Россия и...

Россия и Канада       «Меня снова не заметили и снова на меня сели,» — мрачно подумал Канада, но тут же зарделся и почувствовал, как сердце начинает биться быстрее: ведь сел не кто-нибудь, а он — тот, кого Мэттью уже давно видит рядом с собою в своих мечтах…       От осознания такой желанной, но — увы! — такой невозможной близости Канада ощутил, как где-то внизу становится очень тепло и брюки начинают жать.       «Трындец, что за стулья у них?! — подумал Россия, невольно заёрзав. — «Сидишь — и тебе в зад как будто бугорок какой-то упирается». Россия и Америка       Альфред встретил Ивана в гостиной. В прямо-таки светившемся энтузиазмом американце прекрасно было всё: его задорно растрёпаные волосы, его небесно-голубые глаза, полные любви, слегка пухлое, зато такое сочное молодое тело и, самое главное, тот факт, что из одежды на этом сочном теле были только очки.       Сходу поняв намёк, Брагинский поспешил освободиться от таких ненужных мелочей жизни, как обувь и кофта (шарф остался) и, подобно изголодавшемуся зверю, бросился на своего любовника.       Как же давно они не «развлекались»!       Целуя загорелую под техасским солнцем кожу, жадно ловя каждый миг долгожданной близости, он, будто в танце, вёл Альфреда к спальне. Кровать жалобно скрипнула, когда на неё повалились двое разгорячённых и готовых к действию мужчин.       Одной рукой Иван продолжал ласкать любовника, а другой уже стягивал с себя брюки. Стоило им ненужным тряпьём полететь в другой конец комнаты, Джонс вдруг остановился, вырвался из цепких объятий, нашарил под кроватью трусы с футболкой и под недоумевающим взглядом России принялся одеваться.       — Никакого секса. — решительно объявил Америка и назидательно поднял указательный палец. — Санкции. Россия и Англия       «Твою налево, — раздражённо подумал Россия, вылезая из пентаграммы, — опять?!»       — Мистер Брагинский, что вы думаете о развратных оргиях во славу Сатане? — спросил явно нетрезвый Англия в очень сексуализированном костюме пирата, потягивая вино из бокала.       Окинув взглядом многочисленные ошейники, плётки, кляпы и прочие «игрушки», Иван пожалел, что не может залезть обратно. Россия и Германия       — Для улучшения отношений между нами моё правительство предлагает нам вдвоём реализовать какой-нибудь проект. — оповестил собеседника Россия. — Есть идеи?       Германия, по своему обыкновению серьёзный, почему-то слегка покраснел и отвёл глаза. Наконец он предложил:       — Мы могли бы снять небольшой фильм.             Россия пожал плечами. Хороший вариант.       — Ну фильм так фильм.       — Только одно условие, — поспешил добавить Людвиг, — пусть это будет немецкий фильм. Россия и Пруссия       1762 год       — Всемилостивейший Государь, а может, не надо? — жалобно спросил Россия. — Я же его почти побил.       — Надо, Ваня, надо. — разрушил последнюю надежду Брагинского на счастливую холостую жизнь Пётр III. — Целуй «мужа».       Пруссия, которому только что вернули отвоёванные земли, похотливо осклабился. Наше время       — Гилбе-е-е-ерт! Где наши алименты?! — орал Россия, стоя под окнами дома Байльшмидтов с маленьким Калининградом на руках. Россия и Греция       — Греция, вот чисто теоретически, как православный православному, скажи: ты бы переспал со…       — Я бы кого угодно переспал.       И заснул. Россия и Япония       — Кику-у, — игриво потянул Россия, приобнимая возлюбленного за плечи, — а что тебя во мне привлекло?       — Много чего, — Япония зарделся, — но, говоря по-честному… у тебя такие замечательные, прекрасные, просто поражающие воображение… Курилы. Россия и Польша 1613 год       — Иван, — с сомнением уточнил Польша, оглядывая лесные гущи, — а мы, типа, точно в правильном месте свернули?       — Совершенно в правильном, — уверенно кивнул Россия и жестом велел поляку лечь в траву, — раздевайся. Отсюда нас точно никто не услышит. Россия и Китай       — Да тебе четыре тысячи лет никак не дашь… — восхищённо произнёс Россия. На щеках Китая расцвёл румянец. — Максимум две!       …Потирая ушибленный лоб, Иван подумал, что неплохо было бы взять пару уроков по отвешиванию комплиментов у Франции перед тем, как повторно попытаться завоевать свою любовь. Россия и Северная Корея       Когда-то Иван Брагинский думал, что он слишком ревнивый. Когда-то — это до того, как он начал встречаться с Хван Со.       — Иван, тебя видели с женщиной, — кореец буравил его взглядом так, словно собирался прожечь в нём дырку.       — Ну-у… — напрягся Россия в попытке понять, кого именно из бывших на недавнем саммите стран женского пола мог иметь в виду возлюбленный. — С какой из?       КНДР охнул.       — У тебя много женщин?!       