"Разговор в поезде"

На улице стемнело. Стрелка часов уже перевалила за двенадцать. Лера ушла из дома пару часов назад и бесцельно бродила по городу. Родители уехали на выходные к бабушке, а Кирилл на радостях позвал друзей. В город пришла весна. В этом году апрель выдался на редкость теплым. Снег давно растаял, а на деревьях пробивалась робкая зелень. С весной в семью возвращался прежний покой. Уже пару месяцев как они не получали плохих новостей: с угрозами больше никто не звонил, Лера поправилась и понемногу отрабатывала пропущенные занятия, да и Кирилл вел себя как никогда благоразумно. Казалось, все налаживается. Лере же казалось, что это затишье перед бурей. Она медленно шла по тихим улочкам. Раньше она не выходила на улицу одна так поздно, но тренировки с Олегом и пару месяцев в костюме Чумного Доктора придали ей уверенности. Даже самонадеянности: в этом городе преступники должны бояться ее, а не она их. Господи, откуда такие мысли? Она никогда не приветствовала вигилантизм, а смотрела ролики, где на примерах из умных иностранных книжек выводилось, что народные мстители совсем не полезны для общества. Они лишь ищут виноватого, своеобразного козла отпущения, а не улучшают жизнь людей. Вигиланты размывают правовые нормы, они не способны привнести системные изменения. Неотвратимость законного наказания – вот, что должно пугать преступников, а не мстители в масках. А теперь она сама стала одной из них. Вот уж насмешка судьбы, ей пришлось заниматься тем, что она считала бессмысленным и вредным. Но разубеждать нанимателя было бы глупо. Если уж Разумовский решил, что хочет причинять людям добро, то кто она, чтобы его разубеждать? Пусть только по долгам платит. Так она размышляла, пока на ее глазах не погибли люди. Когда-то Лера рассказывала в блоге о мировом тренде на снижение уровня насилия, а теперь всего за одну неделю стала свидетелем теракта, похищения, пыток, а также попытки обезглавливания. Мир, в который она попала жил совсем по другим правилам. «Таких как я нет смысла сдавать в полицию», – так он сказал. Лера нахмурилась. Эти мысли завели ее на зыбкую почву сомнений. Она знает, как должно быть, знает, как правильно: власть закона должна быть превыше всего. Но будет ли так когда-нибудь? Что же остается только ждать, когда наступит «прекрасная Россия будущего»? Это смешно. Можно просто забыть и продолжать жить безвольной слугой психа-убийцы. Исполнять его прихоти и надеяться, что, когда придет срок, ее отпустят живой. Можно попытаться забыть крики раненных, не вскакивать по ночам от хрипов истекающих кровью тел, не трястись от страха, когда звонят в дверь. Можно попытаться. А еще можно восстановить справедливость, покарать и уничтожить злодеев. Чумной Доктор всегда был символом жестокой расправы. Она усмехнулась. От законопослушного гражданина до мстителя всего лишь одна проигранная драка? Нет. Не бывать этому, но соблазн велик. Лера поежилась от порыва ветра. Все-таки в апреле еще слишком прохладно для ночных прогулок. Она завернула за угол и вышла на набережную Обводного канала. С реки тянуло холодом, вокруг ни души. Она направилась к видневшемуся вдали мосту. Лера всегда делала, что хотела: пошла на кендо, хоть бабушка все время причитала, что это не для девочки, поступила в медицинский, хоть все твердили, что это сложно и зарплата будет три копейки, завела блог, где рассуждала на политические темы, понимая, что это может быть опасно. Она сама принимала решения и несла за них ответственность. А теперь впервые в жизни не знала, что делать. Лера зашла в магазинчик и купила маленький стаканчик кофе у сонной продавщицы, которая тут же растянулась на прилавке, передав напиток. Кофе был мерзким. Лера скривилась, но сделала еще глоток. Хотя бы горячий, и на том спасибо. Она взошла на мост и облокотилась на перила. Ей стали сниться кошмары. «Танцуй девочка, танцуй», – звучало в висках, и каждый шорох занавески напоминал змеиное шипение. Почему это происходит именно с ней? Мало ей Разумовского, так еще этот странный парень с саблями. На кого он хочет быть похож с этими косичками? На персонажа аниме? Как же хотелось курить. Лера смотрела в темную воду канала и вертела в руках стаканчик. Это только вопрос времени, когда ее найдет полиция или враги Чумного Доктора. На набережную высыпала