Sonne

Раз — и всходит солнце. Два — и всходит солнце. Три — и всходит солнце. Боже, храни Короля! Клара напряжённо идет по улице. Её руки сжаты в кулаки, глаза прищурены, ноги чеканят шаг. Раз-два, раз-два, прямо как патруль за её спиной. Все таки она приближенная Господина Президента, её следует быть в безопасности. Многие сейчас бунтуют, устраивают восстания, подговаривают остальных на революцию, не имея никаких средств. Как они собираются бороться? Ничего же не работает. Их власть безгранична, они самые древние и могущественные существа во вселенной, они правят рука об руку, и им ничего не страшно. Люди не смогут противостоять им. Когда все это началось? Она часто задаётся этим вопросом, глядя на родной Лондон, что сейчас ещё мрачнее, чем обычно. Вечный туман застыл над городом, солнца больше нет. Теперь солнцем зовут их Короля. Их Доктора. Раз — и всходит солнце. Два — и всходит солнце. Три — и всходит солнце. Боже, храни Короля! Теперь так звучит всемирный гимн. Так единолично. От этого никуда не убежать, оно повсюду. Кажется, что каждый дом, каждый угол следит за тобой. Везде есть невидимые серебряные глаза, что неотрывно наблюдают за каждым твоим шагом, заставляя ощущать неприятное щекочущее чувство в затылке, которое посылает непроизвольную волну мурашек вниз по спине. Она идёт быстро, не оглядываясь, — а зачем, если каждый твой шаг итак просчитан кем-то другим? Этот кто-то легко заставит тебя свернуть с пути, может загнать в угол, пока ты не почувствуешь спиной холодную стену, пока тебя не пробьет холодный пот, а страх не стянет тело, не давая пошевелиться. Двинуть хоть пальцем. Ты так и будешь стоять, загнанный в тупик, как животное перед смертью, а оно будет улыбаться. Улыбаться так жестоко и плотоядно, обнажая не только зубы, но и красные кровоточущие десны. Оно будет облизываться, упиваясь твоим страхом и отчаянием. А когда наиграется, то съест.. неспешно, разрывая нежную тонкую кожу когтями, ломая кости с противным хрустом, вырывая куски мяса, ещё тёплого и пульсирующего, в крови. Оно напьётся твоей крови, наестся твоей плоти и оставит — пустую кожаную оболочку, не способную на что-либо. Это "что-то" или "кто-то" с кроваво-красными губами, растянутыми в гадкой улыбке, сейчас шепчет на ухо Королю, их Королю, самую сладкую ложь и самую горькую правду одновременно. Но Король не слушает, он погружен в свои мысли. Он думает когда все это началось. В его день рождения. Как иронично. Он никогда не хотел этого, но золотистая дымка проникла вместе с её парфюмом глубоко в него, поселилась там, свернувшись клубком и отравляя его. Она питается его жизненными соками, вытягивая все больше и больше в каждым днем. Сладкий шепот заполняет сознание, дымка внутри него шевелится, блаженно потягиваясь, словно греясь в лучах той грязи, что вливается в него с каждой секундой. Мисси, как коршун, как маленький дьявол на его плече, шепчет. Шепчет-шепчет-шепчет. Натаскивает, вливая в его незащищенное, больное, израненное, покрытое корочкой сознание свои мысли и желания. Такие грязные и порочные, что кружится голова. Раз — и всходит солнце. Два — и всходит солнце. Три — и всходит солнце. Боже, храни Короля! Она повторяет это, вторит людям на улице, которые вынуждены ежедневно петь гимн. Ему могло бы быть их жаль, если бы в его сгнивших сердцах осталась хоть капля сострадания. Но все исчезло, утекло через рот, ноздри, уши или уретру — не ясно. Мисси выдаивает его каждый день. Доктор постепенно иссыхает, худеет, теряя как массу тела, так и человечность. Когда-нибудь от него ничего не останется, и тогда она поиграет уже с его трупом. Клара. Они больше не разговаривают. Он держится на расстоянии, думая... нет, надеясь, что так сможет защитить её от того, что живёт в нем. Она — это слишком болезненное, слишком стыдное для него. Он поднимает руку, чтобы отстранить голову Мисси подальше от себя, от ее гадкого голоса, и браслет, который она застегнула на нем в тот роковой день, скатывается по предплечью вниз, почти до локтя. Он встряхнул рукой — браслет скатывается обратно, на свое законное место. — Уйди, — просит он, отмахиваясь от неё, как от назойливой мухи. От мухи, что кружит над трупами и потирает лапки, гаденько хихикая. Мисси недовольно хмурится и по-птичьи наклоняет голову, заглядывая ему в глаза. Золотистая дымка внутри него довольно потягивается и урчит, встречаясь со взглядом Таймледи. — Неужели я так наскучила вам, Ваше Величество? — с притворным удивлением спрашивает она, подняв брови. Ему хочется ударить её по лицу так, чтобы голова отвернулась в сторону, а идеальный макияж потёк. Но он сдерживается, сжимая кулак, до побеления костяшек и боли. — Уйди, — прошипел он сквозь стиснутые зубы. Зудящая боль внутри не давала покоя. — Ладно, — намерено равнодушно бросила она, вставая с насиженного места. Не успела Таймледи сделать и пары шагов, как её схватили за руку, останавливая. Доктор притянул её ближе так, что невольно почувствовал запах от её волос, и прошипел: — Уходи и не показывайся мне на глаза до вечера, — он ещё крепче сжал её тощее запястье, почти до хруста. Его глаза вспыхнули, а после он отпустил её руку, почти любовно погладив синяки, которые оставил сам. Мисси сглотнула, поправила юбку и гордо направилась к выходу, чеканя шаг. Раз-два. Раз-два. Раз-два. Доктор устало выдохнул и провел ладонями по лицу, будто хотел стереть с себя весь этот груз. Существо внутри него недовольно зашевелилось, царапая изнутри. Он погладил себя в районе желудка, успокаивая. Доктор смотрит на свое отражение в стеклянной глянцевой поверхности стола. Его впалые глаза с фиолетоввми синяками напряжённо рассматривают себя, рука касается щеки, проводя по тонкой бледной коже с рисунком синих вен, кончик его носа чуть покрасневший, как и глаза. От чего это? Он устал. Просто очень сильно устал...

