alone together

      Его обычный маршрут пролегал сквозь переулки и подворотни, любым способом избегая центральных улиц. Мерзкий запах и кучи мусора под ногами были привычны и хорошо знакомы. А когда солнце начинало спускаться с небосвода, встретить здесь можно было разве что тараканов. Томуру это более чем устраивало. И вот однажды, в один из серых пасмурных дней, когда он возвращался домой, Шигараки повезло наткнуться на зеленоволосое нечто, спрятавшееся в куче мешков с отходами. Он бы даже не заметил, если бы не громкий бубнёж. Мальчишка не переставал говорить себе под нос и смотреть в одну точку на грязной стене. Он не выглядел напуганным, скорее просто потерянным и удивленным. Заламывал пальцы, дергал ногой. Кто знает, что было у него на уме.       Шигараки знал, что при виде его можно было испугаться, и, наверное, даже нужно было, особенно если ты маленький мальчик в безлюдном переулке, где никто никогда не услышит твоих криков о помощи. Но на хриплое «эй» мальчишка, выйдя из транса, отреагировал подозрительно спокойным:       – А?       Смотрел на Шигараки своими огромными изумрудными глазами и нависшая тень явно ничуть его не испугала.       – Ты чего тут делаешь? – Шигараки совсем не хорош в такого рода вещах. Наверное, ему стоило пройти мимо.       – Я-я? Я думал... – Мальчик занервничал, как будто пытаясь что-то вспомнить, – Просто так странно...       – Что?       – В-всё.       Он уставился на грязный асфальт, пока Шигараки продолжал буравить взглядом его зеленую макушку.       – М-м, у тебя есть родители? Знаешь, где они?       Плечи мальчика дернулись и он ещё больше съежился.       – И-и-извините. Я не знаю, почти ничего не помню, только имя, кажется. Как я тут оказался? И я так хочу домой... но я н-не помню где он. И есть ли у меня дом?... и родители? Странно это все... И-извините, что беспокою...       Он вперился взглядом в Шигараки, к большому сожалению, понимающего, что это теперь его проблема. Худая, растрепанная, дрожащая, зеленоглазая проблема. Ему стоило пройти мимо. ****       Мидория Изуку. Не знает где он и что с ним случилось. Молчаливый, слишком стеснительный и неуклюжий, чрезмерно вежливый, в общем и целом раздражающий, но милый в своей никчемности.       Пытается не плакать, почти успешно даже, но по нему сразу видно, что ему очень хочется, и лицо у него такое, что Шигараки просто хочется гаркнуть: «Да проревись ты уже!». Что собственно и происходит на третий день пребывания мелкого в квартире. Шигараки стоит в душе, когда начинает слышать плач, и проводит в ванной столько времени, сколько не проводил всю свою жизнь. Все его деньги теперь уйдут на оплату счетов. Но быть свидетелем чужих страданий хотелось куда меньше.       Тем вечером, когда мальчик засыпает, он идёт к Курогири в бар, чтобы бесплатно напиться. Пьёт молча, почти бездумно, а если и думает, то точно не о том, о чем нужно. Курогири смотрит с подозрением, но до конца вечера так ничего и не спрашивает.       ****       Очень в стиле Томуры оставить на паузе какую-нибудь игрушку 18+ и уйти на кухню заваривать чай, чтобы не сдохнуть от обезвоживания прямо за компьютером. И очень в стиле Изуку неуклюже и нетайно исследовать всё, до чего руки могут дотянуться. А самый интересный и самый ценный предмет в квартире Шигараки, конечно, компьютер.       – Смотри, у него голова отлетела!       Мидория тыкает пальцем в заляпанный монитор и смотрит своими огромными глазищами на вошедшего Томуру. Плакать вроде не собирается. Отлично. Шигараки приподнимает бровь, отпивая из кружки со сколами и мысленно приказывая сопляку свалить. Он, конечно, этого не делает.       – А можно мне тоже поиграть..?       – Нет.       – Пожалуйста, Томура-куун. – Мидория просит своими милыми бездонными глазками, но ему не повезло, потому что Шигараки не из тех, кого это хоть сколько-нибудь трогает. Не-а. Поэтому не получив никакого ответа, мелкий всё-таки слезает со стула.       Как оказалось, мальчик был даже слишком хорошо воспитан, помнил правила поведения и первое время вообще порывался называть Томуру «Шигараки-сан». От такого у Шигараки чуть кровь из ушей не пошла, но это позволило предположить, что Мидория забыл только события и людей из своей жизни, а социальные и бытовые навыки у него остались, слава богам.       – Тебе ещё рано в такое играть. – Хрипит Шигараки, когда мелкий не уходит.       – Ну пожалуйста.       – Нет. Вот купишь себе свой компьютер и делай что хочешь, а сейчас свали отсюда.       – Вот и куплю. – Изуку, смешной в своем недовольстве, надувает щеки и хмурит брови, пытаясь изобразить серьёзный вид. Шигараки смотрит на него, решает для себя, что мальчику всё-таки скучно, поворачивается к шкафу и достает оттуда старый телефон с играми.       – Держи. Можешь взять его себе. Я давно там всё прошел.       Мидория сначала смотрит удивленно, а потом быстро выхватывает мобильник и плюхается на кровать.       – Спасибо, Томура-кун!       – Ага.       ****       Очень в стиле Томуры забыть купить поесть, а потом терпеть скребущие пальцы по стенкам желудка. Очень в стиле Изуку не просить еды и ждать пока предложат. Да и едят они оба немного.       – Эй, ты как?       – А? – Мидория приоткрывает затуманенные глаза.       – У тебя был обморок.       – М-м, ух..       Томура водит двумя пальцами по его выпирающим ребрышкам и впалому животу. Они слегка подрагивают от волнения, потому что он действительно испугался, когда ребенок упал. Было бы... не очень хорошо, если бы ребёнок умер. У него в квартире.       – Тц. Ты такой хиляк. На тебя даже мои старые шмотки маленькие.       Изуку отводит глаза, будто его отругали. Слишком наивен, чтобы жить в этом мире. Томура встает.       – Пойдем поедим. ****       – Надо будет сходить в магаз. – Говорит Томура, заваривая лапшу быстрого приготовления. Здоровое питание? Не слышали. Запивать они будут забытой в холодильнике колой с вышедшим газом. Ребенку не помешает немного сахара.       – А можно мне с тобой?       – Зачем?       – Хочу. И без тебя тут так тихо...       – Ладно. Прогулка тебе тоже не помешает. Но придется найти куртку.       Шигараки ставит перед Изуку тарелку и стакан, тот выглядит немного рассеянным, всё ещё отходя от обморока. В голове мальчика в это время проносятся обрывочные, мутные мысли о том, какой Томура заботливый, о странности происходящего, о чем-то ещё важном и бессмысленном.       ****       – Томура-кун, можно?       Изуку тыкает пальцем в стенд с мягкими игрушками сомнительного качества. Томура помнит, что детям нужны игрушки, но понимает и то, что, если они купят хотя бы одну из них, денег больше ни на что не останется.       – Нет. У меня нет на нее денег. Пошли.       Изуку хмурит брови, расстраивается, но ничего не говорит. Хорошо, что он не закатывает истерики, как другие дети. Томура не думает, что выдержал бы.       После небольшой паузы он всё-таки добавляет:       – У меня тоже не было игрушек.       – А чем ты тогда играл?       – Не помню. Не отставай.       Томура поворачивает к полке с едой быстрого приготовления и зависает. Он никогда особо не планировал расходы, просто тратил, на что хватало. Иногда деньги заканчивались быстрее, чем он их зарабатывал. Откладывать забывал. Но теперь видимо придется. А ещё детям должно быть не очень полезно питаться одной только лапшой.       ****       – Я нашёл его в подворотне, когда шёл домой.       Курогири заглянул к нему, как обычно, без предупреждения и с полным пакетом еды.       – В таких случаях звонят в полицию. Или в скорую. Мне в крайнем случае.       Шигараки сгорбленно сидит за столом, вертя в руках коробочку с клубничным чаем, а Курогири привычно нависает над ним со сложенными на груди руками, демонстрирующими его глубокое разочарование.       – Ага, мне с моей рожей только туда и звонить. Меня бы точно арестовали. Да и его бы тогда в детдом отвезли.       – Ты не хочешь, чтобы его забрали в детдом?       – Да пускай тут живёт, он же особо не мешает.       – Он очень худой для его возраста. С тем как ты питаешься, я полагаю, ему приходится терпеть ужасные муки голода. Скорее всего поэтому он такой вялый. Детям это несвойственно.       – Не такой уж он и вялый. Ну куплю я ему еды.       – Ему также нужны одежда и обувь по размеру, как зимняя, так и летняя. Нужны какие-то игрушки, книжки, в конце концов нужно заниматься его развитием...       – Ты это всё ведешь к тому, что мне следует отдать его в детдом?       – Я это веду к тому, что если он будет жить с тобой, ты будешь нести за него ответственность и тебе придется заниматься им: воспитывать, учить... А это явно не то, с чем ты можешь справиться сейчас.       – А-а-а-а, ты все так усложняешь. Я научил его заваривать лапшу. Ему тут нормально живется.       – В куче грязных вещей, мусора, пыли и без еды?       – Ну хорошо, уберусь я. И куплю ему чего там надо.       – Это будет стоить определенно больше, чем ты сейчас зарабатываешь. Это даже не домашнее животное. Это ребенок. И ты понятия не имеешь, как с ним обращаться. И как дорого его содержать.       Томуре нечего сказать, кроме того, что это правда. У него не хватит денег на содержание их обоих, и моральных сил тоже. Как же всё раздражает.       – Можете переехать ко мне. Так ты сможешь сэкономить те деньги, что тратишь на съём и квартплату. И я смогу помогать тебе, когда понадобится.       И на это тоже нечего ответить, потому что это тоже правда, и Томура может только издать невнятные звуки согласия. Вот и кончились его попытки в самостоятельную жизнь. Почему он не оставил парня в подворотне?       ****       – Мы переезжаем.       – Я знаю. – Томура стоит над сумкой с вещами, пытаясь вспомнить, что еще он должен упаковать. У него вроде бы не так много вещей, но он уже устал собираться.       – Курогири-сан сказал, что купит мне сладостей. Я знаю, как они выглядят, но не помню какие они на вкус.       – Он сказал, что купит тебе сладости?       – Угу?       – А знаешь, что. Можешь купить себе всё, что захочешь.       – Правда?       – Ага, бери всё, что понравится. У Курогири куча денег.       Курогири снова стоит в своей позе недовольства, явно намекая, что Шигараки причастен к тому, что Мидория решил, что может купить весь магазин. Взгляд осуждающий, но не слишком. Впрочем, как всегда, сложно понять. Но Шигараки всё равно прорывает на мерзкое хихиканье, потому что просто посмотрите на этого счастливого ребенка и разоренного Курогири.       – Шигараки Томура.       – Что?       – Я знаю, что это ты сказал ему брать всё, что он хочет.       – Мог бы сказать ему нет, он бы не брал, знаешь.       О, Шигараки знает, как сложно другим устоять перед этими глазами. Ему несколько раз прощали нехватку пары иен добрые продавщицы, когда видели как он собирается отложить сладости для ребёнка. Курогири устало вздыхает, но как будто бы улыбается. Редкое явление, хотя бы в силу анатомических особенностей. Да и Томура редко смеется. И это, пожалуй, стоит всех тех денег, что они потратили на этого ребенка.       ****       Томура ложится вздремнуть на диване в гостиной, потому что как-то очень устал в два часа дня. Изуку хочет с ним поиграть, но видя явное отсутствие энтузиазма тоже ложится рядом. Через какое-то время его маленькая головка упирается Томуре в грудь и ему приходится поднять руку. Засыпая, Томура водит пальцами по его плечам, медленно переходя к шее. Изуку немного приоткрывает глаза, но только сильнее зарывается ему в подмышку.       Они просыпаются вечером, укрытые старым пледом Томуры, который как он думал, был давным-давно выброшен.       ****       Даби и Тога нагрянули одновременно и без предупреждения, впрочем, как и всегда. Иногда Томуре казалось, что у них одна клетка мозга на двоих, как бы Даби не утверждал обратное.       – Томура-кун, приве-ет! Ой, а что это за милаш у нас тут!       Тога визжит и подлетает к Изуку, как только замечает его и тут же пытается потрогать его за все места, заставляя Мидорию чувствовать себя неловко и сильно краснеть. Шигараки не рассказывал мелкому об этих двоих. Они давно не виделись, но это было нормально. С Тогой они держат связь по переписке, а Даби часто исчезает без какой-либо возможности дописаться или дозвониться, но в конце концов всегда возвращается.       – М-меня зовут М-мидория Изуку.       – Ути боже, какой ты миленький. Томура-кун, где ты его нашел? Я тоже себе такого хочу!!       – Походи по подворотням, может найдешь.       – Ой, да вы прям как семья теперь. Ты такой красивый Мидория. Хочу выпить твоей крови, когда ты подрастешь.       Изуку краснеет ещё больше от такого напора, но вроде не особо пугается. Тога может быть немного подавляющей.       – Оставь ребенка в покое, поехавшая.       – Я буду его мамой!       – Скорее поехавшая тетушка.       – Хе-хе, Даби, ты такой дурак. А я не против и тётей побыть.       Химико тискает мелкого за щеки и трогает его торчащие зеленые волосы, от чего Мидория краснеет туда, куда уже некуда. Даби бросает ребенка на произвол судьбы и начинает нагло копаться в баре.       – Ты его правда в подворотне нашёл?       – Ага. Курогири ненавидит, когда ты так делаешь, кстати.       – Счастье, что его здесь нет.       – Томура! Это правда? – Кричит Изуку.       – Что?       – Что если Химико-сан моя тётя, а ты мой папа, то Даби моя мама?       Даби сильно ударяется о полку, пытаясь выпрямиться. Томура начинает мерзенько хихикать и бросает, что так ему и надо. Даби злобно смотрит на Тогу, закатывает глаза и наливает себе виски, стоимость которого, конечно, выходит за пределы возможностей его кошелька.       – К такому меня жизнь не готовила.       ****       Снова жить с Курогири было с одной стороны приятно, потому что к черту счета и прочую взрослую хрень, а с другой немного раздражающе, потому что тот отчего-то решил вплотную заняться воспитанием Изуку (и Томуры видимо тоже заодно) и ежедневно находил для них какие-то дела, по его словам, способствующие здоровому детскому развитию. Но Изуку, кажется, и правда выглядел лучше теперь, так что Томура ворчал, ныл, сходил с ума, но водил его в парки аттракционов и на детские площадки.       ****       Томура сидит на маленькой и слишком грязной даже на его вкус кухоньке. Он чертовски занят игрой и надеется, что Изуку, которого они оставили в комнате Даби, найдёт, чем себя занять. Сам хозяин комнаты продолжает мельтешить в попытке приготовить растворимый суп из пакетика.       – ...Прикрутить огонь, накрыть крышкой и варить до готовности. И что это, чёрт возьми, значит?       – Это значит варить пока не будет готово, придурок.       – О, и как же мне понять, когда оно, блядь, будет готово, умник?       – Когда оно будет выглядеть съедобным, конченный ты ублюдок.       Даби разочарованно взмахивает руками.       – Просто охренительно понятно.       Из-за угла появляется зеленая макушка и как ни в чём не бывало повторяет за Даби всякую мерзость.       – Охренительно!       – Вот дерьмо.       – Дерьмо!       – Эй, мелкий, а ну иди сюда...       Даби пытается догнать пацана, но тот уже уносится в комнату. В десятый раз вздохнув и потерев переносицу, он возвращается к супу. Томура познал какой-то дзен за несколько недель с чёртовым ребёнком, а потому совершенно спокоен и умиротворен.       – Я скажу, что это твоя вина.       – Я потратил на вас свои последние запасы и вот что я получаю в качестве благодарности.       – Пачка растворимого супа и крекеры. Вау. Спасибо тебе большое. Что бы мы без тебя делали.       – У меня здесь не ресторан. И я не ждал гостей. Тебе ещё повезло, что сегодня все ушли.       Что правда, то правда. Даби снимал комнату в этом доме вместе с еще шестью такими же кончеными, как он. Психически больной; неудавшийся актер, промышляющий воровством; трансвестит; радикальный эко-активист; старый педофил и поехавший бодибилдер. Побывав здесь однажды, Томура для себя решил, что ноги его в этом доме не будет больше никогда, но сегодня полицейские неожиданно нагрянули в бар и он, честно говоря, немного запаниковал. Схватил Изуку и сбежал через запасной выход. Дом Даби казался подходящим вариантом, чтобы спрятаться и переждать. Буквально все проживающие здесь не были чисты перед законом.       Поедая мерзкий суп Даби, после того, как тот закончил ныть и наконец приготовил его, Томура вдруг вспоминает недавние слова Тоги. Действительно, как гребаная семья. Даже едят за одним столом... Пусть и в логове отбросов общества.       Шигараки задается вопросом, а что вообще случилось с настоящей семьей Изуку? Были ли они мертвы? Или бросили своего ребенка? Он просто потерялся? Может быть полицейские приходили искать его, чтобы вернуть домой?       – Даби-сан, а можно мне посмотреть мультик про Всемогущего? Пожалуйста. – Изуку использует свои милые глазки и невинное личико, потому что может.       – И ты туда же... Почему детям нравится это дерьмо? Это же полный отстой.       – Всемогущий не дерьмо! Мне нравится Всемогущий!       – Значит, у тебя нет вкуса, мелкий! Шигараки, почему ты не приучил его к чему-то нормальному? Я сойду с ума, если еще раз услышу эту заставку! Нет, нет, нет. В этом доме запрещено всё, что связано со Всемогущим. Я покажу тебе по-настоящему классные мультики, мелкий.       Шигараки смотрит на них и думает, к черту всё это дерьмо. Он начинает спорить с Даби, о том, что они будут сегодня смотреть просто, чтобы позлить того ещё больше. Дело принципа в этой семье.