Метро

Гул подъезжающего транспорта режет уши даже через громкую музыку в наушниках. Келус резко открывает глаза, и поднимает голову с чужого плеча, ощущая мерзкое головокружение. Не спать пару дней та еще морока. — Ты как? Такой же сонный Дань Хэн почесал парня по затылку, слегка нажимая на голову. Келус прикрыл глаза от удовольствия. — Рубит жутко, — они подошли к открывшейся двери вместе с небольшой толпой. — Напомни, на какую нам линию перейти? Ответ пришлось подождать. Тубус сероволосого зацепили и тот, упав, покатился к сидящим людям. — Прошу прощения! — Келус бросил быстрый взгляд на человека, к ногам которого причалил упавший предмет. Это был мужчина — стильно одетый и примерно средних лет — который зачем-то держал в крепком захвате свою же правую руку. Та вела себя будто одержимая: через каждые пару секунд страшно выворачивалась до слабого хруста. Видимые вены на тыльной стороне ладони были… Почему-то черными. Словно завороженный, юноша несколько секунд следил за гоняющими черную кровь сосудами. На прозвучавшие в самом начале извинения, мужчина не обратил никакого внимания, лишь сильнее зажмурил веки, истекая потом. Все еще поглядывая на него, Келус медленно двинулся в сторону Дань Хэна, раскрывшего рот в широком зевке. Поезд тронулся. Рассеяный сероволосый, который не успел схватиться за поручень, опасно накренился назад, но хорошая, даже в таком состоянии, реакция его парня, спасает того от внепланового знакомства с грязным полом. — Спасибо…— взволнованный выдох. — За тобой глаз да глаз. Аккуратнее,— он зацепил чужую руку за поручень. — Нам, кстати, на синюю. — наконец ответил на уже давно забытый вопрос. Дань Хэн, снова вернувшийся в свой энергосберегательный режим, закрыл глаза и длинно выдохнул, положив голову на согнутую руку, держащуюся за верхний поручень. Келус устроился рядом, открывая чат со знакомыми — надо хоть как-то отвлечься, иначе он точно уснет - а им еще ехать и ехать. Пока парень листал ленту, внезапно наткнулся на свежее фото щеночка Асты, сразу же сонно улыбаясь - этот малыш никого не оставит равнодушным. В обсуждении под постом куча слащавых фразочек и голосовых сообщений с явно пищащими от радости ребятами. Он потом их обязательно прослушает. Спустя время чье-то недовольное ворчание спереди оторвало от чтения, и Келус поднял взгляд. Тот самый мужчина дерганно пробирался к дверям через сумки какой-то бабушки, роняя каждую. Либо Келус себя накручивает, либо этот тип и правда какой-то подозрительный. Мало ли террорист? Рядом тихонько всхрапнул Дань Хэн, похоже, ранее действительно приснувший. — Наша… — он опять зевает. — …Остановка. Они вместе с толпой вышли на станции. Часть двинулась в сторону лестниц для перехода на другую линию метро и через минуту парни стоят на перроне. — Меня напрягает тот мужик. Дань Хэн нахмурился на чужой шепот и проследил взглядом туда, куда кивнул рядом стоящий. Найти того самого, странного не составило труда. Теперь этот мужчина мелко подрагивал всем телом, все стараясь удержать трясущуюся руку. — Накурился может, — сделал предположение, медленно пожав плечами. — Давай тогда подальше станем. Только они отошли, как мужчина начал страшно хрипеть, тут же распугивая ближайших людей. Какой-то добродушный дедушка пошуршал пакетом в руках. — Может скорую? Мужик ты как? — взволнованный старик медленно прошаркал к больному, остановившись почти возле желтой линии перрона. Не ответив, трясущийся в непонятном припадке человек, вдруг стал драть свое горло, сипя и рыча одновременно, словно раненный зверь. Отовсюду послышались возмущенные возгласы. — Сумасшедший! — Давай, снимай скорее, чего стоишь? — Точно больной! Псих! Келус с замиранием сердца вжался в стену рядом с напрягшимся Дань Хэном. Хотелось уйти отсюда. — Стой-стой, ты чего творишь, дурной?! — хриплый вскрик старика разнесса по станции. Тут же тон сменился на более спокойный. Морщинистые руки по-приятельски легли на дрожащие плечи. — Если так больно, пошли скорее к выходу, позвоним в ско— Ласковая речь сменилась испуганным криком, когда больной напрыгнул на него, сталкивая обоих с перрона. Вопли, отражающиеся от стен