***

Король. Их Король. Их Солнце. Их Доктор. Тот, кому теперь делают жервтоприношения. Тот, кого чтят в каждом уголке Земли. Тот, про кого поют всемирный гимн каждый день. Он — их мессия, их Бог. Он разрушает старый и создаёт новый мир. Все верят, что находясь под его властью, они защищены. Защищены от кого? А кто защитит их от Доктора? От его безумия, от того, что живёт внутри него. От этой сосущей тьмы. Раз — и всходит солнце. Два — и всходит солнце. Три — и всходит солнце. Боже, храни Короля! Его ладони омыты кровью, он запачкан в ней по локоть и от неё ему не отмыться. Существо внутри него довольно потягивается, облизываясь на вид крови. Оно ещё такое маленькое, но уже жаждет убивать. Убивать жестоко, выворачивая наизнанку, сдирая кожу, вырывая куски мяса. Все это внутри него — Доктора растёт с каждым днем. Однажды посаженное Мисси, и взрощенное их совместным трудом, оно — их дитя. Из крови и плоти, добытой самым ужасным образом — убийством невинных. Разве Доктор когда-нибудь пошёл на убийство невинных ради своих желаний? Доктор нет, но Король да. Доктора здесь больше нет, он ушёл, растворился в тёмной гуще, истлел, как уголь, стал пеплом. Стал пеплом и его разбросало по всему миру, он везде, он порождает надежду и добро в сердцах людей, заставляет их бороться и не верить тому, кто называет себя Доктором. Ведь именно так и поступил бы настоящий Доктор, не так ли? Кларе хочется верить, что это правда. Просто потому что так легче. Легче держаться за что-то, не давая себе утонуть в этом болоте из грязной лжи, притворства и обмана. Когда она закрывает глаза, то видит мир, их мир — разрушенный, сожженный до тла, болезненный и тяжело дышащий. Таким они сделали его. Они вместе, и она соучастница. Её плеча касаются нежные губы, нос щекотит противный запах приторных духов. — О чем думаешь? — спрашивает Мисси, положив подбородок ей на плечо и обняв рукой за талию. Она оставляет поцелуй на щеке Клары, след красной помады, будто её губы испачканы в крови. А может и правда испачканы. Может она ест детей? Новорождённых, только появившихся на свет.. она разламывает их пополам, наслаждается хрустом мягких косточек, поливает лимонным соком, как устриц, упивается криками, и ест, пачкаясь в их крови. И именно поэтому её губы такие красные. Клару передергивает от этих мыслей и от прикосновений этих самых проклятых губ к своей коже. Может она хочет съесть и её тоже? Клара находит в себе силы извернуться и оттолкнуть голову Таймледи от себя. Та лишь недовольно хмурится, по-птичьи склонив голову. — Что, Доктор прогнал, и ты пришла ко мне? — девушке даже удаётся придать своему слабому голосу язвительности. Мисси смотрит на неё с плохо скрываемым раздражением, поджав губы, и Кларе кажется, что сейчас ей свернут шею. — Может быть ты поговоришь с ним? Меня он не слушает, — наконец произносит Таймледи, после минутного молчания. С губ Клары срывается смешок. Она серьёзно? Они не разговаривают больше полугода, а теперь она просит поговорить с ним. И что она скажет ему? "Привет, Доктор, мы давно не виделись, не хочешь измениться обратно? Обратно стать человечным? Нет? Ну, ладно, пока." Потому что их диалог выглядел бы примерно так. Клара шумно выдыхает и проводит ладонями по лицу, пытаясь стереть с себя усталость. Это перманентное чувство теперь навсегда с ней...