После многочисленных (и, слава богу, кажется, успешных) попыток доказать свою верность, Россия выяснил, что это была «какая-то блондинка в синем платье», и облегчённо выдохнул:       — Так это ж Беларусь!       — Твоя сестра всё-таки склонила тебя к браку?!       Ещё добрых полтора часа ушло на то, чтобы убедить Хван Со в категорическом неприятии Иваном инцеста. Когда же примирение было наконец достигнуто в уютной обстановке кровати и при полном отсутствии одежды, Россия тихо сказал:       — И всё же ты — самый ревнивый из всех парней, которых я знаю…       — Ты знаешь других парней?! Россия и Южная Корея       Шаловливые корейские ручки забирались всё глубже под свитер, а произнесённые шёпотом намёки становились всё более и более пошлыми. В глазах обоих светилось непреодолимое желание. Дело явно клонилось к соитию, и этому не мог помешать даже тот факт, что они были в тесной подсобке, откуда их стоны легко мог бы услышать любой проходящий по коридору. Ну и пусть! Главное — они были счастливы…       — Ммм, Хван Со, а ведь мы ещё ни разу не занимались «этим» в подсобке, — томно произнёс Россия.       — Охренеть! — в ужасе заорал Южная Корея. — Ты трахаешься с моим братом?!       — Охренеть! — в ещё большем ужасе заорал Россия — Перепутал! Россия и Куба       Солнце медленно опускалось за горизонт. Тёплый пляжный песок приятно щекотал ноги.       — Тс! — Куба ни с того ни с сего встрепенулся и приложил ладонь к уху. — Слышишь, Иван? Это же наша песня!       Оба блаженно улыбнулись, стараясь уловить каждый звук.       — Прямо бальзам на душу, — тихо сказал Россия, — столько всего связано с ней.       — Под эту песню у нас был наш первый раз… — предавался воспоминаниям Карлос.       Иван с готовностью подхватил:       — И под неё я размещал на твоей территории ракеты.       Знакомые звуки продолжали ласкать любовникам уши. Куба уверенным движением притянул к себе Россию и, заговорщицки подмигнув, зашептал:       — А как насчёт разместить кое-что ещё в моих «нижних регионах» прямо сейчас?       — В любое время.       Они двинулись в сторону стоявшего неподалёку бунгало, ни на секунду не прекращая нашёптывать друг другу слова любви.       На противоположном берегу, ставя новый рекорд по громкости, продолжал заливисто материться Альфред Джонс. Россия и Монголия       Это были на удивление счастливые и гармоничные отношения: один не вопил, что его угнетают, и не призывал кидаться санкциями, а второй иногда прощал долги. И лишь об одном они никак не могли договориться — извечный философский вопрос, будораживший великие умы ещё со времён античности:       «Кто будет сверху?»       Россия мог сколько угодно тыкать краном в географическую карту или призывать Японию в свидетели, ссылаясь на «Закон яоя №666: Кто выше — тот и актив» — Эрдэнэ точно знал, что, развлекаясь иногда сочинением стихов, рифмовал Ваня преимущественно на глаголы. Россия и Турция       — Действие, — уверенно сказал Россия, как только горлышко бутылки указало на него.       Англия в предвкушении улыбнулся.       — Признайся в своих чувствах человеку, в которого влюблён, и поцелуй его.       Иван прочистил горло, повернулся и торжественно начал:       — Наши отношения нельзя назвать простыми — их, думается мне, никогда нельзя было такими назвать. Ты воплощаешь всё то, чего нет у меня: ты — свет, а я — тьма. Ты — тепло, а я — холод. Ты легко очаровываешь людей вокруг тебя, меня же боятся или ненавидят. Завидовал ли я тебе, ненавидел ли? О да! Но я оставил ненависть. Оставил потому, что она была фальшивой — лишь оболочкой, которая скрывала мои истинные чувства. Но ничему не дано скрыть правду! А правда в том, что ты покорил меня с первой нашей встречи, с первого взгляда. Мы враждовали многие годы, мы готовы были убить друг друга множество раз — и даже тогда я не переставал поражаться, насколько ты прекрасен. Ты был лучшим соперником, какого я только мог представить…       Все дружно перевели удивлённые взгляды на Америку. «Ух ты, — с гордостью подумал тот, — комми сам признаётся, что с самого начала восхищался мной».       — …может, сейчас мы и не в лучших отношениях. Прямо скажу: мне не нравится то, что ты состоишь в НАТО. — продолжал распинаться Россия. — И тем не менее я всё ещё безнадёжно влюблён: в твоё тепло, в твой голос, в твою силу, которую ты столь умело скрываешь под маской беспечности. И даже над твоими сериалами я рыдал совершенно искренне — в том числе и над самыми дурацкими… Что ж, теперь, полагаю, настало наконец время тебя поцеловать, — лицо Брагинского осветилось улыбкой, и он двинулся к своей цели.       Все замерли в предвкушении.       — Америка, — мягко, но настойчиво произнёс Россия.       Альфред томно вздохнул, прикрыл глаза и приготовился.       — …отодвинься в сторонку, пожалуйста, мне к Турции надо пройти.