***
Звук вибрации мобильного телефона назойливо вытягивал Янека из пут сна. Он разлепил глаза и первым, что он увидел, оказалась девушка, всё ещё обнаженная с ночи и с взъерошенными волосами на затылке. Её бледное лицо выражало всю боль утреннего пробуждения, что показалось ему довольно милым зрелищем. Он присел рядом к девушке, пока она что-то рассматривала в телефоне, поцеловал её в плечо, вдыхая аромат её шампуня. — Почему мы так рано встали, сегодня же воскресенье? — с утренней хрипотцой в голоcе спросил он. — Потому что скоро нужно будет покинуть шикарные покои, так как они были сняты на ночь, — ответила Ивона, игриво касаясь пальцем его кончик носа, — к тому же мне сегодня на работу, нужно будет привести себя в порядок и отрепетировать. Яну показалось, или Ивона была чем-то расстроена. Голос её звучал тихо и грустно, словно она котенок, которого тащат по асфальту за поводок. — Ты устала? Может быть, стоит передохнуть? У вас есть… Не успел парень договорить, как девушка тут же встрепенулась и резко сдернула одеяло, чтобы выбраться из постели. — Нет! Ян, мне платить аренду квартиры скоро! А я хрен пойми, чем занимаюсь, — юноша замолчал на минуту, опешив от такой реакции. Он уже видел пару раз, когда злится Ивона, это всегда было что-то серьезное. Он знал точно, что причина есть. Но что могло случиться за ночь. Проблема в нём? Это он что-то не так сделал? Мысли крутились пчелиным роем, пока они в полной тишине собирали вещи и отдавали ключи от комнаты администратору на ресепшене. Ян даже забыл спросить, в чем дело, настолько сильно он погрузился в свои мысли. Но с другой стороны он боялся услышать правду или боялся еще больше разозлить девушку. Он хотел, чтобы она сначала остыла, может быть, она скажет сама или он сам аккуратно её спросит. — Я доберусь сама, хорошо? — они встали на остановке, на которую должен прийти нужный автобус до дома Ивоны. Парень после этого вопроса совсем поник. Наверное, стоит спросить сейчас. — С тобой все хорошо? Я все-таки немного переживаю за твою работу, — Ян попытался ухватить руку девушки, проявив жест заботы, но она опередила его, обняв того за шею. — Я в порядке, прости за утро, — поцеловав Янека в лоб, она заметила, как подъезжает её автобус. Помахав парню рукой в черной перчатке, она скрылась за автобусными дверьми. Ян не поверил ни её словам, ни её поджатой улыбке. Ведь сквозь них просачивалась усталость, грусть и какая-то тревожность. «Что же с тобой происходит, малыш?»***
Ивона завернула в знакомый поворот между двумя домами, доставая заранее ключи от дома. Как всегда она подошла к своему шкафчику, чтобы забрать рекламные объявления и остальной бумажный хлам. — А-а-а! — взвизгнула девушка, тут же закрыв рот ладонью, чтобы не привлечь внимание соседей. Бесформенный шерстяной комок, длинный хвост, свисающий из открытого шкафчика, был единственным показателем того, что это была уличная крыса. Мелкая дрожь пронзила все тело вместе с холодком по позвоночнику. Ивона достала коробку, которая стояла в подъезде для выброса бумажек и с помощью газет выкинула «подарок» из своего шкафчика. Она нервно кусает губу, продолжая делать глубокие вдохи, чтобы успокоиться и перевести дух. Но на этом подарки не кончились и сразу за выкинутым бесформенным тельцем бедного животного, Ивона обнаружила листок с неаккуратными печатными буквами: «Если жизнь дорога, не обращайся в полицию» Всё спокойствие этого мира полетело к чёрту на рога. Ивона со страхом и агрессией смяла письмо в тугой ком, выкинув его в дальний угол подъезда. Забыв закрыть шкафчик, она уже пробежала первый пролет лестницы, но остановилась на первой ступеньке второго. Рациональное мышление снова посетило её голову и первая мысль, которая ей пришла на ум это: «Нужно сфотографировать, даже если я сейчас не пойду в полицию» Так она и сделала. На этот раз, с непроницаемым лицом спустившись к шкафчикам, Ивона сфотографировала коробку с трупиком и бумагу, которую она старательно расправила. Она решила сразу вынести коробку в мусорный бак перед домом, чтобы соседи не ругались на «разведение» паразитов, она почувствовала ком в горле и мурашки по предплечьям. И это не потому что стояла серая погода и дул зимний ветер, раздувая снежные хлопья. «Надо скорей зайти в квартиру», — подумала девушка, оглядываясь, последний раз по сторонам, но как она и думала, ничего подозрительного она не увидела. Откуда же за ней следят, хуже того, откуда