fix on.

темная, глубокая ночь. на улице мерцают желтые фонари, но в жилых домах светящихся окон уже почти не было. и только из одного места приглушенно раздавалась громкая, попсовая музыка - ночной клуб. тяжелые биты били по ушам, толчками отдаваясь в груди, а оглушающие песни заставляли тело двигаться в такт. сон минги - герой сегодняшней вечеринки, выпил уже далеко за рамки адекватного и сейчас отплясывал во всю в центре танцпола, обливая себя очередной бутылкой соджу под ободряющие визги и свисты таких же пьяных идиотов, как он. чего этот дурень только не исполнял в последнее время... кажется, он сходил с ума все сильнее и сильнее с каждым днем. вот, казалось, еще немного, и со страсти разобьет себе голову о стену. а людям все равно - умрет, не умрет, главное, что сейчас отжигает, а на утро они все равно забудут даже имя этого парня. и вот только одному человеку не было все равно. телефон минги уже битый час разрывался от звонков и сообщений, да безуспешно - гаджет был в кармане рюкзака, который парень оставил где-то у барной стойки, напрочь позабыв о нем и о своем обещании вернуться домой не позже двенадцати. — какого черта, — возмущался чон юнхо, врываясь в здание клуба. мигали яркие светодиоды, не давая ни на чем сосредоточиться, юноша пробежал глазами по помещению. долго искать ему не пришлось - эта бесячая красная волосня красовалась прямо посередине, забирая все внимание окружающих. полуголый минги орал какую-то несвязную дичь, танцуя при этом что-то до безумия смущающее, судя по визгам девчонок вокруг и подбодряющих свистов парней. все были в восторге, алкоголь брал верх над разумом, а крики с музыкой уносили куда-то в абсолютное забытье, оставляя самодовольные отпечатки в душе сона. и все бы продолжалось еще очень долго, если бы не в этот самый момент короля танцпола кто-то грубо не схватил за шкирку, оставляя всех в недоумении и оттащил от толпы, которая залилась новыми возгласами - теперь уже возмущенными и расстроенными. огни прекратились, музыка смолкла - внезапно, вместо визгов и попсы с духотой, разум окружили тишина с ночным воздухом, давая немного прийти в себя. минги, пошатываясь, оглянулся. повернув голову назад, он тут же встретился с прожигающими глубокими глазами. хо стоял прямо перед ним: высоченный и по-пугающему грозный, он сложил руки на груди и сверлил сона так, что хотелось под землю провалиться. — юнхо? — пьяно спросили его. — сон минги, какого, мать его, черта, — тут же начал разъяренный юнхо. — какого черта ты вытворял всю эту дичь снова, хотя обещал вернуться к двенадцати? какого черта ты снова напиваешься до полусмерти? ты хоть понимаешь, что делаешь? да какого хрена вообще? жить надоело?! низкий, пропитанный обидой голос растворялся в ночной улице. чон ругался крайне редко, так что выглядел бы вдвойне устрашающе для всех… кроме ги. только этот несчастный пьяница стоял напротив него как остолоп, пытаясь сфокусироваться и понять, что вообще сейчас влетает в его уши. на фоне криков, кроме тишины, раздавались еще разве что глухие биты. вот так юнхо и отчитывал младшего еще минут пять, пока внезапно сон не пошатнулся. алкоголь, бешеная активность и крики начали сказываться: вместо четкой картинки у парня в глазах поплыли пятна, голова раскалывалась, а боль во всем теле не давала стоять на ногах. они заплелись, тело покачивалось и этот идиот бы упал, если бы хо вовремя не отреагировал - тот моментально подхватил его, закинув размякшую руку себе на плечо и прошипел: — я ненавижу тебя, — в ту же секунду доставая телефон. тот вызвал такси. к счастью, машина приехала быстро, так что спустя две минуты юнхо уже сидел в салоне, одев рубашку на друга и придерживая за плечи перед открытым окном - на случай, если минги вздумается вырвать. — давай, идиотина, — старший помогал парнише подняться по лестнице. еле дойдя до четвертого этажа, хен, наконец, вставил ключ в замочную скважину. с легким трещанием он открыл дверь и перед парнями предстала темная, большая квартира. брюнет тут же усадил довольно тяжелого ги на скамью. громко выдохнув, тот сразу присел на корточки и, с абсолютно серьезным видом принялся развязывать чужие шнурки. сон вдруг открыл глаза: — юнхо... мой рюкзак... — тихо