«Мы кружились бы с тобою в бесконечном танце, Только утром нам пора навсегда расстаться...»
— «Выпускной».
Эрудиты никогда не любили Искренних. Вероятно, если бы они обладали теми же навыками, что и Бесстрашные, и применение силы было бы в их менталитете, то Умники в спорах с ними наверняка использовали бы не только слова, но и физические способности. Безусловно, эта ненависть обоснована, как и всё, к чему притрагиваются приверженцы Эрудиции, и причина некоего конфликта довольна проста — разница подходов к решению некоторых вопросов. Эрудиты всегда и везде орудуют фактами, среди инструментов Искренних есть только правда. Они никогда не задумываются о том, насколько приемлема истина в тот или иной момент, не задевает ли она чувства других и не является ли глупым набором слов без какого-либо смысла. Умники презирают подобное отношение, а чаще всего считают «соседей» чрезмерно самодовольными и отказываются вести с ними совместные дела. Однако среди Правдолюбов есть и те, кто так же сильно недолюбливает софракционников, которые без разбору выдают первое, что придёт на ум. Далеко не все Искренние одобряют такое и ведут себя подобным образом, но общественное мнение и существующий статус, некое клеймо на всей Фракции, играют роль в восприятии других. Если бы Эрик был Эрудитом до мозга костей, то обязательно бы питал ненависть к своим же одноклассникам-Искренним, однако Бесстрашный внутри него, который уже завтра, на Церемонии Выбора, сможет наконец-то выйти в свет, не поддерживает остальных и относится к Правдолюбам ровно так же, как и к представителям других Фракций, за исключением одной-единственной Искренней, занявшей все его юношеские, обычно холодные или чрезмерно заумные мысли. Последний школьный день и предстоящий выпускной, когда все подростки стоят на пороге взрослой жизни и с предвкушением дожидаются следующего, самого главного дня каждого жителя Чикаго — Дня Выбора, обычно ознаменованы радостью, надеждой на лучшее будущее, лёгкой тоской. Однако то, что испытывает сейчас Эрик, никак нельзя назвать простой печалью. Его сердце разрывается на мелкие кусочки, как будто на атомы, которые норовят окончательно распасться, а эти самые осколки врезаются в ткани и не приносят ничего, кроме сдавливающей боли, которая отражается во всём теле и порождает ненавистный комок в горле. Что-то истошно тянет изнутри, но он не способен определить ни причины навязчивых ощущений, ни способа заткнуть мерзкое чувство. С трудом пересиливая себя, Эрик молча и бездумно гипнотизирует доску с очередным, но уже последним за всю жизнь тестом. Все задания давно выполнены и даже не проверены: уверенность в собственных силах и осознание глупости проверки в заключительный день пребывания в школе настолько сильны, что он ни разу не опускает глаза на заполненный листок, в отличие от соседки, неустанно хмурящейся и нервно перечёркивающей написанное настолько сильно и часто, что кажется, будто совсем скоро карандаш разорвёт бумагу и оставит глубокие следы на парте. — Осталось пять минут! — требовательным голосом объявляет учитель, расхаживая по разношёрстному классу: ученики не разделены на Фракции для более эффективной социализации. Лесли судорожно вздыхает, всё бегая растерянными глазами по заданиям и задумчиво кусая губы. Плохая оценка, даже если она не имеет никакого значения, по-настоящему пугает её. Она всегда была той самой прилежной ученицей, которая никогда не пропускает уроки, в том числе и самые бесполезные, выполняет всевозможные домашние задания, остаётся в библиотеке после уроков и никогда не лжёт, чем иногда, как бы иронично это ни звучало, грешат многие Искренние. Они могут сказать всю правду о тебе в лицо, но опустить некоторые моменты и приукрасить ситуацию, однако даже на такое не способна Лесли. Эрик каждый день задаётся вопросом, чем же зацепила его эта девушка и почему именно она, ведь всем его знакомым нравятся исключительно Эрудитки и Бесстрашные. Дружелюбные слишком добрые и оптимистичные — чрезмерная жизнерадостность нравится только таким же, как они; Отречённые тихие и невзрачные, подобно мышам, а их серая бесцветная одежда только отталкивает остальных; Искренние славятся чрезмерной болтливостью, чаще всего абсолютно бессмысленной, чем