***

Клара, моя Клара, разве ты не видишь, что мы создаем? Мы создаём новый мир, истинный мир. Он будет идеален. Утопический, удобный. Ты скажешь, что удобный — не значит удобный для всех. Я соглашусь, но ведь это наш мир. Он только для нас, наших желаний, самых тёмных желаний. Ты — девушка помешанная на контроле, разве тебе не хочется иметь власть? Я подарю её тебе также, как подарила нашему Королю. Ты будешь самой лучшей Принцессой, правя рука об руку с нами. Ты уже помогаешь взращивать внутри Доктора его тёмное начало, то — что может и погубить, и подарить жизнь миллиардам людей. Ты соучастница, как бы не бежала от этого. Я всюду слежу за тобой, следуя по пятам, я знаю все про тебя. Я сама выбрала тебя. Мне ничего не стоит съесть тебя, так почему же я не сделала этого? Странное, странное чувство, опасное чувство растёт внутри меня. И имя этому чувству — любовь. Я люблю тебя, Клара. Скоро, совсем скоро я сделаю из вас с Доктором идеальных правителей и любовников для себя. Мы будем безжалостны, беспощадны и так прекрасны.

***

Она тщательно готовит их к этому, как к священному ритуалу. Бледная от недостатка солнечного света кожа натерта ароматными маслами, от запаха которых кружится голова, а перед глазами все плывёт. Их ложе, которое им предстоит освятить, хотя правильнее будет сказать осквернить, уже нагрето, оно ждёт их. Пламя от огня переливами играет на их телах. Им не нужно солнце, ведь у них уже есть одно — их Доктор. Его некогда бледно-голубые вены сейчас вздулись и светятся изнутри. Расплавленная лава, солнечная энергия, все это переливается у него под кожей, сжигая изнутри. Его погасшие, мертвые серые глаза сейчас сияют золотом. В зрачке появляется трещинка, и сквозь неё просачивается золотая дымка, что только и ждала времени, когда сможет освободиться. Когда-то она была совсем маленькой, незначительной, слабой, её легко можно было убить, потушить, погасить, но она росла и росла, бережно хранимая их совместными усилиями, и вот теперь она больше дымка — она настоящий пожар. Она горит, пышет огнём, плюется пеплом и ждёт, когда ей разрешат выйти. Доктор входит в Клару, готовую специально для него, ритмично двигается, держа её за бедра. Взгляд устремлен в никуда. Но напряжение растёт. Он держится из всех сил, подавляя это внутри себя, сдерживает, выстраивая стену, максимально отгораживаясь. Но ничто не вечно. Его защита прерывается, существо внутри него слишном сильно — он сам создал его. Оно и есть он. Жестокое, беспощадное, жадное до крови. Поэтому он сжимает бедра Клары до синяков, впивается ногтями и вбивается в нее все быстрее. Пусть кричит, пусть. Эти звуки ласкают его слух, заставляют облизываться. Доктор наклоняется и кусает её за шею рядом с бешено пульсирующей венкой, прокусывая тонкую кожу. Ещё немного, ещё быстрее.. ещё горячее и... Раз — и всходит солнце. Два — и всходит солнце. Три — и всходит солнце. Боже, храни Короля! Это отбивается у него в голове, пока горячая лава течёт по венам, концентрируется в кончиках пальцев. Мисси отнимает его руку от бедра девушки, подносит к своему лицу, с улыбкой разглядывая. Он сжимает руку в кулак, все ещё пытаясь собрать пепел контроля, Клара взглядом умоляет его не сдаваться. В ртутных глазах на мгновение промелькнуло сожаление, будто он покачал головой и сказал: "прости..", а после он взорвался. Энергия, что так долго копилась внутри него, наконец вышла. Она вырывается из его рук, освещая все вокруг, заливает светом. Это не больно, она не оставляет ожогов, просто греет. Греет, создавая атмосферу уюта, даёт ощущение безопасности, позволяет расслабиться, полностью отдаться ей. Плыть по ее волнам, пока она омывает тебя со всех сторон. Мисси упоённо слизывает капли солнечного света с его рук, безумно глядя на него. Она хочет каждую искорку, каждый огонёк, сорвавшийся с его пальцев. Жестокая улыбка расползается по всему лицу Доктора. Теперь он изменился, теперь он другой, и он в её власти. Горящей рукой он сжимает горло Клары, перекрывая доступ к кислороду. В её глазах слезы, но она покорно лежит. Она покорно лежит, принимая его до конца, испивая его энергию и собственную кровь, молча выслушивает все, что шепчет Мисси, которая находится в экстазе от происходящего, выдерживает все: от ударов по щекам и бедрам, царапин и синяков с кровоподтеками до члена в глотку, пока он не изливается ей на лицо. Когда он отстраняется, Клара плачет.

