Имя: Учиха Хикаку
Возраст: 14 лет
Ранг: чунин
Способности: шаринган
Стихия: огонь, ветер
– У него мангекё? – спросил Мадара, рассматривая фотографию. На фото был изображен подросток. Короткие темно-русые волосы, завязанные в высокий хвост на макушке, черные глаза, острый взгляд – истинный Учиха. – Нет, обычный, – отвечал Изуна. – Но он пробудил его в десять лет. – Рано, – прокомментировал глава, протягивая анкету младшему. – Ну, наш клан горазд на гениев, – признал Изуна, пожимая плечами и беря анкету в руки: – ты, Кагами, Шисуи, Итачи... – Ты прав... – Мадара сощурил глаза, прожигая задумчивым взглядом пространство перед собой. – Тц, мог хотя бы ради приличия меня в список добавить! – закатил глаза Изуна, возмущаясь. – Конечно, – глядя на анкету в руках брата, говорил Мадара. – Им нужен шаринган... Но у них не хватит сил справиться со мной, с Кагами, с Шисуи и с Итачи, – угождая брату, он саркастически добавил: – и с тобой тоже. Конечно. Изуна терпеливо сложил руки на груди. – Его матери этого говорить не стоит, – прикрыв глаза и нахмурившись, уверенно заключил он. – Поэтому они выбрали средний вариант, – озвучил Мадара и тут же сжал кулак в темно-фиолетовой перчатке. – О ком ты говоришь? – нахмурился Изуна. – Кто эти "они"? – Ты знаешь кто, – строго смотрел на него Мадара. Его тяжелый взгляд стрелой впился в Изуну. – Их много, – младший из них в раздумьях повертел листок в руках. – Старейшины и Данзо, – Мадара направился к выходу. Стоя у двери, он произнес низким голосом: – Я уверен, что это их рук дело. Глава захлопнул дверь. В архиве стало тихо. – Человек человеку не враг, – грустно отвечал Изуна пустой комнате, ненароком сожалея о том, что в жизни часто все бывает иначе. В просторном зале Храма Нака собирались Учихи. Темноволосые потоком шли по улице, разговаривая между собой. Все они встревожились внезапным собранием. Их размышления разносились по улице квартала тихим, ненавязчивым гудением. В полумрачном зале, освещаемом всего парой факелов на противоположных стенах, на возвышении расположился глава клана Учиха. Он сидел в позе лотоса и ждал, когда можно будет начинать. Его точеная осанка вкупе с красными доспехами, прикрытые глаза из-под нахмуренных черных бровей и длинные черные взъерошенные волосы составляли образ властного лидера. Порой казалось, что с таким человеком невозможно найти компромисса. Чего греха таить – так оно и было. Слева от Мадары, ближе к двери, сидел его брат в такой же позе и с таким же выражением. Когда последний Учиха зашел в зал и закрыл за собой дверь, Изуна кивнул и выжидающе посмотрел на нии-сана. Тот заговорил: – Я собрал вас, чтобы обсудить то, что случилось с Хикаку, а также чтобы отчитаться о встрече с Хокаге, – громогласно объявил Учиха, оглядывая родственников. – Как мне доложили, мальчик ушел вчера вечером на миссию, порученную ему старейшинами деревни. Миссию он выполнял не в одиночку, а с напарником. Кто он, еще предстоит выяснить. Их задачей было патрулировать границу деревни. Больше мы ничего не знаем. – Мадара-сама, очевидно, что это похищение, – заговорил твердый голос Учихи Инаби, сидевшего в первом ряду. – Всем известно, каким доодзюцу мы обладаем. Мальчика похитили ради его шарингана! Я уверен. Учиха Инаби – один из офицеров полиции Конохи. Он также был одним из приближенных главы и имел авторитет. Выглядел он серьезно, даже сурово, почти как Мадара. Длинные черные волосы с выбивающейся из строя прядью на левом глазу, черная юката и маленькие, глубоко посаженные глаза – вот каким он был. – У тебя есть доказательства, Инаби? – строго спрашивал Мадара, поднимая бровь. – Разве они нужны, Мадара-сама? – рядом с Инаби сидел Учиха Текка. Он был следующим, кто обратился к главе. – Разве Вы так не считаете? Учиха Текка – еще один офицер военной полиции Конохи с черными, доходящими до плеч волосами и такого же цвета глазами. Он всегда был заодно с Инаби. Они всегда дежурили вместе, обедали вместе, и дома их семей стояли по соседству друг с другом. Мадара прикрыл глаза, все так же держа руки скрещенными на груди: – Считаю, – он открыл глаза, и его тяжелый взгляд упал на соклановца. – Но мы не имеем права заявлять об этом открыто, если у нас нет доказательств. Инаби и Текка замолчали, опуская головы и сжимая кулаки от досады. – Что тогда делать, Мадара-сама? – послышался тонкий, по сравнению с грубыми мужскими голосами, девичий голосок. Все обернулись в сторону его источника: это была Изуми, сидевшая подле своей мамы в левом конце первого