Причина быть здесь

      Тяжелый вздох Мигеля мог быть услышан и на самых нижних этажах башни, но в реальности только Марго неоднозначно бросает на него косой взгляд и снова отвлекается на экраны, мерцая своим аватаром. Мимо проносится вихрь рыжего облака, Кесс приветствует нервного Паркера, бегущего за ребенком, провожает взглядом, и, мысленно пожелав удачи боссу, заставляет себя сосредоточиться на работе.       О’Хара раздражается как по щелчку пальцев. Паркер полностью игнорирует его мрачный настрой, лезет за этим недоразумением по стенам, что-то весело говорит, и Мигель в сотый раз задается вопросом: почему все еще не забрал у Паркера часы. Он, конечно же, совершенно не следит за ползающим нечто, и ловит, осторожно обнимая пальцами хрупкое тело, только потому что стоит удачно. Большие голубые глаза сверлят с непосредственным детским восторгом, и Мигель хочет спрятаться, потеряться, исчезнуть в любом измерении от этого взгляда. — Ты даже ей не улыбнешься? Хотя бы разок? — Питер вырастает позади, наклоняется над его плечом, почти касаясь своей щекой его. О’Хара лопатками ощущает мягкость нелепого розового халата и твердость чужой груди. Паркер мягко улыбается, смотря на свою дочь, и во рту у Мигеля становится горько. — Нет, — сухо говорит он и равнодушно передает мелкий раздражитель в родные руки. — Тебе надо почаще выходить на свежий воздух, приятель, — высказывается Питер, вновь упуская из рук рыжий вихрь. — А тебе перестать давать непрошеные советы, — негромко ворчит Мигель, но Питер его уже совершенно не слушает. Вспышки камеры освещают пространство. О’Хара закатывает глаза.       Паркер старше него, у него семья, заботы, пеленки, но его все равно слишком много. Как назойливая муха, которая добровольно попалась в сеть и не хочет улетать. Мигель морщится от банального сравнения, но день за днем, неделя за неделей он наблюдает за этим странным Человеком-пауком и совершенно не понимает его. Хорошо то, что хоть ребенка не часто берет с собой. О’Хара совсем бы с ума сошел.       Конечно, Питер прежде всего опытный Человек-паук, и чаще всего его помощь оказывается полезной. За его спиной сотни битв, ошибок, побед. Мигель врет сам себе о том, что советы Паркера бесполезны. На самом деле, когда слишком прямолинейная и расчетливая Лайла говорит не то, что хочет услышать О’Хара, он почти всегда смотрит на Питера. Он не просит его высказать свое мнение, но того и просить не надо. Паркер оживает, предлагает совершенно другие варианты, те, что предложил бы и сам Мигель, если бы немного еще подумал, а не перекинул, как привык, всю работу на ИИ. Обычно Джессика тычет его под ребро, и О’Хара приходит в себя, останавливает Питера и благодарит. Дрю фыркает, что-то бормочет про глупых мужчин и уходит. Питер уходит за ней, спрашивает про малыша, Мигель провожает взглядом и возвращается к работе. Иногда Питер остается, они обсуждают все более подробно. Иногда он уходит из-за семейных дел, и Мигелю тут же хочется возразить, сказать, что он нужен ему здесь. Но О’Хара этого не делает, только безразлично отворачивается, даже не ответив на прощание, и уходит с головой в работу на несколько дней, забывая о еде и сне. — Может, ты мне скажешь, Марго, как вывести нашего супер-упрямого начальника погулять?       Мигель случайно прислушивается к тому, что происходит в другом конце помещения. — Подкинуть пару-тройку аномалий? Это его развеселит. — А без всего этого? Он же не может сидеть тут сутками и гипнотизировать экраны. — Спорим? — Ты не помогаешь. Мэйдэй, это не те червячки-мармеладки! Тут для тебя нет ничего вкусного или хотя бы съедобного.       Слышится возня и разговор снова продолжается. — Я правда не знаю, Питер. Мигель, он… не слишком любит пустую болтовню. — Да, я заметил. — Фраза звучит уж слишком обреченно, с тихим выдохом. — Вечно эта напряженная твердая спина и взгляд: «не подходи ко мне, если это, как минимум, не конец света».       Он правда так выглядит? — Лучше к нему с концами света не подходить. — Да, да, я же так, без какого-то подтекста. — Мигель представляет как Питер машет рукой, прогоняя спорное сравнение. — Ладно, когда-нибудь этот крепкий орешек расколется. Не будем отвлекать. Мэйдэй, попрощайся.       Детский возглас и смех еще некоторое время отражаются от стен, но потом все стихает. У Мигеля снова возникает желание отключить экраны, но он, само собой, этого не делает. Еще слишком много работы. ~~~       Джессика слишком часто балует его разной выпечкой. И она знает, что он не может ей отказать. — Хотя бы во время еды ты отдыхаешь, трудоголик несчастный, — ворчит она.       Ничего не мешает ему есть во время работы, но ради нее он иногда спускается в одну из столовых. Здоровается с другими пауками, никогда не отказывает себе в черном кофе и правда пытается расслабиться. Попытки быстро сходят на нет, когда Питер Б. Паркер входит в помещение, каждый раз будто точно зная, где находится Мигель и садится к нему, не обращая внимания на другие пустующие столы. — Если бы я знал, что тебя можно вытащить из кабинета горячими пирожками, то давно бы уже научился печь.       