Unexpected Match

Воздух резко хлестнул брюнетку по лицу, и она бросилась бежать по тёмному переулку, стараясь делать как можно больше шагов. Сощуренными и горящими от холодного шквала глазами, Пегги с трудом пробиралась сквозь темноту. Хотя она и прикрывала лицо левой рукой, сказать, что она хоть что-то да видела — ничего не сказать, она случайно задела по пути ни в чем не повинную колонну. Слабый образ золотистых локонов и льдисто-голубых глаз снова кружил в её голове после того, как она загнала озорную красавицу в самую глубокую грязевую яму города — всё так по-настоящему, всё так интенсивно. Сделав ещё несколько быстрых шагов, Пегги остановилась у перевёрнутого мусорного бака и осторожно притаилась. Каждый мускул ее тела был напряжён, все чувства были в состоянии повышенной готовности. Местность вокруг неё казалась совершенно сырой и гнилой. Она смотрела на два многоквартирных дома, стоящих так отчаянно близко друг к другу, но между ними оставалось достаточно расстояния, чтобы нельзя было дотянуться. Грязный переулок обозначал очень ограниченное пространство между ними. Постепенно привыкнув к темноте, единственным источником света стала небольшая наружная гирлянда, светившая из одного из окон верхнего этажа. Пегги крепче сжала пистолет, ожидая худшего в любую секунду. — Я знаю, что ты где-то здесь, — пробормотала она в мёртвой тишине, сканируя каждый балкон, каждый водосток и каждую лестницу этого ржавого дома. — А я надеялась, что будет интересней, — легкий голос, острый как нож, прорезал прохладный воздух. Пегги замерла в одно мгновение, когда звук взводимого пистолета прервал тишину. Её пульс участился, соревнуясь с неровным дыханием. — Повернись, — снова потребовал голос, и Пегги подчинилась. Она медленно повернулась, внутренне готовясь к тому, что ее ударят в живот. Ее взгляд остановился на перилах лестницы, ведущей в один из жилых комплексов. В окружении потускневшего металла она разглядела светловолосую женщину, свободно сидящую на лестнице, зацепившись ногами за перила. Дуло пистолета в ее руке злобно смотрело на Пегги. — Я не собираюсь умолять тебя оставлять меня в живых, — шипела Пегги, голос оставался безэмоциональным и монотонным. Со вздохом поражения она подняла руки, пистолет всё ещё был крепко зажат в её руке. Блондинка злобно ухмыльнулась, поднялась на ноги и мучительно медленно спустилась по скрипучим металлическим ступеням. Эти игривые голубые глазки не покидали настороженных глаз Пегги, даже когда не было реального источника света, чтобы это заметить. Она подходила все ближе и ближе, невыносимо близко, пока Пегги не почувствовала, как дуло пистолета прижалось к её ключице. — Я никогда и не думала о таком, но теперь, когда ты об этом заговорила… это звучит сексуально. — Глаза блондинки задумчиво закатились в сторону, ухмылка не сходила с её губ. — Дотти… — Пегги предупредила, снова сузив глаза, прежде чем наклонить голову. — Да, дорогая, — почти прошептала Дотти, но звук донесся до уха Пегги, как ясный день; её голос был единственным, что было слышно в этой богом забытой грязной дыре. Пегги не ответила, её взгляд был прикован к завораживающим глазам Дотти, хотя она не могла удержаться от того, чтобы время от времени переводить его на румяные губы напротив. В знак уверенности Пегги опустила руки, наконец-то расслабив свои напряжённые мышцы. Она убрала пистолет в карман и медленно обхватила пальцами дуло пистолета, прижатого к ее телу. — Ты никогда не убьёшь меня, — проговорила она, и её губы украсила небольшая улыбка. Дотти улыбнулась в ответ, неуверенно прикусив нижнюю губу. — А ты никогда не арестуешь меня, — она небрежно бросила свой пистолет за спину, не обращая внимания на громкий стук, который он произвёл. Пегги расслабилась ещё больше, когда рука Дотти обвилась вокруг её талии, прижимая к себе. Блондинка прислонилась лбом к её лбу, нежно поглаживая её щеку свободной рукой. Воздух изменился, когда сердцебиение Пегги снова участилось. Она закрыла глаза, вбирая в себя ощущение тепла