А-асексуальность

Асексуальность - определение или самоопределение людей, которые не испытывают полового влечения, отсутствие сексуального влечения к другим, низкий или отсутствующий интерес или желание к сексуальной активности. Хенджин в миллионный раз перечитал открытую страницу википедии, нервно постукивая карандашом по поверхности стола. Он глубоко вздохнул и наконец открыл нужный ему диалог в вотсапе: «Хэй! Все в силе сегодня, да?» Сообщение тут же отметилось как прочитанное и собеседник начал набирать ответ: «Конечно, в силе. Или вы хотели что-то поменять?» Пальцы напечатали слова раньше, чем мозг даже успела всколыхнуть волна сомнений: «Нет-нет, просто решил уточнить. И, я не знаю, подойдут ли тебе те презервативы, что есть у нас, поэтому, наверное, было бы неплохо, если ты захватишь то, что используешь обычно». Это не должно было быть настолько неловко, но щеки Хенджина все равно покраснели, когда он перечитывал свою просьбу и отправлял сообщение. «Хах, размер вполне стандартный, поэтому вряд ли будут проблемы, но, окей, я заеду в аптеку». «Спасибо», - Хенджин добавил улыбающийся смайлик в конце и облегченно вздохнул. Можно было мысленно поставить галочку рядом с этим пунктом и идти дальше. - Ты как? – он обернулся на дверной проем и посмотрел на Сынмина, который принес в спальню несколько бутылок воды и поставил их на тумбочку со стороны Хвана. – Волнуешься? - Иди сюда, - Хенджин обнял парня и уткнулся лбом в теплый живот, скрытый светлой футболкой. От Сынмина пахло их домом, привычным стиральным порошком и кофе. – Ты точно не против? Он поднял голову вверх, взглянув на расслабленное лицо Кима, и попытался прочитать там хоть каплю сомнения или недовольства. Но тот лишь мягко улыбнулся и потрепал Хенджина по голове, превращая аккуратный хвостик в хаос: - Мы все уже обсудили, я точно не против, - Сынмин успокаивающе провел ладонью по щеке своего парня и коротко поцеловал в лоб. Они обсуждали все это, казалось, месяцами. Хотя на самом деле от первого неловкого предложения до сегодняшнего дня прошло не больше трех недель. *** - Джинни, мне кажется, тебе нужно с кем-то переспать, - Сынмин оторвался от своего телефона и посмотрел на лежащего рядом парня. – Ты скоро с ума сойдешь. Хенджин отложил книгу по теории цвета, которую читал последние несколько вечеров, и непонимающе уставился на Кима: - Мне что? Сынмин сел на кровати, чуть нависая над Хваном и спокойно повторил: - Тебе нужно начать с кем-то спать. Мне кажется, это пойдет тебе на пользу. Тогда все закончилось скандалом. Хенджин, активно размахивая руками, накричал на него и ушел спать в гостиную. Потом он извинился за каждое «ты меня не любишь», «нам проще тогда и вовсе расстаться», «скажи, что тебе просто противно спать со мной». Но след в груди, который болезненно ощущался при каждой новой размолвке, все равно остался. Сынмину порой казалось, что он «действительно зря все это начал». Ким был образцовым сыном маминой подруги, единственным ребенком в семье и наследником крупной юридической компании. Диплом лучшего университета с отличием. Стремительная карьера и должность руководителя филиала. К тридцати ему пророчили круглую сумму на банковском счете и как минимум трех детей в счастливом браке. Сынмин вежливо улыбался на каждое «У меня дочь только что вернулась из штатов. Такая хорошенькая!» и «Сынмини, ты видел младшенькую мистера Ли? Ей исполнилось восемнадцать в этом году» и проглатывал свое саркастичное «вы точно хотите для своих дочерей мужа, а не замену отца?». В конце концов он, устав от попыток матушки сосватать ему всех совершеннолетних барышень, до которых она могла дотянуться («Мне кажется, у нее в списке критериев только два пункта: активы родителей и умеет ли девушка рожать», - захмелев, жаловался он своему секретарю Чонину. Тот понимающе кивал и уговаривал босса наконец поехать домой – пятничным вечером пить на работе было не самым здоровым решением), твердо заявил, что займется поиском супруги самостоятельно. И с тех