компания молодых людей, шум смеющихся голосов летел над рекой. Толпа добрела до магазинчика и вдруг запела. Лера узнала в нестройном хоре голосов гимн. Они пропели первый куплет и полприпева и снова зашлись хохотом. Постояв немного, они вдруг побежали к мосту. Лера смотрела на проносящихся мимо юношей и девушек, ловила из полутьмы очертания их счастливых лиц. Они перебежали на другую сторону и скрылись за углом дома. Лера осталась на мосту. Она почувствовала себя старой и бесконечно одинокой. *** Алтан бродил по городу. Надел старую толстовку и джинсы, распустил косы, снял линзы и вышел в ночь. Давно он так не гулял по Петербургу, совсем один, без охранников, без водителей. В прошлый раз – после смерти мамы, он урвал полчаса без родственников и назойливой свиты, чтобы оплакать свое горе. Алтан поежился от промозглого ветра. Надо было одеться теплей. Раньше, до маминой смерти, он и не понимал, насколько его жизнь ему не принадлежит. Он лишь винтик в жестокой машине семьи Дагбаевых. Юма была в полу мире от него, но Алтан и сейчас чувствовал на себе ее жесткую хватку. По улицам, несмотря на позднее время, гуляли люди: счастливые парочки, группки веселых студентов и одинокие прохожие. Алтан свернул с проспекта, уходя подальше от центра. Целых три месяца он пробыл в Гонконге, где сестра беспрерывно учила его жизни. Алтан терпел, стиснув зубы. Ее высочество принцесса, как всегда, была права. А Вадик как верная псина, стоял и ухмылялся. Тогда Алтан решил, что с ним надо разделаться. Не сейчас, ведь Вадик человек Юмы, но он уже подписал себе смертный приговор. Месяцы в Гонконге текли медленно и невыносимо скучно. Лишенный какого-либо дела, Алтан таскался за Юмой и даже не пытался вникать в семейные дела. Он с равнодушным видом смотрел то на строгий профиль сестры, то на дождь за окном. Надо было возвращать в Питер и разыскать Разумовского, но Юма раз за разом находила ему срочные дела. В голову лезли странные мысли. Он вдруг понял, что невыносимо устал. Когда информатор сообщил, что аноним заказал костюм Чумного Доктора, Алтан почувствовал себя живым, будто все прошедшие годы жизнь стояла по паузе. Да, он закончил университет, жил в разных странах, приобщился к семейному бизнесу, но все это было неважно, ведь впереди всегда была цель – отомстить. Алтан засыпал и просыпался, представляя, как убьет Сергея Разумовского. Можно пытать его, пока он не начнет умолять на коленях о пощаде, а затем пристрелить. Или перерезать глотку. А может прицепить бомбу и взорвать? Вариантов было много, и все они носились в голове круглыми сутками, но так ни к чему и не привели. Ожидание и нетерпение последних месяцев утомило его. Напряжение спало, оставив только разочарование. Сколько еще он сможет так жить? Юма, конечно, его не понимает. Шут в маске – так она назвала человека, убившего их мать. Наверно только он скорбит о ее смерти. – Молодой человек, вы не подскажите который час? – спросил появившийся из ниоткуда мужчина в синем пальто и очках. – Уже без четверти час. – Ох, как поздно. Что-то наш вечерний променад продлился дольше обычного, – обратился мужчина к своему спутнику, полному усатому человеку, и они быстро удалились, оставив Алтана одного на опустевшей набережной. Еще в Гонконге Алтану приснился сон. Он был в своей оранжерее, стоял теплый летний вечер, повсюду летали светлячки, а за окном ухала сова. Вдруг стало темно. Напротив, стояла Юма. Позади послышались шаги, но он не мог обернуться. Из-за плеча высунулся клюв и голос произнес прямо над ухом: «Тебе нравится убивать?» Холодный пот выступил на лбу, холодная сталь сабли коснулась шеи. Юма застыла с безучастным лицом, смотрела в глаза и молчала, а вокруг лежали люди. Кровь сочилась из их ран. Маленькие огоньки летали над их телами. – Вижу, что нравится, – продолжал голос. – Ты такой же как Разумовский. Но я не буду разбираться кто из вас хуже, – горячая кровь стекала по лезвию и срывалась каплями вниз, – я приду за всеми… Алтан давно стал убийцей и давно смирился с этим. Отнятые жизни не вернуть, но тот, кто стал этому причиной тоже должен лишиться жизни. Так будет справедливо. В юности Алтан не понимал, почему мама против его общения с дедом. Он осознал это позже, когда среди ночи его разбудили и привезли в лес, где на коленях стояли люди с завязанными