***

Ты слышишь меня, Доктор? Узнаешь меня? Это я — твоя ТАРДИС. Мы крепко связаны ментально, но нить нашей связи становится тоньше с каждым днем. Ты теряешь себя, а я теряю тебя. Вернись ко мне, дорогой, я жду. Я верю, что все ещё можно обратить вспять. Мы попытаемся. Ты же хочешь вернуть все как было, знаю. Тебе очень больно и одиноко, мне тоже.. Без тебя так пусто и холодно... Никто не зовет в новое приключение, ты не ворчишь, не смеются твои спутники. Всё медленно рушится. Знаешь, а я ведь видела. Я видела всё — прошлое, настоящее и будущее. Я видела к чему приведёт твоя власть. Это безумие, эта тьма. Ведь это не ты. Там, в будущем, люди и животные бегут, всё покрыто пеплом от сожженных растений и зданий, Земля содрагается и кричит, моля о пощаде. Ты поклялся оберегать эту планету, Господин Президент, и к чему это привело? Во что ты превратил её? Взгляни, рассмотри хорошенько и скажи мне. Скажи, что ты видишь? Видишь ли ты тоже самое, что и я? Или твои глаза навсегда заволокла пелена лжи, грязи и лести? Все дороги ведут к тебе, мой Доктор. Вылечи Землю, верни как было, мы можем сделать это вместе, я постараюсь. Мы нарушим законы времени, создадим парочку парадоксов.. как в старые добрые, помнишь? Ну же, откройся мне, посмотри на меня. Я так устала день за днем повторять тебе это. Я больше не узнаю тебя, Доктор. Ты не хочешь иметь со мной ничего общего? Хорошо, будь по-твоему, но отныне мои двери закрыты для тебя. Возвращайся, когда найдёшь прошлого себя. Доктор прислоняется лбом к прохладной деревянной двери ТАРДИС, выдыхая, одинокая слеза предательски щекочет кожу, скатываясь по щеке. ТАРДИС разорвала ментальную связь. На этот раз навсегда. Он отрёкся от неё, и она оплатила тем же. Когда-то Клара спросила могут ли они улететь отсюда. Просто сесть в будку и отправиться спасать другие миры, сквозь время и пространство. Как раньше. Тогда он промолчал, видел, как девушка поджала губы и сухо кивнула, как бы говоря то, что она все понимает. Рука наносит удар по синей двери ТАРДИС. И ещё раз. И ещё. До стертых в кровь костяшек, до синяков на ладонях, пока в голове не образовывается приятный вакуум, будто все мысли высосаны. Звенящая пустота — так можно описать это чувство. Доктор покачнулся, теряя равновесие, и ухватился за стену ТАРДИС. Его колени подогнулись, дыхание стало тяже и глубже. Он медленно вдыхал и выдыхал воздух, пытаясь успокоиться. Перед глазами все вновь поплыло. В тот момент, когда он думал, что потеряет сознание и упадёт, его хватают за локоть, поддерживая. По сладкому запаху духов он понимает, кто пришёл к нему. За ним. Мисси учтиво молчит, позволяя остаться со своими мыслями наедине, лишь ведёт его по коридору, до спальни. Таймлорд ложится на кровать, тяжёлая голова касается подушки, а перед глазами проносятся образы из прошлого. Доктор отчаянно хочет ухватиться за один из них, но все они, как мелкие рыбёшки, ускользают из его рук. Доктор закрывает глаза, погружаясь в тёмный беспокойный, тягучий сон. Он кружит голову, заставляет ворочаться и дёргаться. Во сне он вальсирует с Мисси. Без музыки, без ритма, только они. Близко-близко. Кожа к коже, сердце к сердцу, рука к руке. Раз-два-три-четыре. Раз-два-три-четыре. Раз-два-три-четыре. Ноги сами несут в пляс, он не контролирует себя и свое тело, а Мисси смеётся. Смеётся прямо ему на ухо, прижимается ближе, шепчет что-то очень пошлое, такое, что хочется зажмуриться. Раз-два-три-четыре. Раз-два-три-четыре. Раз-два-три-четыре. Ритм, как барабаны в голове у Мастера, не прекращает