пор в его еженедельном расписании среди переговоров, встреч, совещаний и заседаний появился еще и пункт «свидания». От свиданий Ким был не в восторге. Он сразу признавался, что искал кого-то, подходящего больше своей семье, чем лично ему, но было бы неплохо, если этот кто-то также не был слишком несчастен каждое утро видеть заспанное лицо Кима на кухне. Сынмин мог предложить деньги, хорошее положение, внимательное отношение и заботу. Он очаровывал своей галантностью и вежливостью, подкупал уместными комплиментами и случайными небольшими подарками, а потом рушил образ идеального бойфренда простой фразой: - Но я асексуален. Нет, конечно, девушки не сбегали от него с воплями, половина благодарила за хорошо проведенный вечер и предлагала остаться друзьями, потому что «ты замечательный человек, но это просто не мой формат отношений, надеюсь, ты найдешь себе подходящую партнершу», вторая половина – что ж, Сынмин не был дураком и прекрасно мог отличить заинтересованный блеск в глазах теплых чувств к нему от влюбленности в его кошелек. И там уже, вызывая такси к ресторану, извинялся он сам. *** - Чувак, ты же можешь просто договориться с кем-то и все, - Чанбин всегда давал хорошие советы. В этом он был мастером. Дела, правда, частенько проигрывал, между работой и собой выбирая всегда себя, но другом был отличным. - В универе же у тебя получалось такое проворачивать. Сынмин молча смотрел в свою тарелку супа и думаю о Шухуа – причина, по которой Ким не свихнулся в университете и отсрочил контроль матери за собственной личной жизнью. Он хотел спокойно учиться, а она – скрыть свою чудовищную влюбленность в лучшую подругу. Несмотря на резкий характер, Шу нравилась его семье, но просить подругу не просто притворяться девушкой, а рожать ему детей, было верхом скотства: - Понимаешь, я не хочу, чтобы это было совсем игрой, - Сынмин напряженно смотрел в окно, пересчитывая количество машин на парковке перед зданием, - или я был нелюбимым мужем, к которому возвращаются, как к обязанности. Чанбин насмешливо фыркнул: - То есть ты хочешь, чтобы она и тебя любила, и родителям твоим нравилась, и за детьми присматривала, а во все остальное время – была удобной табуреткой, не мешающей тебе жить? Ах да, - мужчина помешал свой кофе и закончил фразу полным сарказма голосом, - еще и член твой она увидит в лучшем случае раз в год на Рождество. Со поднялся из-за столика и, похлопав друга по плечу, уже более спокойно добавил: - Определись чего ты хочешь, Сынмин, и не издевайся хотя бы сам над собой. *** С Хенджином Киму повезло столкнуться совершенно случайно на выставке современного искусства, где молодой художник впервые выставлял свои работы, а Сынмин скучал в компании очередной девушки, которой стоило бы сказать вежливое «нет» еще полчаса назад – она восхищенно говорила без умолку, вызывая приступ не очарования, как ей бы очевидно хотелось, а только головной боли. Хенджин, от волнения перебравший с шампанским, краем уха услышал ее болтовню и только фыркнул: - Кажется, нам стоит проводить тест на уровень интеллекта перед тем как продавать билеты. Сынмин, подошедший за бокалом к фуршетному столу, к собственному удивлению негромко рассмеялся: - В таком случае опустеет половина галереи. Хван тогда сильно смутился, но ему хватило наглости пригласить симпатичного посетителя на свою следующую выставку. А Сынмину хватило смелости прийти на нее. Уже без девушки. *** Природа подарила Хвану Хенджину красивое гибкое тело, безусловный талант к живописи, бисексуальность и высокое либидо. О том, сколько мужчин и женщин побывало в его постели, начиная со старшей школы, Сынмину любезно поведала собственная матушка, стоило тому только заикнуться о новом знакомом. «Он нам не ровня». «Сынмин, тебе стоит тщательнее подбирать круг общения». «Поговаривают, что он живет не за счет собственных работ, а кошельков богачей». В тот вечер Ким-младший собрал остатки своих вещей и окончательно переехал в собственную квартиру. Он продолжал приезжать на