тоннеля заложили уши. Музыка кончилась. Внезапный свет и гул приближающегося поезда заставил дышать чаще. Машинист не видит упавших? Все ринулись к краю, наблюдая, как старик, охая, распластался на рельсах, исказив лицо в гримасе боли и страха. Под головой у него была кровь. У напавшего рядом неестественно изгибалось тело, создавая страшный хруст. Дань Хэн схватил Келуса за руку. Они оба не знали что делать. Никто не знал что делать. Истеричный гудок поезда в тоннеле почти разорвал перепонки. Пострадавших заметили, но слишком поздно… Старик, явно плохо соображающий, кое-как встал и ухватился пальцами за перрон, в надежде вылезти. Множество рук вцепились в него, пытаясь подтянуть, но рычащий мужчина накинулся сзади на него, стукаясь зубами ему в кровоточащую голову, почти разрывая свою пасть. Неспособный нормально укусить, он просто сильнее раздирал до крови полулысую кожу. Гул нарастал. Гудок не прекращался. — Мы должны… — шокированно начал Келус да так и замер с открытым ртом. Что должны? Как они помогут? Перед перроном жуткая толпа, все друг на друге, поезд приближался, старик ранен, а сумасшедший мужик не отцепляется от него. Словно что-то осознав, больной отлипает от многострадальной кроваво-седой головы, тут же впиваясь в дряхлое плечо, сразу вырывая кусок мяса. Брызги крови разлетелись на ближайших людей, заливая рельсы. Старик завопил в ужасе, срывая голос. Мерзкая картина, какофония плача, ора и звуков поезда заставили вжаться спиной теперь уже в Дань Хэна, который, кажется, даже не дышал от шока. Келус закрыл уши руками. Наушники противно впивались в кожу, а глаза не могли оторваться от кошмара наяву. Дикий вопль старика не прекращался просачиваясь сквозь пальцы, заползая в перепонки. Дряхлая окровавленная рука в бездумной попытке спастись уцепилась за ногу девушки, которая, выронив телефон, заверещала. Бешенный стук сердца. Скрипящий звук поезда. Головокружение. Животный визг больного мужика. Застрявший вздох. Плач пожилого и девчонки. Удар. Транспорт, не успевший полностью остановиться, сносит двоих, стоявших на путях, цепляя схваченную мертвой хваткой девушку, силой удара заставляя ее отлететь, с хрустом приземляясь на пол. Мужика... Возможно просто зажевывает. Многоголосый ор слился со скрипом тормозов. Келус цепляется рукой в футболку Дань Хэна, ощущая хватку на своем плече. — Господи… О Господи… Все спешат к отлетевшим переломанным телам. Девушка судорожно дергаясь молила о помощи, половиной безвольного тела свисая с перрона. Машинист, схватившись за голову, стоял в кабине, стекло которого было с каплями крови. — Дань Хэн… — Келус перевел полный ужаса взгляд на парня, встречаясь с таким же. — Мы должны… Бежать. Новая порция визгов заставляет резко повернуть голову к источнику звука. Среди мельтешащих тел было видно как на кого-то налетает что-то быстрое, сбивая с ног, вызывая еще волну криков. А напрыгнули сбитые поездом мужик… И мертвый старик. Он жив? — Он его ест!.. — сквозь массовый гомон, четко прозвучала только эта фраза. Стоп. Что делает старик? Келус неверяще отступил назад. Дань Хэн рядом засуетился, дергая его за рукав кофты. — Келус! Нам нужно!..— его заглушил внезапный визг людей со стороны лестниц. Сзади, что, тоже подобные этому сумасшедшему? Тогда они в ловушке и… Темноволосый грубо повернул чужую голову, заставляя смотреть на него. Один наушник выпал, дав возможность услышать творящийся кошмар еще четче. — …Ты меня услышал? Уходим, живо! И, схватив так, будто держит не просто за предплечье, а за кость, потянул в сторону лестниц, куда также ломанулись люди, видевшие случившееся, даже зная, что оттуда тоже кричали. Кроме лестниц деваться некуда. Больше для них выхода нет. Душно, громко, больно. Страшно. Огромное количество людей протекало рядом, царапая сумками или отдавливая ноги. Келус не понимал ничего. Куда его тянут? Что происходит? Что произошло там, на перроне? «Он его ест!..» Что вообще?.. Громко рыдающая маленькая девочка вдруг резко уцепилась в штанину, больно щипая при этом кожу. Ее глаза были полны животного ужаса. Она ничего не понимала. Как и Келус. Прежде чем он успел что-то