***
Арсений еле держится, чтобы не сорваться прямо здесь и сейчас. Шаст предлагает сегодня посидеть рядом, как оно и бывает чаще всего. Но обычно их к этому подталкивают коллеги, рассаживая вместе, а сегодня как-то случайно вышло, что инициаторами стали они сами, и в какой-то степени Арсу даже плевать, что он увидит утром в новостях, когда только проснется. Поначалу мероприятие проходит гладко, пьют немного, чтобы бухла хватило хотя бы на час, блюда приносят постепенно, заполняя ими стол. Большинство ждет момента выноса торта, и когда приходит время поздравлений, кто-то в коллективе решает поснимать это себе в сторис, ведь как без этого. Тогда Арс начинает немного наслаждаться моментом и его рот восторженно ляпает что-то вроде «огромный хуй» вместо стандартного «с днем рождения». Антон бы пошутил про привычку, но сделает это чуть позже. Фотограф долго пытается задуть незадуваемое, пока ему все не указывают на маленькую свечку, что слилась на фоне белого крема. Зал заполняется хлопками и уханьем. — Вот он тупой, фейерверк задувает! — Деловито возмущается Шаст, криво улыбаясь. — Еб твою мать, двадцать восемь лет, а ума... — Подхватывает Арс со скептическим выражением лица. Он слышит, как Антон тихо посмеивается рядом и по-привычке облокачивается на него всем телом, хихикая теперь куда-то в районе шеи. Хихикает он ровно до того момента, пока пальцы мужчины не спускаются на правую штанину, сминая мягкую ткань и прокрадываясь еще ниже, чтобы зацепиться за открытую кожу. Он цепляется как краб, крепко, но не больно, мягко поглаживая и перетекая на внутреннюю сторону бедра, подушечками заползая под шорты. Арс мечтал об этом весь вечер. Антон рядом тут же замолкает, нервно облизывая пересохшие губы, и сопит. Он сползает с чужого плеча и только бросает пораженный взгляд, тут же на кого-то отвлекаясь, кажется, Поза. Похлебывает пиво, медленно и осторожно, боясь задохнуться в ощущениях и захлебнуться алкоголем. Арсений не прерывается даже в те моменты, когда кто-то рядом на очередном тосте вновь достает камеру (а у него на это нюх), потому что чокаться ему позволяет и правая рука. Правая рука на самом деле много чего себе позволяет, как и левая на данный момент, но об этом уже после праздника. Арс нежно поглаживает худую коленку, медленно поднимаясь и лаская пальцами гусиную кожу. Ему хочется зацеловать парня, его хрупкие ноги и пухлые красивые губы. Ему не нравится сдерживать себя, но он научился этому на своей работе. — Арс, я покурить, отцепись от меня, — ноет парень. Мужчине это дается с трудом, но он все же отпускает Шаста и переводит все свое внимание на Серегу. Антон курит долго, минут восемь, сжигая уже вторую сигарету, стоя на террасе ресторана и вдыхая горький запах. Дым стекает по легким, помогая наконец расслабиться. Появляется огромное желание ебнуться головой обо что-нибудь тяжелое, чтобы направить мысли в нужно русло, потому что последний час он только и делает, что напрягает извилины и не может определиться, хорошей или все-таки плохой идеей было надеть именно шорты, а не джинсы, но думать об этом стоило еще дома в Москве, когда он собирал вещи. Еще Шаст надеется, что махинации Арса не попадут никуда в интернет и не разлетятся с огромной скоростью. Их фандом большой и быстрый, и через пару минут уже все всё будут знать. Антон чувствует на себе родной взгляд, но не оборачивается, дожидаясь, пока к нему самому подойдут и легко коснутся плеча, зазывая обратно в зал, перед этим легко чмокнув в щеку. Они возвращаются задумчивые, неразговорчивые, хотя в душе у каждого пылает пожар. Арс некоторое время с кем-то разговаривает, особо не вникая в тему разговора, размышляя над своими проблемами, но под конец беседы оборачивается на притихшего парня и в очередной раз кладет ладонь на пригретое для нее место. — Арс, ну прекрати. Ну смотрят все. — Когда тебя это вообще волновало? — Он оглядывается, чтобы убедиться, что все заняты своим делом и всем абсолютно все равно, что происходит в головах и не только у этих двух чертов. — Смущаешься? Расслабься, сам меня об этом просил. — О руке на бедре? — Вкрадчиво уточняет парень. — Чтобы я расслабился, — шепчет он парню на ухо, вскоре все же ощущая осуждающий взгляд Стаса, направленный на них. — Вон Стасян тоже напряжен, как думаешь, ему надо помочь с этим? — Только не таким же способом. Он нас живьем сожрет, — возмущенно посмеивается парень, цепляя на вилку кусок недоеденного мяса. Арс нервно хихикает, не убирая ладони, и тянется к своему пиву, делая на этот раз большой глоток. Кто-то вновь направляет на них камеру, но и в этот раз ему все равно, потому что съемка напротив них не должна зафиксировать то, что не каждый сможет досмотреть до конца. Но он обещает себе разобраться с проблемой слева, оттягивающей ворот ветровки, чуть позже.***