семейные воскресные обеды, но о его «испорченных богемных друзьях» никто больше не заговаривал. Сынмин продолжал посещать все выставки Хенджина, поддерживать его (купил даже пару картин на аукционах, но Хван не взял с него ни копейки), хвалить работы и заглядывать по вечерам в студию, принося с собой горячие ужины и приятную компанию. Окончательный колокольчик понимания звякнул в голове у Кима, когда он ночью купил себе билет на ближайший рейс в Париж, потому что Хенджина пригласили туда поработать на месяц, а Сынмин слишком давно его не видел и отчаянно скучал. - Ты же понимаешь, что я никогда не стану тем, чего хочет твоя семья? – Джинни крутил в перепачканных красками руках палитру и с сомнением разглядывал осунувшееся от недосыпа, но счастливо улыбающееся лицо молодого мужчины. – Ну то есть я буквальная противоположность, хаха. Сынмин смотрел на него, такого хрупкого и маленького среди заполненной огромными полотнами и гипсовыми основами для скульптур мастерской, и уверенно отвечал: - Плевать, что они хотят. Просто. Давай будем вместе. Переезжай ко мне. Пиши картины в моей квартире. Жди с работы, - он обнял его за плечи и крепко прижал к себе. – Если хочешь, то кричи и бей посуду. Раскидывай вещи. Мне все равно, - Сынмин заглянул ему в глаза, - просто будь в моей жизни. Хенджин в тот день проплакал до самого вечера в объятия Кима, потому что не мог себе представить, что возможно так сильно любить. Вначале Хенджину сложно было понять, а Сынмину объяснить. Они не занимались сексом («нет, Джинни, минеты тоже считаются сексом»), не будили друг друга горячими прикосновениями и не зажимались на последних рядах в кинотеатрах как влюбленные подростки. Они целовались, обнимались и много разговаривали. И Хенджину казалось это непривычным, но вполне достаточным. Его любили, а все остальные потребности мог удовлетворить вибратор. Но Сынмин видел, как с каждым месяцев его милый Джинни становится все раздражительнее, как прикасается к нему (скорее всего даже не осознавая этого) и пытается всеми способами обратить на себя внимания. Потому что ему нужен был секс. Который Сынмин дать не мог. И тогда Ким просто предложил альтернативу. *** Их выбор пал на Чана, потому что, ну, он был единственным их общим знакомым без отношений. Тем более они с Хеджином уже когда-то спали и это не привело ни к чему большему, поэтому Сынмин был вроде бы как чуть более уверен в этом варианте. Чан чуть опоздал, забегая в небольшое кафе, расположенное недалеко от офиса Кима, и стряхивая с кудряшек редкие капли дождя – погода была ни к черту, постоянно лило как из ведра и грохотало так, что, казалось, могло довести особо чувствительных горожан до инфаркта. Пока он пытался согреться ромашковым чаем, Сынмин кратко изложил их («она только твоя, я еще не согласился» - резко поправил его Хенджин) его просьбу. Чан поперхнулся горячей жидкостью и уточнил: - Эм, ребята, - он нервно посмеялся, прокашливаясь и промакивая губы салфеткой. – Я думал, что вы позвали меня, не знаю, сообщить о свадьбе, или вы собираетесь уезжать, или кто-то умер. Но, блять, вы серьезно? Трахать Хенджина на глаза у его же парня? - Я совершенно не против, - Сынмину нужно было выдать премию за умение поддерживать разговор и оставаться невозмутимым в любой ситуации. – И можно не на моих глазах. И ты можешь отказаться. Джинни саркастично хмыкнул и внимательно посмотрел на Чана. Хван предпочитал игнорировать все слова, что вылетали из рта Сынмина, и за весь разговор больше внимания уделил собственной чашке кофе, чем мужчинам рядом с собой: - Просто скажи нет, он решит, что это ужасная идея, и мы похороним ее на заднем дворе, как хомячка в детстве. Чан удивленно, хотя казалось еще сильнее удивить его в этот вечер ничто не может, уставился на Хенджина. И медленно произнес: - Я, кажется, я понимаю, о чем ты, - он кивнул Сынмину и мягко уточнил: – Как давно ты закончил последнюю картину, Джинни? - Что? – Хенджин озадаченно моргнул и неуверенно ответил, - около месяца