно становится переносимым со временем… Люди к этому приспособлены, во всяком случае, так говорят, – нарочито беззаботным голосом отвечает Джарет. Очень лживым тоном, ей ли не знать. – А не люди? – Саре наконец удается повернуться к Джарету и увидеть безмерную тоску в его глазах. – Те, которые не рождены людьми, совершенно не приспособлены это переносить. – Думаешь, ты не вынесешь, – поддразнивающе спрашивает Сара полушутя, но понимает, что это была совсем не шутка. Он правда так думает, что не вынесет жизни без Сары. Джарет осторожно прикасается кончиками пальцев к её лицу. – Я знаю, просто знаю, – тоски в его глазах и голосе делается только больше. – Ты же все равно не умрёшь, рано или поздно ты тоже переживешь, – растерянно отвечает Сара. Не то чтобы она всерьез собиралась ему отказывать, просто разговор так пошёл. Зачем Джарету вообще так загоняться? Она его не понимает пока что, но ей совсем не нравится то, что она видит. – Я проверял. Это невозможно пережить. Сара садится в траве: – Погоди… ты хочешь сказать, что?.. – она замолкает, пытаясь сформулировать мысль, слишком ясную, но ведь не может такого быть! Правда не может!!! Он тоже садится, срывает розовый люпин и втыкает Саре в волосы. – Тебе так идет! В первый раз делаю тебе предложение в этом месте, как считаешь, оно подходящее? – кажется, он уже немного не здесь. – Неплохо, – Саре не хочется даже взгляда кидать вокруг, она смотрит только на Джарета, лишь на него. – Прикидываешь, годится ли место для следующей попытки? Она почему-то зла на него за эти бессилие и тоску в глазах. – Если придётся её делать… Джарет улыбается довольно грустной, почти жалкой улыбкой. Сара щурится на него сердито. – Сколько их было? Как это вообще происходит? Она на самом деле растеряна, Джарет обрушивает на неё слишком много сейчас, но она разберётся. Не впервой! – Ты самая упрямая женщина в мире! – его улыбка делается чуть-чуть легче и теплее. – А ты самый ничего толком не объясняющий Король гоблинов! – Сара хлопает его ладонью по груди. – А ну говори, что спрашивают, иначе это будет самая короткая из твоих попыток! Я не то что предложение не приму, но до самой смерти с тобой разговаривать не буду!!! Испугавшись, он сгребает Сару поближе к себе, целует в волосы и сдавленно говорит: – Я расскажу, все что тебе нужно, моё сокровище. – Вот и говори! – Сара стукает его кулаком в плечо. – Ты знаешь, раньше я тоже умел управлять временем, просто не в таких масштабах. Мне были подвластны сутки или двое. Трое с большим трудом. Но, когда ты ушла, я понял… – Джарет обнимает её покрепче, так, чтобы Сара не могла увидеть его лица, и говорит шепотом, явно сдерживая рыдания: – Что я не могу этого перенести. И жить последние пару дней с тобой, повторяя их снова и снова – тоже не выход… Хотя это были хорошие дни… Хорошие два дня, потом хорошая неделя, месяц, год… Я научился управлять временем, а вот переживать твою смерть не научился совсем. – И теперь ты хочешь все изменить с самого начала? – Хочу. И не надо пугать меня твоим скверным характером. Я уже прожил с тобой несколько сотен лет, если сложить все, но как-то до сих пор не напугался. – Я тебе отказала в том, чтобы стать такой же, как ты, в прошлый раз, поэтому? – Три или четыре раза. Иногда они немножко сливаются в голове. И тут Сару осеняет догадка: – Ты не говорил мне всего этого в прошлые разы!!! Джарет удивлённо моргает. – Не говорил, конечно. И сейчас не собирался, просто… Почему-то захотелось пожениться чуть раньше обычного, вдруг поможет! И все пошло не как обычно, – он разводит руками, и Сара уверена, что, если она не сможет его удержать, он скакнет в начало этого дня и не сделает ей предложение на поле люпинов. Он уже привык решать проблемы так. – Ты идиот! Ты невыносимый безголовый