сделать, малышку, зовущую маму, проглотила толпа, зажевав своей пастью. Ее очередной вопль потонул в мерзкой какофонии. Келус задышал чаще. Ему нельзя отпускать руку Дань Хэна. Дань Хэн. Парень перевел нервный взгляд на впереди идущего. Была видна лишь знакомая жилистая рука и темные волосы. Остальное смешивалось в единое грязное пятно. Это у него в глазах плыло или… Дань Хэна тоже сжирала толпа? Ему нельзя отпускать руку. Вдруг мимо проплыла женщина, тщетно пытающаяся прорваться назад сквозь толпу. В ее руке была маленькая детская кофточка. Келуса затошнило. Он не должен отпускать Дань Хэна. Чужая рука скользила по его вспотевшему предплечью ближе к кисти. Грудь сковало леденящим ужасом осознания. Он не должен отпускать Дань Хэна! Родные яркие зрачки, испуганными бликами на секунду встретились с его. Грубый толчок влево. Ногти царапают по ладони, стараясь удержать. Он не должен!.. Рука соскальзывает и толпа сжирает знакомый силуэт. Собственное имя, которое истерично выкрикнули, потонуло в общем гомоне. Келус судорожно бегает глазами по незнакомым затылкам, испуганным и ничего не понимающим лицам, пытаясь найти знакомое, но его уносит все дальше влево. Почти не двигаясь, он слепо повинуется толпе, которая плывет к одному из нескольких выходов из метро. Взгляд, полный шока, глупо скользил по обезумевшим. Нужно собраться. Собраться. Нужно… В резком порыве Келус судорожно прорывается по диагонали, ближе к стене, которую обтирают людские тела, оставляя резкий контраст грязи и чистоты. Некоторые, которым удалось удержаться и не попасть в лапы к толпе, панически бегают глазами по плывущей к выходу массе. Они ничего не понимают. Келус тоже. Но он знает одно: ему нужно найти… Внезапный нечеловеческий вой и грохот где-то вдали, куда движется толпа, заставляет всю процессию застыть как вкопанных. На пару секунд воцарилась почти идеальная тишина. Стук сердца заглушал все. Пот лился ручьем. Вой повторился, уже ближе, и в первых рядах заголосили сразу нескольно людей. — Назад! — Все назад! Один громогласный вскрик, словно эхо по пещере, шепотом прошелся по застывшей толпе от начала и до конца. Все повторяли одно слово, как мантру. Назад. Назад. Назад. Назад… Будто катализатор, это заставило всех вновь шевелиться и идти в обратную сторону. Опять, ведомый толпой, Келус напоследок повернул голову, заметив, как передние ряды на лестницах валятся, точно домино: некоторые из людей прыгают со ступеней, ведущих на эскалаторы, прямиком в гущу, раскрывая пасти. Как тот мужик на старика… Прорываясь с удвоенной силой, он движется к развилке, внезапно, чуть ли не падая. Под ногами был, на удивление, не ровный пол, а что-то частично мягкое… Бросив взгляд вниз, Келус заорал от ужаса. Он шел по людям. Он шел по трупам. Стало еще тяжелее дышать. Голова кружится еще сильнее. Глаза уже не фокусируются. Новый приступ паники волнами накатывает, кружась в груди мерзким пламенем. Где Дань Хэн? Он же не может быть… В тщетной попытке найти знакомое лицо, он бешено бегал глазами по все тем же незнакомым затылкам и гримасам. Где он?! Несомый толпой, он приближается к еще одному выходу к эскалаторам, с ужасом смотря на лестницу, частично заваленную телами. Люди словно не замечая, идут буквально по головам. О Господи. Массивная коляска с младенцем выскочила из рук завопившей женщины. Другая девушка, находящаяся ниже, удержала ее собственным телом, и мамочка еле успела выхватить из тяжелой коляски ребенка. В ту же секунду, спасительница падает вниз, схваченная кем-то за ногу. Коляска, освободившись от опоры, просто катится по упавшей, сбивая других поднимающихся людей. Келус проходит в толпе рядом с этим кошмаром, поднимаясь по другой стороне. Он ни чем не сможет помочь. Либо он, либо его. Вдруг, знакомая футболка с ветровкой мелькнула где-то сверху. Келус судорожно вздохнул. Сзади послышался уже знакомый вопль, заставивший отвлечься и потерять чужой образ. Толпа сильнее заволновалась — люди стали агрессивнее. Но, поднявшись выше, парень еще раз заметил знакомую фигуру, стоически держащуюся за поручень. Чужие вены на руках набухли от напряжения. По толпе панически бегали родные