раздражают Эрудитов; девушки-Эрудитки умные, знающие себе цену, культурные, поэтому привлекают внимание парней из этой же Фракции; Бесстрашные сильные и храбрые, не боящиеся никаких трудностей и испытаний, — это удивляет и одновременно восхищает всех, кроме них самих. И несмотря на это, он раз за разом выбирает одну и ту же. Кажущийся безразличным взгляд постоянно падает на привычную фигуру, холодные глаза следят за её движениями и мимикой и явно получают наслаждение от неизменной картины — в таком темпе прошёл последний школьный год, и уже завтра они, вероятно, больше никогда не увидятся. Лесли в любом случае останется в Искренности, а Эрик наконец-то осуществит давнюю мечту — переход в Бесстрашие. Уже через сутки их пути навсегда разойдутся. Сколько бы раз он ни задавался одним и тем же вопросом, уже мозолящим разум до появления боли, ответ так и не находится. Только недавно Эрик понял, что это не имеет никакого значения: он попросту смирился со своими чувствами с осознанием, что совсем скоро им придётся расстаться, и именно сейчас ожидание разлуки и нестерпимую горечь так явно ощущает парень. Это их последние совместные часы, хотя таковыми их назвать нельзя: Лесли не знает о его тайне и, скорее всего, даже не догадывается о ней. Подобная мысль успокаивает Эрика, но не сегодня. Сегодня всё чувствуется совершенно по-другому. Рядом с ней у него не получается думать о том, что он делает. Любящим контроль Эрудитом управляет сердце, а не разум, которому он привык всецело доверять, и это до дрожи не нравится ему. Именно сердце влюбилось в неё, именно из-за него так невыносимо размышлять о завтрашнем дне, именно орган, который должен просто перекачивать кровь, возомнил себя главным и решил всё за Эрика. Сейчас он ненавидит самого себя: глупые чувства сделали его слабым, сделали тем, кого парень всегда боялся. Единственное, чего Эрик хочет на данный момент, — больше никогда ничего не чувствовать; вырезать сердце, закрыть глаза и оказаться в новом доме. В это же время он совершенно не желает уходить. Здесь всё такое родное, привычное, тут есть она. Лесли останется в старой жизни, а в новой ей нет никакого места. Ровно как и ему нет места в её счастливом существовании. Она не для него. Учитель начинает собирать работы. Девушка поднимает тревожный взгляд на класс и сразу же опускает его на полупустой листок. Суетливо потирает лицо руками, неверяще глядя на работу, которую впервые не смогла выполнить: никто не знал, что коварный преподаватель решит провести тест в последний учебный день. Наблюдая за её мучениями, Эрик долго не думает. Вернее сказать, он, как обычно, не думает вообще: когда учитель отворачивается с намерением успокоить нарушающих дисциплину подростков, парень быстро меняет их работы местами. Лесли с запозданием осознаёт происходящее и с возмущением глядит на соседа — в этот момент к их парте подходит учитель с немаленькой кипой тестов, которую уже успел собрать практически со всего класса, и Искренняя принимает непринуждённый вид, с лёгкой улыбкой поднимая глаза на мужчину. Учитель стремительно забирает листок у Эрика и, оглядев содержимое теста, а точнее, его отсутствие, приспускает очки и устремляет осуждающий взор прямо на чрезмерно спокойного юношу, расслабленно развалившегося на неудобном скрипучем стуле. — Ваша успеваемость упала. Сегодня же сообщу об этом родителям, — мужчина тут же теряет внимание к ученику, тогда как на губах Эрика появляется самодовольная ухмылка. Даже если он и позвонит домой, парню нет до этого никакого дела. Сегодня последний день в школе, и он волен его провести так, как хочет. Тем временем мужчина переключается на Лесли: он одной рукой берёт её работу и с довольным видом просматривает написанное. Девушка заметно нервничает: бледные ладони дрожат, и она стремительно прячет их под парту и уже собирается что-то сказать, в упор глядя на учителя, но несильный толчок в колено переубеждает её в этом. Расширенные от страха карие глаза тотчас обращаются к по-прежнему безучастному лицу Эрика — он выдавливает из себя слабую полуулыбку и возвращает внимание преподавателю. — Мисс Велс, похвально. Как всегда, я доволен вашими результатами. Отправлю рекомендацию в ту Фракцию, которую вы выберете, — сдержанно