Мой личный рай

– Итачи... Стоящий возле окна мужчина, обернулся на столь знакомый и родной голос. Сасори вернулся с миссии. Странно, он даже не слышал как тот зашел. Вот он, стоит перед ним, целый и невредимый, но весь его вид выдает усталость. Странно, разве куклы могут испытыаать усталость? Учитывая то, из чего состоит тело его... возлюбленного, это было бы весьма интересным. Плавно, словно кошка, Итачи подошёл к кукловоду, прильнув к его телу, сразу чувствуя последовавшие за этим теплые объятья. Сегодня он остался в логове Акацуки, так как в связи с ухудшением здоровья, лидер решил что будет благоразумным, оставить его поправляться. Из-за этого Кисаме пришлось идти на миссию одному, благо, что тот не сильно расстроился. Да, шаринган, после каждого использования, еще сильнее бьет по и так, не сильно крепкому здоровью Учихи. Поэтому было решено, что он будет ходить только на миссии где его присутствие будет, крайней необходимостью. Потянув Акасуну за край плаща, Итачи подвел его к кровати, ловкими движениями, избавляя того от лишней одежды. Впрочем сам Сасори не отставал. Полностью раздевшись, оба легли на прохладные простыни. За всё время никто из них ни сказал ни слова. Но им это и не нужно. Они прекрасно понимали друг друга, почти на интуитивном уровне. Сасори прекрасно видел, как смотрит на него Учиха. По лицу Итачи нельзя было понять о чем тот думает. Но его глаза выдавали того с потрохами. Эта ясная нежность и любовь проглядывающая в атрацитовых глазах. Их чувства запретны, неправильны, недопустимы. Ведь то, чем они занимаются не допускает возможности проявления каких-либо чувств или привязанностей. Тем более, что они могут потерять друг друга в любой момент. Но им плевать. Даже зная как опасно то, что между ними происходит, не остужает, а наоборот разжигает огонь в их сердцах. Ведь они могут погибнуть в любой момент, так зачем себя ограничивать в чëм-то. Хочется остаться в собственном мирке, с головой утонуть в любви, нежности и заботе, что они дарят друг другу. Сасори с лаской проводит пальцем по щеке возлюбленного, зная что их счастье не продлится долго, и поэтому он хочет запомнить каждый момент. Сасори думал, что у него нет сердца. Ведь он кукла. Считай неживой. Но Итачи изменил его мнение. Теперь он чувствует как в груди бьется сердце, которое до этого было словно мертво. Бьется и отзывается на каждое прикосновение, каждый взгляд, каждое слово, что исходит от Итачи. – Итачи... – Да? – Я люблю тебя. Шок в глазах напротив, говорит сам за себя. Сасори очень редко говорил что-то подобное вслух. Точнее, почти никогда. И реакция Итачи была ему была понятна. Он сам не знает, как бы отреагировал, скажи возлюбленный ему такое. Все-таки они оба воины, закаленые боями, и многое повидали, чтобы вести разговоры о подобном. Но владетель шарингана его удивил. – Дана, ты же знаешь. Я тоже. Я тоже... люблю тебя... Ты даже не представляешь себе насколько. Но Скорпиону и не надо было представлять. Он знал. И он собирался поставить в их коротком разговоре точку, чтобы у Учихи не было сомнений. – Да, знаю. Он вытянул руку, переплетая свои пальцы с другими, а другой рукой, притянул обнаженного любимого к себе, приложив его голову к своей груди. Нежно приобнимая за бледные, худые плечи, покрывая одно их них едва ощутимыми поцелуями. Медленно переходя на чуствительную шею, которая вмиг покрылась мурашками. Притянув одеяло ближе, укрыл своего возлюбленного. Все так же не разрывая объятий, стал поглаживать мужчину по волосам. Буквально через несколько часов встанет солнце, и лидер снова отправит их на задания по поимке этих джинчурики, с которых они не известно, вернутся ли. Но пока, есть несколько часов тишины и покоя, можно отдохнуть. Вскоре вслушиваясь в тихое сопение рядом, Сасори уснул и сам. Всё-таки есть на этой земле рай. И его рай зовется Учиха Итачи.