"Проебать первый матч отбора на скамейке запасных."
Так себе достижение. Кэнъю даже в основной состав не сумел попасть. А какой-то там Исаги Йоичи смог. Получает всё, что необходимо Юкимии. Так легко, словно для него это простая забава, с которой можно во всю потешиться. Чёрт. Снова не получается обуздать мысли в своей голове. Он не выходит из головы ещё с начала второго отбора. Его игра совершенствуется с каждым днём, и он поглощает всё и вся, лишь бы забить собственный гол. Наблюдая за ним, нельзя не сказать, что он идеал. Идеал, необходимый Кэнъю. Идеал, что читает его, словно раскрытую книгу. На свой вопрос Исаги не получил никакого ответа, лишь был успешно проигнорирован его завистником. Однако, их статус соседей по комнате позволяет поговорить вновь и наедине. Если такое возможно. Находясь после усердной тренировки в своей комнате, Кэнъю готовится ко сну, сидя на кровати. Он с заботой протирает очки под светильником, что освещает тёмный угол. Его соседи по комнате сейчас спят беспробудным сном. Не горит сенсорный экран игрового смартфона, как обычно, в углу комнаты, слышно тихое сопение с другого угла и глубокое дыхание с третьего. Сегодняшняя зависть отступила, как только фаворит Юкимии пропал с поля зрения. И шатен надеялся, что больше его не увидит. То, что он решил задать подобный вопрос при людях, значит его неповиновение. И он заслуживает обиды, которая явно не продлится больше одной ночи. Кэнъю даже не помнит, каким образом он лёг с ним в одну кровать в целях использования друг друга. И не помнит, как влюбился. Влюбился в этого ничтожного эгоиста. Каждая их совместная ночь сопровождается нечто большим, чем простые объятия. И никто ничего не имеет против подобных действий. Лишь бы не быть пойманными во время процесса. До этого Исаги так бережно относился к своему страстному поклоннику, после каждого матча сопровождая прямо до комнаты, лишь бы шатен не травмировался нигде. Вот только после начала этого отбора он переменился душой и телом. Исаги больше не обращал должного внимания на своего так названного любовника, теряя время на других. На других, кто желал уничтожить Исаги. Исаги, Исаги, везде только Исаги. У всех он на устах. И, видимо, он старается угодить всем, вставляя палки в колёса, но только не Кэнъю. Всё, нужно выкинуть его, наконец, из головы. Он просто нагло воспользовался тем, кто ему доверял. И самолично предал в этом отборе. Нужно показать Исаги, что он не может быть королём и не может распоряжаться своим другом, как сам пожелает. С горем пополам расслабившись в одеяле, Кэнъю прикрыл глаза. Прежде всего он отключил светильник, чтобы не мешать находящимся в комнате спать. Самое время отдыхать и забыть о предателе хоть на какое-то время. Затерявшись в беспамятстве, парень внезапно ощутил нарушившее его покой касание между бёдрами. Леденящие пальцы твёрдой руки проскользнули к обнажённому прессу и остановились, чуть вдавливаясь кончиками в приятную твёрдость. — Мгх... — промычал шатен, меняя своё положение. Он согнул ноги в коленях, чуть жмурясь. Из-за подобных действий Кэнъю вернулся в стадию мирной полудрёмы, чувствуя едва заметное присутствие кого-то над собой. Приоткрыв глаза, он в полутьме различил очертания нависшего над ним лица. — Юки, прости, если разбудил, — тишину прорезал шёпот знакомого голоса. — Я могу лечь с тобой? Не могу уснуть. — Иса... — осознав происходящее, парень удивлённо разлепил глаза и дёрнулся на месте. — Исаги? — Тише, тише, — на лице парня возникла улыбка. — Всё в порядке. Кэнъю поднялся с места, из-за чего парню напротив пришлось отодвинуться и убрать свою руку. Шатен нашарил на тумбе свои очки и нацепил их, чтобы убедиться, что это не галлюцинации. Перед ним сидел молодой синеволосый парень, неловко сдерживающий улыбку на своём лице. Исаги коснулся руки шатена, плавно скользя пальцами по запястью. Эти действия заставляли Кэнъю вздрагивать, ощущая холодок чужой кожи. — Что ты творишь? — произнёс тихим голосом шатен, решаясь отдёрнуть руку. — Мне кошмар приснился, — Йоичи обхватил ладонь парня своими пальцами, крепко сжимая. — И, кроме тебя, мне никто не нужен сейчас. — Пошёл