кивнув, учитель складывает их тесты в общую кипу и проходит дальше. Мужчина едва успевает дойти до соседней парты, как Лесли резко поворачивается к своему спасителю. Парень лениво устремляет на неё равнодушный взгляд только в тот момент, когда девушка приглушённо шипит: — Что ты творишь?! — Спасаю тебя. Твоя репутация могла испортиться, как это произошло с моей, — Эрик весело хмыкает, чем ещё больше удивляет Искреннюю. — Ты же Эрудит!.. — так же тихо восклицает она, во все глаза глядя на без зазрения совести ухмыляющегося одноклассника. — А ты Искренняя, но мне это ни о чём не говорит, — низким голосом произносит он, и отчего-то по девичьей коже бегут зябкие мурашки, заставляющие вздрогнуть. Только сейчас Лесли осознаёт, насколько близко друг к другу они были всё это время, стремительно отстраняется и протяжно выдыхает, чувствуя, как щёки предательски краснеют. — Спасибо... — спустя минутное молчание еле-еле слышно выдаёт девушка, всё ещё боясь или стесняясь взглянуть на него. Эрик же как ни в чём не бывало продолжает глядеть на её профиль и, наконец, осмеливается сделать первый шаг: — С кем ты танцуешь? В программу выпускного обязательно входит вальс учеников, оканчивающих школу и вступающих в новую взрослую жизнь, и этот год далеко не исключение. Каждый должен найти себе партнёра за время репетиций, но та, с кем Эрику бы пришлось стать парой на один-единственный танец, неожиданно заболела. Звонок с урока на мгновение оглушает всех школьников и отвлекает Лесли от ответа. Она заново собирается с мыслями, принимаясь заодно складывать вещи в сумку, пока одноклассники спешно покидают быстро пустеющий кабинет. — Ни с кем. Фил... Точнее, мой партнёр заболел, поэтому я осталась без пары, — с едва уловимой грустью заявляет девушка, сосредоточив всё внимание на сборах. Невольно на губах парня появляется довольная усмешка. Слишком непредвиденное и приятное совпадение для того, чтобы быть правдой. Она наконец-то поднимает вопрошающие глаза, и его будто пронзает разряд тока, не позволяющий сделать лишнего движения и даже моргнуть. Когда сердце чуть-чуть замедляет ритм, он встаёт с места и на выдохе размеренно проговаривает: — Значит, будешь танцевать со мной. Лесли, опешив, задумывается на пару секунд — для Эрика это время подобно вечности: волнение опять окутывает всё тело, а ладони так не вовремя и странно становятся влажными, однако внешне он остаётся предельно спокоен. — Договорились, — напоследок непринуждённо улыбается девушка и спешит на выход, оставляя парня наедине с губительными мыслями.***
Когда Лесли опять, уже вечером, появляется в поле его зрения, дыхание спирает, а сердце тотчас начинает биться медленнее и пропускать удары. Она не замечает Эрика и заводит как всегда оживлённый разговор с друзьями-Искренними, то и дело беззаботно смеясь, пока он безотрывно, со скрытым восхищением наблюдает за ней. В тёмных глазах искрится счастье, видимое за много метров, — ему бы очень хотелось, чтобы он стал причиной этой эмоции на её лице: чтобы она лучезарно улыбалась на его слова, смеялась над иногда глупыми и чаще всего заумными шутками, заводила такие же не имеющие смысла споры. Но они никогда не были даже друзьями — чего уж говорить о большем. Пока Эрик, находясь далеко от этого места и по-прежнему глядя на улыбающуюся Лесли, думает о будущем, возле него незаметно останавливается один из немногих настоящих друзей в Эрудиции и вскоре так же нежданно, как и появился, начинает говорить — от неожиданности парень вздрагивает и сразу переключает внимание на Райана. — Первое, что мы сделаем в новой Фракции, — пообщаемся с девчонками-Бесстрашными: хочу понять, чем они отличаются от наших, — хмыкает он, явно довольный собой, и взглядом вылавливает в толпе чёрные одежды. Эрик без энтузиазма кивает и уже по привычке находит в разноликой пёстрой толпе знакомую макушку, однако такой ответ совсем не устраивает друга. — Ты вообще слушаешь меня?! — раздражённо отрезает Райан, быстро водя рукой перед лицом парня до тех пор, пока Эрик не перехватывает его запястье. — Ты повторяешь одно и то же уже полгода, а за последний месяц распланировал наши жизни на пятьдесят лет вперёд. В Бесстрашии чаще всего умирают раньше, вообще-то, если ты не знал, — недовольно, как