они знают, где она живет. Наверное, стоит побыть сегодня дома, а на работу выйти на неделе в ночь. Ей в любом случае придется выйти на работу, ибо приближалась дата арендной платы. Рассуждая обо всем, Ивона поднялась на свой этаж к квартире. Она увидела на серой плитке пару странных коричневых клякс, которые угрожающе страшно тянулись в сторону её квартиры. Девушка подняла глаза, чуть не теряя сознание от участившегося дыхания. На стене, рядом с её дверью, крупными буквами цвета запёкшейся крови было выведено: «ШЛЮХА» Быстро открыв замок на двери, Ивона заскакивает в квартиру, в эту же секунду запираясь на ключ и внутренний замок. Ком в горле нарастал всё сильней, будто у него была цель перекрыть ей кислород. Слёзы, скопившиеся в её глазах крупными каплями упали и разбились о паркет в коридоре, на который Ивона и осела. Дрожащей рукой она приглушала свои всхлипы, словно боялась, что её могут услышать. «Кто-нибудь, помогите», — слёзно просила она невидимый дух, и в голове возник образ Яна. Девушка последний раз глубоко вздохнула, достала из кармана куртки телефон и открыла диалог с Янеком, где уже висело от него сообщение о том, добралась ли она до дома. Пальцы остановились на словах «приезжай, пожалуйста», но не смогли отправить. А вдруг человек или люди, которые следят за ней, могут сделать и парню плохо. Эта мысль отравила воображение Ивоны, и в нём всплывали просто ужаснейшие картины. Нет, он не должен пострадать из-за неё. Что же ей делать. Сразу же идти в полицию Ивона боялась, также был шанс, что без достаточных улик они не смогут найти обидчиков. На всякий случай ту бумажку с угрозами она сохранила, хотя держать это у себя в квартире было ужасно. Ивона решила, что в пустой квартире ей будет куда безопасней, чем снаружи. Сейчас ей лучше ни с кем не общаться, никуда не выходить хотя бы дня два, поспешных решений не принимать, а больничный можно будет приобрести потом. На этом она и порешила, задёрнув плотно шторы, одну за другой, оставив свет лишь от экрана телевизора, под который она решила проспать весь день, укутавшись в одеяло.***
Янек нервно тряс коленом за барной стойкой, каждые десять минут доставая телефон из кармашка, чтобы снова убедиться в том, что новых уведомлений от Ивоны нет. Больше всего его пугал тот факт, что Ивона не посещает университет уже третий день. И ровно столько же она не разговаривает с ним. Последним её сообщением ему было: «Я в порядке, спасибо». «Это моя вина? Это что-то, что сделал я? Когда же это могло случиться?», снова и снова вертелись эти мысли в его голове, пока случайно таблетка с кофе не перевернулась и не рассыпалась у него в руках. — Янчик, ты сегодня какой-то больно рассеянный. Молоко разлил, кофе рассыпал. Не заболел? — Мария была немного раздражена и обеспокоена одновременно, что немного привело парня в чувства. Он сделал вдох-выдох, снова положив мобильник в кармашек фартука. — Извините, — тихо сказал он, убирая салфетками весь бардак, который натворил. — Что, с девушкой поругались? — вздохнула женщина, перейдя на более щадящий тон. Ян ощутил, как покраснели его глазные яблоки, чувствуя, что вот-вот и слезы начнут собираться в два озера. Шмыгнув носом, он натирал кофемашину, будто после этого она начнет варить золото, а не кофе. Но это помогало ему хоть как-то отвлечься. — Я с ней не ругался, — сам от себя не ожидая, буркнул он себе под нос. Он злится? На что? На Ивону? Или на себя за то, что происходит с ней? Неожиданно на его плечо легка ладонь Марии, которая подошла сзади, чтобы приободрить. — Отношения это дело такое, совсем нелёгкое. В какой-либо размолвке каждый должен сделать шаг навстречу друг другу. Но смотри, каждый, а не кто-то один. Если она не хочет идти к тебе первая, пойди ты. Если она ответит своим шагом, значит, она хочет того же самого, что и ты, — в конце своих слов Мария доброжелательно улыбнулась и как всегда от этой улыбки Яну стало легче на душе. Как же он обожает эту великую женщину, которая всегда находит нужные слова. Правильно, что драматизировать, как какие-то школьники?! Нужно поехать к ней и напрямую все узнать. — Спасибо, вы прелесть, — отозвался юноша, подав признаки улыбки, и вернулся к своей работе в уже более спокойном состоянии.***
