...боги тоже умирают

Боги тоже умирают. Так, когда-то давным-давно ответили ей на наивный вопрос о смерти. Но она не поверила. Хотя, вернее сказать, не придала этим словам должного значения. Что есть смерть? Какое-то высокопарное, отвлеченное понятие, не имеющее с ней, или любым другим жителем Асгарда ничего общего. Боги тоже могут любить. Это она осознавала в течение бесконечно долгого времени. День за днем разбираясь в себе и путаясь еще больше. То странное чувство, что кололо ее куда-то под сердце, когда мимо проходил Локи, кривя тонкие губы в мимолетной усмешке… Что это было? Появившись внезапно, оно так же внезапно исчезало, оставляя после себя дрожь в сжатых кулаках. Ненависть? Ярость? Гнев? Все эти чувства были ей известны, более того, они были неотъемлемой частью богини войны. Но этот странный холодок по животу, уходящий в кончики пальцев… Страх? Неужели она боялась младшего принца? Но нет, страх был лишь производной. Долгие бессонные ночи могла проводить Сиф в бессмысленных терзаниях, и только потом пришло осознание. Страшное осознание того, что она влюблена в бога лжи и обмана. Один его взгляд, лениво, невзначай брошенный в ее сторону, заставлял воительницу трепетать. И хоть на ее лице ни разу ни дрогнула ни одна черточка, внутри богиню рвало на части от осознания собственного бессилия. А Локи же только криво улыбался каким-то своим, никому недоступным мыслям. Будто знал. Будто все знал, читая ее как раскрытую книгу, водя пальцем по строчкам давно заученных наизусть слов. Перед ним, Сиф чувствовала себя нагой. Поэтому, предпочитала избегать его. Не видеть, не слышать, не чувствовать на себе этот дьявольский взгляд, скользящий по ее волосам, к шее, а потом возвращающийся к глазам, будто специально провоцируя ее, пытаясь перехватить растерянный взгляд, неизменно направленный в сторону. Боги тоже могут страдать. Сиф поняла это, когда Локи вернулся в Асгард, и его заточили в тюрьму. Всю оставшуюся жизнь младший принц должен был провести в клетке, из которой нет выхода. И она ничем не могла ему помочь. Она даже не могла сказать о том, что вопреки всему, рада его возвращению. Что ждала его. Не смотря ни на что, ждала. Она не могла признаться ему в этом. Богиня войны была слишком гордой и слишком хорошо знала, что в ответ на ее речи, Локи только ухмыльнется, будто окончательно утвердившись в том, что и так давно знал. Асиня не могла пасть так низко. Только не перед ним. И все же, терзаемая собственными мыслями, в один неприметный вечер, почти перетекший в тихую, чернильную ночь, она пришла к нему. Пришла тайком, так, чтобы никто и никогда, об этом не узнал. Войдя в окутанные мраком темницы, она молча остановилась напротив камеры Локи и, откинув с лица капюшон изумрудно-черной накидки, взглянула на заточенного. Он сидел, привалившись к дальней стене камеры, обхватив руками подтянутое к груди колено. Вокруг были в хаотичном порядке разбросаны книги. Его глаза на мгновение изумленно расширились, скользнув по лицу богини войны. Но, вопреки ожиданиям Сиф, он промолчал. Молчала и она, жадно впиваясь взглядом в такое ненавистное, и такое родное лицо с впалыми щеками. Хотелось взвыть от собственного бессилия. Вот так прошла их встреча. В полной тишине они смотрели друг на друга, будто видели впервые. И от этого сердце богини войны билось чаще, а по пальцам пробегал знакомый холодок. Трудно сказать, сколько прошло времени – она ушла, когда почувствовала, что еще чуть-чуть и упадет от усталости. Локи же, неподвижно сидевший на полу, вдруг резко встал и подошел к прозрачной перегородке, проводив Сиф долгим, тяжелым взглядом. Она не обернулась. Так что он не мог увидеть ее слабую, но от этого не менее радостную улыбку. Но разве богу лжи надо было видеть, чтобы знать? Боги тоже испытывают боль. Воительница почувствовала это, когда совершенно случайно оказалась вблизи тронного зала как раз в тот