Они едут в отель вчетвером, кое как уместившись в такси. Сережа сидит спереди и очень быстро об этом жалеет, когда водитель пытается его разговорить, поэтому в их вялый диалог вклинивается невменяемый Антон, который через пять минут уже угасает и валится на плечо по центру сидящего Арса, слегка посапывая. Дима практически не пил, а сейчас разговаривает с женой, бросая взгляд на сонного Матвиенко. Тот слегка жалеет, что решил не арендовывать машину, даже если и на пару часов, но уже поздно о чем-то говорить. По приезде Арс через силу выталкивает спящего на себе Шаста, пока ребята наблюдают за этим со стороны. Дима предлагает зайти к нему за аспирином, но Арсений отказывается, потому что у него в своей аптечке полно таблеток. Он обхватывает парня за талию, руку закидывая себе на плечо. Тот заявляет, что не вусмерть пьян и вполне соображает, доказывая это тем, что через пару минут пытается кому-то позвонить, пока они добираются до второго этажа пешком, потому что лифт ведет только на третий и выше, что весьма нелогично для людей с кучей чемоданов. А в номере этот кто-то, наконец, отвечает. — Привет, мам, — Арс чуть ли не скулит, потому что кто вообще звонит родителям в пьяном состоянии? — Я? Нет, что ты, со мной все хорошо. Я разбудил? Прости пожалуйста, не уследил за временем, — его язык слегка развязан, говорит Антон вяло, но вменяемо. — Да мы немного выпили с ребятами, повод был. Арсений рядом, ага. Он очень заботливый мам, вот знаешь… Мужчина оставляет Шаста лежать на кровати, не желая выслушивать про себя пьяный бред, который наверняка таковым и не является, а сам уходит в ванную остудить мысли. Признаться, если бы не неожиданный звонок, Антон бы уже точно стонал под мужчиной, распластавшись на мягких покрывалах или будучи прижатым к двери номера, потому что весь путь от такси Арс только и думал о всем неприличном на свете. Вода неприятно стекает по волосам и рукам, прямо на кафель. Прическа вмиг лохматится, и укладка пропадает. Арсений пил чуть больше Поза, за компанию, но голова все равно раскалывается, а в висках неприятно бьет. Но он не мог не повеселиться сегодня, потому что тяжело припомнить, когда они в последний раз так собирались всей большой компанией. Он закрывает кран и оглядывает огромные мешки под глазами и исхудалое лицо, облокачивается локтями на раковину, зарываясь пальцами в волосы. Голос из соседней комнаты на какое-то время пропадает, слышится грохот вперемешку с матами, а после дверь открывается и являет лохматое чудо в своем дурацком наряде. Мужчина умиляется, ему хочется затащить этого маленького на кровать и всего затискать, пока тот не начнет его проклинать. Хотя недавно он мечтал вовсе о другом. — Что там упало? — Да бля, так, об сумку споткнулся. Арсений посмеивается, собирается подойти и опросить пострадавшего, но следующий вопрос выбивает из колеи: — Арс, ты же любишь меня? Он, конечно же, знал, что такой вопрос будет, потому что речь пьяного Шастуна с годами не меняется. Как и ответ Попова. — Люблю, люблю, — он тянется к нему и укладывает ладони на талию, бережно обнимая и поглаживая, целует где-то за ухом. — Ничего не болит? Мы можем идти спать? — Норм все, забей говорю. А спать как-то не хочется, — он обхватывает мужчину за плечи и тычет носом куда-то в макушку. — А что тебе хочется? — Ну-у… Тебя, Арс. Не упускать же такую возможность, — заговорщически и почти неслышно бормочет Антон, так как его речь заглушают волосы. — В прошлый раз после концерта ты отказался, потому что устал, а сейчас? Последуют отговорки? Арсений правда не может больше терпеть, потому что последний раз они занимались сексом после премьеры кино, да и к тому же обещание «разобраться с проблемой позже» так и висит невыполненным. Он еще какое-то время оглаживает напряженную спину, после поднимает тяжелый взгляд на парня, переводит его на губы, и тут же к ним прижимается. Поначалу нежно, после чего жестко, кусая и пробираясь пальцами под футболку, сжимая ребра, до боли и до короткого резкого выдоха прямо в губы. От Антона пахнет алкоголем и немного сигаретами, которые тот снова выкурил