Потеряшка

Тепло. Первым, что она ощутила, было тепло. Согревающие солнечные лучи ласково щекотали её лицо. Катя поворочалась в мягкой постели, растягивая приятную дрёму, надеясь, что сладкое чувство продлится подольше. И вдруг поняла, лежит она вовсе не на своей кровати. В щёки упёрлось что-то шершавое и мокрое, нос зачесался. «Трава?» — пронеслось в голове предположение. Да быть того не может, ведь сейчас середина января! И в жизни не заснула бы она на траве. Решив покончить с бессмысленным гаданием, девочка зажмурилась и разлепила заспанные глаза. Остатки сна в миг словно ветром сдуло. Катя Смирнова, подложив руки под голову вместо подушки, лежала в высокой траве, влажной от росинок. Судорожно приподнявшись на руках, девочка осмотрелась: взгляду её предстала небольшая лесная опушка, окружённая высокими деревьями с пышными раскидистыми кронами. Ни снега, ставшего уже привычным за долгую зиму, ни гигантов-елей, таких знакомых и неотъемлемых обитателей тайги, видно не было. Спину пригревало тёплое июльское солнце, а воздух был влажным и по-летнему прохладным, будто надвигается гроза. Лес шумел, без конца нашёптывая что-то листьями по велению ветра, а трава на опушке слегка пригибалась к земле. В глазах девочки застыло недоумение. Как ни старалась Катя, она попросту не могла объяснить, куда это подевался весь снег, да и вообще где и как она оказалась? Её похитили? Ей захотелось вскочить и бежать без оглядки, куда глаза глядят. Лишь бы она сейчас просто спала… И вдруг ей словно дыхание перехватило. По телу прошлась какая-то ноющая боль. Суставы заныли, а в животе укололо, от чего девочка согнулась пополам. Только сейчас она поняла, что её школьная форма, была окровавлена. В некоторых местах белая блузка практически насквозь промокла и была бордовой от кровавых пятен, а от чёрного платья скверно пахло, кажется, тоже кровью. Катя даже поперхнулась от внезапного открытия, и тут в сознание хлынули обрывки воспоминаний. Обычный школьный день, как и все прочие… был бы обычным, если бы не этот новенький Петров, который будто нарочно вскружил ей голову. Она хотела, чтобы он просто оставил её, просто не думать о нём! Но с того злосчастного столкновения, подстроенного противным Бабуриным, образ отстранённого блондина в очках никак не покидал её головы. Она вовсе не винила его в случившемся тогда всерьёз, понимая, как обстояли дела на самом деле, хотя и покричала для виду. В конце концов, она отличница и пример для подражания, а не шалава какая-то. Однако даже будучи в постели она не могла перестать снова и снова прокручивать тот момент у себя в голове… Середина дня. Она в одиночестве выходит из опустевшего класса и потерянно бредёт по безлюдным коридорам. Она добилась своего, но почему-то на сердце стало как-то пусто, словно что-то не так, будто она совершила чудовищную, непростительную ошибку… А дальше холод, она связана по рукам и ногам, а тугой кляп во рту не даёт сказать и слова. Она не может даже кричать от страха и боли. Что-то тёмное, злое, беспощадное грубо тащит её за длинную косу, волоча по снегу. Она пробует вырываться, хотя уже понимает, что всё бесполезно. Она не знает, что это, но знает — оно её не отпустит. Спасут ли её, найдёт ли её хоть кто-нибудь, придёт ли её спасти… Он? Дальше воспоминания становились совсем неразличимыми. У Кати страшно разболелась голова, но девочка упорно продолжала вспоминать. Мерзкое ощущение металла, словно тупой и ржавый нож приставили к горлу… Знакомые голоса, проблеск надежды и чего-то тёплого… А затем вспышка боли, кровавые брызги… И пустота. Катя обрывисто вдохнула, содрогнувшись всем телом и почему-то стала ощупывать себя, проверяя, всё ли на месте. На глаза упали волосы. Вот только цвет их оказался другим. Это был цвет снега, которого по неизвестным причинам не было вокруг. Длинные и вьющиеся, они будто поседели за минуту… К горлу подступила тошнота. «Что же всё это значит? Что со мной произошло?» — издала девочка немой крик, направленный неизвестно кому. Сбившееся дыхание постепенно приходило в норму. Школьница неподвижно сидела в густой траве, обхватив колени руками и бессмысленно глядя на мирно колышущийся лес. Тёплый солнечный свет и слабый ветерок успокаивали. Паника отступала, а о жутких картинах из своей памяти Катя старалась не думать. Это, должно