Опаленный можжевельник

Запах можжевельника чуть дразнит обоняние своей резковатостью. На солнце всегда так, смола начинает активней двигаться в своих ходах, наполняет все своим густым ароматом, погружая все вокруг в совершенно особенную атмосферу покоя. Может оттого его так любили садить в саду Цитадели? Именно солнце заставляло благоухать аккуратные хвойные кусты, его теплые лучи исторгали из них драгоценную смолу. Пальцы сами ведут по строчке Писания: "Жрец должен быть подобен можжевеловой ветви и в ответ на милость солнца одарять его своим благоуханием - чистой молитвой". Натаниэль уже столько раз держал эту увесистую книжку, отделанную дорогой кожей и золотом в руках, столько раз листал эти страницы, уходя подальше в сады Цитадели, что казалось выучил наизусть каждую шероховатость корочки, каждый след от изгибов страниц... Время словно замирало, и освещенный золотистыми ласковыми лучами юноша погружался в чтение раз за разом. На огненных прядях, едва колышущихся на ветру, блики вспыхивают пламенем, но лицо юного жреца полно спокойствия и собранности, той самой сдержанности, что им положена по статусу. Но только до того момента, как он чувствует запах дыма. Запах кошмара, запах его обреченности, но тело вновь перестает его слушаться, голова сама неторопливо поднимается, брови чуть хмурятся, хотя сознание в этой клетке уже кричит о том, что нужно бежать. Однако рыжеволосый лишь поднимается и наоборот идет в сторону источника запаха. Летний денёк вдруг начинает дышать зимним холодом, все покрывается инеем, запах дыма становится невыносимым, хватает за горло, удушая, заставляя хватать воздух все судорожнее, все чаще, но Натан не может остановится, как зачарованный выходя из сада. Пред ним вздымается громада церкви, такая знакомая и родная... Объятая огнем. Небо перекрыто темными клубами дыма, на волосах и лице уже не осталось недавнего мягкого света солнца, что словно смягчало все черты, нет, это уже хаотичные блики пожара, что лишь острее ненадолго выхватывают каждую линию из мрака. Огонь уже везде, он кружит как волчья стая, готовясь напрыгнуть на свою оцепенелую жертву, он сводит с ума. Горло словно скручивает узлом, ни вдохнуть, ни закричать, лишь внутри все растет этот жар, не поддающийся никакому контролю. Мгновение и его становится так много, что уже невозможно удержать внутри и он выливается огненным морем, погребая под своими волнами все вокруг... Судорожный вдох, сладость свежего воздуха, как же она прекрасна. Просто кошмар, но Натаниэль продолжает жадно хватать ртом воздух, на подгибающихся коленях подходит к окну, распахивая его и поднимает взгляд. Солнце еще только встало, но все вокруг уже залито мягким золотистым светом, совсем точно таким же, как и тогда... Просто он уже другой.