ряда прямо напротив Изуны. – С позволения Хикару-сан ее дом осмотрит отряд полиции, – отвечал ей и всем присутствующим Мадара. – Будем надеяться, что найдется след. – Почему мы не можем предъявить обвинения, Мадара-сама?! – Учиха Яширо, сидевший в центре зала, громогласно воскликнул. Учиха Яширо – третий из офицеров полиции; близкий товарищ Текки и Инаби. Серые волосы были взъерошены, как иголки у дикобраза, и напоминали столб огня, что уже подсказывало его темперамент: он был вспыльчивым человеком. Однако очень сознательным. Он часто высказывался прямо, за что снискал уважение всего клана. Его уважали за то, что он выражал мнение большинства, когда этому большинству приходилось молчать. – Кому?! – лидер Учих нахмурился еще больше, и его голос зазвучал жестче. – Предъявив обвинения без доказательств, мы лишимся поддержки Хокаге и мирных жителей! – Мадара-сама, мы сильнейшие в Конохе! Ни один клан нам не конкурент, и мы не можем сидеть сложа руки! – парировал Яширо. Некоторые из Учих закивали – кто-то был согласен с ним. – Мы не будем сидеть сложа руки! – заверил его Учиха в эмоциональной манере под стать ему. – К тому же, есть еще кое-что... – он сделал паузу, оглядывая свой клан. – На сегодняшнем собрании правление деревни хотело переселить нас на окраину Конохи. На секунду повисла томная тишина. Народ зашептался. Кто-то хмурился, кто-то качал головой, кто-то шептал что-то на ухо соседу, кто-то сжимал кулаки... Шисуи, Итачи и Акеми сидели поодаль, почти в самом конце большой комнаты, откуда открывалась вся картина на происходящее. Первый из них нахмурился. Второй удивленно хлопнул глазами. Учиха Изуна приложил палец ко рту и шикнул. Гул утих. – Мне удалось переубедить их, – продолжил Мадара в тишине. – Но нет гарантий, что подобное не повторится. Люди молчали. Многие из Учих прежде доверяли Конохе, и такой поступок со стороны Хокаге стал ударом для них. Огонь в факеле издал треск. Изуми вздрогнула. Она повернула голову вправо: факел висел рядом с ней. Девушка невольно засмотрелась на пламя: как оно колыхалось и трепетало, хотя пару секунд назад было спокойно, как водная гладь. 「あれは... うちはだ！」– произнесла про себя Изуми, удивленно глядя на огонь. – Это ужасно, Мадара-сама! – воскликнула Хадзуки, мать Изуми. Девушка обернулась лицом к матери, раскрывая рот от досады. – Зачем им это нужно? – заговорил Фугаку, отец Итачи и Саске, сидевший в самом центре комнаты. – Мало того, что они построили наш квартал на месте бывшей тюрьмы!.. – из глубины зала донесся по-стариковски недовольный женский голос, – под предлогом того, чтобы мы следили за порядком! Теперь они хотят унизить нас окончательно! – Может, грядет военное столкновение, и они хотят, чтобы мы приняли на себя удар?! – вознегодовал Яширо. Поднялся гул. Встревоженные Учихи нервно перебрасывались фразами с соседями то слева, то справа, то сзади, то спереди. Итачи заметил, как напрягся рядом его лучший друг. Лицо Шисуи нахмурилось, как небо перед грозой. Он сжимал ладони в кулак, его плечи часто поднимались. Чувствуя, что должен успокоить соклановцев, Шисуи поднял руку. Мадара, заметив его, просил говорить. – Мадара-сама, – парень даже встал, чтобы его все слышали, – насколько я знаю, никаких военных конфликтов не предвидится в ближайшее время в Конохе. Я разговаривал с Хокаге на этой неделе, и он сказал, что на границах спокойно. Мне показалось, что он настроен очень благосклонно к клану Учиха. Учихи снова зашептались, но их возмущение поубавилось. Недовольство стихло, но осадок остался. – Благодарю за информацию, Шисуи, – говорил глава, глядя задумчиво в пол. – Я тоже считаю, что за этим стоит не Хокаге. У этого дерева иной корень. Итачи вздрогнул на последнем слове. Акеми и Шисуи, сидевшие по обе стороны от него, вопросительно посмотрели на него. "Корень... まさか... Данзо!" – Я не знаю, кто точно, сколько их, каковы их цели и насколько они решительны... – голос главы заставил Итачи поднять взгляд на него в поисках ответов на появившиеся вопросы. – Но теперь это однозначно: в верхушке Конохи есть кто-то, кто идет против нас. Мадара недоговаривал. Он был на все сто уверен, что за этим стоят старейшины деревни; все ли или один Данзо – не имеет значения. Учиха давно раскусил, что у Данзо и Хирузена странные отношения. Они были товарищами и недругами одновременно. У Мадары давно зародились подозрения о самоуправстве Шимуры, а когда уж тот создал Корень внутри Анбу – сомнений не осталось. Однако без доказательств Мадара не мог позволить