вон с моей кровати, — Кэнъю повернул голову в сторону, лишь бы не видеть выражение лица фаворита, из-за которого его мнение могло в одно мгновение поменяться. — Юки, закрой рот, иначе это сделаю я, — синеволосый окинул взглядом комнату, после чего выпустил руку парня из своей. Кэнъю уже хотел облегчённо выдохнуть, как вдруг его лицо схватили пальцами. Исаги вздёрнул подбородок, чуть усилив хватку руки. — Исаги! — прошипев его фамилию сквозь зубы, шатен обхватил его запястье своими руками. — Твой король я или Кайзер? Судя по твоей реакции сегодня, я могу сказать, что ты готов стать его подстилкой, — произнёс Йоичи, с эксцентричностью во взгляде смотря на парня. Вплотную смотрит в ненавистные глаза, что находятся так близко, грубо придерживая за подбородок. Ждёт столь ожидаемый ответ. Его на самом деле нет. Неужели это из-за сегодняшнего выкрутаса той патлатой аллегории высокомерия Исаги так себя ведёт? Без причины он бы не докопался до подобного. Вряд-ли заговорил бы об этом, если бы даже удостоился шанс. — Придурок... — Юкимия пожмурился, сжав его руку настолько сильно, насколько было возможно. — Вы оба просто ничтожества, так что никого... — Ого, так если подобное божество найдётся, ты и к нему в постель запрыгнешь? — выпалил Йоичи, ухмыльнувшись. У Кэнъю возникло предубеждение, что Исаги просто сомневался в его верности и любви, о наличии которых точно знает. И явно желал ими воспользоваться вдоволь. — Да ты рехнулся... Сам же знаешь... — договорить Юкимии не дал порыв эмоций парня. — Знаю что? То, что ты можешь и Кайзеру правой рукой послужить? Внезапно повалив очкарика на кровать спиной, Исаги надвис над ним. Он провёл пальцами руки по его грудной клетке, с каждым сантиметром вдавливая их сильнее в тело. — Неужели ты до сих пор не понимаешь, что со своей манией величия далеко не уйдёшь от меня? — проговаривая каждое слово со слышимым негодованием, Исаги не прекращал глаголить истину. — Только со мной ты сможешь оказаться на вершине. — Я в таких услугах не нуждаюсь, Исаги, — оказавшись под парнем, Кэнъю не терял уверенности в голосе. — Я готов сдохнуть с мечтой, но без чьей-либо поддержки. Особенно твоей. — Я знаю это, — Йоичи тяжело выдохнул и медленно сполз вниз, расположившись между бёдрами парня. — Хорошо, давай я помогу тебе расслабиться. — Прекрати, — парень свёл ноги, сжимая синеволосого между ними. — Я тебе не потаскуха, которой ты можешь воспользоваться как только захочешь. — Ты напряжён. Тебе нужно расслабиться, — Исаги коснулся губами колена парня и начал стягивать с него пижамные штаны. — Ты же знаешь, что только я могу тебе помочь. — Твою мать, — Юкимия запрокинул голову назад, жмурясь. Узкая кровать позволяла столкнуть любовника прямо на жёсткий пол, но Юки не предпринимал подобных попыток. Тихо вздыхая, шатен наблюдал, как его фаворит удовлетворял свои желания. Йоичи отложил в сторону штаны парня, касаясь руками упругих бёдер. — Не смей даже показывать кому-либо своё тело, — Исаги наклонился к одной из ног и начал покрывать ляжку недолгими поцелуями. — Иначе поймут, какой ты извращенец. — Блять, кому-то до этого есть дело? — парень нахмурился, схватив волосы Исаги крепкой хваткой. Он потянул волосы чуть вверх. Юки неожиданно для себя издал немой полустон. На внутренней поверхности его бедра появился краснеющий след от недавнего укуса. — Чёрт возьми, Исаги... — парень прикусил нижнюю губу, подрагивая. — Всё, прекрати. Я не хочу... — Ещё немного и всё, Юки, я тебе обещаю.***
— Ого, Юкимия, у тебя синяки на ногах. Что-то произошло ночью? — поинтересовался Курона, взглянув на переодевающегося очкарика. — Да так... Дрянь искусала одна, — произнёс Юки в ответ, спешно натянув штаны. Затем скрылся в коридоре. — Исаги, что-то он странный в последнее время, — красноволосый обратился к другу. — Может быть к Кайзеру ходит, откуда мне знать про его замашки? — Исаги хмыкнул, довольно смотря вслед ушедшему парню. — От дряни слышу, — послышался голос из коридора. На бёдрах Юкимии красуется множество укусов и засосов, о причине появления которых знают только два человека. И это тайна, раскрыть которую никто не решится.