Чимин и Юнги.
«Ким Намджун, Ким Сокджин, Мин Юнги, Чон Хосок, Пак Чимин, Ким Тэхён, Чон Чонгук!». Я стою на сцене, слушая кричалку Арми, и на глаза в очередной раз наворачиваются слёзы. Как давно я не слышал их голосов, не видел их искрящихся радостью взглядов. Со времени нашего совместного концерта прошло больше трёх лет и вот мы снова на сцене, сердце готово выскочить из груди, а сам я словно хочу обнять весь мир, настолько мне хорошо и свободно. Парни стоят рядом и тоже плачут. Я задерживаю взгляд на Намджуне и тут же ловлю его ответную улыбку сквозь бегущие слёзы. Мы по-настоящему счастливы сейчас и этот момент я запомню на всю жизнь, как и тысячи других, сохраню в своём сердце. Тэхёни толкает меня в бок и берёт за руку, мы все вместе кланяемся и Намджун говорит финальную речь. Мы удаляемся за кулисы и буквально вваливаемся в гримёрку. — Как же я устал. Всемирный красавчик уже явно староват для многочасового концерта. Мои ноги готовы отвалиться, — Сокджин падает в кресло и откидывается на его спинку, расслабленно прикрывая глаза. — Джин — хён, ты был великолепен! — с такой искренней нежностью возразил ему Намджун, что Сокджин удовлетворённо кивнул. — Давайте немного передохнём, а потом выйдем в эфир ненадолго, поприветствуем всех остальных Арми и поблагодарим ещё раз тех, кто пришёл сегодня. Я лежу на полу, положив голову на ногу Чонгука. Младший тяжело дышит, утирая мокрый лоб полотенцем, но счастливо улыбается мне. Каждый из нас сейчас испытывает похожие эмоции, я это точно знаю. За столько лет мы стали ближе, чем братья, и с лёгкостью считываем чувства друг друга. Я не свожу глаз с Юнги — хёна, хочется подойти и обнять его, но о наших начавшихся отношениях парни пока не догадываются, хотя и ужасно хочется с ними поделиться. Мы стали ближе ещё в армии. Я целыми днями пропадал на тренировках, а после отбоя строчил сообщения Юнги — хёну. Почему именно ему? Я и сам не знаю. Он мог спокойно общаться по телефону, у меня же с этим были проблемы, нам разрешалось пользоваться мобильным лишь в определённые часы. Я подозревал, что помимо меня, он разговаривал и с другими парнями из группы, но уверял себя в обратном, так было легче. А потом он внезапно меня навестил. Накормил собственноручно приготовленными свининой с кимчи и пибимпабом. Я так давно не ел домашней еды, что съел всё очень быстро и с огромным удовольствием, а Юнги — хён обещал приехать ещё. С каждым днём мы с ним становились всё ближе, и я вдруг понял, что нуждаюсь в нём больше, чем когда-либо. Один из своих трёхдневных отпусков я провёл у него в квартире. Юнги-хён тоже отдыхал в эти дни и снова приготовил для меня вкусной еды, мы смотрели романтические фильмы и мило болтали, вспоминая прошлое. Но потом что-то произошло, словно в наших головах щёлкнул какой-то тумблер и у нас обоих напрочь сорвало крышу. Юнги-хён тогда сказал, что возблагодарил армию Кореи, потому что она приблизила меня к нему. Оказалось, что он уже давно питал ко мне чувства. Мы знали, что фанаты часто шипперили нашу парочку, но я всё переводил в шутку, а хён терпеливо ждал. И вот наконец дождался. Мы располагаемся на большом диване в одной из гримёрок. Парни немного пришли в себя после концерта и теперь делятся своими впечатлениями. Я незаметно нащупываю пальцы хёна и сжимаю их, он пожимает мои в ответ. По моему телу разливается приятное тепло, схожее с тем, что я чувствовал во время концерта. Он протягивает мне бутылку воды другой рукой, не преминув дотронуться до моих пальцев. Мы