повторяться. А они все танцуют, вальсируя во тьме. Время, если оно ещё существует, тянется медленно, стекая, как мед. В его сне также липко, душно, и некуда бежать, и некуда спрятаться. Только дышать. Дышать-дышать-дышать. Но в воздухе мало кислорода, им не насытиться, хочется больше. Это голод. Ему снится сон, и он такой голодный. Но это не он, не его чувства — они чужие, ему будто подселили их, не спросив разрешения у хозяина тела. Его едят заживо, а он и не замечает. Не противится. Как будто следует заданному плану, не отклоняясь от цели. Доктору кажется, что он не проснётся. Когда-нибудь обязательно не проснётся.

***

Доктор сидит, положив руку на живот, гладит, успокаивая. Существо беспокойно ворочается внутри него, скулит и царапает стенки желудка, требуя выпустить его наружу. Сегодня оно более непослушное, чем обычно. Бунтует, набравшись сил. Он сглатывает вязкую слюну, которой стало слишком много, но его рот наполняется ей вновь. Он вновь судорожно сглатывает, чувствуя как сжимается горло, подавляя рвотный позыв. Комната перед ним кружится, границы предметов кажутся размытыми, в воздухе витает запах приторных духов. Он неприятно оседает на воспаленной слизистой, вызывая тошноту. Холодный пот прошибает Доктора, когда перед глазами всплывает образ Клары — окровавленной, с синяками на боках и бёдрах, с его спермой на лице, в слезах, стекающих по щекам. Он осквернил ту, которую любил, буквально надругался над ней, провел тёмный ритуал только для того, чтобы стать таким?... Это все сделал с ней он, поддавшись тёмному желанию того, что они с Мисси вырастили вместе. Разве ему не было хорошо с ней? С его Мастером? Она обещала ему лучший, идеальный мир. Мир, который не надо будет постоянно спасать, жертвуя собой, ведь это сделает за него его серебряная армия, так бережно подаренная его самым близким другом. Разве он мог не принять этот подарок? Она так старалась, так готовилась, хотела сделать как можно лучше... и все это для него. Нет, он не мог отказаться — власть привлекала, сверкала на свету, соблазняя, и притягивая к себе. Ещё тогда, на кладбище, внутри него что-то шевельнулось, приподнялось повыше, выглядывая из своего убежища. Мисси не посеяла в нем зерно тьмы — она лишь помогла пробудить его. Ему не нужно было становиться таким, он уже был им. Что-то, что он так долго, так усердно прятал внутри себя, заворачивая в тысячу оберток, чтобы недаром не найти, — наконец обрело свободу. Он будто заново узнал, что может быть по другому, не так, как привык. Ему больше не было жаль Клару, наоборот, он хотел найти её, чтобы... Чтобы что, Доктор? Он удивлённо моргнул, услышав другой голос внутри себя. Ему будто дали жёсткую пощёчину, свернув голову в сторону и отрезвив. Желудок свело от осознания того, что тёмная сущность взяла над ним вверх. Позволив себе неправильную мысль о Кларе, он запустил необратимый процесс. Большие часы его жизни завелись и возбужденно затикали. Комната вновь закружилась перед глазами, во рту снова скопилась вязкая слюна. Доктор сглотнул, но ничего не изменилось. Пищевод обожгло кислотой, и его вырвало на пол. Он склонился над полом, держась за живот, его трясло, а в глазах стояли слезы. О, ему было страшно. Утерев рот рукавом, он несколько секунд пытался восстановить дыхание, потом распрямился и пошёл из комнаты на дрожащих ногах, держась за стены. Никто не должен видеть его таким. Особенно Мисси, ведь это означало бы, что он сдался или полностью принял её правила. Существо внутри него усмехнулось. Часы тикали, отсчёт пошёл.

