А ведь иногда хочется взять и подтолкнуть кого-то вперёд.
Или обнять невидимой тенью.
Он не знал, когда он умер и жил ли вообще. Он провёл, быть может, века, в пустоте, прежде чем проснуться на горе Тунлу. Даже не имея большого умственного потенциала, можно было понять, что здесь опасно. Вокруг пылала битва, наполненная зверской жестокостью, но будто никто не замечал его присутствие. Потому, не найдя другого выхода, он продолжил двигаться вперёд. Попадалось на глаза всякое: мучительная смерть, яркие всполохи энергии и подвиг, породивший дивное оружие. Его душа столетиями скиталась, без возможности умереть или жить: не чувствовал дух запахов, вкуса, не мог брать предметы в руки. Так что же могло занять его всё это время? Путешествия, лишённые усталости и.. театр. Боги, которых играли люди, были до дурного нелепыми, а в другой сцене уже непоколебимыми и могущественными. Легенды о них не повторялись и были краше любой детской сказки. Были четыре знаменитые картины и странный путник, лицом похожий на одну из них. Он казался таким же потерянным духом: и делать нечего и идти некуда, но он идёт и делает. Собирает рухлядь, сунется вечно в неприятности, да и творит откровенные глупости. Ну, чем бы дитя не тешилось, лишь бы не вешалось.. . Попадался этот человек дважды: первый раз на рынке. Среди десятков людей он остановился и повернулся назад, смотря пустым взглядом прямо на дух, будто мог его видеть и чувствовал его нахождение. Будто знал, где у него глаза и какого они цвета. Этот короткий момент запомнился одним из ярчайших в памяти безвременного духа. Путник пошёл своей дорогой, а дух поднял руки и пытался их разглядеть, но не увидал даже очертаний или энергетических колебаний. Другой раз был намного позже: после увиденной маленькой деревни, в которой проживала некая Юйши Хуан. Приятная, немногословная Госпожа оказалась такой же приятной компанией, даже если того не осознавала. Будь возможность, дух с удовольствием бы убирал со всем населением рисовые поля, да и остался б тут жить. Но будто ветер толкал в несуществующую спину, подальше отгоняя от убежища души. Становились и менялись города, разрушались и рождались новые, только путник с доули, встретившийся также внезапно, поднялся с травы у костра и сделал пару шагов в сторону духа. Дух тут совсем случайно оказался – решил срезать через лес и точно не знал, что этот человек, хотя нет, явно кто-то другой, может, культиватор, окажется здесь. Хотя по одеждам и его великому чутью было сложно назвать его кем-либо, кроме даоса, что и оказалось правдой. Путник не сделал больше нескольких шагов, но взглядом вновь попал в глаза, прежде чем вернуться к согревающему огню. На деревьях редели листья. Должно быть, сейчас холодно. Дух сел напротив и они провели целую ночь, наполненную тишиной и мягкой, лёгкой улыбкой даоса. После нескольких случайных встреч, дух решил следовать за мужчиной, но не стеснялся отвлекаться, если слышал что-то интересное или желал куда-то добраться. Точно знал, что-то тянет их на одну дорогу, которую самому, видно, не пройти. Однажды так, когда ему надоело наблюдать за торговлей Господина Се, как он уже узнал из наблюдений, дух попал в необычайное место. Оно пестрило красными огнями, оглушало несмолкаемыми выкриками и каждый уголок там был заполнено густой демонической Ци, которая, будь дух человеком, наверняка заставила б его задыхаться! Это город. Небольшой, но с таким бурным движением нежити, что страшно представить будь он хотя бы в половину больше. И всё-таки здесь захотелось задержаться. Понаблюдать за налаживающимся бытом и послушать легенд об их Градоначальнике Хуа. Пару месяцев спустя, дух последовал за свиноголовым демоном. Он совершенно случайно услышал, как тот и его пернатый друг хотели до жуткого забавно напугать жителей ближайшей деревни. До неё, конечно, идти и идти, но те травили шутки между собой, а дух, ставший