настоящий Эрудит, заявляет Эрик. — Вот только не надо упрёка, как какому-нибудь Отречённому. Я видел статистику, — отмахивается друг, скучающе наблюдая за веселящимися подростками, и продолжает, невинно улыбнувшись: — И всё же каков наш план?.. — Я стану Лидером, а ты моим помощником, — закатив глаза, проговаривает парень ту же самую фразу, что и предыдущие сто раз. Райан довольно кивает, похлопав друга по плечу, будто уже осуществил давнюю мечту и теперь может преспокойно наблюдать за тем, как после долгих стараний репутация работает на него, а он лишь прикладывает к этому незначительные усилия. — Через минуту начнётся танец — можешь уже бежать к своей Искренней, — проследив за взглядом Эрика, который то и дело возвращается к девушке, заговорщически протягивает Райан, слегка наклонившись к парню и приподняв брови. Эрудит отшатывается, как от испуга, и оторопело, с удивлением и одновременно укором разглядывает хитрое лицо друга. — Но я бы посоветовал тебе уже начать её забывать. Он небрежно пожимает плечами, опять принимая расслабленную позу, и кивает Эрику на толпу. Все постепенно распределяются на пары, площадка пустеет, ведущий объявляет о начале школьной традиции. Лесли поправляет чёрно-белое платье и оглядывается в поисках партнёра — заприметив идущего ей навстречу Эрудита, она сдержанно улыбается. Какой бы ни была её улыбка — грустной, насмешливой, усталой, — она всё равно вызывает одни и те же эмоции. Он невольно задерживает дыхание, чтобы не поддаться заманчивому желанию проявить настоящую, убивающую его изнутри и по-прежнему скрытую заинтересованность. Громкая и в это же время спокойная музыка разносится на всю округу, и тогда их руки соединяются, глаза встречаются друг с другом — светлые тонут в темноте противоположных, — а тела словно сами передвигаются по воображаемому, не раз отрепетированному квадрату. Именно сейчас Эрик осознаёт, что не хочет её забывать, но ему рано или поздно придётся это сделать. Его ладонь чуть крепче сжимает её руку, когда она совершает лёгкий поворот вокруг себя — платье лишь на секунду поддаётся порыву ветра и вторит её движению. Лесли поднимает взгляд на ночное небо, заполненное редкими, но яркими звёздами, — мерцающие точки отражаются в чёрных зрачках, и парень с высоты своего роста отчётливо может разглядеть их. Девушка сильнее улыбается, вновь крутясь вокруг своей оси, и он шумно выдыхает. Если Искренняя сейчас прислонится к его груди, то наверняка испугается от неестественно быстрого биения сердца. Ничто не способно вызвать такую реакцию, как она. — А я не хочу отсюда уходить, — с каким-то смирением протягивает Лесли, лишь на мгновение оторвав заворожённый взгляд от неба, — даже за эту жалкую секунду, когда их глаза пересекаются и он ощущает мирно покоящуюся ладонь на своей груди, его тело покрывается предательскими мурашками. — Ты же остаёшься в Искренности, — хмуро замечает Эрик, тогда как твёрдый голос норовит выдать волнение. — Да, но я про школу. Здесь мы больше никогда не окажемся, — её губы растягиваются в грустной улыбке, выпускники образуют круг, и все меняются парами. Лесли оказывается в объятиях ближайшего парня и уже через несколько десятков секунд переходит к другому — в образованном круге всё находится в движении. Перед Эрудитом мелькает множество лиц, спешно сменяющих друг друга, но перед глазами упорно стоит одно и то же до того момента, пока подростки не возвращаются в изначальное положение. За это долгое для него, но скоротечное для музыки время Эрик неустанно размышляет о будущем. Рука автоматически придерживает ладонь очередной девушки, ноги сами меняют положение, взгляд по-прежнему выискивает тёмную макушку — это продолжается томительные минуты, пока Лесли вновь не оказывается напротив него, но даже её долгожданное возвращение не излечивает рваную кровоточащую рану внутри. Эрик боится, что скоро всё закончится. Они разойдутся по разным углам, затем по разным Фракциям, и их пути, так и не сумев пересечься, сотрут все немногие возможности и встанут друг к другу спиной, начав стремительно отдаляться в противоположные стороны. Больше всего на свете он не хочет, чтобы это прекращалось. Эрик готов сделать всё ради того, чтобы время замедлило ход, а в лучшем случае