переглядываемся, и я смущённо отворачиваюсь. Эфир проходит дольше запланированного, но никто этого словно и не замечает. Наконец мы обещаем Арми прийти вновь и прощаемся. Замечаю, как Чонгуки ласково поглаживает шею Тэхёни, а тот проводит рукой по его бедру. Честно сказать, я им откровенно завидую. Парни уже давно не скрывают своих отношений и очень счастливы. Вынужденная разлука сплотила их ещё больше. И все их недолгие отпуска были совместными. Армия сделала нас сильнее, закалила характер, укрепила волю. Даже Тэхёни, который раньше терпеть не мог занятия спортом, возмужал и нарастил мышечную массу, что особенно понравилось Чону, ведь он сам буквально превратился в настоящего качка. Правда, мой пресс был не хуже, и мы с младшим могли бы посоперничать. — Поедем потом ко мне, — раздаётся возле моего уха и тело моментально покрывается мурашками. Юнги присаживается рядом и незаметно касается горячими пальцами моего позвоночника. Я готов застонать от удовольствия, но делаю вид, что ничего не замечаю. Хён обижается и тут же убирает руку. — Парни, может уже перестанете скрываться? — неожиданно заявил Джин —хён, рассекая воздух рукой. — Невозможно на это смотреть! Я удивлённо смотрю на него, пока не понимая, к кому он обращается. Но старший в упор смотрит сначала на Юнги —хёна, потом на меня. Щёки предательски краснеют, и я прижимаю к ним ладони. На лице моего хёна не дёргается ни один мускул. Он встаёт и со всей своей невозмутимостью кладёт руку на моё плечо и легонько пожимает его, как делал это уже тысячи раз, когда хотел поддержать. Вроде бы ничего особенного, но мне этот жест почему-то кажется ужасно интимным. — Да, хён, мы вместе и что? В гримёрной воцаряется мёртвая тишина. Я слышу лишь стук собственного сердца. — И не стыдно вам? Мы столько лет знакомы, практически братья! — продолжает свои возмущения Джин-хён, укоризненно посматривая на Юнги, как на более старшего. Я вжимаю голову в плечи и смущённо опускаю глаза в пол, так стыдно мне давно не было. Тэхёни внезапно бьёт меня по ноге и обиженно поджимает губы. Я понимаю своего друга, его задело то, что я ничего ему не рассказал. — Вы же знаете, какой Чимини стеснительный, наверняка хён хотел его защитить, — говорит Хоби-хён, видимо, пытаясь разрядить обстановку. — Так, парни, спокойно! — Намджун-хён, как истинный дипломат и настоящий лидер, всё же вмешивается в ситуацию. — Это и правда их личная жизнь, почему мы должны вмешиваться? Счастье ведь любит тишину. — Джун… — Джин-хён хмурится и отворачивается, в этот раз его никто не поддерживает. — И что нам делать? — я кладу голову хёну на плечо и тяжело вздыхаю. — Тэхёна теперь не будет со мной разговаривать. Мы с хёном едем в машине на заднем сидении, водитель отгорожен перегородкой, и мы можем спокойно общаться друг с другом. Хён берёт меня за руку и переплетает наши пальцы. Мы безумно уставшие, но такие счастливые. Мне хочется обнять хёна, но я сдерживаюсь и просто смотрю на наши сцепленные пальцы. — Не заморачивайся, просто живи, -отвечает хён и разворачивается все корпусом ко мне, — ты снова заигрывал с Намджуном. Делаешь это мне на зло? Мои глаза округляются от услышанного. Я всегда знал, что Юнги достаточно ревнивый, он сам часто об этом говорил, но на себе я испытывал его ревность лишь однажды, когда на всю ночь остался у Тэхёна. Они с Чоном поругались и другу нужна была жилетка. Предназначенный для таких случаев Богом, уехал на отдых в Японию и не смог поддержать друга. Тогда хён устроил мне настоящую