oxygen

юнги волнуется. нервно выдыхает, поправляя бабочку, ощущая, будто пройдет миг и она его удушит. ещё немного и мин официально станет мужем самого лучшего мужчины на свете. намджун уже ждёт его у алтаря, наверняка, искусав губы, чего его настойчиво просили не делать. лёгкие перекручивались, стягивались и расширялись от количества таких разных, но одновременно понятных в этой ситуации чувств. сокджин легко стучится в дверь, просовывая в щель голову. — ты готов? все уже ждут, не заставляй его нервничать до потери сознания. хосок говорит, он уже на грани. — с лёгкой улыбкой он подмечает, как тяжело сглатывает жених, в который раз поправляя свои волосы, чтобы пряди упрямо не выбивались из вороной копны. сокджин преодолевает расстояние между ними в два шага и берет того за руки, которые так и норовят за что-то зацепиться. — ты выглядишь прекрасно, юнги-я. пойдем. путь до алтаря давался тяжело: юнги хотелось то ли сбежать оттуда, то ли броситься в объятия намджуна. ким смотрел на него с неверием, благоговением и слезами на глазах. черт возьми, он плакал. и мин ощущал, как преодолевая путь к мужчине его горло стискивает в тиски и в уголках глаз собираются слёзы. — намджун, согласны ли вы взять в законные мужья мин юнги, чтобы всю оставшуюся жизнь посвятить ему, пребывать вместе в горе и в радости, оберегать его, ценить и уважать? — взявшись за руки между ними пробежал электрический импульс: биение сердец слилось воедино. — согласен. — голос намджуна дрожит, кажется, впервые так сильно. его пальцы стискивают чужие. ещё немного и он действительно будет плакать, как ребёнок. — мин юнги, согласны ли вы взять в законные мужья ким намджуна, чтобы всю оставшуюся жизнь посвятить ему, пребывать вместе в горе и в радости, оберегать его, ценить и уважать? — регистратор обращает взгляд на парня, который кивает, потому что слова будто бы застряли в горле. юнги делает глубокий вдох и выпаливает краткое: — согласен! — тут же заливаясь слезами и притягивая к себе теперь мужа, отдавая в поцелуй всю свою любовь, которую только он мог сейчас собрать в уголках своей суетливой души. гости громко смеялись и хлопали в ладони, приветствуя любящую пару, которая только что официально скрепила себя узами брака. намджун аккуратно вытирает слёзы мина, несмотря на то, что его собственные щеки тоже покрыты влагой. они обмениваются кольцами, внутри которых выгравированы их символы и дата знакомства. юнги тянется снова обнять намджуна, когда тот улыбается совсем мягко, отпуская его ладонь… и просыпается. другая половина кровати холодная, неприятная на ощупь. мин на секунду замирает и из-за этого осознание ледяной водой окатывает его с головы до ног. невысохшие слёзы продолжают катиться по лицу. пальцы цепляются за простынь, сжимая её в ладони, словно это единственное, что сейчас может удержать мужчину в реальном мире. он скручивается в калачик, не отпуская ткань и ему кажется, что он вот-вот почувствует как внутренности сжимаются в маленькую точку и взрываются, будто сверхновая, оставляя после себя всепоглощающую черную дыру, которая сожрёт самого юнги. она съедает его уже второй год. уже второй год намджуна нет с ним. стремительно развивающаяся болезнь, запах больницы, который невозможно было стереть с кожи несколько месяцев подряд, жужжание аппаратов, топот медсестер, волнение в голосе лечащего врача, бледное лицо любимого, его последние слова, сказанные ним перед тем, как навеки закрыть глаза. первый громкий всхлип, похожий на вой, проносится в пустой квартире, которая каждый день впитывает в себя юнгиево горе и страдания. сколько бы не пытался — не может отпустить. мин все время вспоминает ласковые объятия; все те поцелуи, которые ему дарили и могли подарить; чужие ладони, что так невероятно удобно ложились на его талию, словно были созданы именно для неё; смех, из-за которого в моменты растерянности так же смеялся юнги; приятный голос, который окутывал его пеленой спокойствия каждый раз, когда слёзы уже подкатывали к горлу. и осознание того, что судьба отобрала у него все это, отобрала у него ЕГО намджуна накатывает новой волной истерики. «— пожалуйста, не грусти, когда я уйду. есть одна вещь, которую, я надеюсь, и так ты знаешь. я люблю тебя сильнее всего на свете. прости, юнги-я, мне пора. если ты почувствуешь, что скучаешь по мне, просто включи нашу песню.» — сказал он перед тем, как закрыть глаза в последний раз. юнги рыдает, выплакав почти что все свои глаза ещё раньше. эти сны убивают его. они настолько реальны, что ему кажется вот-вот он почувствует тепло родного тела снова, падая в такие желанные объятия. — я все ещё вижу твое лицо, когда закрываю глаза… — сквозь всхлипы шепчет мужчина, смотря на фотографию мужа, стоящую на тумбе подле кровати. как бы не хотелось ему отправиться следом, но он цепляется за каждую вескую причину, чтобы жить. мин пообещал ему, что даже если намджун был его кислородом, он найдет новый его источник в других вещах, чтобы сделать все, о чем они мечтали вместе.