Если уж и мириться, то правильно. Должно быть, что-то красивое и что-то вкусное. Поэтому Ян взял с работы эклеры, которые так любила Ивона, и заскочил в цветочный магазин за букетом бархатистых анемонов. Почему-то он думал, что они бы ей понравились. Заступив на лестничную клетку на этаже, где жила девушка, Янек заметил странные разводы возле двери в её квартиру. Подъезд в этом доме отличался своей стерильностью, из-за регулярного прихода работников служб по уборке. Поэтому ранее Яном никогда не было замечено что-то подобное. Да еще и конкретно у двери. Что-то тут не так. Янек позвонил в дверной замок, тревожность уже была заметна на его лице. Но когда Ивона не подошла к двери ни через минуту, ни через пять, ни через десять, он начал серьезно волноваться. Юноша написал уже несколько сообщений с просьбой открыть ему, если она дома или позвонить, если она за его пределами. Но, как и ожидалось, ответа не последовало и через полчаса. Остается только ждать её здесь, что он и сделал, сев около двери, опершись об неё спиной.***
Сегодня был тот самый крайний день, когда нужно было выйти на работу. Ивона скрепя сердце собрала сумку, на всякий случай, положив еще и перцовый баллончик, заказала такси и вышла из квартиры. Предварительно она посмотрела в глазок, есть ли кто-то на лестничной клетке. Из подъезда она вышла только тогда, когда такси уже ожидало её во дворе, чтобы быстро в него забежать. Она чувствовала, как превращается в параноика, как страх поглощает её разум и как благодаря ему она эмоционально истощена. По прибытии в клуб, Ивона проскочила мимо всех сразу в гримерку, чтобы нанести мейкап и переодеться. Она посмотрела на себя через зеркало с подсветкой. За три дня её лицо осунулось, проглядывали синяки под глазами, губы высохли и в некоторых местах образовались микро-трещинки, а кожа бледная, словно она вышла изо льда. Девушка даже забыла, когда последний раз держала расческу в руках. «Какой кошмар», — грустно вздохнула та, беря жирный бальзам для губ. Руки совсем не слушались, кое-как девушка нанесла грим, разобралась с колтунами на затылке. Но какой смысл в косметике, когда на лице застыл ужас. «Ничего, Ивона, ты справишься, как всегда», — утешала она себя, скрестив обе руки на плечах. Гримерка пополнялась работницами, у всех было праздничное предновогоднее настроение, приподнятый дух, ведь завтра еще и выдача зарплаты. Все пришли со своими историями, произошедшими за неделю. Девушка слушала их, пытаясь влиться в разговор, чтобы навязчивые мысли отступили, ненадолго дав ей перерыв. Ивона отработала программу, получила достаточно чаевых, на которые она бы смогла купить продукты. Девушка любила этот клуб, эту атмосферу, он был её другом, местом для выплёскивания её энергии, зрелости, кокетливости. Неужели с этим местом придется попрощаться в скором времени. Она знала, что это место не вечное её пристанище, что нужно идти ещё дальше. Ведь теперь у неё есть поддержка. «Поддержка? Ян! Боже, я же ведь люблю его, почему ничего ему не сказала, дура?!», — ругала себя она, остановившись на тротуаре. Она стала судорожно доставать телефон, чтобы прямо сейчас ему позвонить. Но пакет с продуктами зацепился о жесткую форму сумки, и та перевернулась, вывалив все содержимое в дорожный снег. — Да блять! — не выдержав выругалась та, опускаясь на корточки. Она уже было начала собирать мелкие принадлежности, как вдруг увидела перед собой носки пары ботинок. — Ну, что? Понравились мои подарки или так себе? — проговорил грубый голос сверху и тут же один из ботинок больно пнул руку девушки, в которой она держала перцовый баллончик. Взвизгнув больше от неожиданности, чем от удивления, Ивона на низком старте попыталась ринуться назад, чтобы завернуть в магазин, из которого вышла пять минут назад. Угораздило же её пойти именно в этот магазин, около которого одни только деревья и узкая темная тропа, опасность которой она заметила только сейчас, когда очнулась от роя мыслей, застилающий ей глаза. Она не пробежала и трех метров, как была поймана кем-то, по голосу совсем не похожего на первого мужчину. Во время схватки, она больно ударилась об асфальт лицом, который находился еще и под слоем льда. Она почувствовала, как рассеклась её губа, и как больно стучал висок. Это была отчаянная попытка, с малым шансом на успех. Она набрала воздуха, чтобы со всей мочи закричать о спасении, но тут же её рот был зажат широкой ладонью, а воздух остался в лёгких и колол их стенки изнутри. — Я же сказал, что достану тебя, — перед ней встал мужчина среднего роста, таких же средних лет, быдловатый с ненормальным блеском в глазах. — Думал