Мигель продолжает медленно пить свой кофе, пытаясь сохранить остатки того спокойствия, что еще теплились внутри. — Где мелкая? — О’Хара кивает на пустующую переноску. — Неужели соскучился? — Мигель чудом сохраняет нейтралитет на лице, когда Питер подмигивает. — Джесс забрала. Хочет потренироваться в воспитании, но, кажется, кошку легче воспитать, чем Мэйдэй.       Уголок губ непроизвольно дергается и от фразы, и от комично-мученического выражения лица у Питера. — О! Так вот что доставляет тебе удовольствие — проблемы у других! — Питер хлопает по столу и тычет пальцем в его лицо. — Вот оставлю Мэйдэй на несколько часов у тебя и посмотрим, как ты запоешь.       Мигель почти готов согласиться. Почти. Настроение тут же портится, он допивает остывающий напиток и встает. — Да ты чего? Слабая угроза для такого здоровяка как ты.       Он выходит в коридор, Питер идет за ним и вообще не понимает, что случилось. Или понимает, но не хочет выходить из роли дурачка. — Ayúdame, Dios , — шепчет Мигель, сжимая переносицу. — Иди к ребенку, Питер. И не мешайся. — Грубовато, но я знаю, что тебе нравится моя компания. — Питер обнимает его за плечи, продолжая говорить. Мигель не может заставить себя сбросить чужую руку. Его давно никто просто так не касался, но с появлением этого Паркера в их команде обычные прикосновения к плечу, руке или спине становились нормой. Как бы Мигель сам не любил нарушать чужое личное пространство (в основном, для запугивания), Питер же делает это из чистого желания поддержки, дружественного знака. — …я знаю, что тебе нужно. Выпить. — Выпить? — И ты услышал только это? Я до этого распинался на тему того, что тебе надо найти какое-нибудь хобби для расслабления, если что! Над этими словами тоже подумай. — У меня уже есть хобби. — Ловить аномалии и игнорировать жизнь вокруг — это не хобби.       Мигель пожимает плечами, которые все еще были в теплой крепкой хватке. Они доходят до его кабинета. — Ладно, большой угрюмый парень, — Питер явно сдерживает себя от желания по-отечески потрепать О’Хара по голове, как обычно делает с другими пауками, которые, в основном, подростки. Поэтому только легко хлопает его по плечу. — Вопрос выпивки останется открытым. — Ты же не отстанешь? — Человек-паук с земли 616B отрицательно качает головой. Мигель устало вздыхает. Кофе совсем не помог. — Только один раз.       Одного раза не хватило Питеру и, внезапно, Мигелю. Что искал в этих нечастых посиделках Паркер О’Хара не совсем понимал. Может ему было банально жаль Мигеля (ведь он был там, когда все случилось), может хотел отдохнуть от роли отца, а может все вместе. Мигелю же понравилось само ощущение того, что можно хоть на несколько часов не думать так много, не переживать, скинуть хоть небольшой груз на других. Однако поначалу он часто отвлекался на часы, мониторил ситуацию, когда посылал других пауков на миссию, что конкретно раздражало Питера. На пике своей терпимости Паркер решил отобрать часы, они устроили шуточную перепалку, полетали между домами, и Мигель был схвачен. О’Хара не подавал виду, что гневный Питер веселил его, они упали на какую-то крышу, он позволил оседлать свои бедра и забрать часы. Питер сидел на нем и что-то болтал, тряся перед его лицом часами, но Мигель не слушал. Он хотел положить свои руки на чужие бедра, и когда эта странная мысль осела в его мозгу, он сжал пальцы и сбросил с себя чужое тело. Придавать значение этому секундному желанию не было никакого смысла. Совершенно. Они вернулись на свое прежнее место и продолжили пить.       Теперь Питер приносил не только своего ребенка, но и еду. Ту еду, которую Мигель любил, а об этом знали ровно один человек и один иногда невыносимый супер-умный ИИ. Он не знал, на ком хотел больше сорваться, но посчитал, что беременная Джесс, а тем более Лайла, с легкостью выиграют спор, и виноватым будет чувствовать себя уже он. Оставалось смириться с судьбой и пробовать кулинарное мастерство Паркера, которое, на удивление, не было таким ужасным на вкус. — Ты же понимаешь, что обо мне не надо заботиться? — уточняет Мигель. Потому что поздно, потому что он не смог, и теперь его дочери нет. — Да, но, наверное, я просто хочу это делать. — Dios, Питер, ты хуже головной боли.       На самом деле Питер удивительный. О’Хара никогда не сможет собраться по кусочкам, никогда не перестанет винить себя, и у Паркера тоже вряд ли получится это сделать, но он смягчает то горе, что хуже черной дыры и убирает острые углы своей неуместной, но нужной заботой.       Мигель никогда больше не узнает, что значит быть счастливым, но рядом с Питером и его дочерью на несколько мгновений он верит в искупление и прощение. И в себя.