***

Мисси приходит в свою комнату, что встречает её застоявшимся холодным густым воздухом. Пахнет кровью и печалью. Она не любит это место, ведь приходит сюда тогда, когда Доктор прогоняет её. Но она понимает, понимает, что ему тоже нужно время, чтобы смириться с новой жизнью внутри него. Она улыбается от этой мысли. Они будут прекрасными родителями, они создадут идеальный мир. Таймледи опускается на кровать, слишком пустую и холодную для неё. А ведь они могли делить её втроём. Это все чего она хотела. Семью. Чтобы они были вместе, у власти, что не пошатнется. Это для их безопасности. Она отчаянно хочет защитить их, просто.. делает это по другому. Им этого никогда не понять. Её методы безжалостны, беспощадны, кровавы, но так она любит. О, да, она любит их — её Доктора и Клару. Такое чувство хочется посмаковать на языке, перекатить во рту, размазав по нёбу, ощутить горький, терпкий вкус. Как кровь и яд. Такова на вкус их любовь. Вам не вкусно, а она мечтает упиваться этим. Мисси отчаянно хочет быть любимой. Никто не любит её, никто не учил её как надо, ведь она всегда делала так, как хочет. Это гложет её, тянет на дно, как камень, привязанный к горлу. Душит, не давая свободы. Она тоже заперта здесь, она тоже одинока. Но улыбка трогает её губы, когда она осознает, что уже посеяла частицу тьмы и внутри Клары. На человека это будет действовать по-другому, может девчонка даже сойдёт с ума. Тогда она поместит её в безопасносную камеру, чтобы ласково наблюдать за их девочкой. Таймледи обещала Доктору сохранить Клару, вернуть живой. А Мастер сдерживает свои обещания.