взбучку, а потом ещё и обиделся. Мы не общались целую неделю и это стало для меня страшной пыткой. — Тебе показалось. Джун-хён с самого утра будто не в своей тарелке, я просто хотел его подбодрить. — И поэтому постоянно обнимал его. — Это были дружеские объятия, хён! — я улыбаюсь и утыкаюсь носом ему в шею. — Пожалуйста, не ревнуй. Я очень тебя люблю. — И я люблю тебя, малыш! — Юнги прижимает меня к себе и остальную часть пути мы едем крепко обнявшись. Уже дома мы по очереди принимаем душ и садимся ужинать. Хён заказывает две больших пиццы и достаёт из своих запасов бутылку белого вина. Усаживаемся прямо на полу в гостиной и молча едим. Хён периодически ловит мой взгляд, но продолжает старательно жевать. Для нас всех сегодняшний день выдался сложным и насыщенным, ведь мы давно не выступали на публике. Но радость и счастье от встречи с фанатами перекрывают все остальные чувства. Я ощущаю в своём теле приятную усталость. — Останешься пока у меня, — дожевав кусок пиццы, заметил Юнги, — было столько репетиций, что я не успел насытиться твоим присутствием и вниманием. — Но мы все дни были рядом, — рассмеялся я, — неужели ты от меня ещё не устал? — Это другое, малыш, — поглаживая меня по руке, ответил хён, — правда, сегодня я наверно буду спать, как убитый. Ты уж меня прости. — О чём ты говоришь вообще? — я пододвигаюсь поближе и обнимаю его. — Мне и самому нужно отдохнуть, — я принюхиваюсь, — ты так приятно пахнешь, я ещё в машине почувствовал. У тебя новый аромат? — Да, купил несколько дней назад, — обнимая меня в ответ, говорит хён, — знаю, что ты любишь такие запахи. Я смотрю ему в глаза и время словно останавливается. Юнги проводит пальцем сначала по моей щеке, потом по губам. Сердце бухает в груди как сумасшедшее. Я вообще заметил, что прикосновения хёна влияют на меня странным образом. В его руках я становлюсь податливым и послушным. Его губы осторожно накрывают мои, и мы несколько минут целуемся. Поцелуи хёна нежные, сладкие, но пьянящие. Из головы моментально испаряются все мысли, и я подаюсь вперёд, проникая в его рот и исследуя его языком. — Ммм, искуситель, — Юнги, не отрываясь от моих губ, укладывает меня на пол, а сам нависает сверху, — знаешь же, что не смогу устоять перед тобой. — Знаю, — шепчу я хрипло и обнимаю его ногами за бёдра, не желая отпускать, -хочу чувствовать тебя. Юнги снова мычит что-то невнятное, его губы спускаются на мою шею, оставляя мокрую дорожку из поцелуев. Я прогибаюсь ему навстречу. Мои глаза закрыты, я полностью погружён в свои ощущения. Дыхание сбиваются, и я крепче обхватываю хёна ногами, чувствуя его эрекцию. Пульс мгновенно учащается и по телу пробегает неслабый заряд, от чего я дёргаюсь и тихонько стону. — Ты у меня такой красивый, — хён нежно гладит мой живот под рубашкой, заставляя плавиться от желания. — Я хочу тебя, Юнги-а… В дверь внезапно звонят, и мы застываем, несколько секунд таращась друг на друга. Хён чертыхается, приподнимается и наконец отпускает меня. Я недовольно хмурюсь и, пригладив растрепавшиеся волосы, усаживаюсь на полу по-турецки. — Мне вот интересно, кого это принесло? Первый час ночи! -бубнит себе под нос Юнги и плетётся в прихожую. Я терпеливо жду, прикусив нижнюю губу от обиды. Зная хёна, на продолжение рассчитывать бесполезно, дальше нас ждёт обычный глубокий сон. Стоит ему отвлечься или просто заговорить о работе, тема секса уходит на второй план. Иногда я даже намеренно соблазняю его, появляясь перед ним лишь в одних боксерах, хотя ужасно смущаюсь