руками. Дед сказал отдать приказ, и Алтан отдал. Выстрел оглушил его, и он не услышал звука, с которым тела упал в яму. Обратно Алтан ехал один и разрыдался как ребенок. Тогда он стал убийцей, как и тот, кому он собирался мстить. Когда-нибудь за ним тоже придут. Но это ничего не меняет. Он не может отказаться от своих планов. Разумовский должен умереть. А вместе с ним и новый Чумной Доктор, раз принялся его защищать. Кто же он такой? Явно человек тренированный, может какой-то наемник из друзей Волкова. — Это вряд ли, – возразил Вадим, – после той выходки в Венеции никто дел с этим конченным психом иметь не будет. Алтан скептично хмыкнул. – А как же Волков? – Ну, это другое, они же друзья детства и все такое. И вообще у них высокие отношения. – А кто тогда? – Без понятия, кто-то, кому позарез нужны деньги. На складе Чумной Доктор сказал, что пришел бы и сам. Что ж, идейный боец с преступностью, где же он такого нашёл? Алтан брел вдоль реки. Из открытого окна доносилась ругань, где-то плакал ребенок, завыли дворовые коты. Впереди раскинулся мост, а на мосту стояла девушка. Ее пальто и шарф казались грязно-серыми в свете фонаря. Когда-то он так же стоял и глядел в воду. После маминой смерти прошло почти полгода, а он только выписался из больницы и заново учился ходить. Он вернулся домой, где все было как прежде, и тихий уют давил на едва зажившие раны. Алтан удивился, что мысли о смерти пришли к нему только тогда. Нет, всерьез об этом он никогда не думал, он хотел жить, но сама мысль завораживала своим безумием. «Так вот как это происходит», – с отрешенной грустью подумалось ему, когда страшная идея возникла из убаюкивающей тоски. Алтан наблюдал за ней с любопытством естествоиспытателя, хладнокровно рассматривал и вертел во все стороны, как чудную вещицу. Алтан подошел к мосту, а девушка стояла на том же месте. «Неужели и вправду хочет прыгнуть?» – подумал он. Алтан зашел в круглосуточный магазин и заказал кофе. Пока недовольная продавщица принимала заказ, у дверей собралась шумная компания. – Да я помню! Как там эээ сейчас…. – Да блин, Вася, не мешай, твою…. Конец фразы потонул в хохоте. Затем раздались слова гимна. Алтан удивленно переглянулся с продавщицей. Когда он вышел из магазина, на набережной уже никого не было. Девушка стояла все там же. Алтан пошел было дальше, но развернулся и взошел на мост. *** – Надеюсь, вы не собираетесь прыгать? – спросил Алтан. Лера не сразу обернулась. – Что? – ответила она и сразу же добавила, будто вопрос дошел до ее ушей только сейчас. – Нет, конечно, нет. Они стояли на середине моста, фонари светили тускло, но вполне достаточно, чтобы рассмотреть девушку. Алтан отметил, что у нее красивое лицо, с такими правильными пропорциями, хоть скульптуру лепи. А глаза уставшие. Что ее портило, так это нелепая короткая стрижка. Он никогда не понимал, как девушкам такое может нравиться. Алтан сделал глоток, и тут же скривился. Лера улыбнулась. – Ужасно, да? – Это самый отвратительный кофе, который я когда-либо пил, – заявил Алтан, смотря с отвращением на стаканчик в руке, словно от этого напиток исправится. – Ну и кислятина! – Ну хоть немного согревает. Вы, я смотрю, совсем не по погоде одеты. – Что-то я на вас тоже ни шапки, ни перчаток не вижу, – парировал Алтан. – Я была бы не против заболеть на недельку, – вздохнула Лера, – хоть отдохну. Ветер ненадолго затих, в соседнем дворе заорала сигнализация, из окна ближайшего дома лился малиновый свет. – Я не собиралась прыгать, правда. Не за чем меня караулить. – Ага, – согласился Алтан. – Вы мне не верите? – Верю, – сказал он, но не сдвинулся с места. Лере стало неловко от взгляда его темных глаз, показавшихся почему-то знакомыми. – Может я просто так гуляю. – Никто не гуляет по ночам в одиночестве, если у него все хорошо. К тому же в такой холод. – Значит и у вас не все хорошо? – Я этого не говорил. – Хм, – только и сказала Лера. «Какой же странный парень, – подумала она. – Неужели действительно переживает?» Алтан допил кофе и достал сигарету. – Вы не против? – спросил он, вынимая из кармана зажигалку. – Нет, – ответила Лера, – мне бы и самой хотелось покурить. Алтан протянул ей пачку. – Нет, спасибо. Я бросила. – Похвально, – сказал Алтан и сделал затяжку. Над рекой дул ветер и уносил горьковатым дым им за