назад, кажется. Не помню, у меня сейчас не то чтобы много вдохновения. - А когда вы начали встречаться? - Около шести-семи месяцев, кажется? - Хенджин озадаченно смотрел на Криса, не совсем понимая к чему тут ведет. - Ты переехал ко мне восемнадцатого марта, сейчас уже почти июнь, - тихо добавил Сынмин. - Друг, я, - Чан был старался был предельно аккуратным, подбирая слова, чтобы никого не обидеть, - я думаю, Сынмин в какой-то степени прав. Ты выглядишь несчастным и раздраженным. Я тебя не видел таким даже во время сдачи диплома. И у тебя очень долгий перерыв в работе. Ты не удовлетворяешь свои естественные потребности и чувствуешь себя хуже. С каждым словом у Хенджина все сильнее расширялись глаза и напрягалась челюсть. Он зло прищурился и прошипел: - То есть ты говоришь, что у меня от недотраха страдает качество жизни, а твой волшебный член избавит ее от страданий? – Хенджин быстро подхватился, кинул на стол несколько купюр за свой кофе и, бросив на прощание Сынмину «я переночую сегодня у Феликса», ушел прочь из кафе. - Ну, или он прав, и это правда плохая идея, - Чан положил на стол еще несколько банкнот за чай и тоже собрался. – Мне жаль, надеюсь, он не будет сильно злиться на меня. Сынмин посмотрел на свои сцепленные в замок пальцы и тихо ответил: - Спасибо, что выслушал. И я надеюсь, - Ким поднял уставший взгляд на Чана, - я надеюсь, что он передумает. *** Хенджину казалось, что он сходит с ума. Сынмин продолжал говорить ему, что ему необходимо с кем-то спать. Он настаивал, что это пойдет на пользу. Что он не против. Что он даже может присутствовать. Что это сделает Джинни счастливее. Сделает их жизнь счастливее. Хенджин надеялся, что Чан скажет нет, но тот внезапно не отказался. Надеялся, что после этого чертова кафе и отсутствия в течение нескольких суток дома Сынмин бросит эту затею. Надеялся, что после покупки нового вибратора и показательных стонов, наполнявших их спальню несколько вечеров подряд, Сынмин передумает. Но Ким не бросил и не передумал. Он скинул Джинни кучу статей про асексуальность и полигамность, интервью с парами, где только один асексуален и как они решают вопрос с сексом. Хенджин несколько ночей провел на форумах, пытаясь найти ответы на вопросы, которые был даже не в состоянии сформулировать. Он плакал в объятиях Сынмина и говорил, что хочет только его, а Ким обессиленно гладил его по голове и крепко обнимал. Он много думал. Много плакал. Много слушал. И много говорил. И в конце концов сдался. Хенджин так сильно любил Сынмина, что, казалось, сделал бы все, что бы тот ни попросил. Его сердце болело каждый раз, когда он сталкивался взглядом с Кимом и видел там вопрос, на который тот так терпеливо ждал ответ. *** - Чан приедет минут через сорок, - Хенджин продолжал обнимать Кима, сжимая в пальцах ткань футболки. - Отлично, - Сынмин продолжал гладить его волосы, мягко массируя кожу головы. Повисла тишина и Хенджину хотелось запечатать их в этом мгновении на вечность, чтобы вокруг не существовало никакой другой реальности, кроме их светлой спальни с большой кроватью, вместительным шкафом и рабочим столом Сынмина. Наконец Ким оторвался от него с тихим: - Я купил протеиновые батончики, наверное, их стоит принести, - он тоже нервничал, не находил места и постоянно пытался занять себя бессмысленными действиями. Хенджин отпустил его и нервно хихикнул: - Протеиновые батончики? Ну мы же не марафон тут собрались бежать, в конце-то концов. Сынмин, не оглядываясь на парня, смущенно пробормотал: - Я сомневаюсь, что Чан останется на ужин. Хенджин думал, что звонок в дверь его напугает. Но он как обычно тепло улыбнулся Чану и кивнул на гостевые тапочки. Крис шутил и смеялся больше обычного, явно нервничая и пытаясь разрядить обстановку. Сынмин молчал и разливал вино. Они как-то слишком плавно и быстро оказались в спальне. Привычная мягкость постельного белья, привычная упругость матраса, привычный свет ночников на прикроватных тумбочках и свечение экрана монитора тоже не пугали. Чан прокашлялся