этого, или специально вызываю в нём чувства ревности, заигрывая на его глазах с другими хёнами, как, например, сегодня с Намджуном. Это срабатывает, Юнги ведётся всякий раз, потому что любит и боится меня потерять. Да, возможно мои методы и выглядят нечестными, но зато они помогают нам поддерживать искорку в отношениях. Я слышу в прихожей приглушённые голоса. Прижимаю колени к груди и укладываю на них подбородок. Появившуюся усталость больше не скрыть, но спать не хочется, тело всё ещё ждёт «продолжения банкета». В гостиной появляется Юнги с недовольным лицом, он держит в руках вешалку с одеждой. — Менеджер забыл отдать костюм и рубашку, завтра вечером у меня выступление на телевидении, — оправдывается он, хмуря брови, потом бросает вешалку на диван и усаживается рядом со мной, — может пойдём спать? Я смертельно устал, Чимини, — он широко зевает и пальцами треплет мою и без того лохматую макушку. — Пойдём, я тоже хочу спать, — сдерживая грустный вздох, отвечаю я ему и целую хёна в щёку, — у нас был сложный день.Чонгук и Тэхён.
Я намыливаю голову, стоя под тёплым душем, и слышу, как Тэхёни тихонько скребётся в дверь. Мои губы сами собой расплываются в улыбке, и я открываю защёлку. Хён абсолютно обнажённый заходит в ванную комнату. — Подумал, что так мы сэкономим наше время, — он берёт шампунь с полки, выливает из пузырька себе на ладонь немного жидкости, а потом встаёт под душ рядом со мной и намыливает себе голову. Я застываю, глядя на него. Пена стекает по лицу, но я будто и не замечаю её, любуясь своим хёном. Он сейчас такой красивый, что мне хочется прикоснуться к нему и потрогать, не видение ли это. Он, как ни в чём не бывало, продолжает мыть голову, навевая себе под нос «Take two». Моя плоть моментально реагирует, и я спешно отворачиваюсь, пытаясь скрыть своё возбуждение. У нас не было близости уже несколько дней, всё время занимала подготовка к концерту. Теперь же можно немного расслабиться и телу, как никогда, нужна разрядка. Внезапно моей груди касаются тонкие пальцы, я ощущаю желание Тэхёни. Его горячее дыхание опаляет мне ухо и шею. — Малыш, как же я соскучился… — рука хёна опускается на мой член и ласкает его. Я шумно сглатываю, опираясь ладонью о стену. Он словно читает мои мысли. Нежно водит ладонью вверх-вниз, доставляя невообразимое удовольствие. — Ты был так напряжён сегодня, хочу немного помочь, — его горячий шёпот заводит меня ещё сильнее, и я сдерживаюсь, чтобы не застонать. Его вторая рука проходится по моей груди, соскам и животу. — Малыш, повернись. Я послушно разворачиваюсь и смотрю в его глаза затуманенным взглядом. Он лукаво улыбается, немного сжимая плоть в своих пальцах, и я шумно выдыхаю. Рука начинает работать более активно, и уже через несколько минут я кончаю. Чуть позже я готовлю для нас лапшу, добавляя в неё масло, кунжут и немного периллы для аромата. Хён смотрит на меня голодными глазами и, подозреваю, что голод тут совершенно не при чём. Я смущаюсь и делаю вид, что занят готовкой. — Когда я участвовал в «Кухне Джинни», мог есть рамён по несколько раз в день, — говорит он, улыбаясь, — я часто нервничал тогда и постоянно хотел есть, а лапша помогала мне снять стресс. — Я помню один момент. Ты тогда поругался с нуной, — говорю я, ставя перед ним тарелку с лапшой. — Да, Юми отказалась от своей порции, мне пришлось съесть две, я сильно накричал на неё, — Тэхён растерянно чешет свой нос и берёт в руки палочки, легонько ударяя ими по столу. — А ещё одна Арми оставила для тебя записку