их третьим спутником, смеялся. Он не знал, смеётся ли он на самом деле, но точно чувствовал, что это так. Сценка получилась что надо – перебравший с алкоголем местный староста так испугался незваных гостей, что чуть не встретился с предками, и было бы его жалко, если б только тот не побежал выпускать животину из загонов и падать у семейное алтаря, дрожа всем телом, с истеричными криками «помилуйте-помилуйте, уважаемые, я больше никогда мясо есть не буду!» Седых волос на его немолодой голове добавилось, но и пить он наверняка после этого случая бросил. А демоны часа не теряли – похватали животных, которых могли, и поволокли обратно. Дух хотел было вновь пойти за ними, но что-то заставило его задержаться. Это тянущее к неизвестному чувство не пропадало, пока на горизонте не показалась знакомая бамбуковая шляпа. «Бамбуковая шляпа» сразу начал разбираться, что за переполох недавно случился в этом месте и ему за «великую помощь» в виде пары амулетов, дали осколок нефрита и несколько паровых булочек. От нефрита тот пытался отказаться, но совсем выживший из ума мужчина просто хлопнул дверью перед носом великого спасителя, чем заставил его принять такую скромную плату. На деле она и вправду была скромной – ни для чего осколок не пригодится, даже не продашь, ведь никакого изделия сотворить из него нельзя. Той же ночью, в дороге, Се Лянь молчал, о чём-то задумавшись. На секунду духу даже показалось, будто тот сейчас остановится и начнёт его отчитывать, зная не только о его существовании, но и о проступке. Пусть не совершённом, но наблюдение – тоже причастие. Если бы дух мог, он бы вжал голову в плечи как пристыженный ребёнок, может, так он и сделал, но путник его так и не заговорил с ним, а лишь позвал ленту, которая тут же белым вихрем слетела с его руки, ластясь то к пальцам, то щеке. Это Жое и с ней Се Лянь время от времени разговаривал. Порой духу становилось завидно, что какой-то кусок ленты удосужился быть замеченным, а он – нет. Зимой становилось страшно. Такое щекотливое чувство от всего этого холода, ледяным ветром бродившего по всем дорогам и полям. Но что ему, какой-то неясной материи, существу, зима? Правильно, ничего. Но его спутник навряд ли считал также. Точнее, он-то был уверен, что всё ему нипочем и что ничего его не погубит, но дух-то знал, что это не так. Даже самому великому даосу нужно есть, спать и держаться подальше от всякой опасности, а этот не видно, чтобы тянулся к беспрерывному самосовершенствованию. Каждый его дом падал и с каждой работы гнали, как большую беду. Тем ранним утром выла природа, то угрозой, то оплакивая несчастного человека. Лишь она одна, всесильная, видела, как дух обнимает попутчика, глупо надеясь уберечь. Временами случались войны, временами дух дразнил настоятелей разных храмов, наконец научившись качать дым благовоний. Сколько прошло веков? И сколько из них он всё время был рядом с Се Лянем? Как половину точно. И пусть их дороги расходились, но непременно встречались. Вот колыхнулось тонкая струйка дыма в одном из самых больших храмов, посвящённых Генералу Сюаньчжэню. Она даже не успела взмыть вверх, чтобы красиво раствориться под потолком. Духа всегда забавляли реакции людей на это, особенно, веривших в каждое дуновение ветра. В этот раз дух долго баловаться не хотел, особенно, когда на колени перед алтарём упала женщина, ужасно противно воющая. Что у неё случилось, дух из-за этих воплей не разобрал, но случайно, совершенно случайно, потушил благовония. Он сбежал в тот же момент, когда по храму прокатилась очень неприятная аура. Обычно дух не чувствовал, а скорее знал, где бывала светлая Ци, а где демоническая, но никогда на себе не ощущал. В этот же раз, что-то защипало его оболочку и проверять себя на прочность резко не захотелось. В какой момент в нём появилось это желание спасаться – непонятно. Спустя 60 лет, дух отчаянно пытался закрыть