Мясо вкуснее становится когда Зайчик угощает

— Ай, Петров больно же. — кричала Полина, пыталась освободить сильную хватку Антона, который вцепился в ее волосы и тащил в направлении черного гаража. Антон молчал. В нем играла сущность «Зайчика» и если уже начала эта сущность показываться, то до добра не жди. — Что я тебе сделала, Антон? — Полина уже плакала, голос девочки дрожал и она лишь прикрикивала от невыносимой боли от хватки блондина. — Что ты мне сделала, да? Ты так и не догадываешься, какой ты сучкой была, Морозова. — голос Зайца был дьявольским с ноткой агрессии. Девочка захныкала сильнее, прося чтобы Петров прекратил, отпустил но не задача тут была. Зайчик этого не хотел и в один момент, он мог не сдержаться и испортить ужин своим лесным друзьям — Антон, но я правда не знаю — девочка протянула букву «ю» и стала чувствовать этот ледянущий холод, снег как на зло начал идти, осыпая Тайгу белоснежной крупице снега. Делая атмосферу лишь нагнетающей. Сугробы были не большие и скрипучий снег под ногами давал большего трюумфа и зловещей атмосферы. Холод пробивал кожу девочки, которая уже начала истерить и пыталась вырваться, но Антошка был сильнее. Его поразила звериная сила и он мог не сдерживать свою силу и лишь сильнее вцеплялся в макушку Полины, таща по холодному снегу в саму глубь тайги. Звери притаились. Было слышно их урчание и рык. Зайчик принес им еды. *** — Антон! Пожалуйста прости меня. Пожалуйста не отдавай меня на расстерзание животным. Прошу. — девочка плакала на разрыв и чувствовала свою нарастающую смерть. Кто то из тени проскуликвал, а кто то и радостно улюковал, захлебываясь своими слюнями. Антон взглянул сквозь очков на девочку и лишь ухмыльнувшись произнес. — Надеюсь ты почувствуешь так же как и я. Когда я просил Рому не убивать меня. Петров отошел от нее на пару шагов, Морозова не поняла слов Антона, но времени думать было не было, по ее глазам потекли слезы и она чуть ли не задыхалась от собственных слез. Морозова пыталась выбраться, отползти и сделать попытки к бегству но оказалось бесполезно. Первый кто накинулся на девушки был Волчик, он кровожадно стал искуссывать сначало ноги девочки, а потом уже и живот, к нему присоединился и Медвежутка с Совушкой которые поочередно исскусывали, заглатывали в горло внутренности Полины. Зайчик смотря на этим, лишь улыбался и чувствовал как справедливость воосторжевалась но тут на блондина взглянули волчьи глаза. — Зайч-чик присоедин-няйся к нам есть! — он помотал хвостом и подкрался к Петрову на четвереньки, цепляясь руками об его ноги, его маска была по прежнему с ним но рот был открыт. — Я поел. — коротко ответил Антон, старался игнорировать эти странные действия Волка, но тот не отставал. — Мяс-со вкусное когда Зайчик его при-и-инес! Антон никак не реагировал, лишь разглядывал перевозбужденного зверя который уже хотел дать Зайчику попробывать Морозову. — НЕТ! — рыкнул на всю Тайгу, он свирепо глядел на уже рассчлененную и дохлую Полинку. — Никогда не предлагай мне предателей. — Предателей — уху — ху? — Совушка подключилась к разговору и смотрела то на Петрова, то на девчонку от которой осталось совсем нечего. — И она тебя предала? Как?! Я бы ее сожрал медленно и муч-чительно! Звирепо бы рас-стерзал и ее всю разнес-с на мелкие кус-сочки! — Волчик крепко держплся за бедра Антона и рыпался, злобно испусская слюни. Сова ухукала. Медведю было никакого дела до разговора и он лишь ушел после поедания Полинки, сказав короткое: «Я спать пойду.». — Она мешала нашей дружбе с Ромой. Сделала так чтобы я остался виноватым. Из-за нее я умирал от ножа бабочки Ромки. Это было ужасно. — тон Антона смягчился и он лишь соприкоснулся с корой дерева, сжигая взглядом двух зверят. — Но ты же живой — уху-уху. — Совушка заинтересовалась и подошла ближе, забывая останки доесть Морозовой. Волчик тоже не понимал этого и ждал обьяснения, облизывая языком свои пересохшии губы, поправляя шерстку на шубе и укладкою глянул на Зайца. На его Зайца. — Да так. Считайте что Антон Петров мертв, а я жив. Волчик взбесился и уже принял позу четвереньки, собираясь превратится того самого настоящего и безумного зверя. Совушка же ухукала и тоже была явно недовольна таким расскладом. — Пор-рву! Расс-членю! Т-трахну его окровавленные раны и буду долго б-б-бится! — Волк начал не контролировать себя. Чувствуя дикую злость и какую то жажду неприятной горячи в груди? Какого черта их Зайчик с ним возился? Дружба? У Петрова есть они. — Да успокойся. Успокойся. Не будь Петрова Антона, меня тоже не было. Я фигурально сказал. Особо не обольщайся, Волчик. — Зайчик безразлично махнул рукой, собираясь уйти. Пойти за новыми лакомствами зверям и самому покрепится, от неприятного разговоре заставили беловолосого заоолодать. — А НУ СТОЙ! — рыкнул Волк, уже бежа на четвереньках, не полностью превратившиеся зверя, догнал Антона и повалил того на снег и нависнув. Не теряя свой человеческий облик. — Волчик, хватит. Я в порядке. Слышишь? А ну слезь. — Нет. Мало мяса. Мало ед-ды! Зайч-чик кушать принеси. Разговор об этом зас-ставил меня больше разголодатся! Антон цокнул. — Я и сам хочу поесть. Я хотел пойти за новыми жертвами. Блондин чувствовал сильное сердцебиение серого и чувствовал его дыхание, начинались выводится странные мысли, странные эмоции. Волк не отпускал своего Зайчика и лишь припал к нему полной грудью, зажимая руками его же руки, а ноги сцепляя его же ноги. Антон который все еще не терял свое самооблодание и человечность, не собирался двигатся, это бы спровоцировало лишь сильнее Волчика на гнусные поступки. — Мясо! Мясо! Мясо! — требовал он, а Антон все же пытался того убедить и резкий укус в шею Петров получил. Жажда крови заполнилась в грудной клетке зверя и он начал облизывать шею парню, оставляя огромный укус что заставил Зайца закричать, чувствовать боль и так же ощущая как густая кровь стекала на чистый и такой белоснежный снег, загрязняя кровью мальчика. — Мне хочется тебя! Тебя! У этого зверя разное понимание этих слов и Петров даже не знал что и говорить, но решил действовать, надеясь что он правильно понял суть слов зверька. Ему было сложно пошевелить руками, т.к. Волк крепко его держал, веляя хвостом и лишь смотрел на него своими глазами, не отрываясь, Антошка принялся потянуться к приоткрытым губам Волка и лизнул его губыми своим языком. Волк лишь хмыкнул и сам потянулся к Петрову, начиная крепче, с особой жестокостью держать руки Антошки, терзая губы парня. Тайга застыла. Кромк Волка и Зайца не оставалось никого. Мир будто застыл, давая время им наединении. Будто ничего и не происходило. Все было так как и надо. Особенно то как оба диких зверях бросались губами друг об дружку и не переставали этот стастные движения губами. Время осталось лишь на них. И эта ночь для Зайчика станет самой вкусной и не забываемой. Он принес мясо и отдался самому дикому и агрессимому зверю, на долгие терзания и жажду. Не пожалеет ли он?