и решил уточнить: - Ты точно не хочешь присутствовать? - Нет, - Сынмин коротко поцеловал Хенджина в щеку и, взяв ноутбук подмышку, вышел из комнаты, - я буду в гостиной. Они посидели пару минут в неловкой тишине. Джинни, не выдержав первым, повернулся к Чану и взял его за руку: - Я, честно говоря, не знаю, что делать и с чего начать, - он выглядел растерянным и, как бы не пытался держать лицо, очень нервозным. Он постоянно сглатывал и пытался ровно дышать, но Крис видел, как несильно подрагивают у него руки и тянутся поправить то прическу, то одернуть футболку. Чан мягко сжал его ладонь в своей и произнес: - Давай сделаем все то, что ты хотел бы сделать с ним. Вот и все, - он обнял Хенджина и погладил по спине, успокаивая и поддерживая. – Если ты будешь думать о нем, я не расстроюсь. Хван чуть расслабился и прошептал Чану на ухо: - Всегда мечтал сделать ему минет. - Мне кажется, ему бы понравилось, - так же тихо ответил ему Крис. Их губы соединились в нежном поцелуе: Джинни пытался передать всю свою признательность, а Чан – подбодрить. Он не торопился раздевать Хенджина, передавая ему всю инициативу этим вечером, лишь мягко проводя руками по линии плеч и сжимая тонкую талию. Но когда тот тихо застонал ему в губы и один плавным движением пересел на колени, решился все-таки стянуть с парня футболку: - Могу я? – Чан вопросительно посмотрел на Хенджина, легко прикасаясь к животу. Джинни, продолжая держать глаза закрытыми, коротко кивнул. - Детка, давай ты будешь разговаривать со мной, - хоть Чан и сказал, что не против, если на его месте будут представлять другого, все же хотел понимать, что его партнер не совсем потерялся в собственных фантазиях. Хенджин недовольно фыркнул и приоткрыл глаза: - Да, я не против, - он сам снял с себя футболку и прижался теснее к Чану, дав почувствовать возбуждение. Другой человек не касался его так давно, что он жадно впитывал каждое прикосновения, прижимаясь чуть сильнее и отчаяннее, чем следовало. Все происходящее казалось каким-то больным видением, и Хван боялся и того, что оно внезапно закончится, и того, что оно не закончится вовсе. Крис сильно сжал его задницу в руках и звонко шлепнул: - Нетерпеливый. Хенджин выгнулся и застонал громче, открывая вид на тонкую шею и острые ключицы, которые хотелось пометить сотней засосов. Но Чан лишь мягко прошелся по ним влажными поцелуями, ощущая сбивающееся дыхание и заходящийся пульс: - Ты что-то говорил о минете, кажется. Хенджин тихо засмеялся, проводя носом по шее Криса и вдыхая его запах: - Ты вкусно пахнешь, - он потянул его толстовку вверх, и на секунду они запутались в рукавах и горловине. Когда он наконец взглянул в глаза Чану, то удивился той нежности, с которой парень смотрел на него – как на фарфоровую статуэтку, которую всегда ставят повыше и не дают лишний раз в руки детям: - Хэй, привет, - застенчиво произнес Чан, радостный от того, что Хенджин, кажется, смог расслабиться и начал улыбаться. Тот слез с коленей Криса и опустился на пол, проводя руками по паху и пытаясь нащупать молнию джинсов: - Я давно этим не занимался, - Джинни нахмурился и чуть прикусил губу, - понятия не имею, что из этого выйдет. - Я тоже давно ни с кем не спал, - грустно улыбнулся Чан, помогая себе выбраться из штанов и откинуть их подальше, чтобы не мешались под ногами. – Так что мы на равных. - Дела в компании идут так плохо? – Хенджин на секунду отвлекся и взволнованно посмотрел на Криса. Тот усмехнулся еще сильнее: - Дела в компании идут слишком хорошо, поэтому мне не могут дать отпуск. - Звучит дерьмово, друг, - Хенджин на секунду задумался о работе, продолжая неосознанно поглаживать Чана через боксеры, пока из этого ступора его не вывел тихий стон. Он покраснел, когда понял, что слишком отвлекся и пробормотал быстрое извинение, настраиваясь на реальность. На самом деле, они с Чаном спали слишком давно, чтобы Хенджин помнил, что именно нравится парню, поэтому теперь он действовал слишком медленно и порой неуверенно. Но тот не