быть, просто кошмар, и ничего страшного на самом деле не случилось. Только почему она вся в крови? Почему цвет волос изменился? Почему она в лесу летом, если сейчас зима? Катя уже пробовала себя щипать, но это не помогало проснуться. Да и слишком всё вокруг по-настоящему. Какой же это сон? — Надо взять себя в руки, — пробормотала Катька себе под нос. Нельзя вот так сдаваться. Даже если происходящее вокруг не поддаётся разумным объяснениям, нужно хотя бы попытаться найти ответ. В памяти стали всплывать народные сказки, которые читала ей в детстве мама… А как там сейчас её мама? Строгой учительницей она была не только в школе. Даже дома этот поучительно-требовательный тон никуда не исчезал, но Катя помнила, какой мама была раньше, когда она ещё не ходила в школу. Она на самом деле очень её любила. Должно быть, она весь посёлок на уши уже поставила… Катя мотнула головой, прогоняя мрачные мысли. Сейчас надо понять, где она. Дойти до ближайшей деревни, попросить воспользоваться телефоном, обратиться в милицию. Там то ей точно помогут, и уже очень скоро она вернётся домой. Собравшись с силами, девочка встала и направилась туда, где стена деревьев немного расступалась, открывая что-то вроде узкой тропинки, пусть и заросшей высокой травой. Она шла медленно и осторожно, продираясь порой через колючие кусты и слишком уж огромные листья лопуха. В лицо липли противные мошки и комары, но сейчас Катю это не слишком волновало. Вдалеке слышались протяжные раскаты грома, от которых по спине бежали мурашки. Голубое небо заволакивали тучи, заслоняя солнечные лучи. Мокрая от крови школьная форма неприятно холодила плечи. И всё-таки откуда на ней столько крови, если на теле не было ни царапинки? Она ещё раз осмотрела левую руку, на которой обнаружился странной формы шрам, которого не было раньше. Но шрам выглядел так, будто зажил много лет назад и не сильно бросался в глаза. Пышные белые волосы то и дело лезли в лицо. Обычно Катя предпочитала носить косу, но сейчас у неё не было даже ленточки. Осматриваясь вокруг, шестиклассница невольно удивлялась. Всё-таки такие огромные лопухи совсем не свойственны для таёжных лесов. Она легко могла бы сорвать один из них и использовать как плащ или как одеяло. А из нескольких таких листьев вполне можно было бы соорудить шалаш. Стволы деревьев с мощными крючковатыми ветвями были настолько толстыми, что внутри, наверное, можно обустроить жильё. Пару раз она чуть было не споткнулась о громадные грибы с плоскими упругими шляпками, которые доставали ей до колен. Ещё одной странностью была тишина. В лесу будто и вовсе не было птиц… Вот бы и комаров не было. Громовой рокот доносился всё ближе, и до слуха стали долетать звуки проливного дождя. В лицо дохнуло холодом. Катя поёжилась и вновь вспомнила о недавней мысли соорудить из крупных листьев плащ-дождевик. Но тут деревья расступились, и девочке предстала действительно необычная картина: большую поляну пополам разделяла стена из проливного дождя. Граница выглядела почти идеально ровной, а ливень был таким сильным, что через него едва ли можно было что-то разглядеть. Капли сдувало ветром прямо Кате в лицо, а из-за влажной высокой травы колготки промокли насквозь. Хотя они и без того были перемазаны кровавыми разводами. Над лесной поляной сгустились грозовые тучи. А над той половиной, где шёл дождь, порой сверкали молнии, пугая девочку грохочущими раскатами. Однако было на поляне кое-что, что смотрелось совсем уж неуместно. Увесистый раритетный платяной шкаф из тёмного дерева стоял чётко на границе, разделявшей поляну на относительно сухую часть и ту, где непроглядным шквалом шёл ливень. Шкаф был искусно изукрашен резьбой и различными орнаментами, а дверцы его были обращены к Кате. И девочке почему-то очень захотелось их открыть. Будто там лежало нечто ценное, манящее её к себе. Она уже вплотную подошла к нему, когда сбоку вдруг раздался незнакомый голос. — Привет, что ищем? — голос прозвучал игриво и с ноткой ребячества. От неожиданности Катька резко обернулась и чуть было не вскрикнула: перед ней стоял, чуть склонив голову набок, мальчик лет семи в белой в голубую клетку пижамной рубашке и таких же широких штанах. Волосы его были пышными и кудрявыми, снежно-белого цвета. Точь-в-точь, как у неё теперь. Но вот глаза его были совсем