***

Ей не нужно искать его. Он сам нашёл ее. Пришёл в её комнату, такую холодную и серую, сел на край пустой кровати. — Тебе... — он прочистил горло, — тебе.. что-нибудь нужно? Хочешь что-нибудь? — Нет, — слишком быстро и резко отвечает она. Он Король, обладающий огромной властью, да что скрывать — он правит миром, конечно он может принести ей все что она попросит. Иногда ей даже хочется пойти с ним на контакт, попросить что-то невозможное, чтобы он поискал, помучался. Клара надеется, что Таймлорд страдает также как и она. Без друг друга им тяжело. Это как отрезать от себя кусочек плоти и скормить собаке — она раззадорится, возбудится, ей захочется больше и она найдёт. Нападёт, вгрызаясь клыками в шею, вспарывая глотку. Будет адская боль и много крови... Это именно то, что они чувствуют. Боль и пустоту. Их сердца давно вынула Мисси, поместила в банки и облизывается на них. Может они уже стали киберлюдьми. Может они не больше, чем мозги в жестяной коробке. Доктора и Клары больше нет. Теперь есть только Король-Солнце и его девчонка. Не более, чем игрушка. Он отрёкся от неё.. от них в тот день, когда на его запястье защелнулся браслет. Доктор не только вырвал из неё куски плоти и сердце — горячее, пульсирующее, любящее, доброе, но и растоптал её полностью, сравнивать с землёй. Это циклирующий кошмар, из которого нет выхода. Она кидается на голые серые стены, царапает их ногтями, пока не стирает пальцы в кровь, она щелкает зубами, пытаясь порвать спертый, густой воздух, добраться до истины... Так близко.. ещё чуть-чуть.. Рука тянется вперёд, в пугающую темноту, хватается за пустое место, шарит вокруг, пытаясь нащупать хоть что-то... Надежду, луч света, хоть что-нибудь... пожалуйста.. Клара оседает на пол, обхватив голову руками, и плачет, раскачивась из стороны в сторону. Она сидит в смирительной рубашке в комнате с мягкими стенами, она — сумасшедшая, полоумная, бешеная, агрессивная, больная, неправильная. Это не её мысли, не её голос в голове. Он такой громкий, она закрывает уши. Не слышать. Спрятаться. Уйти. Убежать. Куда бежать? Куда бежать? Куда бежать? Куда бежать? Клара воет, держась за раскалывающуюся голову. Так больно. Это не её мысли, не её желания. Она хочет Доктора. Ей нужен Доктор. Впиться ногтями в собственную руку, разрывая кожу. Добраться до мяса, откусить. Глубокие царапины, кровь, которую она с наслаждением слизывает. Как на церемонии. Прекрасно. Она тянет себя за волосы, вырывая пряди, лишь бы заглушить эту боль. Она бьётся головой об мягкую стену, рыдая. Ей больно, ей страшно. Никто не приходит. Это не она. Не Клара. Это кто-то другой, в её теле. Паразит, которого подселили к ней. Он разрушает её, высасывает жизнь. У Доктора есть такой же. Клара маньячно-любовно улыбается, поглаживая живот. Она растит ещё одну тьму внутри себя. Она ее мать, совсем скоро она станет другой. О, они смогут создать идеальный мир, как и хотели.

***

Они, облаченные в тёмные одежды, выходят на балкон, показываясь миру. Доктор — их Король-Солнце, Мисси — их Госпожа, Клара — их огненная Лава. Её частичка теперь течёт внутри каждого человека на Земле. Отсчёт пошёл. Часы возбужденно тикают. Скоро начнётся. Доктор поднимает руку — машет, и толпа кричит, приветствуя Короля. Они таращатся на него во все глаза, ловят каждый взгляд и вздох. Они опьянены им, они любят его. Стоит ему приказать им переубивать друг друга, как они с радостью исполнят это. Их хрупкие человеческие жизни в его руках. Существо внутри него сладко потягивается, выглядывает из своего убежища, увлечённо наблюдает за толпой. Радуется, когда видит то, как они рады им. Оно визжит, поглощая людское восхищение. Клара чувствует, как Мисси кладет руку на ее округлившийся живот, гладит, демонтрируя дитя тьмы. Дитя Доктора. Их ребёнка. Клара улыбается толпе, поднимает брови и подмигивает. Ответом ей служит радостный визг. Крохотная ножка толкает её изнутри, упираясь в ладонь Мисси — ребёнок почувствовал мать. Таймледи хихикает, улыбается и глядит на людей внизу. Те смотрят во все глаза, задержав дыхание, жадно ловят каждое движение. Часы тикают все громче. Осталось совсем немного. Мисси улыбается Кларе, приобнимает её и Доктора, стоит гордая, как королева. Упивается вниманием и властью. Тик-так. Тик-так. Тик-так. Отсчёт окончен. Бом. Бом. Бом. Послышались взрывы. Таймлорды улыбаются — все сработало. Небольшой геноцид, позволяющий контролировать население. Их серебряная армия хорошо постаралась. Слышны крики, на улицах паника, все бегут, а они смотрят. С балкона — их безопасного места, свысока. Это их народ и они заботятся о нем. Однажды пообещав, они держат слово до сих пор. Сколько бы времени не прошло, знайте — Земля в надёжных руках.