с признанием в любви. — Это было неожиданно, но очень приятно, — честно отвечает он и неожиданно краснеет. — Люди влюбляются в тебя, потому что ты очень обаятельный и честный, такой, какой есть, — я усаживаясь за стол и наслаждаюсь запахом готового блюда. — Ты тоже полюбил меня за это? — осторожно спрашивает он, глядя в свою тарелку. — Я люблю тебя, потому что ты просто есть и всё это время находишься рядом со мной. Я благодарен тебе за тепло, заботу, дружескую поддержку. За все моменты счастья, которые у нас были и ещё будут. Не описать словами, как мне хорошо рядом с тобой. — Ты такой милый, Чонгуки. Каждый раз трогаешь моё сердечко своими признаниями, — он на секунду задумывается, а потом спрашивает, — как ты думаешь, у Чимина с Юнги — хёном всё серьёзно? Я перестаю жевать и смотрю на него озадаченно. Почему вдруг он спрашивает об этом именно сейчас? Внутри снова просыпается противное чувство ревности, и я крепко сжимаю челюсти. — Думаю, очень серьёзно, — замечаю я, не сводя глаз с хёна, — я видел, как они вчера целовались в раздевалке. Это было… — я откашливаюсь, -весьма откровенно. Тэхён вспыхивает и стучит кулаком по столу, задевая тарелку с рамёном и разливая его. — Ты видел их и ничего мне не сказал?! — Вообще-то это их личное дело, — насупившись, замечаю я, закипая от злости, -если Чимини — хён сам не рассказал тебе, значит, так было нужно. — Он мой друг! Как он мог?! — продолжает возмущения Тэ. — Когда мы с тобой сблизились, я сразу ему всё рассказал! Он радовался за нас! Я откладываю в сторону палочки, есть расхотелось, несмотря на аппетит. По правде говоря, я всегда завидовал их дружбе. Они были близки ещё со времён школы и могли делиться любыми секретами, я тогда был ещё мальчишкой и многого не понимал. Но в хёна влюбился сразу, как только увидел. Я никогда раньше не встречал таких красивых людей, как он. Тэхёни был и остаётся для меня неземным божеством, появившимся на этой планете, чтобы очаровывать и радовать людей. Я люблю его так сильно, что каждый раз, когда вижу, у меня подгибаются колени, но также сильно я боюсь его потерять, уж слишком многим он нравится. — Помнишь, что сказал Джун — хён сегодня? Счастье любит тишину. Мы ведь тоже скрываем от всех свои отношения, — парирую я. — Да, но группа-то знает, и стафф, и наши родственники…я не думал, что Чимини настолько скрытный. — Возможно, этого хотел Юнги — хён. — Может ты и прав. И чего это я так разозлился? Вот, дурачок, — ругает себя хён и снова берётся за еду, — ммм, твой рамён и правда крут, — улыбается он. — Чонгуки, есть ли что-нибудь, что ты не умеешь делать? Я пожимаю плечами и молча смотрю на свои сцепленные пальцы. Мыслями снова возвращаюсь к нашему разговору. Раньше я много раз замечал, как Шуга — хён смотрит на Чимини, его взгляд буквально зависал на нём, но я не предполагал, что это были чувства. Он частенько смотрит так на нас. Хотя тот взгляд и правда был особенным, проникающим под кожу, глубоким. — Наверно это у них в армии началось, — Тэхёни тоже не отпускала эта тема, — Юнги — хён ведь ездил к Чимини, вот тогда они и сблизились. Хён немного медлительный, но опытный. Видимо, он сам и соблазнил Чимина. Я не удерживаюсь от смеха. — Почему ты так решил? Чимини–хён ещё тот любитель соблазнять. Сам же помнишь, как мы с ним «играли» в отношения. Он такой провокатор. — Я ужасно злился тогда. Особенно, когда он прижимал тебя к себе, да ещё и по заднице гладил. — Ага, а сам в это время заигрывал с Джин — хёном, — вырывается у меня, — знал же, что ты ему нравишься. — Ох…я тогда выводил из себя Намджун-хёна, он страшно ревновал его. — Да уж, их отношения отдельная история. Джин — хён любит потрепать нервы младшим. — Это точно. Мы смеёмся и всё же приступаем к ужину. Вечер обещает быть долгим.Намджун, Сокджин, Хосок.