себе уши, когда Небесный Колокол разрушал всё, что было ближе и даже сорвался вниз, чуть не раздавив в лепёшку кого-то с очень знакомой аурой. Но всё это меркло перед величием Небесной Столицы. Как Духа затянуло сюда вместе с Се Лянем – не понятно. То ли та молния, поразившая между ними прихватило его как игрушку даоса, то ли сам он каким-то необычным образом уцепился за его штанину, но вот, теперь его не только глушит, но и «глаза» слепит всем этим сияющим богатством. Были моменты, когда дух радовался, что никто его не видит и не слышит – он мог без зазрения совести открывать рот от изумления и виснуть на одном месте, встречая что-то необычное или великое, как сейчас. Божество, разговаривающая с Се Лянем, уважения к нему явно не питала, чем за несколько минут «знакомства» успела очень сильно выбесить духа. Он даже попытался подёргать её за волосы, но, увы-увы. Вскоре было зажжено первое благовоние в «Храме Водных Каштанов». Дух очень гордился Се Лянем и, если б мог, то хоть как-то бы донёс: зачем тебе все эти наглые божки, оставайся здесь, поли грядки и жуй каштаны. Но, конечно, не тут то было. Юноша в красном поразительной красоты, новая дверь и бесконечные приключения. В тех коротких перерывах, и, тем более, в тех редких моментах, когда Се Лянь обращал внимание на зажжённые для него благовония, дух очень осторожно качал дымок, в надежде, что на него обратят внимание. Но вместо всего этого услышал лишь: «Гэгэ, у тебя ужасный сквозняк, ты заболеешь. Это нужно исправить». Да если бы мог, дух бы взорвался от негодования! Это его спутник, он с ним так долго и нудно был, так мало того, что этот третий лишний появился, ещё и мешал связаться хоть как-то! Всё это негодование исчезало каждый раз, когда среди ночи, как страж, дух видел наполненный печалью взгляд этого «Третьего». Как бы он не хотел, но не мог игнорировать, что Се Лянь с ним расцветал и о нём впервые за столько времени кто-то заботился. Дух этого не смог. В прошлом точно случилось что-то ужасное с Се Лянем, но знать наверняка не получилось – информации слишком мало, а книги просто не открывались, отказываясь перевернуть хотя бы страничку под его упорством. Он читал только то, что читали люди, ведь они прекрасно служили держателем. Так что теперь, наконец, Се Лянь может ощутить себя нужным. Наверное, придётся принять «зятька». Зятёк и вправду оказался нужным. Не рассердился ни на сожжённый дом, от пламени которого дух чуть не потерял Се Ляня из виду, ни поверил слухам и спас его из заключения в Небесной Столице. Правда, вот что непонятно было – Бабочки утащили Сянлэ из его дворца, а спутника его забыли! Даже те внимания на него не обращали! Хорошо, что дух не живой. Его давным давно свело какое-нибудь искажение Ци, если б первым это не сделала огромная удача самого Се Ляня. Сколько же раз на его прозрачную головушку обрушались крыши, а сколько раз в течение глупых битв ему могло попасть по лицу! Неизвестно какому, но точно прекрасному. В итоге остался он в этом громадном храме, в компании двух дураков-божеств. Соседствующим и точно тесно друг с другом связанных. Он их помнил ещё с тех пор, как шлялся по столице, пока Линвэнь пугала Се Ляня долгами и прочей гадостью. Но только сейчас узнал их истинные имена – Генерал Подметала и Генерал Большой Член. Не слишком сочетаемо, но очень даже выразительно. Вскоре вся эта Небесная мешанина подтолкнула его находиться ближе к неугомонному бывшему ученику Се Ляня. Идея не должна была провалиться и в момент, когда исчез Лан Цяньцю, дух должен был вместе с ним оказаться в разгаре событий, но лишь эпично остался там, где был. Дух покрутился вокруг своей оси, точно убеждаясь, что ничего не поменялось, вспомнил все известные бранные выражения, половина которых известная стала только сегодня от Генерала Большого Члена, и отправился искать выход. Должен же быть способ спуститься отсюда без Се