остановилось, её прикосновения отпечатались на его коже, подобно ожогам, тёмные глаза всегда с нежностью взирали на парня, однако ничему из этого, как ожидалось, не суждено сбыться. Плавная музыка замедляется и постепенно затихает, пары совершают последние движения и застывают. Их руки в последний раз касаются друг друга и источают взаимное тепло, безотрадные взоры быстро пересекаются, будто они незнакомцы, которые прошли мимо и даже не запомнили встречных лиц. Уже завтра они станут такими незнакомцами, какими были ранее. Уже скоро всё закончится, даже не успев начаться. Ему придётся забыть её, даже если для этого придётся искалечить ненавистное, истошно ноющее сердце. Он не в силах что-то изменить, и понимание безнадёжности ещё больше раздражает и одновременно огорчает Эрудита. — Ты хороший парень, Эрик, — с отчаянной грустью шепчет она, подняв такие же печальные глаза на кажущееся безразличным, но из последних сил сохраняющее непоколебимую маску лицо. — Надеюсь, мы ещё когда-нибудь встретимся... «Надеюсь, надеюсь, надеюсь...» — это слово раз за разом прокручивается в голове, но не приносит ожидаемую надежду, а только усиливает внутреннюю боль. Отчего-то начинает печь глаза, в горле поселяется уверенный, назойливый и тугой комок, перекрывающий воздух. Он безотрывно глядит поверх неё, зациклившись на одной точке, лишь бы не выдать всех эмоций. Ноги больше не держат его, однако Эрик всё-таки собирает оставшиеся силы и, сдавленно выдохнув, обращается к понурому лицу стоящей напротив практически вплотную к нему девушки. — Я тоже на это надеюсь, — непривычно тихо и хрипло произносит Эрудит. Её губ вновь касается обыкновенно добрая улыбка, переворачивающая всё внутри него, и перед тем, как навсегда разойтись в разные стороны, Лесли порывисто обнимает парня. Только-только восстановившееся дыхание опять сбивается то ли из-за шока, то ли из-за бури чувств, которую вызвал обычный для неё жест. Он успевает на мгновение прижать её к себе — от этого что-то тёплое просыпается в сердце, мигом разносится по всему организму и ослепляет его, как будто лучи ласкового яркого солнца. Лесли неторопливо отстраняется от Эрика, словно смеющиеся карие глаза напоследок заглядывают в голубые, и девушка уходит к друзьям, оставляя после себя только то приятное, согревающее внутренности ощущение и непонятное чувство одиночества. Парень остаётся в многолюдной оживлённой толпе, которая морально сдавливает его, а происходящее напоминает сухие безжизненные декорации. Розовые очки ломаются вдребезги, мир предстаёт таким, какой он есть на самом деле: серым, невыразительным, мрачным. Слёзы всё-таки застилают обзор, но так и не обжигают лицо страдающего от боли и несправедливости Эрудита. Он поднимает глаза к мерцающему небу в попытке не то найти ответы на мучающие его вопросы, не то обнаружить не такой болезненный выход. Одно Эрик понимает точно — всё кончено.***
Чикаго никогда не спит, ровно как и давным-давно существовавший, но погибший под гнётом страшной войны Нью-Йорк. В любое время, даже ночью, на улицах можно встретить представителей всех Фракций, за исключением разве что Отречённых: они не покидают свои дома после девяти вечера и выходят только после наступления рассвета. Несмотря на то, что в тёмное время суток город всё равно остаётся бодрствующим, основное скопление людей встречается до захода солнца. И этот день, как и предыдущие за все годы существования Чикаго, не является исключением. Тёплый летний вечер выманивает фракционеров на природу, поэтому основные улицы вдоль и поперёк забиты гуляющими или спешащими куда-то жителями. Эрик крепко сжимает руку девушки, чтобы не потерять друг друга в бесконечной толпе, однако принадлежность к Бесстрашию удивительным образом расчищает путь. Чёрная одежда обоих и лидерская нашивка на одном из них отпугивают остальных, до сих пор считающих Бесстрашных сумасшедшими потребителями адреналина, но особо торопящихся людей не останавливает даже это. Лидер на секунду отвлекается на спутницу, порывающуюся что-то сказать ему, и этого незначительного времени хватает для того, чтобы кто-то успел врезаться в него. Все тут же останавливаются, озадаченный взгляд мужчины разыскивает причину столкновения и находит её в кажущихся знакомыми