перед поездкой в отель — его запаха слишком много, много до боли, так что впору бы задохнуться, делая вдох. Они выбираются из ванной, задевая собой каждый кафельный угол, и останавливаются посередине коридора. Арсений давно не брился, и Антон колется о слабую щетину губами, обхватывая ладонями щеки и упираясь бедрами в низ живота. Они отрываются лишь на мгновение, чтобы передохнуть, прикоснуться лбами, чувствуя чужое горячее дыхание на лицах. Антона прошибает электрическим током, стоит ему ощутить чужие пальцы, сжимающие его твердый член сквозь мягкие штаны. Арсений сминает ткань, расцеловывая нежную кожу шеи, ведет языком к уху и присасывается к мочке, целуя ту. Антон стонет громко, крепко сжимая чужие плечи и откидывая голову назад. Они закрывают глаза, доверяя себя друг другу, не боясь остаться одни и быть обманутыми. Арсений отстраняется, у него в глазах пожар — синее пламя. Оно обжигает, притягивает и завораживает, как и его влажные губы, слегка распухшие, растрепанная челка и сбитое дыхание. Антон делает шаг в сторону кровати, чуть подталкивая к ней и Арса. Шаст неожиданно смеется ему в лицо, у него изо рта пахнет пивом и чуть-чуть креветками, и даже это не отрезвляет и не отталкивает, а длинные пальцы с кольцами неприятно цепляют волосы. Он целует влажно, чувственно, Арсений жмется к нему еще ближе, соприкасаясь грудью к другой. Колени дрожат, и ноги еле держат. Оба пьяны и оба не могут разорвать поцелуй, хватаются за губы, как за спасательный круг, но только не боясь потонуть друг в друге. Антона прет от любого физического контакта с этим человеком, он требовательный до ласк, а мужчина отзывается, не отказывает. Кончики пальцев покалывает, на белоснежной шее расцветают розоватые цветы засосов. Шастун судорожно, почти на грани со стоном, выдыхает, и все же опускается на кровать, утягивая за собой Арса. Они не прекращают целоваться, но поцелуи становятся чуть ленивей, парни наслаждаются моментом, наслаждаются друг другом, и им никуда не хочется торопиться. Арсений расстегивает красную олимпийку Антона, медленно ведет замочком вниз, и помогает снять с себя, а после уже стягивает и футболку. Пальцами ведет по мягкому животику, и вспоминает, что полюбил парня еще худощавой шпалой, когда тот всем твердил, мол, как такой, как он, может всерьез кому-то понравиться? И все-таки может. Арсений без ума от этих длинных ног, он хватает тонкую щиколотку и чуть прикусывает выпирающую косточку, получая за это неожиданный с обеих сторон удар пяткой в нос, после чего следуют извинения вкупе со смешками. Арсений кусает повторно, чтобы проучить, отпускает и касается ладонями внутренней стороны бедер, слегка раздвигая, поднимается к коленкам и слегка щекочет под ними, плавно перемещаясь к икрам, и ведет поцелуями от шеи к торсу. Арсений без ума от его талии, он щипает бока, касается ребер, чуть сжимая. По пути он широко лижет сосок и слегка прикусывает его, выбивая сверху протяжные долгожданные стоны, которые сдерживать невозможно. Арс поднимается зубами к кадыку, прикусывает тот, очерчивает языком ключицы. Антон изгибается под его руками, это так чертовски приятно и возбуждающе. Он с радостью принимает на себя всё, раздвигает ноги немного шире, чтобы Арсений прижался к нему своим пахом, по-быстрому стягивает пару колец, бросает те на прикроватную тумбочку и тянется к мягким волосам, путаясь в тех, притягивая сладкие губы ближе к голой коже. Руки Арса горячие, цепляются за все подряд, и тянутся к резинке этих блядских шорт. Смело тянут вниз, приспуская и обхватывая обтянутый боксерами член. Губы целуют в живот, прокладывают слюнявую дорожку до груди, и поднимаются к таким родным и слегка припухшим от мучительных поцелуев. — Арс-с-с, пожалуйста. — Перед очередным поцелуем умоляюще просит парень. Антон слепо тянется вперед, пинает того в бок пяткой и опускает свои руки к белой футболке с "ужасной" надписью, рывком стягивая ту, лишь на секунду прерывая поцелуй. Оглаживает ширинку и расстегивает, приспуская джинсы до середины бедра. Арсений снимает их до конца вместе с боксерами, отбрасывая куда-то в сторону, и сам наконец добирается до проклятой леопардовой ткани. Трусы Антон стягивает сам, член пошло, со шлепком, падает на живот, оставляя на нем белесую каплю. Парень обхватывает ногами бедра напротив, толкаясь и пытаясь дотянуться до чужого члена, хотя какой он там чужой. — Погоди, погоди, отпусти меня. Шаст нехотя отстраняется, и Арс