момент, когда Одину сообщали о смерти младшего принца. В один момент мир вокруг раздробился на миллион мельчайших осколков, как поверхность зеркала, в которую ударили кинжалом. «Нет…Это не может быть правдой…» - повторяла она про себя, сжимая в руках меч. Но потом, вернулся Тор. И она узнала о том, как погиб ее возлюбленный. -… он пал достойно, леди Сиф. Не всем дано уйти так, - негромко сказал громовержец, глядя с балкона куда-то вдаль. Богиня кротко кивнула, сжав ладони в кулаки до багровых следов на ладонях. «Боги тоже умирают…» - пронеслись в голове слова, когда-то давным-давно сказанные ей самим Локи. Она не плакала. Не вспоминала его, по крайней мере, на словах. Воительница постаралась как можно глубже похоронить в себе это событие. Все воспоминания. Все желания. Все несбывшиеся мечты. Свою неразделенную любовь. Бога лжи и обмана не стало, а с ним, не стало и ее. Богиня войны постепенно истлевала, будто догоревшая до самого основания свечка. Она чувствовала, что слабеет. С каждым новым днем, с каждой новой тренировкой она чувствовала это. И даже радовалась. Будто бы так, Сиф чувствовала себя ближе к утраченному. Боги могут воскресать. Сиф становилось все хуже и не замечать это стало просто невозможно. И вот, однажды, ее вызвал в тронный зал Всеотец. Спеша к нему по широким коридорам и лестницам дворца, богиня тогда удивилась, как тихо в царских владениях, будто кто-то нарочно выманил всех на улицы Асгарда, оставив ее совершенно одну. - …Ты тоскуешь по нему, верно? – без предисловий начал самодержец, глядя на воительницу исподлобья. - Не понимаю, о чем ты, - безразлично покачала головой Сиф. - Я о Локи, - фыркнул Один. Звук его имени заставил богиню непроизвольно дернуться, как от удара. - Он мертв. Смертью он смыл с себя позор, - взяв себя в руки, твердо проговорила асиня, - разве этого мало? Хотела бы я однажды уйти так же достойно, как это сделал он. - Прекрати мне лгать, Сиф, - стукнул по золотому подлокотнику царь Асгарда, - Это была прерогатива Локи. Воительница, чувствуя, что не выдерживает натиска Одина, сделала шаг назад и отвернулась, пытаясь совладать с собой. Чувства нахлынули на нее неуправляемым потоком, не оставляя надежды на возможность сопротивления. - И что с того? – прошипела богиня войны, резко вскинув голову, – Что с того?!! – ее голос гулко разносился по тронному залу, - Локи мертв и что бы я не чувствовала, как бы не тосковала и не терзалась, ему это не поможет!!! Ни ему, ни мне!!! - Глупо терзаться из-за того, что когда-то сама не посчитала нужным сказать, - спокойно ответил Один, неотрывно глядя в лицо Сиф, - А теперь, жалеть об этом. - Не твое дело, о чем я жалею, Всеотец, - дерзко ответила воительница. - Как сказать, - криво усмехнулся царь Асгарда, поднимаясь с трона, - Ты ведь любила моего сына, Сиф? – он произнес это таким спокойным тоном, будто интересовался, как она провела день. Богиня, почувствовав, что у нее нет сил тягаться с Одином, негромко ответила, глядя в сторону: - Это ничего не меняет. - Сиф… - позвал Всеотец, спустившись к подножию трона, - Скажи. Мне нужно знать. Асиня, даже не дав себе труд подумать, почему Одину это так важно знать, повернула голову и, глядя в глаза царю Асгарда, ответила: - Я его люблю. Всем сердцем. И всем сердцем ненавижу. В ответ Всеотец вдруг расхохотался, сложившись пополам. Сиф наблюдала за ним, не в силах что-либо сказать. Вдоволь насмеявшись, Один в последний раз хлопнул себя по колену, выпрямился и посмотрел на воительницу, застыв, будто чем-то несказанно удивленный. А в следующую секунду исчез, и на его месте из голубоватого облака тумана возник Локи, широко улыбающийся какой-то полубезумной улыбкой: - Ну, здравствуй, Сиф. Тосковала по мне?! Асиня пребывала в столь не свойственном ей состоянии ступора. Она просто стояла и смотрела круглыми от удивления и ужаса глазами на воскресшего бога лжи, которому только что призналась