себе объявить клану эти предположения. Ему нужно было поймать врага за руку. В противном случае Учиха рисковал репутацией: своей и клана. Изуми расстроили слова главы. Она опустила голову. Длинные волосы упали на лицо, будто прикрывая, чтобы никто не увидел, нахлынувшую на девушку грусть. Ее мама, Хадзуки, заметила ее печаль и ободряюще обняла ее за плечи. – Завтра я доложу вам, что удалось выяснить касаемо исчезновения Хикаку, – Мадара встал с пола, во весь рост возвышаясь над кланом. Люди поднялись вслед за ним. – Будем ждать новостей, Мадара-сама, – сказал Учиха Инаби и кивнул в знак прощания. Глава ответил ему тем же, и Учихи стали расходиться. Мадара смотрел, как зал Храма пустеет. Люди толпились у двери. Комната заполнялась символом клана Учиха – веером, изображенным на спине каждого. Столько людей были объединены и связаны узами. Он видел это каждый раз, когда они собирались вместе. Брат Мадары встал рядом с ним. Пол вяло скрипнул от его шагов. Мадара смотрел на соклановцев и невольно замечал, как важно для него сохранить их единство. Он твердо знал, что готов на все, чтобы Учихи жили счастливо. И это собрание вновь напомнило ему об этом. Клан вышел из Храма Нака поздним вечером. Вся Коноха уже спала. Фонари пыхтели вдоль улиц, разгоняя ночной мрак. Тишина. Шисуи и Итачи шли рядом и пока молчали. Шиноби оба, не договариваясь, направлялись к месту, которое знали только они вдвоем. Они чувствовали необходимость обсудить все, что случилось. На выходе из квартала к ним присоединилась Акеми. – Я тоже хочу поговорить, – серьезно сказала девушка, стоя рядом с ними. Парни кивнули. Втроем они двинулись к водопаду. – Сегодняшнее собрание меня расстроило. Я удивлен, что в клане столько недовольных, – признался Шисуи, стоя лицом к пропасти. Здесь, за темным лесом, их никто не видел и не слышал. В этом тайном месте Шисуи и Итачи часто скрывались от лишних глаз. Теперь к ним присоединилась и Акеми. Акеми и Итачи слушали Шисуи, который стоял к ним в пол-оборота. Девушка скептически сложила руки на груди. – Они настроены так решительно! – заговорила эмоционально кареглазая. – Как будто в нашем клане нет обыкновенных людей без шарингана и чакры, которые просто хотят спокойной жизни! Акеми намекала на себя. Шисуи повернулся к ней и кивнул. – Верно. Если так будет продолжаться, количество недовольных вырастет, – рассуждал он. Итачи, слушавший его, уронил жалостливый взгляд под ноги. Это собрание насторожило его. Если бы он не обратил на него должного внимания, он не был бы гением клана. Итачи с детства умел смотреть в будущее. В семь лет он уже мыслил, как Хокаге. Брат Саске любил Коноху и сопереживал ей во всем. Но Итачи также знал, что у него есть брат, которого он любит; у него есть родители, которых он любит; Изуми... Он хотел бы спокойной и счастливой жизни для них и для себя, а теперь эта жизнь будто была под угрозой... Будучи натурой чувствительной к настроениям других, он в самом деле расстроился, что его клан недоволен Конохой. Шисуи вдруг засмеялся. – Эй, не кисни! – положил он руку на плечо Итачи. Сын Фугаку поднял голову. Перед ним сияло улыбкой доброе лицо лучшего друга. – Давайте верить в то, что все будет хорошо, – поддержала старшего Акеми и вслед за ним улыбнулась. Акеми тоже не хотелось верить в то, что эта ситуация может принять серьезный оборот. Пока все хорошо. Переживать не о чем. Итачи молча кивнул, смотря в глаза своему лучшему другу. Он верил ему. – Я пойду, – сказал Итачи вполголоса. – Уже поздно. Шисуи попрощался с Итачи. Акеми помахала ему рукой. Тогда тот развернулся и пошел в сторону леса. Улыбка слетела с губ Шисуи. – Не стоило ему этого говорить, – сказал он, когда силуэт друга пропал из виду. – Он очень впечатлительный. Акеми снисходительно улыбнулась. – 大丈夫だ、– заверила его девушка. – Он справится. Шисуи вздохнул, оглядывая в последний раз водопад. Засунув руки в карманы брюк, он заговорил расслабленно: – Мы с Итачи часто тренировались здесь. Вокруг было все еще темно и тихо. Только вода там, внизу, шумела, не переставая. Акеми с опаской шагнула в сторону обрыва и вытянула шею, чтобы осторожно взглянуть вниз. Всего пару секунд она смотрела туда, куда летит с большой высоты толщь водопада, как голова поплыла. Девушка тут же отпрянула от края и отошла на безопасное расстояние. – Высоко, – смущенно улыбнулась она. Парень ответил ей своей замечательной улыбкой. – Идем, я провожу тебя! – предложил Шисуи. Если бы не ночь на дворе, он бы увидел, как Акеми покраснела.