Ляня. Прыгнуть? А как? Где Край этого золотого блюдца? Пусть край найден не был, а вот дворец Генерала Подметалы – более чем. Дух настойчиво убежал себя, что в этих стенах он из праздного интереса, а не лица и манеры его хозяина. Дальше всё завертелось слишком быстро и единственной отрадой в бытие этого духа стали только Се Лянь с его женихом, бранящиеся на всяком месте два Генерала, чудесная подружка Се Ляня – Ветерок, только так это Божество называть хотелось, и Жое. Было пару раз, когда дух не держался уж слишком близко к Се Ляню и если в этот момент Жое бодрствовала, то поднимала кончик и крутила им в разные стороны, будто бы искала его. Всегда в эти моменты духу хотелось плакать. Хоть какое-то создание, кажется, его замечало. Маленький Хуа Чэн был достоин всего на этом свете – так умилительно дулся, но ещё больше красок придавало само поведение Се Ляня. Когда Маленького Хуа-эра нарядили в новые одёжки, дух даже сделал вид, что помогает разглаживать складки. Это было ужасное место. И знакомое. Даже ужасней Ци Жуна, натравившего на этих двоих заклинателей. Дух тогда долго гнался за зелёной псиной, но решил, что толку от этого всё равно не будет. Когда вернулся, в Храме был такой жуткий беспорядок, что он весь замер. Чего стоил только вид Се Ляня и Хуа Чэна! Вот только чем дольше дух разглядывал их, тем меньше вскоре озвученная причина в виде драки казалась правдоподобной. Гора Тунлу собрала всех, кого могла, но вряд ли без чужой помощи. Всё это время беспокойство наполняло существо этого духа, заставляя его чувствовать себя как никогда настоящим. Он всё время жался к Се Ляню или пытался толкать его к Хуа Чэну, даже предпринял попытку уговорить Жое связать этих двоих. Единственный раз, когда он отвлёкся было появление Юйши Хуан. Но больше ничего хорошего не случалось. Были храмы, фрески, много лавы, неописуемая боль в чёрных глазах Бога-Подметалы, был ужасный бой и боль, тянущая духа за прозрачную оболочку, словно он жив. Ему было страшно за всех этих Богов, будто и их он знал очень давно. Было Страшно за Му Цина и Фэн Синя, было невыносимо страшно за Се Ляня и Хуа Чэна, а ещё ему в самые эпичные моменты вспоминалась Ветерок. Теперь Старина Ветер. Всё закончилось бесчисленным количеством серебряных бабочек. Если бы кто спросил у духа, он бы создал ещё одну прекраснейшую картину, пятую: в ней бы был Бог, который за один миг обрёл всё и сразу потерял, сидел на коленях, пока к нему опустилась одна единственная бабочка, напоминая о красной нити. Последняя надежда, становящая непоколебимой верой в возвращение. Лагерь Божеств прошёл мимо духа, он почти наступал по пяткам Се Ляню, не отставая ни на шаг. Всё это лицемерное общество липло к нему, не взирая на страшную трагедию и в один прекрасный момент дух так рассердился, что облепившие Се Ляня по кругу чьи-то служки замерли. Даже волосы у них встали. Энергия, что накрыла их как снежное одеяло, описанию и происхождению не поддавалась, но то, что она была пронизана злобой сомневаться тоже не приходилось. Только сам «Его Высочество Наследный Принц Сянлэ», как твердили вокруг, не обратил на это внимание. Ну и хорошо. И не надо. Пусть только уходит отсюда поскорее. Се Лянь ушёл, а с ним его верный спутник. Иногда дух, правда, отлучался, чтобы проверить знакомых ему людей и не очень: например, посмотреть, как страдает от работы Линвэнь или лишь на денёчек побывать в деревне Юйши Хуан. Наблюдать за Генералами Большим Членом и Подметалой сил не осталось сразу, как последний из них окончательно выздоровел. В один из дней, когда Се Лянь подметал свой дворик, духу удалось толкнуть пару листьев, а ещё через неделю Се Лянь поведал своим гостям, что у него, кажется, есть спутник. Фэн Синь и Му Цин тогда недоверчиво переглянулись между собой, чем расстроили принца. Дух тоже расстроился. Как в него можно было не верить? Как можно было не верить в того, кто