карих глазах. Ещё мгновение он рассматривает растерянное лицо Искренней, судя по чёрно-белой одежде, и стремительно узнаёт в ней Лесли, пути с которой разошлись ещё десять лет назад. Тогда ему казалось, что они больше никогда не встретятся вновь, но у судьбы были другие планы, неведомые другим. Девушка в ответ разглядывает Эрика — такие знакомые, но возмужалые черты, те же голубые глаза, теперь более серьёзные, без прошлого огонька юности в чёрных зрачках, появившиеся татуировки и пирсинг. Тоже признав в Бесстрашном старого знакомого, она обворожительно улыбается той самой ничуть не изменившейся улыбкой. И только в этот момент Лидер замечает девочку, маленькую руку которой крепко сжимает Искренняя, — полную копию Лесли, только глаза... ярко-зелёные, и нет ни намёка на когда-то полюбившуюся ему темноту. Она со страхом, но не без интереса глядит на Бесстрашных, как и её мама, которая до сих пор оглядывает Эрика. Стоит попасть в поле её зрения нашивке, которая расположена на плече каждого Лидера Бесстрашия, улыбка становится только шире, а затем любопытный взор падает на его руку, сжимающую ладонь рядом стоящей Бесстрашной. Две пары удивительно похожих настолько, что можно без сомнения сказать, что эти девушки — сёстры, глаз мигом встречаются — Элла сдержанно кивает Лесли, слабо, но по-доброму приподняв уголки губ, и Искренняя отвечает тем же. Воцарившуюся идиллию и некое знакомство прерывает появившийся будто из ниоткуда мужчина в точно такой же одежде, что и застывшие напротив Эрика женщины. Он останавливается рядом с Лесли и, приобняв её за плечи, недоумённо оглядывает собравшуюся компанию, а затем неожиданно протягивает Лидеру ладонь. — Фил, — представляется он, увлечённо разглядывая мужчину подольше собственных жены и дочери. — Эрик, — быстро, но крепко пожав руку Искреннего так, что тот еле заметно морщится, Бесстрашный подавляет усмешку, совсем не вяжущуюся с его внутренним состоянием. Что-то болезненно ударяется в сердце, горечь захлёстывает тело, однако он умело подавляет некогда забытые чувства. — А я Элла, приятно познакомиться, — мягко улыбается девушка, и Лесли на удивление как бы по-мужски пожимает её руку: этот жест характерен для Искренности при любых знакомствах как с мужчинами, так и с женщинами. — Лесли, — вполголоса выдаёт она, опять возвращая внимание Лидеру. Фил опускает взгляд на часы и вмиг оживляется — подняв голову, он с вежливой улыбкой произносит: — Нам пора. Приятно было познакомиться. Все кивают, как бы соглашаясь с его словами. — Рада была увидеть тебя, — напоследок протягивает девушка — в карих глазах загорается тот самый жизненный огонёк, не погасший за прошедшее время, в отличие от Эрика, в хладнокровии которого потонули все юношеские эмоции. Они стремительно огибают Бесстрашных, и Фил сразу задаёт интересующий его вопрос, который доходит и до стоящего на том же месте Лидера: — Кто это был? — Одноклассник. Сидели за одной партой в школе, — размеренно, ровным голосом заявляет Лесли, и противная горечь тут же возобновляется. Перед глазами проносятся болезненные воспоминания, причиняющие словно физические увечья, в горле повисает удушливый комок. Эрик снова чувствует себя шестнадцатилетним подростком, безответно влюблённым в одноклассницу и не сумевшим признаться ей в чувствах. Возможно, если бы он осмелился сделать первый шаг, сейчас всё было бы по-другому. Однако он по-прежнему остаётся на одной из людных улиц родного города, буквально кожей ощущая, как растягиваются их дороги и больше точно не имеют возможности пересечения, пока взволнованный голос Эллы возвращает его к жизни. — Кто эта милая девушка? — с прежней улыбкой спрашивает она, и их взгляды тотчас встречаются: один из них отстранённый, другой — чрезмерно любопытный и доброжелательный. — Одноклассница, — сквозь зубы и неприятное тянущее чувство, которое ему в последний раз пришлось испытать десять лет назад, на выдохе отрезает Эрик, крепче сжимая руку Бесстрашной и направляясь по изначальному маршруту. Они опять расходятся в разные стороны, подобно кораблям в бескрайнем море, и теперь неминуемо не имеют шанса на воссоединение. С непреодолимой тяжестью на душе Эрик осознаёт, что первая любовь не забывается никогда. Их время так и не наступило...