Извинения

— ТО-ХА! — эхо разнеслось по двору, распугивая ворон. Ромка сделал пару шагов назад, окидывая взглядом дом, под ботинками захлюпала весенняя грязь. Несмотря на промозглую погоду и холодный ветер, Пятифану было жарко. Сердце билось где-то в горле, глубоких вдохов не хватало, чтобы насытить тело кислородом: он, стараясь не выказывать это, волновался. Сцена за гаражами получилась безобразной, и теперь он чувствовал острую необходимость объясниться с Антоном, – только захочет ли парень его слушать? Это был вопрос. Антоха был парень-кремень. Это брюнет понял ещё после стычки в лесу. Несмотря на вид городского лошка, он не зассал тогда дать отпор троим в одиночку; Пятифан уважал такую силу духа. С годами она только укрепилась, даже немножко огрубела, при этом мирно соседствуя с такими прекрасными чертами блондина, как мягкий характер и хорошее воспитание; однако также в нём было и невыразимое упрямство, что иногда вступала вразрез с крутым нравом хулигана. Не все поступки Пятифана вызвали у Антона одобрение. В прошлом друзья часто ругались из-за травли Ромкой пятиклашек, что уж говорить о случае, когда местный волчонок и его напарник решили обнести продуктовый. Тогда товарищи разругались вдрызг, но, неизменно, как и всегда, вскоре сошлись вновь. Продуктовый так и остался невредим. Заскрежетали старые механизмы, страдальчески застонали петли, – входная дверь отворилась, явив высокую фигуру подростка. Выходить к другу блондин явно не собирался: об этом красноречиво говорила лёгкая футболка в полоску и домашние шорты, да и факт того, что Петров стоял босой. — Смело, – вот так вот позвать. — усмехнулся Антон, скрестив на груди руки и опёршись плечом о косяк. — А если бы мама была дома? Забыл про её обещание оторвать тебе голову, если ещё раз сюда сунешься? — А я знал, что ты один. — откликнулся Пятифан. — Видел твоих на выезде из посёлка. Куда это они все вместе и без тебя? — У Оли зуб заболел, и они повезли её в больницу в райцентр. — ответил блондин. — Заходи, их не будет до вечера. — с этими словами парень скрылся в темноте дома. Ромка усмехнулся про себя; Антон настроен на разговор, – хороший знак. Пятифан взобрался на крыльцо и, залетев в дом, хлопнул дверью. В прихожей было темно; по бокам, на кухне и в гостиной, бледными пятнами ложился свет. Дом внутри, как, впрочем, и весь посёлок, напоминал кадр из чёрно-белого фильма, куда Антон со своей белой футболкой и шортами отлично вписывался, – да и, чего скрывать, брюнет со своим серым спортивным костюмом – тоже. — Что за варево готовишь? — спросил Пятифан, стаскивая ботинки. — Обычные пельмени. — скучающе откликнулся парень, помешивая соль в воде. Брюнет усмехнулся и, зайдя на кухню, опёрся плечом о дверной косяк, скрестил руки на груди. — Злишься на меня, Тох? — Ромк, если бы я злился на каждый твой выкрутас, то давно бы остался без нервных клеток. — ответил блондин, однако лёгкая улыбка коснулась его губ. Пятифан усмехнулся про себя. — Ну-ка, кажись. — сказал он, и уже через пару мгновений оказался почти вплотную к Петрову, сжимая его лицо за челюсть, наклоняя голову немного вбок. Небольшой порез от родного ножа-бабочки был на месте и всё ещё свеж, хоть, спустя пару дней, менее заметен. — Больно? — Не-а. — отозвался Антон. Он не сопротивлялся: бороться с Ромкой не было никакого желания. — Только щиплет иногда. — Щиплет? — эхом откликнулся хулиган. — А так? — он потянулся, обветренными губами касаясь едва различимой полоски под левой скулой. Блондин ожидал такого хода от Ромки, но всё же покрылся мурашками от единственного прикосновения. — Не знаю. Непонятно. — пожал плечами Антон. — Повтори. Брюнет усмехнулся, – и повторил. Снова, снова, и снова. Его руки переместились на талию Петрова, ненавязчиво подтолкнули к обеденному столу, на котором хозяин дома уже через секунду восседал. Антон закрыл глаза и, откинувшись назад на вытянутые руки, запрокинул голову, чтобы парню было удобнее. Движения Пятифана были беспорядочны: то он по линии вены спускался к ключице, то вдруг его зубы прихватывали мочку уха. Ноги Антона обвились вокруг бёдер Пятифана, пальцы сами потянулись к коротким тёмным прядям. Ромка не умел извиняться словами через рот. Ему было легче вскрыть на жопе вены, чем сказать простое слово из шести букв. Ромка извинялся, касаясь губами молочной кожи, проводя по ней горячими ладонями под чужой футболкой, прикусывая губу в грубоватом поцелуе. В принципе Антон понимал, что требовать или, тем и более, ждать от брюнета нежности – дело гиблое, однако иногда всё же было несколько обидно, что к Полине, когда те ещё встречались, хулиган таскал букеты и шоколадки, в то время как для него Пятифан пока расщедрился лишь на пластинку жвачки. «Всё ещё придёт», — надеялся Антон, ожидая, пока парень полностью не примет не только своё физическое, но и душевное влечение к Петрову, – так же, как принял это сам Антон. — Там, за гаражами... — неожиданно заговорил Ромка в плечо блондина. — в общем, хреново вышло. Мир? Дыхание брюнета обожгло кожу на плече, пуская электрический разряд по всему телу парня. Антон выгнулся в пояснице и едва удержал стон в горле. — Мир. — коротко отозвался блондин и немного отстранил Пятифана, чтобы заглянуть ему в глаза. — Но заканчивай с этой фигнёй. Ты же не енот, чтобы отовсюду тащить. Да и мне совсем не улыбается ждать тебя двадцать лет из тюряжки. — Хочешь сказать, если бы меня посадили, ты бы ждал? — ухмыльнулся парень, разглядывая лицо блондина. Его щёки слегка зардедись. Он не нашёлся, что ответить, но Ромку это не смущало. Кажется, эта фраза вызвала у него искреннее счастье. Он потянулся, врезаясь своими губами в губы Антона, параллельно с этим кладя руку на ткань шорт, поглаживая его по бедру. Через несколько секунд блондин отстранился, чтобы с глубоким вдохом наполнить лёгкие воздухом. — Знаешь, для того, кто за глаженный галстук может назвать человека пидором, ты очень уверенно целуешь другого парня. — ухмыльнулся Антон. — Заткнись. — бросил Пятифан, после чего снова потянулся к губам блондина.