простонал он. — я уже взял — спокойно ответил чон, отставляя последний ботинок в сторону. и правда - черный рюкзачок сейчас безмятежно покоился подле деревянной двери. удивительно, что старший предусмотрел даже это. минги вдруг стало стыдно. — спасибо, хен, — виновато поблагодарил он все еще не до конца окрепшим голосом. — иди ложись на кровать, — равнодушно ответил юнхо. — сам дойдешь? ги кивнул, после чего брюнет быстро ушел куда-то в сторону кухни, а сон, покачиваясь, лег в постель. все мысли путались, сону было и стыдно, и обидно одновременно. устало выдохнув, тот уткнулся покрасневшим лицом в подушку. — что ж это все такое? то же самое подумал и юнхо, стоя над раковиной со стеклянным стаканчиком в руках, который с тихим шипением заливала вода. может быть, юнхо было бы не так обидно, рассказывая бы парень обо всех своих проблемах именно ему, а не бутылке соджу за барной стойкой. может, было бы не так обидно, не танцуя бы он эти совершенно тупые, но такие смущающие танцы перед толпами глупых девчонок. и может, было бы не настолько больно, если бы чон не был влюблен в минги. в поглотивших раздумьях, хо и не заметил, как холодные струи воды внезапно полились на его ладони. он отдернул руку от неожиданности, очнувшись от собственных мыслей и, с легким скрипением выключив кран, отправился в свою комнату, где по-прежнему покоился его друг. здесь было темно. ни ночника, ни лампы - ничего. — что ж ты свет не включил? — с упреком спросил старший, втыкая маленький светильник в розетку и ставя стакан на маленькую прикроватную тумбочку. минги открыл глаза и повернулся на бок, виновато взглянув на чона. — хен, — начал тот. — выпей воды, — перебили его. — вот. брюнет указал на прозрачный стаканчик, так и оставшийся нетронутым. — хен, — уже более настойчиво, все еще пьяно повторил ги. в голосе слышалась обида. — почему ты не замечаешь меня? хо повернул голву. брови на уставшем, но теперь удивленном лице нахмурились. — что? — что? — переспросил сон и сел в кровати. — эй, знаешь, почему я постоянно хожу в этот чертов клуб? почему напиваюсь до беспамятства? лицо его заливалось краской все сильнее с каждым словом. — я пытаюсь не думать о тебе! не думать, потому что ты не обращаешь на меня внимания и я даже не знаю, хочешь ли ты со мной вообще общаться. ты то отдаляешься, то забираешь меня в очередной раз с дискотеки, а потом смотришь на меня как на последнее дерьмо, — минги повышал голос, сам того не замечая и громко распинался, забив на все, что так отчаянно пытался держать в секрете. — ты мне нравишься, чон юнхо, но я все время пытаюсь сбежать от этого. это невозможно, ты невозможен. удивление на лице старшего спало, осталась лишь какая-то обида, хотя глаза неожиданно заблестели. — ты слишком много выпил, — ответил он с тоном неуверенности. — дебил, — прорычал минги. — кто я тебе, в конце-концов? юнхо внимательно всматривался: глаза сона были пропитаны злостью, но в них читалась честность. от алкоголя словно и следа не осталось, а выглядел ги максимально серьезно. чон сглотнул, пока младший сверлил его взглядом и, наконец, произнес: — ты что, не шутишь? минги фыркнул: — по мне похоже, что я шучу? темные, искрящиеся глаза налились еще большей серьезностью. юнхо подошел к постели, не сводя глаз с красноволосого парня - казалось, эти двое играли в гляделки. брюнет залез на кровать, расположившись прямо напротив ги, моментально схватив того за воротник. — юнх... но в этот же момент к пухлым губам сона прижались другие. со страстью и рвением, они сминали то одну, то другую, пожирая друг друга и издавая громкие причмокивания в полутьме. поцелуй был грубым, требовательным и очень эмоциональным. на лице минги выступила ухмылка и, обвив руками шею хена, тот перевернул его на спину, получив возможность контролировать ситуацию. ги сорвал с себя рубашку, парни жарко выдыхали, прижимаясь друг к другу все крепче, а напряжение и страсть росли вместе с возбуждением в штанах. младший оставил последний мокрый поцелуй на чужих губах, переключив внимание на красивую, длинную шею. — ги, — выдохнул чон. — м? — как бы с издевкой ответил тот, принявшись оставлять багровые засосы на коже. он знал. знал, что шея с ушами - самые чувствительные