торопил. Крис громко застонал, когда Хенджин на пробу облизал головку и провел рукой, плотно обхватывая член: - Черт, Джинни, - Хван только насмешливо фыркнул, посылая по телу Чана сотни мурашек и взял глубже. Он старательно покачивал головой, облизывая головку и пытаясь не задевать член зубами. Хенджин потерялся в ритмичных движениях и заставляющей плыть мозг легкой нехватке воздуха, что даже не заметил, как Крис зовет его: - Джинни, блять, Хенджин, остановись, - он чуть сильнее потянул его за волосы, заставляя оторваться от члена и снова усаживая себе на колени. – Блять, я могу кончить только от одного твоего вида. Его затуманенный возбуждением взгляд смотрел куда-то сквозь Чана. Мягкие опухшие губы приоткрывались в частых вздохах, а весь подбородок был вымазан в слюне и смазке. Идеальный. Хенджин хрипло засмеялся, утыкаясь Крису в шею и облизывая влажную от пота кожу. Он начал медленно потираться о его член, все более ощутимо проезжаясь задницей, пока Чан не выдержал: - Черт, как ты хочешь? Хенджин взглянул на него, пытаясь сфокусировать взгляд, и, пару раз сосредоточенно моргнув, ответил: - Хочу сверху. Чан понимающе кивнул и откинулся на кровать, потянув Джинни за собой. - Черт, ты слишком красивый, - пробормотал Крис, мягко сжимая Хенджина в своих руках. Хван потерся о него как довольный кот и, дотянувшись до смазки и презервативов, что предусмотрительно были оставлены на тумбочке, выдохнул на ухо Чану: - Меня не нужно растягивать. Крис застонал от разочарования, потому что его лишили самого интересного – смотреть как разрушается в твоих руках человек всего от пары прикосновений: - И жестокий. Хенджин озорно усмехнулся и кинул презервативы ему на грудь: - Ну так накажи меня. Чану очень хотелось перевернуть Хенджина на спину, вжать в кровать и трахать пальцами до потери пульса, чтобы заставить его умолять о члене. И стоило неимоверных усилий в себе это желание подавить. Чан не сказал бы, что сильно удивился, когда Джинни развернулся к нему спиной. Возможно, его эго было чуть более уязвлено, но это помогло немного отрезвиться и вспомнить зачем он здесь. «Ты здесь не потому, что тебя хотят, Чан», - удушающе пронеслось в голове, но Крис быстро забылся, потому что Хенджин полностью опустился на него и начал двигаться. Чан наслаждался видом крепких мышц, что перекатывались под кожей каждый раз, когда Джинни поднимался и опускался на его члене. Громким полувыдохам-полустонам, что вырывались из его рта. Тем, как он откидывал голову и сжимал в руках простыни. Чан начал медленно двигаться ему навстречу, с каждой фрикцией выбивая из Хенджина все более громкие и высокие звуки. Черт, он забыл, что Джинни был очень громким, таким, что спустя несколько минут звук его голоса перекрывал и тяжелое дыхание, и звонкие звуки шлепков влажной кожи друг о друга. Хенджин прогнулся в пояснице, пытаясь угнаться за темпом Чана и вдруг выдохнул: - Минни, сильнее, пожалуйста. Блять. Кажется, он потерялся в своих фантазиях? Чану стоило остановиться? Продолжить дальше? Он так растерялся, что сбросил темп, позволяя Хенджину плавно покачиваться на его члене. - Минни, ну пожалуйста, сильнее, хочу чувствовать тебя, - голос Джинни становился с каждым разом все громче и требовательнее. – Ну же, Сынмин! Когда он понял, что в ответ ему никто не отвечает, Хенджин напрягся: - Минни? – он звучал обиженно и потерянно. – Сынмин? Дверь в спальню распахнулась и на Чана уставились два ошарашенных глаза: - Что происход… - Минни! – радостно воскликнул Хенджин. – Минни, обними меня! Растерявшийся Сынмин продолжал стоять в дверном проходе и абсолютно не понимать, что происходит. А Хенджин все не унимался: - Минни, дорогой, ну Минни, - его тон становился все более и более плаксивым и, кажется, он начал шмыгать носом. Сынмин смотрел на огромные испуганные глаза Хенджина, из которых вот-вот должны были потечь слезы, на руки, которые тот отчаянно тянул к нему. Его дорогой Джинни поломанной куклой сидел на кровати и умолял его быть ближе. Ким с