Даже если ты не веришь в призраков, знай, они верят в тебя

От потери, как всегда прискорбно. Так, словно частичку себя ты вырвал и закопал глубоко под землю вместо деревянного гроба, что точно не пуст из-за ощутимого веса. Так, словно ты понимаешь, что ты никогда больше не сможешь обнять кого-то крепко, крепко. Кого-то, кто обнял бы тебя так же крепко в ответ. Так, словно душа твоя трескается и колется на тысячи мелких осколков, а из трещин уже сочится мутная и солёная вода, которую в простонародье называют "слёзы". А ведь они капают не куда-то в неизвестность, а прямо на землю, заставляя до невозможности сухую могильную почву темнеть и свёртываться в грязные кома. Душу залечить исключительно сложно, будто это огромный пазл и с каждой значимой потерей количество его деталей множится на тысячу. Только вот, собрать этот пазл ты сам никогда не сможешь, а помогать тебе врятли кто захочет. По этому остаётся лишь оплакивать свою потерю в надежде на то, что самому тебе осталось не так долго. ведь жить в попытках собрать несобираемое-отвратно. Все воспоминания о ушедшем, все хорошие моменты и эмоции, что ушастый получил за долгий период дружбы, словно стираются в порошок всякий раз, когда он видит эту могильную плиту, которая гордо возвышается над кучей, перерытой и слегка смоченной солёной телесной жидкостью почвой. Хочется сбежать далеко за границу понимания, стереть себе память безвозвратно и беспрецедентно, умереть в муках и агонии, лишь бы не видеть эту картину и не принимать факт того, что то время давно ушло и вспять его не повернуть. Но факт есть факт. По этому Душеньке пришлось сюда прийти, что бы хоть немного упокоить свою совесть и память о умершем пластиковыми цветами, которые мозолят глаз своими яркими оттенками. Хотелось выместить все эмоции на этом букете, разорвать его в клочья, что бы не было доводов думать о плохом. Но вместо этого Душенька медленным и уставшим шагом, превозмогая себя, подходит к месту захоронения и кладёт палённый пластик на землю перед надгробием. Тело будто наливается свинцом, от чего моментально падая коленями на землю рядом с положенными цветами, Душенька склоняется над могилой, изредко поднимая взгляд на текст надгробия. "Обсидиан Тайм 1999–2023 Любим, помним, скорбим" Почему-то в памяти не находится ничего хорошего и приятного, что согрело бы кучку осколков, которые раньше можно было звать душой. Сейчас там нет ничего, кроме воспоминаний того трагичного дня, как Душеньке сообщили это ужасающее до глубины души известие, которое, словно неприятный гул, отдаётся эхом в ушах, и пригласили на скорые похороны, что разбивало сердце ещё пуще прежнего, хоть и кажется: "Куда уж больше? ". Ах да, тот раковой день. Кажется, всё тогда предвещало беду. Даже птицы свои песенки пели иначе, чем раньше, напрягая Душеньку и заставляя встревоженно подумать о причине всех этих странностей. А ведь всё это из-за одного лишь неверного и очень рискованного поступка Тайма, который, как и ожидалось, привёл к фатальным последствиям. Работать с электрическими проводами под хлипкой и явно недостроенной крышкой завода во время быстро начинающегося дождя было слишком не обдуманно и глупо со стороны Обсидиана. Будто бы он и знать не знал, что вода-самый лучший проводник электричества. Винить себя-первое за что принялся Душенька, ведь он тогда лицезрел, как всё его окружение, от друзей до самой мать его природы, просто орали ему о том, что должно произойти, а тот лишь смахивал всё на глупые случайности, отмахиваясь. Обсидиан не раз звал к себе, что бы тот посмотрел на новоиспечённое строение. Вороны, каркая и шелестя перьями, то и дело слетались у базы Обсидиана. Диамкей звал прогуляться рядом с заводом и посмотреть на их красоту. Да даже грёбанный ветер дул на северо-запад напоминая ушастому о том, что ему стоит навестить друга. Душенька мог ведь догадаться хоть слегка пошевелить мозгами! По крайней мере, так он убеждал сам себя, умирая от чувства вины, которое то и дело скрипело под лопаткой, смешиваясь с отчаянием и горем. К счастью, сейчас он вроде бы понимал, что смерть Тайма произошла не по его вине, хоть как-то успокаивает и обнадёживает, но, к сожалению, до сих пор не избавляет парня от этого ужасного чувства, которое прицепилось словно пиявка, высасывая все эмоции. Сейчас Душенька винит себя лишь потому, что не провёл этот день с Обсидианом, лишь отмазываясь о том, что занят своим ивентом. Он готов всё отдать за возможность провести ещё хоть денёк с Таймом, но, кажись, мольбы его никто сверху не слышит, отчего ещё более горестно. Утопая в себе и суицидальных мыслях, Душенька всё больше мутнил свой взгляд слёзами, отчего даже не заметил, как что-то прохладное и почему то знакомое крепко, крепко обняло его, в тоже время не чувствуясь совсем, будто бы и не было ничего. Мурашки прокатились по телу табуном от этих очень холодных объятий, а сам Душенька, сильно не сопротивляясь, даже не заметил, как сам обнял это призрачное что-то в ответ. Близкое тепло окутало отнюдь не в воображении, оно было слишком реальным и в тоже время родным, словно он с рождения знал эти прекрасные ощущения. Сейчас не хотелось задаваться вопросами: "Что это? ", "Как? ", "Почему? " хотелось лишь вцепиться в такую недостающую толстовку сильнее любых когтей. Словно антидот от всех невзгод, эти объятия заставили забыть и увековечить в Монолите все ужасные воспоминания, будя в Душеньке те прекрасные моменты, которые некогда сохранились в память, что бы сейчас всплыть, давая новую надежду. Даже не известно, впрямь ли это или просто умирающее сознание Душеньки нашло способ спасти само себя. Главное, что он смог испытать это хоть ещё раз.