— Хоби, садись уже, я принесу поесть! — скомандовал Джин — хён и я присел на диван рядом с Намджуном. Мы решили заехать перекусить к Джину, потому что его квартира находится ближе всех к арене, где проходило наше сегодняшнее выступление. После долгих дней тренировок и многочасового концерта тело наконец расслабляется. Мы, довольные, разваливаемся на большом диване в гостиной. — Ну вот, теперь я волк-одиночка, — с грустью замечаю я, потягиваясь. — В каком смысле? — уточняет Джун, снимая с себя спортивную куртку и бросая её на кресло. — Все нашли себе пары, а я до сих пор один, — я тяжело вздыхаю и хмурюсь, -в выходные приезжала Давон, хочет познакомить меня со своей подругой, она работает дизайнером. — Так это ж замечательно, — отвечает Намджун. Мы оба переводим взгляды на Джини, выходящего из кухни с подносом в руках. — Наверное. Но я сам хочу найти себе девушку. — И где же ты её найдёшь с нашим-то графиком? — пошутил Джин — хён, и мы улыбнулись его словам. И по сути, он прав. Нам действительно сложно начать с кем-то отношения, учитывая, что почти каждый житель Кореи знает о нас. Намджун с Джин — хёном потянулись друг к другу больше от безысходности и одиночества, но вскоре поняли, что им хорошо вместе. А вот Чонгуки с Тэхёном повезло больше, ведь влюбиться с первого взгляда выпадало далеко не всем. — Не знаю, но и один быть я не хочу, кто ж виноват, что мне нравятся женщины, а не мужчины, — реплика, брошенная мной, кажется сейчас слишком резкой, но парни, похоже, не обращают на неё никакого внимания. — Да, одному плохо. Знаете, я рад, что Юнги наконец признался Чимини, а то ходил мрачнее тучи, — Джун улыбается и хён сразу замечает искорки в его глазах. — Так ты обо всём знал? — удивлённо спрашивает Джин — хён, поставив поднос с едой на стол. — А ты как думаешь? Я обязан знать всё. Будучи лидером группы, Намджун много раз помогал нам то советом, то делом. А проблем возникало немало, особенно на первых порах. Став взрослее, мы старались решать их сами, но всё равно периодически продолжали обращаться к нему. Джун всегда был особенно близок с Юнги — хёном. Они вместе сочиняли музыку, сутками напролёт пропадали в студии, рассказывали друг другу обо всём, несмотря на закрытый характер хёна. — И как давно это началось? — интересуюсь я, хватая с подноса ароматную куриную ножку и откусывая от неё внушительный кусок. Хён усаживается на диван рядом со мной и поворачивает к нам голову, явно ожидая рассказа Джуна. — Давно. Как-то я нашёл Шугу у него в студии пьяного в стельку. Тогда он мне и признался в чувствах к Чимини. Он так плакал. Это был второй раз в жизни, когда я видел его в слезах. Впервые это было на концерте в шестнадцатом году, где присутствовали его родители. — Они встречаются уже столько лет?! Невозможно! –возмущаюсь я. — Нет, встречаться они начали совсем недавно, но влюблён Юнги уже давно. Он боялся напугать Чимина своими чувствами, поэтому просто был рядом, заботился, оберегал. — Это так похоже на хёна. — Да, Хося, ты прав, этот парень заслуживает счастья, как никто другой, — поддерживает его Джин — хён. — Вы заметили, что его песни стали другими? В них появилась страсть, огонь, -продолжая жевать, говорю я. — Это Чимини у