не детские. Большие и умные, насыщенно-голубого оттенка. — Я… я, — школьница не сразу нашла, что ответить, но странный ребёнок продолжал. — Не переживай, если ты потерялась сама, — мальчик улыбнулся, — такое случается нередко. Как тебе наш лес? — Постой, — заторопилась Катя, — так ты знаешь, где я? Как мне добраться домой? — Кате почему-то показалось, что этот мальчик знает всё на свете и потому торопилась задать ему все накопившиеся вопросы, словно он вот-вот исчезнет, растает как туман. — Подожди-подожди, — забавно замахал он ручками и переступил босыми ногами по мокрой траве. — Умеешь же ты выстраивать диалог… Слушай, я понимаю, у тебя немало вопросов. И я рад бы на них ответить, но боюсь, не каждый из этих ответов ты готова услышать сейчас. — Я ведь… — Катя замялась. Обычно ей не стоило никаких усилий на равных беседовать со сверстниками. И тем более с теми, кто младше. Но этот мальчик был другим. Кате казалось даже, что, несмотря на внешность, он намного старше всех, кого она видела прежде. А его глаза будто отражали ночное небо с сотнями созвездий. — Я ведь умерла, да? — по щекам пробежали слёзы, — с-со мной случилось что-то ужасное и я… меня… — Умерла? Конечно, нет! — мальчик замотал головой разбрасывая в стороны свои непослушные кудри и в знак поддержки взял её за руку. — Вы, потеряшки, такие странные бываете. Если бы ты умерла, разве смогла бы ты сейчас со мной разговаривать? — Н-но ведь… — Ла-адно, с тобой и правда случился небольшой конфуз, — вздохнул он, сжимая её руку в своей ладошке и заглядывая Кате в глаза, — но тебе в то же время очень повезло. Немногие потеряшки оказываются здесь. Твоё тело было немножечко повреждено, но это ерунда, мы тебя подлатали. Ведь главное, чтобы голова на месте была, — мальчик гордо улыбнулся и слегка потянул Катьку за волосы, — нравится новый цвет? Это моя работа. — Ч-что? — Катя уже вообще ничего не понимала. Но если мир после смерти выглядит вот так, то может быть, он не так уж и плох. По щекам уже ручьём текли слёзы. Точно так же, как в двух метрах от неё стеной шёл проливной дождь. А ведь её жизнь только-только начиналась. Она даже встретила свою первую любовь. Как она только могла умереть так внезапно? — Ты мне не веришь, да? — мальчик тоже погрустнел, и вдруг прижался к её груди, нежно обняв за плечи, — послушай, скоро ты сама всё поймёшь, но не расстраивайся, прошу. В твоей ситуации ты, конечно, имеешь полное право на это, но если ты не хочешь потеряться окончательно, то тебе стоит поторопиться. — Плавным движением он утёр ей слёзы. Махнув шевелюрой, он подскочил к дверцам шкафа и со скрипом отворил их. — Дальше тебе не стоит идти в этой одежде. С ней связано слишком много… плохих воспоминаний, и энергетика у неё теперь так себе. — Он указал рукой в шкаф, где на фигурной вешалке висел точно такой же клетчатый пижамный костюм, как у него, но немного побольше, а в углу стоял белый зонт-трость. Катя, пошатываясь, подошла ближе. — Обязательно переоденься, я могу отвернуться, но эту форму лучше отдать мне. Шестиклассница плохо осознала, что делает, но она доверяла этому ребёнку, и он был к ней добр, а потому, как он и просил, переоделась. На самом деле она и сама была рада избавиться от этих перепачканных кровью тряпок. Длинная пижама сидела на теле удивительно легко, а влажная трава мягко щекотала пятки, она даже почувствовала себя как-то… чище. — Вот теперь ты даже смотришься куда лучше, — торжественно заявил беловолосый мальчик, подбирая брошенную на траву одежду, а затем вручил ей зонт, стоявший в старинном шкафу. Когда Катя раскрыла его, то обнаружила, что сверху к зонтику пришита пара декоративных кошачьих ушей. — К сожалению, там всегда идёт дождь, — он махнул рукой в сторону стены ливня, — но тебе всё равно нужно идти. — Он ещё раз приобнял уже немного успокоившуюся Катю. — Ты должна найти ветвистое дерево. Ты поймёшь, когда увидишь его. Удачи тебе, юная потеряшка. — Постой… — только и успела крикнуть девочка. Место, где секунду назад стоял загадочный ребёнок, пустовало. Она так и не узнала даже как его зовут. Стена из ливня так и манила сделать первый шаг в неизвестность. Вздохнув, Катя решила отложить тяжёлые размышления на потом. После этой встречи она чувствовала себя увереннее. И теперь она хотя бы приблизительно знала, куда ей идти.