места юнхо, так что переходил то к одному, то к другому, пока из старшего вырывались низкие, гортанные стоны. — пожалуйста, минги, — начал хныкать тот. — я не могу больше. руки хо вцепились в оголенную спину, скользя по ней и оставляя красные царапины. прикусив чужую мочку в последний раз, сон отстранился. футболка со штанами полетели на пол и ги, все еще сверху, дорожками из поцелуев начал спускался все ниже, не оставив без внимания и красивую грудь... — я хочу извиниться за все, что сделал ранее, хен. — прошептал красноволосый, тут же бесцеремонно взяв чужую эрекцию в рот. юнхо громко и резко выдохнул от неожиданности, прикрыв лодонью губы, а когда младший стал скользить вверх-вниз, причмокивая и облизывая член, закатил глаза, принявшись по-настоящему скулить. — ну-ну, — утешительно произнес минги. — ты совсем как щеночек. дошел до оргазма чон так же быстро, как и возбудился, и сейчас груди обоих бешено вздымались, пытаясь восстановить дыхание. не прошло и минуты, как чон вдруг глянул на друга, после чего моментально перевернул того на спину, застав врасплох - настала его очередь быть сверху. взяв парнишу под талию, тот принялся целовать его абсолютно везде - от губ до сосков и обратно, при чем в куда более шустром темпе, чем это делал минги. сосредоточиться на чем-то одном не получалось, но возбуждение от этого приходило еще быстрее и для юнхо это все превратилось в игру — настоящий, черт возьми, щенок. — подожди, — старший вдруг отстранился, а ги недовольно застонал. полазив в тумбочке, чон отыскал черный платочек, после чего ухмыльнулся. — я завяжу тебе глаза, — произнес тот. младший и возразить ничего не успел, как на очи тут же легла черная ткань, затянувшись в узел где-то на затылке. минги было неловко признавать, но это возбуждало еще сильнее. перед тем, как спуститься обратно, брюнет оставил сона в сидячем положении, прислонив к спинке кровати. всего одной рукой тот обхватил запястья парня, прижав их над его головой и не давая ими двигать. томные стоны становились все громче, пока юнхо языком изучал чужое горячее тело. — безумно красиво стонешь, — ухмыльнулся старший, передвигаясь ниже, к уже давно вставшему органу. перед тем, как взять его в рот, хо решил немного подразнить друга. обводя кончиком языка лишь головку, тот с улыбкой на лице высматривал реакцию. — хен, — прорычал минги с явно закончившимся терпением, но рот его тут же широко открылся, снова издав громкий, сладкий стон, когда чужие губы, наконец, обхватили возбужденный орган. в отличие от сона, юнхо постоянно издевался, то ускоряя, то снижая темп до такой степени, что хотелось плакать. впрочем, этого старший и добивался - хныканья и мольбы. — пожалуйста, — не сдержался ги. — пожалуйста, юнхо, я не могу больше... руками тот давно пытался пошевелить, чтобы взять, наконец, все под контроль и направлять хена, да безуспешно — как только ги пытался пошевелить ими, хватка усиливалась, прижимая запястья крепче к спинке кровати, от чего пытка становилась еще более невыносимой. но наконец, чон получил желанное: — пожалуйста что? — сладко прошептал тот, подняв глаза на изнеможенное личико со стекающими слезами. — пожалуйста, доведи меня, хен, прошу тебя, — минги не сдерживался. — довести до чего? — в открытую издевался. — я хочу кончить, умоляю. повторять два раза не пришлось, потому что в эту же секунду алые губы вновь накрыли чужой член, быстро двигаясь вверх и вниз, а в следующую, сон уже обильно излился прямо в рот чону с громким, продолжительным выдохом. хо приподнялся, отпустив руки друга, на запястьях которых пятнами красовались следы и сплюнул, утерев рот. минги лежал прямо перед ним — обнаженный, с бешено вздымающейся грудью, тяжелым дыханием и повязкой на глазах, тот выглядел таким открытым и беззащитным... а еще, красивым. юнхо прилег рядом с ним, снимая платок и кладя его в сторону. младший смотрел в потолок, после чего перевел взгляд на юношу. и оба вдруг рассмеялись. — поверить не могу, — произнес, наконец, чон. — делать это с тобой... было, разве что, в моих мечтах. минги засиял. тот прижался к теплой, мокрой от пота груди, утопая в крепких объятиях и выдохнув, прошептал: — я тоже не ожидал. не ожидал, что ты вообще меня любишь.