повлажневшие глаза, выискивая. — Дань Хэн! Собственный вскрик тут же поглотил гомон, но темноволосый еще больше расширил глаза, судорожно завертев головой. Услышал. Толпа вновь собиралась унести Келуса, но он, прикладывая все силы, пытался хоть как-то по диагонали протиснуться сквозь нее к парню. Сероволосый почти прошел мимо, но ухватился за чужой напряженный бицепс, прижимаясь. Тело рядом с ним крупно вздоргуло. Дань Хэн, смаргивая слезы, кое-как дотянулся до чужого мокрого лба, смазанно приложив сухие губы. Как же он переживал, Господи… — Не отпущу. — тихое обещание и толпа вновь заглатывает их. Только теперь Келус чувствует себя немного спокойнее: ощущение родных рук, сейчас еще крепче обнимающих за торс и плечо, внушают ощущение защищенности. В какой-то момент Дань Хэн жмется к нему с такой силой, что он вскрикивает от боли. А дальше проход вообще сужается и люди еще сильнее теснятся, вжимаясь друг в друга, отчего в бок упирается чья-то сумка, по ощущениям вспарывающая кожу. Взгляд на эскалаторы заставляет сердце в который раз сжаться в первородном страхе. Нечеловеческие и человеческие вопли окружают их. Они звучат спереди и сзади. — Нам нужно прорваться наверх. Фраза была сказана громко прямо в ухо, и Келусу кажется, что он оглох. Придется лезть. Здесь либо он, либо его. Грубо протискиваясь в узком стоящем эскалаторе, сероволосый крепко сжимал чужую мокрую от пота ладонь, закрывая свое ухо и пригибаясь, когда люди срывались и летели откуда-то сверху между эскалаторов, цепляясь за фонари. Пролетающие визжащие тела и хрустящие кости… Келус сейчас задохнется. Он сейчас потеряет сознание. Как же страшно, страшно, страшно, страшно!.. Дань Хэн рядом с отчаянным рыком распихивает таких же спасающихся людей. Сзади новые порции воплей и визгов. Ему плохо. Свежий воздух внезапно бьет в лицо, но не отрезвляет, а лишь срывает стоящие в глазах слезы и охлаждает порывами взмокшее тело, заставляя мерзнуть. Что-то теплое ложится на плечи, и потом, его мокрое лицо берут за щеки такие же мокрые руки. — …Келус! Ему трудно дышать. Он не может дышать. Как вдохнуть? Его тошнит. Хруст костей, взмокшие тела, кровь, вопли, топот, гомон, трупы… — Келус! Чужой молящий крик слегка возвращает в реальность. Плачущий прямо перед лицом Дань Хэн, отрезвляет получше пощечины. Все еще судорожно вдыхающий Келус так же хватает темноволосого за щеки, бегая глазами по лицу. Одновременно рванув навстречу, они вжались друг в друга, цепляясь как за спасательный круг. Будто один из них исчезнет как тогда… Будто эта жадная толпа вновь проглотит их… — В-все будет хорошо, — чужой быстрый шепот - попытка поверить самому себе и заверить другого. Келус слушает и утыкается лицом в чужую шею, ощущая быстрые поцелуи в уши и его взмыленные волосы. — Все будет хорошо, слышишь? Нам нужно к ребятам. Идем, идем! Ну же! Ватные ноги не дали встать так быстро, как хотелось бы, поэтому они немного задержались, облокотившись о стену в переулке и наблюдая из-за угла, как волны паникующих людей до сих пор вываливаются на улицы и бегут кто куда. То, что произошло, не поддается никакому объяснению. Болезнь? Бешенство? Вирус? Почему тот старик, дряхлый и раненый старик, сбитый насмерть, так быстро вскочил на перрон, хотя до этого еле передвигался? Дань Хэн тащит его по другой, спокойной улице, подальше от метро. Здесь не те люди, которые там, в диком ужасе, бежали на выход. Здесь те, кто смотрит на них с удивлением и недовольством: на вспотевших, взъерошенных парней с бешенными глазами. Накурились что ли? Эти люди еще не пережили того ужаса. Эти люди еще не толкаются, ступая по трупам и оббегая орды зараженных. Эти люди еще не борются за свою жизнь каждую секунду и не убивают за последнюю крошку хлеба, патрон, убежище… А они будут жить, пока не почувствуют зубы, разрывающие плоть, на своей шее, руках, ногах, торсе… Они будут жить, пока не увидят родные застекленевшие глаза и дорожки слез на чужом лице, размывающие кровь и грязь. Они будут жить, пока не почувствуют пулю в своем теле, падая на сырую землю. Они будут жить, пока не ощутят чужие горячие слезы на собственном немеющем лице…