усилием сглотнул и отмер, сделав несколько шагов к кровати: - Джинни, я здесь, что ты хочешь? – он мягко позвал парня по имени, опускаясь на кровать и протягивая к нему руки. - Минни, боже, обними меня, - Хенджин притянул к себе Сынмина, крепко обхватывая руками и обдавая горячим влажным дыханием шею. – Я так люблю тебя. Сынмин непонимающе смотрел на лежащего на кровати Чана и мягко поглаживал плечи Хенджина: - Что происходит? – одними губами спросил он. Точно так же ничего не понимающий Чан только пожал плечами и попытался поднять с себя Хенджина, на что тот протестующе застонал: - Нет, Минни, - на глаза навернулись только ушедшие слезы, и он еще сильнее вцепился в парня руками. – Пожалуйста, я так хочу тебя внутри. Чан замер и вопросительно взглянул на Сынмина, но тот лишь утвердительно кивнул и прижал к себе Джинни, помогая удерживать равновесие. Чан закрыл глаза и, пытаясь игнорировать громкое «Ах, быстрее, Минни, пожалуйста!» и в целом всю абсурдность ситуации, продолжил вбиваться в тело Хенджина. Когда крики Джинни слились в один бессмысленный скулеж, Чан позволил себе выдохнуть и остановиться. Сынмин тут же стянул Хенджина себе на колени и, пока тот прижимался к своему парню, пачкая его футболку спермой, Чан быстро встал и подхватил свою одежду с пола. Он тупо смотрел на обнимающего Джинни Кима, натягивая на себя боксеры, и думал, что хочет оказаться где угодно, но подальше отсюда. Чан, слишком резко застегнув ширинку, зашипел от чувствительности члена, но решил, что разберется с этим позже. И желательно в собственной ванной. - Тшш, Джинни, все хорошо, я здесь, - Сынмин покачивал парня в объятиях и что-то тихо шептал на ухо. - Не смей меня оставлять больше никогда, ты слышишь, - Хенджин стукнул его кулаком в плечо и, кажется, позволил себе наконец заплакать. Чан, стараясь не сильно хлопать дверью, вышел в гостиную. Ему очень хотелось, взяв первое попавшееся такси, уехать к себе, но совесть говорила, что они должны поговорить, поэтому он подвинул ноутбук Сынмина в угол – тот был даже не заблокирован, видимо, Ким сильно испугался, услышав крики из спальни – сел на диван и стал ждать. Чан старался не думать о происходящем сейчас за закрытой дверью и том, что случится, когда Хенджин придет в себя. Тревога за друга сжималась комком в его желудке, стягивая внутренности все сильнее с каждой минутой: как Сынмин вообще это мог предложить, как вообще он мог на это согласиться? Почему не остановил Хенджина, хотя прекрасно видел, что тот нервничает? Почему не сразу оставил их одних, а послушался Сынмина? Чану очень хотелось, чтобы его сейчас тоже обняли и утешили. Но, невесело усмехнулся он, дома его ждала только пустая, наспех заправленная постель и куча писем от босса на почте с правками к его трекам и новыми дедлайнами. Не было ничего плохого в желании человеческого тепла, Чан, ничего плохого. Да ведь? Сынмин пришел через пятнадцать минут: - Он уснул, - Ким неловко отдал Чану его рюкзак, который тот забыл в спальне. – Черт, извини, я не думал, что так получится. Кажется, я должен теперь тебе пару сеансов у психолога, - неловко пошутил он. Чан только покосился на него, забирая свои вещи, и серьезно сказал: - Поговори с ним и постарайся прислушиваться к его мнению почаще. - Я, - Сынмин выглядел расстроенным и очень взволнованным, когда до него дошло, что ему, наверное, не стоило так давить на Хенджина. – Мы поговорим. Обещаю тебе. - Чан, - он смущенно отвел взгляд, - я не спрашивал, но почему… почему ты согласился? Чан тяжело вздохнул и покачал головой: - Сынмин, ты даже не представляешь, как сложно тебе порой отказать, - он тоже отвел взгляд и чуть тише добавил: - И Хенджин мой друг, я тоже хочу, чтобы у него было все хорошо. Сынмин мягко улыбнулся и притянул Чана в свои объятия: - Не переживай, - он успокаивающе гладил его по спине, как и Хенджина чуть раньше, и негромко повторял: - Все наладится. Все будет хорошо. Чан тихо плакал, усиленно потирая глаза и пытаясь не всхлипывать, всю дорогу до дома.