в том, что так долго и так тщательно скрывала в самых темных и неизведанных глубинах своей души. Тем временем Локи, прохаживаясь по залу, будничным тоном спросил, поглядывая в огромные провалы окон: - Много ли слез пролила по моей кончине бессонными ночами? Или же даже не вспомнила обо мне? Хотела ли умереть сама? Или радовалась такому счастливому избавлению? Скажи мне, Сиф, я хочу знать! – принц снова зашелся истерическим смехом, запрокинув голову. Звук его голоса будто бил током, воительница чувствовала дрожь во всем теле, сотрясавшей ее, как в лихорадке. И было бы наивным полагать, что Локи не замечал этого. Но на тот момент Сиф было уже все равно. Все, что она могла видеть – это изумрудный омут его глаз, все, что могла чувствовать – бешеный стук сердца в висках. - Я презираю тебя, Сиф… - смакуя каждое слово, прошипел сквозь зубы бог лжи, резко оборвав хохот. Он начал медленно приближался к асине, заставляя ту отступать. И, когда она уперлась лопатками в глухую каменную кладку, Локи в один прыжок преодолел расстояние, разделявшее его и богиню войны. С почти звериным рыком он схватил воительницу за плечи и с силой прижал к стене. Та не сопротивлялась его рукам. Лишь оскалилась, подобно загнанной в угол лисице. - И что же? – с вызовом бросила асиня прямо в лицо младшему принцу. Ее глаза пылали яростью, наливаясь каким-то особенным, агрессивным блеском. Тем удивительным блеском, что временами заставлял бога лжи терять мысли, на которых он тщательно сосредотачивался вот, казалось бы, минуту назад. Это было несоизмеримо давно, будто бы в другой жизни. И вот, произошло снова. - Я ненавижу тебя, Сиф, - спокойно произнес Локи, склонившись над асиней так низко, что она могла видеть тоненькую голубую жилку, пульсирующую на его шее, прямо под кадыком. Воительница, помедлив секунду, вскинула голову, встретившись взглядом с изумрудно-зелеными глазами. - Я ненавижу тебя…- повторил принц еще тише, еще спокойнее – его дыхание мягким теплом обдало Сиф. Сердце, будто обезумев, пропускало удары. А трикстер, облизнув губы, едва заметно вздохнул и добавил: – Ненавижу и люблю… Последние слова были сказаны совсем тихо. Но вполне отчетливо, чтобы богиня смогла их четко расслышать. На лице Локи заиграла неизменная, кривая усмешка. - Откровение за откровение, леди. - Чертов психопат, - прошептала Сиф, качая головой. Она почувствовала, что у нее больше нет сил сопротивляться, - Зачем издеваться?.. Пальцы на ее плечах сжались чуть сильнее. А потом какая-то немыслимая сила встряхнула ее, на мгновение оторвав от земли. - Затем же, зачем ты приходила ко мне в темницу и молчала, глядя, как на зверя в вольере!!! – прогремело на весь тронный зал, - Чрезвычайно остроумно, не так ли?!! Сиф, услышав это, вдруг улыбнулась, заглянув в глаза богу лжи и обмана. Нет, все это не случайно. И пусть боги тоже умирают, страдают и испытывают боль. Но они могут любить. Каждый из них. По-своему. - Я тебя ненавижу… - эхом отозвалась воительница, невольно повторяя интонации принца, - и люблю… Теперь, можешь обвинять меня в этом сколько угодно. Трикстер, пропустив сказанное мимо ушей, осторожно поднял руку и легонько провел кончиками пальцев по ее щеке к подбородку, будто проверяя, не очередной ли она мираж, воссозданный им в минуты полнейшего отчаяния. А потом, припал к губам богини войны, отдавая всего себя в долгий, трепетный и в то же время страстный поцелуй. Сиф ответила - нежно, чувственно, даже требовательно. Сделав шаг вперед, она положила руки на плечи младшему принцу, а тот, обняв ее, осторожно прижал себе. Боги тоже умирают, страдают, испытывают боль, влюбляются, теряют и находят. И снова теряют. И снова находят. Они почти как люди. Разница только в продолжительности их жизненных скитаний. Но даже за несколько тысяч лет не всякий бог может найти и не потерять то единственное, что делает его человеком. Ну, или почти человеком.