опускается на пол, шлепая босиком до дорожной сумки и судорожно копаясь в отделениях. Из рук все валится, голова идет кругом. Он вытаскивает тюбик смазки и квадратик с презервативом, возвращается и складывает все рядом возле второй подушки. Антон немного ерзает, давай мужчине разместиться между своих ног, обхватывает его голову двумя руками, смотрит в глаза и шепчет в губы: — Люблю тебя. Арсений целует, наваливаясь на того всем телом, щелкает бутылкой и выдавливает на пальцы жидкости. Он растягивает медленно, но чувствует, как Антон дрожит, и пытается отвлечь поцелуями везде. В щеку, подбородок, любимый нос с родинкой, шею, он не пропускает ни один свободный участок. Медленно раздвигает пальцы внутри, не дает отстраниться, нашептывает нежности на ушко. Антон скрещивает ноги за его спиной, поддается ближе, пытаясь сосредоточиться не на боли, а на приятных ощущениях. Зарывается пальцами в волосы, слегка оттягивает, перебирая между мягкие прядки. Они касаются влажной и горячей кожи друг друга, обжигаясь, и делят воздух на двоих, дыша каждому в опухшие губы. Арсений кладет рядом с пушистой головой Антона локоть, облокачиваясь на него, чувствуя, как пальцы перебираются на его спину и слегка царапают. Руки Шаста везде, и это очень правильно, так желанно. Парень обхватывает член Арса, слегка сжимая у основания, ведет до головки, оглаживая ту большим пальцем и размазывая смазку по всей длине, и мужчина не сдерживает легкого стона и легкую усмешку в губы напротив. Арсений ненадолго отстраняется, чтобы вскрыть серебристую упаковку и натянуть презерватив, и вновь подползает, берет парня за красивые коленки и целует под ними, чувственно, юрко облизывая языком и чуть прикусывая кожу, закидывает ноги себе за спину и те сразу же обхватывают талию. Антон вновь тянется к губам и соединяет в замок их руки, чувствуя, как в него постепенно входят, явно не желая доставлять боль. Они стонут в унисон, кажется, разбудив уже половину отеля, но сейчас они думают только друг о друге и ярких ощущениях, когда Арс входит до конца, вновь спускаясь, чтобы оставить засосы на шее. Антон хохочет от щекотки и скулит от резких ощущений внутри, тянется к своему члену, но его хлопает по руке большая ладонь, что теперь опускается на бедро и крепко обхватывает до побелевшей кожи. — Ты невероятный, — смотрит в изумрудные глаза, в которых искры плывут и читается вожделение, кусает за нос и сразу целует. Антон выгибается до хруста в позвоночнике, стонет надрывно. Он одним взглядом способен передать все, что другие привыкли говорить словами. Антон так любит, и Арсений эту любовь видит, чувствует в каждом движении и сладком стоне. Арсова рука ложится на истекающий смазкой член, мужчина подстраивается под собственный темп, ведет кольцом из пальцев от основания до головки, задерживаясь на той, трет уздечку и опускается к мошонке, чтобы обхватить ту. Антона всегда мало, всегда хочется, и он знает, что это взаимно. Во время оргазма Шаст выстанывает его имя прямо в губы, громко, не боясь быть осужденным соседями отеля. Он выпадает из реальности на тот момент, продолжая ощущать на себе руки. Антон выглядит беспомощным и беззащитным, откидывается на измятые и взмокшие простыни, слыша, как гудит в ушах. Арсений целует его везде, куда попадает, выходит медленно и снимает презерватив, чтобы завязать его и кинуть в близстоящее мусорное ведерко. Он падает рядом, вытирает испачканную в сперме руку о покрывало и обхватывает ею парня за талию, зарываясь носом в макушку. Антон в этот момент будто просыпается, изворачивается и ладони укладывает шарфом на нетронутую шею, тянет к себе и клюет в уголок уст. — Наверное, плохая была идея заселяться между Серегой и Димой, — рвано выдыхая констатирует Арс. — Теперь они нас возненавидят еще больше, — Шаст смеется, прикрывая глаза и слабо улыбаясь. В душ идти не хочется никому, а простыни уже завтра утром перестирают за них горничные. Им вставать рано, часа через три где-то, поэтому они так и засыпают, нежась в объятиях друг друга.***
А на следующий день Арс сидит на кухне Шаста и пьет горячий чай, заходит по уведомлению на стрим "площадки", и этот же чай выплевывает обратно в кружку. «Тебе пиздец», — пишет он короткое сообщение в телеграмме, которое тут же прочитывается, смотрит на Антона через экран и замечает легкую усмешку и взгляд прямо в камеру поверх очков. Знал бы Арсений, что сегодня не последний день, как Антон щеголяет в этих чертовых шортах.