и безопасности, держась за него так, словно оно могло ускользнуть от неё в любой момент. — Я так устала прятаться, — внезапно пробормотала Пегги, положив голову на плечо Дотти и полностью прислонившись к ней. Её мысли мчались друг за другом, как машины по шоссе. Ей хотелось чувствовать себя так каждый день; хотелось прижимать блондинку к себе, когда ей заблагорассудится. Невольная слеза вырвалась из её глаз и упала на черно-красный комбинезон Дотти, маскируя её под ночь. Пегги больше не могла этого терпеть… — Я знаю, — умиротворенно прошептала блондинка ей на ухо, сильнее стискивая в объятиях и поглаживая её по спине. Их объятия стали крепче, защищая друг друга от темноты, грозившейся поглотить их целиком. Ничто больше не имело значения — только прикосновение их кожи и учащённое биение их соединённых сердец. Забылись жилые дома, забылся темный переулок, который тянулся, казалось, целую вечность, скрывая их; забылся ржавый металл их странного места встречи. Пегги подняла голову от груди Дотти, не в силах больше сдерживать тоску по блондинке. — Ненавижу, что никогда не знаю, с кем разговариваю, — тоскливо вздохнула она, — с Черной Вдовой Дотти или… моей Дотти. — Еще одна упрямая слеза скатилась по её лицу, когда Пегги прижалась к щекам другой женщины. — Я ненавижу, что мы никогда не можем сразу показать друг другу себя. Я ненавижу, что при каждой встрече мы не можем быть уверены, нужно ли нам оставаться профессионалами или нет. Я ненавижу, что нам приходится так быстро менять личности, — она сделала секундную паузу, чтобы сделать глубокий, трепетный вдох, — и я ненавижу, что не могу никому сказать, что ты принадлежишь мне. Вздох облегчения вырвался из её уст, когда Дотти мягко соединила их губы, и печали тут же улетучились. Она притянула её ближе к себе за шею, прижимая их тела так близко, как только возможно. Тепло, исходившее от них, соединилось в столь знакомом, вожделённом танце — танце, который они танцевали так долго, что то время, когда они не танцевали, казалось чужим и далёким… очень далёким. Дотти прервала поцелуй, но не разрывала контакта их кожи, продолжая держать свою девушку рядом. Её улыбка превратилась в грустную, когда ей в голову пришла неприятная мысль. — Я тоже ненавижу всё это. Я ненавижу то, что не могу обнять тебя на улице. Я ненавижу то, что нам приходится встречаться в тени. Но больше всего я ненавижу то, что не могу быть самой собой рядом с тобой, кроме как в такие моменты. — Дотти подавленно вздохнула. Она не хотела, чтобы разговор получился таким эмоциональным… эмоциональным. Но она ничего не могла с собой поделать, она никогда не могла быть рядом с Пегги. У нее никогда не было желания подавлять себя в присутствии Пегги. — Я люблю тебя, — честно призналась Дотти, не отводя глаз от прекрасных карих глаз напротив, — и я никогда не перестану любить тебя. Пегги лучезарно улыбнулась, глаза снова заблестели. — Я тоже люблю тебя. Больше, чем я когда-либо могла себе представить, — вздохнула она, прежде чем притянуть свою девушку к себе для ещё одного глубокого поцелуя, изливая все свои чувства внутрь — все запретные, глубоко укоренившиеся чувства. Всю свою любовь. — Я не хочу терять тебя, не смогу. И тот факт, что это может случиться в любую секунду, пугает меня, — призналась Пегги с дрожью, на этот раз, давая волю слезам. А Пегги Картер редко когда была напугана. — Эй, — успокаивающе прошептала Дотти, — ты никогда меня не потеряешь. — Пегги снова посмотрела ей в глаза, найдя в них самую большую уверенность, которую она когда-либо видела. — Ты не можешь этого обещать, — печально вздохнула Пегги, отчаянно цепляясь за женщину, которая украла её сердце. Но Дотти лишь тепло улыбнулась, нежно погладив её по щеке. — Ты права, я не могу этого обещать. Но я могу гарантировать тебе одну вещь, — её льдисто-голубые глаза были наполнены тем, чего Пегги никогда не получала достаточно. Любовью. — Неважно, что, неважно, как… Я всегда буду заботиться о тебе. И она действительно позаботиться. И всегда будет.