нас зажигалочка. Думаю, именно он разжигает огонь в их отношениях, — говорит Джини, наливая нам обоим соджу, — кстати, почему ты мне ничего не рассказывал о них? — обращается он к Джуну. — Ну мы же с тобой в ссоре, — отвечает он, потупив взор, — представляешь, Хося, этот человек считает, что я слишком много работаю и не уделяю ему должного внимания. А ещё он ревнует меня к Чимини. Бред! — И ничего не бред! Он на тебе сегодня висел целый день, будто специально. Что я должен думать?! — Чимини видел, что я расстроен, поэтому и утешал меня, а ты…ты специально меня провоцируешь, каждый раз! Даже на выставку со мной не пошёл! Предпочёл отсиживаться дома в компании с джойстиком. — Вот и как с ним жить, Хоба? Он свои картины любит больше, чем меня. — Да ладно вам, ребята, не ссорьтесь. Вы отлично дополняете друг друга и прекрасно смотритесь вместе, — поддерживаю я их, выпиваю стакан соджу и встаю, — поеду я домой, даже моё натренированное тело иногда нуждается в отдыхе. — Мы отлично отработали сегодня. В нашу копилочку добавилось еще одно выступление, а мы снова вместе после долгого перерыва и всё также любимы Арми. Что может быть прекраснее? — задумчиво произносит Джун, с любовью глядя на хёна. Я в отличном настроении покидаю дом друзей, давно ставших мне братьями, и решаю пешком прогуляться до дома. Ночной воздух свеж и я вдыхаю его полной грудью, напрочь забывая о маске. Около своего дома замечаю невысокую фигурку девушки с огромным чемоданом в руках. Она мечется от одного подъезда к другому и сильно нервничает. Внешность явно европейская, ярко-рыжие волосы разметались по плечам, а очаровательное личико раскраснелось. — Здравствуйте! — обращается она ко мне на корейском, подтягивая за собой чемодан. — Простите меня, пожалуйста, но вы не скажите, какой это номер дома и номер подъезда? У меня сел телефон и я не могу дозвониться до сестры. — Доброй ночи! Дом номер семь, это третий подъезд, а вон тот-второй, — с улыбкой отвечаю я, пробегая глазами по её стройной фигурке в ярко-синем брючном костюме и белых кроссовках. — Ох, как хорошо, значит, я правильно сориентировалась. Мне как раз нужен третий подъезд и десятый этаж. А вы тоже живёте здесь? — интересуется она, застывая на месте. «Она точно не местная и меня не знает. Ну что ж, отлично». — Да. Разрешите мне вас проводить? Девушка несколько секунд колеблется, а потом согласно кивает. Я отбираю у неё чемодан и мы вместе следуем к подъезду. — Вы иностранка? Туристка? — Я из России, приехала сюда на стажировку. Моя сестра давно живёт в Корее, она вышла замуж за корейца, — немного запыхавшись, отвечает она. — Вы хорошо говорите на корейском. Учились? — Да, два года изучала. Теперь вот пришло время применить его на практике. Мы вошли в подъезд и подошли к лифту. Я на автомате нажал на кнопку вызова и снова засмотрелся на неё. — А как вас зовут? — Анна, — тихо произносит она и смущённо отводит взгляд. — Ан-на, — проговариваю я имя по слогам, словно пробуя его на вкус, — приятно познакомиться. А я Чон Хосок, — жду её реакции на собственное имя, но она лишь продолжает краснеть. — Мне тоже очень приятно, господин Чон, — она слегка кланяется, приветствуя меня, и мои мысли путаются, то ли от выпитого соджу, то ли от всей этой ситуации, — у вас тоже десятый этаж? — округлив глаза, спрашивает она, когда я нажимаю на нужный этаж. — Да, — с улыбкой отвечаю я, — и, похоже, я знаком с вашей сестрой и её мужем. Это ведь семья Пак? — Д-да… — Ну надо же. Вам не кажется, что это судьба?..