с их Высочеством готовил его яд в виде еды, подметал каждый день, даже когда соринки не было, ходил с ним на сборы мусора и пару раз даже обнимал во сне, когда того не отпускали кошмары? И пусть ничего из этого не было видно, дух был рядом. Этот праздник Середины Осени отличился не фонариками для Его Высочества, а его личной исполненной мечтой. Они тогда ехали на повозке, прежде чем Се Лянь сорвался вперёд. Дух было тоже хотел побежать за ним, но вовремя догадался о причине. Так он и остался сидеть, чувствуя необычайное спокойствие. Дух поднял голову к небу, озарённого тысячами яркими точками и погладил животину, оставшуюся с ним без права выбора, по голове. На его удивление, бык громко промычал, поднимая голову к призрачному прикосновению. Он его.. почувствовал? Как странно. Столько времени и сейчас.. когда, на самом деле он больше и не нужен, его начали замечать. С тех пор дух много где был. Он больше не подходил к Се Ляню, считая, что теперь у него есть более правильный спутник в лице его мужа. Дух всё ещё надоедал небожителям, задувая благовония в их храмах. Даже как-то подслушал разговор неожиданной парочки, что грызла друг другу глотки вот уже сколько веков: Генерал Большой Чл-, вернее, Наньян, без устали бранился, обходя алтарь уже сотый раз. Двадцатый как минимум. Генерал Сюаньчжэнь же сидел прямо на нём, ничего не стесняясь и время от времени перебивал поток ругательств едкими шпильками. Пару раз ему угрожали скинуть с алтаря и им же придавить, но дальше слов ничего не заходило. - В моём Храме тоже иногда гаснут благовония, но я заметил, что только на исключительно глупых просьбах. Так что от этого даже больше пользы, чем вреда. Тебя истеризмом Ши Цинсюань заразил? - Не помню, чтобы бывший Повелитель Ветра ругался, - ненадолго остановился Фэн Синь, сдвинув густые брови к переносице. - Ты просто не слышал его фирменных смех из разряда «Я сейчас задохнусь». - А ты откуда слышал? - А тебе всё скажи. Фэн Синь снова что-то буркнул, сделал пару кругов и сел подле Му Цина. - Эта тварь не давала моим верующим донести, что кто-то открыл святилище в мою честь со.. старым.. званием, - слова с трудом выходили из уст юго-восточного покровителя. Ему не нужно было ничего добавлять, потому что Генерал-Подметало тут же согнулся пополам и сам начал задыхаться от смеха. Генерал Большой Член страшно покраснел от злости. Хорошо, что он не слышит, как смеётся дух, наблюдавший за этой сценой! Дух так хохотал, что зачем-то сел на пол, но вскоре подавился своим злорадством – вместо драки между соседствующими Богами случилось.. то же самое, что когда-то между Се Лянем и Хуа Чэном. Между прочим Се Лянь это тогда дракой и назвал, так что, наверное.. В любом случае, увидев это лишь одним глазком, дух тут же сбежал, не решаясь больше становится свидетелем чужих разборок. Между Богами явно завелась какая-то странная традиция. Уж лучше бы они бились. Спустя несколько лет дух всё-таки возвратился в Призрачный Город. Он шёл к главному Храму, расположенному там и очень удачно застал супругов за отдыхом. Точнее, кому как. Хуа Чэн ведь мучился над каллиграфией. Зрелище это было по истине интересным, особенно, когда тот превращался в хитрого лиса и всячески пытался отлынивать. Дух остановился рядом, заглядывая в эти письмена. Что говорить, а Се Лянь и Хуа Чэн друг друга стоили. Кто-то писать не умел, а кто-то готовить. Вот только вместе они выглядели так правильно, так счастливо и так.. слащаво, что даже у этого духа не хватало смелости бурчать. Вместо этого он подошёл к горящим благовониям и только хотел занести руку, чтобы лёгким движением потревожить дым, как один из хозяев низко хмыкнул, а другой, наверное, улыбнулся. Дух это всем своим существом чувствовал. Он хотел всего на секундочку отвлечься, чтобы глянуть, что случилось у парочки, как встретился с медовыми глазами принца. - Здравствуй, Кхон Вэисин.