спины. – Почему бросили? – Я давно хотела, да и тренер постоянно ругал, но всерьез решила курсе на третьем. Весь год мне попадались примеры вреда курения, – Лера усмехнулась. – На пропедевтике я писала историю болезни по пациенту с ХОБЛ, который курил лет сорок. А на экзамене по патану мне попался макропрепарат рака легкого, затем и на экзамене по терапии билет с лечением ХОБЛ и астмы. – Так вы врач? – Я еще учусь. А вы? Алтан медленно выдохнул дым. – Это неважно, все равно работа не по профессии. Семейный бизнес. Повисло молчание. Лера чувствовала неловкость. – У нас прям разговор как в поезде получается, – улыбнулась Лера. – В смысле? – не понял Алтан. – Ну, я имела в виду, что разговоры с незнакомым людьми легче всего начать в поезде, когда знаешь, что больше их никогда не увидишь. – Хм, наверное, – Алтан задумался. – И часто вы так делаете? – Бывало пару раз. – Кажется песня такая есть? – Да, она вроде так и называется «Разговор в поезде». Мне она нравится, удивлена, что вы ее знаете, ей уже много лет. – Она не такая уж и старая, – сказал Алтан и немного погодя добавил. – Я никогда не ездил на поездах. – Серьезно? – удивилась Лера. – Почему? Алтан пожал плечами. – Как-то так получалось. Я в основном на самолетах летаю. – А я часто езжу. На сборы и соревнования, я занимаюсь в секции кендо, ну и к родственникам, они у меня из московской области многие. – Я только с сестрой общаюсь. Она живет в Гонконге. – Ого, так далеко. – Недостаточно, чтобы она не пыталась меня контролировать. Лера почувствовала, что задела что-то очень личное и не захотела продолжать разговор. – Так на счет песни, что вы думаете? – спросил Алтан. – «Поезд проедет лишь там, где проложен путь» или мы «можем, если надо, свернуть»? Лера рассмеялась. – Вот уж не ожидала, что вы процитируете «Машину времени». Не думаю, что могу дать вразумительный ответ. Наверно я скажу, что поезд проедет лишь, там, где проложен путь, но мы можем, если надо, свернуть. Алтан улыбнулся. – То есть вы решили ничего не выбирать. – Зачем же выбирать из неподходящих вариантов? – Если бы в жизни все было так просто… – Как раз, если научиться замечать такие моменты, все становится проще, – перебила его Лера. – Наверно, раз вы исходите из того, что выбрать мы все же можем. – А вы, получается, верите в судьбу? – В каком-то смысле да. В моей жизни было много событий, на которые я никак не мог повлиять, они и сделали меня таким, какой я есть. Это было неизбежно. – Я думаю, хотя мы и не выбираем в какой стране родиться, в какой семье, с каким цветом кожи, волос или глаз, с какими болезнями, не выбираем свой темперамент или группу крови, но что с этим делать, мы можем решить сами. Может быть не все, но какая-то часть зависит от нас самих. – У вас очень оптимистичный взгляд на мир. – В чем же тут оптимизм? – Вы верите, что можете распоряжаться своей жизнью. – А вы нет? Зачем же тогда жить, если все предрешено? – Не знаю. Но я знаю, что какие-то вещи случатся рано или поздно, и от нашего желания это не зависит. Лера изогнула бровь. – Извините, но звучит, как оправдание, чтобы ничего не делать. – Ну если так хочется, попытаетесь противостоять обстоятельствам. Флаг вам в руки. – Я хотя бы попытаюсь, – возмущенно ответила Лера. – Что это за позиция такая - сидеть и жаловаться на жизнь? – Я не жалуюсь, – Алтан в отличие от Леры оставался спокоен, – я принимаю ее такой, какая она есть, и не тешу себя приятными иллюзиями. Алтан замолчал. Сигарета была докурена, кофе выпит, а разговор окончен. Возвращаясь домой, Лера кипела от желания доказать себе и всем, что она сможет взять судьбу в свои руки, сможет найти выход, как помочь людям, найти управу на злодеев и самой не стать убийцей. У нее ведь получится? Сидя в машине по пути домой, Алтан устало размышлял о разговоре с незнакомкой. Она всерьез верит, что может что-то изменить. Это казалось нелепым. Со смерти матери он чувствовал будто его поставили в колею, и теперь он мог двигаться только по ней. Жажда мести и становление убийцей стали обязательными станциями на этом пути. Он же не мог не ненавидеть Разумовского, не мог не желать ему смерти, а теперь не может отказаться от намеченного плана. Все свершится так, как задумано, уже поздно что-то менять. Сергей Разумовский умрет, а вместе с ним и новый Чумной доктор.