Bite me

Ethel Cain — Ptolemaea Бокалы с рубиновой жидкостью отбрасывали причудливые тени из-за свечей, расставленных по всей комнате. Лань Чжань не видел лица человека, сидящего напротив, но был уверен, что тот наблюдает за ним с уже знакомой ухмылкой. Это ощущение было странным. Казалось, он был словно мошка, попавшая в паутину паука, или оленёнок, за которым следил хищник, но не нападал, что заставляло расти тревогу внутри с каждой следующей секундной затишья. Однако страха не было. Он словно знал, что ему не навредят на самом деле. Он доверял. Чужой взгляд пронизывал, холод растекался по телу, одновременно с тем, как горячая кровь, казалось, готова была взбурлить. В голове зажужжало. С ним игрались. Лань Чжань знал это наверняка, но (а может и поэтому) продолжал придерживаться правил. Нож разрезал кусок, наколов его, парень поднёс его к рту, сжал зубами и стянул с прибора. Язык прошёлся по губам, и с противоположной стороны стола послышался шумный вздох. Лань Чжань знал, что нравилось сотрапезнику. Знал, как сбить того. В эту игру могли играть оба. Парень взял кусочек мягкого хлеба и прошёлся по тёмному стеклу тарелки, по соку, выделившемуся от мяса. Он обхватил губами влажное тесто, медленно проглотил и намеренно отрешённо облизал испачкавшиеся пальцы, словно не замечая того, как человек напротив наклонился ближе к столу. Свечи освещали лишь его расплывшиеся в довольной ухмылке губы, в тени же сверкнули серые глаза. Бледные пальцы обхватили бокал с вином и рука с ним потянулась к середине стола. Лань Чжань звякнул своим бокалом о чужой, звон в тишине казался оглушающим. Парень небольшими глотками начал пить. Острый взгляд же прожигал чужой кадык, поднимавшийся и опускающийся от каждого глотка. Вэй Ин знал, что его взгляд способен прожигать, вызывать животный, допотопный ужас, что липкими холодными пальцами пробирается в душу. Знал, что мог свести с ума этим взглядом. Но ему нравилось видеть то, как янтарные глаза загорались в ответ на взгляд Вэй Ина. Лань Чжань знал, что тот может разорвать его, сломать изнутри, но всё равно оставался с ним. Доверял ему. Сначала это позабавило, но с каждым днём это переходило в удивление, а затем и в принятие, удовлетворение. Лань Чжань был готов отдать всего себя Вэй Ину, он же был готов уничтожить весь мир ради него. Когда погасла первая свеча, Лань Чжань встал из-за стола и с бокалом отошёл к дивану. Тёмная кожа приятно холодила. Сквозь багровую жидкость он видел, как чужой стул также отодвинулся, и уже в следующую секунду он ощутил лёгкое дуновение за своей спиной. Ледяные губы коснулись мочки его уха: — Ты весь горишь, Лань Чжань. Расстегни свою рубашку для меня. И он стал расстёгивать пуговицы одной рукой, получая за каждую лёгкий поцелуй в шею, что распаляло лишь сильнее. Чужая ладонь проползла под ткань, прошлась по ключице, по груди, чуть задевая соски и заставляя вздрогнуть, по прессу. Острые ногти подцепили тёмные волоски под пупком, провели по коже от кромки штанов вверх, оставляя слабые царапины. Дыхание Лань Чжаня ускорилось. Свободной рукой Вэй Ин словно приобнял парня и провёл большим пальцем по его губам, сминая мягкую плоть. Другая же ладонь наконец опустилась на член, бугорком топорщащийся под тканью брюк, чуть провела по нему. Одновременно с тем, как пальцы сжались на нём, выбивая хриплый выдох, клыки вонзились в его шею. Боль и удовольствие смешались в сносящий голову коктейль. Вэй Ин же припал губами к ране. Из его губ срывались тихие стоны наслаждения, пока он вылизывал шею Лань Чжаня, не переставая ласкать его. Свободной рукой Вэй Ин продолжал водить по чужой груди, размазывая по ней кровь. — Иди ко мне, — прохрипел Лань Чжань, Вэй Ин нарочито медленно обошёл диван и встал перед парнем. В глазах его искрилось веселье и желание. Продолжая игру, он также медленно снял с себя жилетку, скинул её на пол и начал расстегивать рубашку. Лань Чжань следил за ним чуть помутневшим взглядом, покачивая бокал с остатками вина. Вэй Ину нравилось видеть в чужом взгляде голод и жажду. Он был уверен, что и сам так смотрел на парня, но именно он мог действительно сожрать и испить до капли. И всё же ему нравилось ощущать себя по другую сторону. Нравилось быть готовым отдаться. Когда Лань Чжань допил своё вино и отставил бокал на стоящий рядом столик, Вэй Ин уже стоял обнажённым. Словно суккуб он наклонился к парню и стал покрывать его кожу поцелуями-укусами, лишь обозначивая касания. Грудь Лань Чжаня вздымалась, тяжёлое дыхание нарушало тишину. Он чуть приподнял бёдра, помогая Вэй Ину снять с него брюки, головка освобождённого члена коснулась низа живота, пачкая его предэякулятом, на что вампир лишь облизнулся и сел на Лань Чжаня, упираясь коленями в спинку дивана. Ладони последнего легли на половинки чужих ягодиц, сминая и оттягивая в разные стороны. Пальцы, холодные от смазки, коснулись сжатого колечка мышц, чуть надавливая и вызывая протяжный стон, а затем парой движений прошлись по напряжённой плоти, хорошо смазывая. Вэй Ин привстал и, помогая себе, стал медленно опускаться на член. Он отрывисто задышал и откинул голову назад. Тёплая ладонь лежала на его бедре, а другая прошлась по шее и ненадолго сжалась на ней. Вэй Ин насмешливо посмотрел сверху вниз и прикусил губу. Ему нравилось. Как только он опустился до конца, Вэй Ин положил руки на плечи Лань Чжаня и стал двигаться, постепенно ускоряя темп. Хриплое дыхание, всхлипы и хлопки кожи о кожу становились всё громче и быстрее. Среди них были слышны выдохи «Вэй Ин», с рыком на выдохе, и низкие стоны «Лань Чжань». В какой-то момент пальцы парня крепко сжались на бёдрах Вэй Ина, и Лань Чжань стал вбиваться в чужое тело, выбивая тихий смех, который почти сразу сбился на выкрики, в которых было всё удовольствие этого мира. Когда темп стал неистовым, вампир наклонился и впился зубами в то же место. Ощущение металла на языке и вскипающее удовольствие скинули его за грань, и его накрыл оргазм. Он сжимал Лань Чжаня на каждый толчок выходящей из него спермы, и парень со стоном кончил, всё так же сжимая бледные бёдра. Они просидели так некоторое время, после чего Вэй Ин облизнул рану, от чего кровь перестала идти. Он провёл носом по чужой шее, скулам, млея от любимого аромата сандала, металла и собственного запаха Лань Чжаня. Он взглянул в его глаза и затянул в долгий, сладкий поцелуй.