еще тебя попугать, но ты сука такая не выходила из своей квартирки, чем очень меня разозлила. Ты, наверное, думаешь, «за что мне это, отпустите, я ничего никому не расскажу», — с нарочито пищащим голосом проговорил тот, отвратительно хихикая между слов. Напарник, который прежде фиксировал её крепко к своему корпусу и держал её рот, так же мерзко что-то вторил прямо ей в ухо. Ивона оглядела глазами улицу, ни единой души, даже если бы она кричала, то никто бы все равно не вышел на помощь. Конечно же, кто будет гулять сейчас, в полпервого ночи?! Поэтому она решила вглядеться в лицо, чтобы на этот раз хорошенько его запомнить, а еще мотив. Она попыталась что-то сказать сквозь плотную ладонь, на что те заржали пуще прежнего. — Хочешь нам что-то сказать? Если ты хочешь закричать, то тут все равно бесполезно, — мужчина попытался психологически задавить её, но у Ивоны изначально была другая цель. — Это все из-за того, что я сделала в тот раз? Только из-за этого? — спросила она, получив возможность говорить. — Да, ты представь. Я до сих пор обижен! — мужчина демонстративно жестикулировал и расхаживал, словно был подшофе, — мало того, ты меня оскорбила, ты, маленькая сучка! — А ты обиженный мамкин чмошник, я засажу тебя и твоего собрата! — Ивона всеми своими последними силами вырывалась из цепкой хватки, отбивая напарнику колени. И у неё бы все получилось, если бы мужчина все-таки не соизволил измарать свои руки. Он схватил девушку за горло, угрожающе подставив к её лицу блестящий предмет. Даже в темном окружении она поняла, что это был складной нож. Сердце ухнуло в пятки. Она округлила и уставила глаза прямо в сумасшедше-блестящие напротив. — А-та-та, мы тебя отпустим в этот раз. Я верю, что ты не обратишься в полицию, как я тебя и просил. Уж больно ты слаба духом, раз даже парню своему не рассказала. Кстати, как он там? Всё еще поёт? А если пойдешь в полицию, то больше не будет, — мерзкий мужчина снова повел ножиком прямо у рта Ивоны. Кровь в её жилах закипела, когда речь зашла о Яне, который вообще тут не при чем. Девушка знала одно, нельзя вестись на манипуляции, особенно, если это психопат. Ян не должен успеть пострадать, она будет просить его уехать, уехать хоть куда-нибудь, уехать к родителям. Завтра же она пойдет в полицию. — Но не оставлять же тебя без еще одного «подарочка», верно? Заступница, — с этими словами брюнет опустился чуть ниже к левому бедру девушки. Она начала кричать, но снова была заглушена широкой грубой ладонью, пальцы которой пахли сигаретами дешевого табака. Этот запах еще надолго забьется в её ноздри. Когда она поняла, что маньяк хочет оставить ей подарок в виде шрама, то глаза застелила пелена. Ивона уже не боялась быть раненой или покалеченной, и так и так это было бы неизбежно. Поэтому она резким движение затылка вдалбливается в нос сзади стоящего напарника, а ногой пинает в лицо сумасшедшему, все-таки задев лезвие ногой. Секунда другая и она хватает сумку, где лежали ключи и телефон, бежит, уже не оглядываясь назад, наконец, выбегая на дорогу. Она не знает, это они позволили ей убежать или же это она смогла вырваться. В прочем, какая разница, домой, нужно домой.***
Ивона измотанными шагами поднимается по лестнице, из последних сил держась за перила. Она видит, что на её лестничной клетке включен свет и поднимает голову. — Ян! — она не верила своим глазам, больше всего на свете она была рада такому исходу, больше всего она была рада увидеть его. — Ивона, ты… — парень явно заспанный, дернулся навстречу, но тут же опешил, увидев, в каком же сейчас виде находится девушка. Рассеченная губа, ссадина на лбу и виске, немного хромая, она держалась за лестницу рукой с красными костяшками. — Ивона, что случилось? Кто это сделал?! — холодными пальцами юноша прикасается к покрасневшим от слёз и мороза щекам. Его глаза бегали по всему её лицу, затем бережно дотронулся до её плеча. Выдыхаемый воздух дрожал в его груди, а пальцы одолела дрожь. Ивона не может ничего сказать, она лишь горько заплакала, прислоняясь к шерстяному мужскому свитеру, дрожа, как осиновый лист. Сколько же слёз она копила, сколько же она это терпела, сколько нервов было убито. Всё накипевшее вылилось в один момент. — Т-с-с, все будет хорошо, я с тобой. Мы справимся, — вторил парень, прижимая несчастный комочек к своей груди. Что бы там ни было, он сделает все, чтобы истребить то, что (или кто) сделало это с ней. Он обещает.