идиот, Джарет! – Сара отталкивает его, чтобы все же говорить в лицо: – И как ты прикажешь мне соглашаться выходить замуж за типа, которой за несколько сотен лет не догадался со мной откровенно поговорить? – Ммм… Из сочувствия к моей безголовости? – оказывается, он отлично умеет делать жалостные глаза и с видом нашкодившего кота целовать ей руку. Скорее всего, это отработанный номер, но Сара к такому не привыкла и немножко оттаивает. – Забудь всё, что было раньше, – требует она. – Ты всё равно ничего не понял за это время!!! Можешь помнить разве что ради того, чтобы вспоминать, какой ты идиот! И не смей больше никогда скрывать от меня ничего важного! Он кивает и начинает говорить: – Тогда мы поженились после того, как я признался тебе, что у нас могут быть общие дети… У нас всегда был один и тот же сын, но его судьба – прожить эту жизнь смертным, я ничего не смог с этим поделать. Очень могущественным магом, ведь это наш с тобой сын, но всё-таки смертным – А моя судьба – не такая? – Саре трудно уложить это в голове, но она спешит понять побольше, а то не поспеет за этим путешественником во времени. – Конечно. Это всегда было поперёк тебя написано, что ты можешь выбирать, – он улыбается и выводит в воздухе светящиеся буквы: "Та, что может выбирать". – Почему так? Одним можно, а другим – нет? Это нечестно! – Сара возмущена и, кажется, готова прямо сейчас идти разбираться с несправедливым мирозданием. – Честно, – возражает Джарет. – Ты же не ждёшь что трёхлетняя яблоня будет плодоносить так же, как тридцатилетняя. Она ещё не может. Рождаясь и умирая, люди развиваются по-разному. Не все хотят когда-нибудь уйти в волшебные миры. А те, кто хочет – ещё не всегда могут. И им нужно прожить несколько волшебных жизней, чтобы понять, какими они вообще хотят стать в иных мирах,чтобы приспособиться. – Выходит, у меня старая душа? – делает вывод Сара и почти не удивляется. – Ну уж помладше моей, – смеется Джарет, – но достаточно старая, чтоб ты могла стать одной из Старших, как я. – Выходит, ты мог бы подождать моего нового рождения? – Ну нет! Нет! – он опрокидывает Сару в траву и нависает над ней. – Ты слишком много можешь! Ты можешь родиться в любом мире, знаешь, как их много? Вдруг я тебя не найду? Он целует её страстно и нервно и обнимает крепко, слишком крепко, будто боится, что Сара сбежит в другой мир прямо сейчас. После поцелуя Сара так и спрашивает: – То есть, ты боишься, что я от тебя сбегу насовсем? – Ты самая упрямая женщина в мире! И – да. – Невыносимый идиот, – выносит вердикт Сара. – Я бы даже сказала – кретин. Только попробуй ещё хоть раз вот так ничего не объяснять! Тогда точно сбегу! – Я стану самым говорливым Королем гоблинов в мире! – обещает Джарет. – Тебе ещё надоест меня слушать! – Хотелось бы верить, – Сара подталкивает его, переворачивает на спину и оседлывает, отчего у Джарета немедленно делается довольно томный взгляд, – Так и быть, я за тебя выйду, и ты сделаешь так, чтобы я стала настоящей Королевой гоблинов и, как ты говоришь, Старшей, что бы это ни значило. Потому что тебя нужно перевоспитывать, и на это точно не хватит короткой человеческой жизни. Саре сейчас кажется, что она припоминает все их несостоявшиеся будущие жизни – они похожи на слипшуюся неудачную лазанью, с которой капает фарш и соус. Такую лазанью уже не спасешь, нужно выбрасывать целиком, когда удастся отскрести от формы. Сара точно не собирается спасать это дурацкое неправильное будущее, только своего невыносимого Короля гоблинов, который столько лет живет в уверенности, что он ей не очень нужен. Что она в любой момент может от него бежать навсегда. Чтобы убедить Джарета, что она не собирается его бросать, точно понадобится время, но Сара и в самом деле самая упрямая женщина в мире. Упрямее, чем Джарет.